|
ФРПГ "Закера. Районная больница"
|
|
|
- Думаю, они удивились, - заметила с осторожностью Элен. Она помнила обещание, данное Таане, не сдавать её, и успешно не обратила внимание на упоминание её Амарантисом. - Я тебя не узнала в этом… - она замялась, вспоминая слово, - прикиде.
Батлер попросила повторить текилу, на этот раз в размере одной порции, по всем правилам (конечно, какие возможно было соблюсти в закеровском задрипаном баре) хлопнула стаканчик и прикусила лимон с солью.
Подождав, пока раскалённая волна пройдёт вниз, снова согревая желудок, Элен продолжила уже спокойнее. Медленно, но уверенно текила охватывала голову, переводя Батлер в менее напряжённое, более созерцательное состояние.
- Моя молодость прошла за книгами, конспектами, сертификатами, дипломом, кандидатской и попойками на выходные. Ничего особенного и выдающегося, - Элен небрежно повела рукой.
|
- Ну да. Удивились… - Буркнул Амарантис со злобой в голосе. - В университете я вообще не помню ни одного дня, чтобы мы не бухали до потери пульса. Ну и в итоге я вылетел на втором курсе, - внезапно турианца озарило. - Так тот дед у тебя в кабинете! Это же этот… Как его… Короче, он меня и завалил на экзамене! Гнида, потом еще отчитывал минут 15 перед всей аудиторией, какой я раздолбай, дебил, вообще больной и все такое, - врач потер нос. - Когда он закончил, я ему тоже выдал, минут на пять правда, но громче и смешнее. Я к тому моменту уже сомневаться начал, что в медицину хочу, но именно из-за него я восстановился и закончил университет.
Новый стакан уже был полон, и там было налито что-то другое. Ввиду почти полного отсутствия обоняния, хирург сначала снял пробу напитка языком, потом, поняв, что это что-то даже получше, чем было, отпил глоток. На вкус было лучше, но очевидно это пойло было крепче.
- Самогон, - вставил свои пять копеек саларианец. - Местный алкаш гонит и нам продает. В меню его нет.
Турианец кивнул, не в силах что-то сказать, так как все внутри полыхало.
- Там градусов 65, - добавил бармен и ушел обслуживать другого посетителя.
Мракобесие и джаз.
|
Батлер косо проводила взглядом бармена и, поджав губы, выдала Кристерису:
- Это профессор Моллиган. Он уже лет восемь, как академик. А ещё он мой учитель. Кстати, он тоже тебя узнал и отозвался не менее лестно, назвав никчёмной бездарной личностью и охламоном, - помолчав, она добавила: - Правда, в первом, я его разубедила.
Новый знак официанту - и новая двойная порция оказалась в руке Батлер. Теперь она опустошила стакан на треть, без закуски, медленно выдохнула, кхекнув под конец, не выдержав жёсткости напитка.
|
- Да, у нас любовь взаимная, - су7о ответил турианец, удивившись, как его голос стал 7риплым после выпитого. - Я не знаю, что такого ему сделал, но он цеплялся с первой же пары, когда еще имени моего не знал даже. Чуть что - сразу - “давай, турианец, просвяти нас”. А я был единственный турианец в группе почему-то. Было две турианки, а остальные все были люди и азари. - Кристерис кашлянул, чтобы прогнать 7рипоту, и 9то немного помогло. - Мне показалось, что он расист, если честно.
Мракобесие и джаз.
|
- Рассизма за ним никогда не отмечалось. Зато нелюбви к раздолбаям и нюха на них в нём достаточно. Он гонял всегда и всех, независимо от расы, религии и даже наличия или отсутствия вызывающего внешнего вида. “Нравиться вы будете своим пациентам, - он всегда говорил, - мне важно, чтобы в вас осталось хоть сколько-то знаний, чтобы вы нравились не за улыбку до ушей.”
|
- Улыбку до ушей - 9то он снова про турианцев, наверное, 7е7, - Амарантис усмехнулся, но тут же снова изменил тон на более жесткий. - Ладно. Все равно он в прошлом уже, - врач отпил еще и встал. - Сейчас приду.
Сделав буквально пару шагов, хирург понял, что он уже выпил прилично, а этот ядерный самогон заметно ускорял процесс, потому что походка становилась все легче и легче на пути к туалету с каждой секундой.
Мракобесие и джаз.
|
В его отсутствие Элен допила стакан и попросила снова наполнить его. Алкоголь брал своё - не быстро, но уверенно. Самое главное она сделала: извинилась перед Амарантисом. И место тяжелого груза вины теперь постепенно заполняли хмель, усталость, разбитость и мягкое тепло удовлетворённости и облегчения. Элен закрыла глаза, подпёрла лоб ладонью и сидела так некоторое время. Потом залпом выпила налитое. Когда Амарантис вернулся, перед Батлер в стакане мелкой рябью подрагивала уже совмещённая седьмая и восьмая порция текилы.
|
Амарантис, покачиваясь, шел обратно к барной стойке и издалека увидел, как Батлер выпила рюмку и тут же взяла вторую, готовясь опорожнить и эту стопку.
- Ты с чего это решила колдырить столько? Завтра на работу же. Это мне можно до полусмерти напиться, а потом пойти рыбу в озерах Президиума ловить. Причем, без удочки, а просто руками голыми. Там уже состояние позволит, - турианец показал руки ладонями наружу и сел рядом, тут же выпив еще. - Я б покурить сходил, - снова хриплым голосом проговорил он.
Мракобесие и джаз.
|
- Хочу, - ответила Батлер тем голосом, что лучше любых слов обрисовывает картину состояния души и необходимость добавить к краскам на ней несколько капель крепкого, но не бодрящего, а усыпляющего, чтобы над сюжетом картины воцарилась ночь, прошло время и мир вокруг изменился бы, перелистнув ещё один день. Она выпила и полезла в карман за сигаретами. - Пошли.
Батлер сползла с табурета на пол, чуть покачнулась, ощутив в голове туманную тяжесть, и поморщилась.
- Твою мать… Как же меня всё задолбало… - в ушах звенело, но идти она ещё могла.
|
Турианец начал копаться в карманах, которых в этой куртке было штук 15 и все это время молчал, будто все сказанное начальницей он пропустил мимо ушей.
- Бери зама, сажай на свое место и отдыхай. Короче, сделай, как я. Я сегодня просто всем нутром ощутил, насколько не хочу работать. Хотя бы пару дней, - только он достал свою трубку, забил ее, как понял, что нужна еще и зажигалка. - И эти пару дней я просто собираюсь пить, пить, пить и еще раз пить. И курить. Причем, один, никого видеть не хочу, - потыкав пальцем в трубку, врач повернулся к женщине. - Ты чего зависла? Огня дашь?
Мракобесие и джаз.
|
Элен, нащупав на дне кармана зажигалку, протянула её турианцу. Потом закурила сама, глубоко затянулась, выпустила дым и тут же не сдержалась.
- Кристерис… Сейчас вот только без обид… Но! - она замолчала, вытягивая губы в ниточку, и брякнула: - Ты - мерзавец, Кристерис! И я тебе даже объясню, почему. Сейчас вот департамент продал нас каким-то скотам, в больнице уборщики тырят транквилизаторы, оставленные без присмотра, из психушек привозят обгорелых маньяков... И посреди всего этого ты поступаешь, как законченная сволочь, бросая нас одних разгребать всё это дерьмо. Ты что? Серьёзно считаешь, что я хочу это всё видеть и слышать? Не хочу. Но мне приходится. Потому что кроме меня это дерьмо никто разгребать не будет. Потому что это никому не нужно, кроме меня. Никакой зам. Ни даже их десяток. Никто. Не будет. Разгребать. Это. Дерьмо.
|
- Ну, не то чтоб ты меня обидела, мне подобное часто говорят, - турианец затянулся и немного помолчал. - Я уже извинился за то, что сказал, что ухожу. До переезда не уйду, а там посмотрим. Но сейчас мне действительно надо хоть пару дней расслабиться, - он тяжело вздохнул, вспомнив Нову. - От меня КПД на работе не будет никакого, а зам - отличный мужик, пашет как проклятый. Если нужно с документацией помочь будет, можно их мне присылать, можно Таану попросить, - Амарантис снова вдохнул тяжелый дым, хотел продолжить говорить и успел даже рот открыть, но внезапно передумал, затянувшись, мол, рот открыл именно для этого.
Мракобесие и джаз.
|
- Гуляй, - неровно махнула рукой Элен. - Хочешь гулять - гуляй. Считай, что я дала тебе своё благословение. Гуляй до конца недели. Хоть в Президиуме купайся… - она сдулась и сделала несколько затяжек. - Надеюсь, я не осатанею к концу этой проклятой недели…
Докурив, она, пошатываясь, пошла обратно - к своему маленькому трону у барной стойки. Батлер понимала Кристериса, и сейчас ей тоже хотелось напиться. Просто напиться, без всякого смысла, сложных философских задушевных бесед и рыданий над незадавшейся жизнью. Текила уже не представляла интереса.
- Водку… - слово прозвучало, как приговор, ровно как и последовавшие за ним быстрый “хоп”, жёсткая прохладная горечь и тяжёлый выдох.
|
Амарантис проводил Батлер глазами и понял, что раз она сегодня такая нервная, то разговора не получится. Тем более, что она даже не дождалась турианца, и пошла обратно одна. Надо будет через некоторое время перебираться домой или в другой бар.
- Да я и не просил вообще-то никаких благословений, - проворчал врач, затягиваясь.
Он вернулся минут через 7 с пустым стаканом, в который тут же попросил снова налить. Настал тот момент, когда чувствуешь себя пьяным, но дальше не пьянеешь какое-то время.
- Я сейчас еще выпью и домой пойду, - обратился он к Элен, глянув на ее стопку.
Мракобесие и джаз.
|
- Угу, - язык Батлер начинал понемногу заплетаться, а голос стал заунывно-скрипучим, что говорило уже об изрядной дозе выпитого ею алкоголя. - Мне тоже уже надо возвращаться. Ещё дела… - мозг перешёл в то звонкое состояние сознания, когда весь внешний мир начинает тускнеть и уплывать куда-то вдаль, уступая место уединённому целостному всепоглощающему состоянию внутри, за которым следует полный эйфории головокружительный полёт в тяжёлое чёрное бездонье сна. - Нет, на работу в таком виде нельзя. Надо домой. Надо вызвать такси, - однако вместо такси она спросила бармена ещё повторить.
|
Фраза Батлер о том, что пора возвращаться и что есть дела, напомнило турианцу историю из армии.
- А вот ты как думаешь, какое у меня в армии прозвище было? - Дав женщине время подумать, Кристерис махнул сразу половину стакана.
Мракобесие и джаз.
|
Батлер косо посмотрела на него одним глазом.
- Нервотрёп? - она покрутила в руке стакан, но не выпила, каким-то осколком рассудка понимая, что он станет на сегодня финальным.
|
- Нет. Еще варианты? - Турианец развел мандибулы в улыбке и выпил еще.
Мракобесие и джаз.
|
Батлер скривилась.
- Амар, сейчас я, поверь, не в том состоянии, чтобы разгадывать ребусы. Остряк?
|
- Ладно, не буду тебя мучить, - ответил хирург. - В общем, я служил на Палавене в горах на берегу озера в форме подковы. Наша часть была как раз на этом полуострове. Условия были ужасные. Большую часть года там лежал снег и вообще было катастрофически холодно. Вот. Я там постоянно косячил, и старшина отправлял меня на блокпост на берегу озера сторожить дорогу, которая открывалась для колесного транспорта только в середине зимы, когда на озере вставал лед. Тогда там еще было, чем заняться - грузовики подъезжали, их осматривать надо было, у водителей документы проверять и все такое. Так вот, - он допил стакан и показал, чтобы налили еще. - меня сослуживцы называли дикарем, потому что когда льда нет, я там стоял один на несколько километров вокруг рядом с будкой, снегом покрывался. А вспомнил я это потому, что когда я отходил покурить с сослуживцами, и меня не ловил старшина, я все время говорил, уходя “ладно, у меня там дела еще, пора возвращаться”, - он замолчал на пару секунд, пока наблюдал, как бармен наливал самогон. - Дела, как ты поняла, заключались в том, чтобы стоять на этой белой гадости и смотреть вдаль, держа винтовку с грозным видом.
Мракобесие и джаз.
|
