Цитадель - огромнейший центр… муравейник, как называл её Фил, всего галактического общества. Те же королевы, солдаты, трутни - просто это всё углублялось в нудную бюрократическую систему, от которой у авантюристов вроде Питкэрна подступал ком в горле.
Он не спал уже двое суток, сначала привыкая к местному времени и назойливому шуму многомиллионной станции, но больше всего его раздражал сосед справа, который постоянно зачитывал неизвестные религиозные тексты… Конечно же, Фил, как журналист, уважал свободу вероисповедания и слова, но два дня подряд слушать очередные молитвы сил не хватало. Поэтому, докурив сигарету, Питкэрн собрался в путь. Пора было браться за работу.
Накинув серую плащ-мантию, он подошёл к терминалу… Ему хотелось написать Лу, хотя бы просто сказать, что всё хорошо, что он обязательно вернётся, но ему не хватало сил собраться, словно, неуверенный в себе паренёк на выпускном балу. От злобы и обиды рука потянулась к сигарете, вторая уже нащупывала в кармане зажигалку.
Раздался щелчок зажигалки, а вместе с ним и негромкий стук в дверь. Фил догадывался, что это опять надоедливый волус, у которого журналист арендовал комнату. Что-что, а в денежном вопросе - он был очень пунктуален, вызывая, тем самым, несколько презрительное отношение от своих клиентов.
Фил всё ещё стоял на месте, игнорируя очередные уже более назойливые стуки в дверь, настроение из-за Лу резко ухудшилось, а желание выйти и скатить волуса по лестнице становилось сильнее. Не выдержав ещё одного громкого стука, журналист нахмурил брови и закатал рукава, готовясь выместить свою накопившуюся злость. Он понимал, что после такого его выгонят отсюда, естественно, без возврата денег. Главное, чтобы обошлось без СБЦ.
Питкэрн открыл дверь, а уже спустя секунду держался за горящее, от звонкой пощёчины, лицо. Оказалось, что стучался вовсе не местный прощелыга-волус, а девушка с очень яркой внешностью, и немного неуравновешенным характером... Хотя, вспомнил, что сам хотел сделать будь на её месте волус.
- Вообще-то принято открывать дверь при стуке, а не внаглую дымить и заставлять ждать! - недовольно фыркнула, не думая извиняться, тёмноволосая, местами мелированная, девушка.
- Ну уж, извини! - держась за щеку, проворчал Фил, - Я думал, что опять этот волус припёрся.
- Придурок! Если бы волус стучал, то звук раздавался несколько пониже.
- Не обратил внимания как-то. И, вообще, ты кто такая?!
- А… Да… - она быстро прошлась взглядом по комнате, пытаясь понять туда ли попала, - Я - Ирис. Ничего не спрашивай! Я просто соседка! Вот, блиииин!
Фил полностью завис, ещё не отойдя от такого ошеломительного знакомства. Несмотря на то, что ему она казалась слегка сумасшедшей, он нашёл её дико привлекательной.
“Нет! Никаких интрижек! Вспомни о работе!”
- Эээээй, ты вообще меня слушаешь или тебе ещё раз влепить? - Ирис пригрозила рукой.
- Аааа…. Нет, прости. Не спал два дня, работал над проектом.
- О вреде курения и основе этикета?
- Ха-ха, - Фил сложил руки накрест, - Ты сюда поострить пришла?
Она улыбнулась, достав какую-то потёртую банку.
- Итак… Давай заново. Привет. Я - Ирис. Чаю не найдётся?
Питкэрн окончательно впал в ступор, вообще потеряв связь с логикой. Что она вообще несёт? После такого концерта и не пойми чем. Какой чай?
- Аууу… - Ирис пощёлкала пальцами перед его лицом, - Ты опять завис что ли?
- Я не пью чай. Бесит меня этот напиток, и ты тоже уже начинаешь бесить, - очнулся Фил, схватив девушку за плечи, дабы выпроводить за дверь, - Так что. Не надо. Меня. Дёргать. По пустякам!
Вытащив её за порог, он на секунду её злобно осмотрел и добавил:
- И да, меня Фил зовут, а теперь - ПОКА!
Он хлопнул дверью, уже забыв, что собирался идти на поиски информации, а просто плюхнулся в кровать… Через несколько минут Фил крепко спал.
До Бездонья им оставалось лететь ещё несколько часов. Генри сидел в камбузе и просматривал новостную ленту. Он всегда так делал перед прилётом на планету, особенно такую, какой было Бездонье.
Планету открыли люди. Случилось это лет через пятнадцать после Войны Первого контакта. В то время это было обычным делом. Совет Цитадели предоставил тогда, по факту, полную свободу молодой и активно развивающейся расе в её первопроходческой деятельности в Скиллианском краю. Есть средства для поиска, освоения, создания и поддержания колонии, а также ресурсы для её охраны ― ищи, находи и осваивай. Это сильно не нравилось соседям Альянса по приграничью Терминуса ― Батарианской Гегемонии ― но их протесты Советом были проигнорированы, а Альянс, в большинстве случаев, умел защитить свои колонии и транспортные пути от нападений батаринских террористов и местных пиратских шаек. События, подобные трагедии Мендуара, были редкостью, и человечество с завидной энергией осваивала всё новые и новые территории.
Так начиналось и с Бездоньем. Первые поселения были немногочисленны: удалённая система, по началу, малопривлекательная в плане разработок полезных ископаемых, не особо манила к себе поселенцев, даже несмотря на мягкий климат и развитую биосферу.
Так продолжалось пару лет, пока неожиданно планетой не заинтересовались волусы и не предложили Альянсу продать её. Удивлённое подобным предложением руководство Альянса колебалось недолго и уступило планету за весьма небольшую сумму одной из частных волуских фирм, занимающихся освоением новых миров. И только тогда стало понятно, чем Бездонье привлекло волусов. Всего через месяц планету перекупил крупный ресурсодобывающий концерн “Вол Планетрик Энерджи”. И в пригорных районах экватора начались разработки руды, содержавшей в себе высокие концентрации иридия и никеля.
После ходили долгие слухи о том, что без ведома Альянса планету посещали турианские геологи, выявившие области перспективных месторождений, а затем под строжайшим секретом передали собранные данные руководству. Так оно было или нет, доказать было нельзя, да и теперь это не имело особого значения.
Колония на Бездонье росла, как кроган на анаболиках. Очень скоро планета превратилась в секторальный центр, куда стекались не только рабочие и дельцы, жаждавшие нажиться на разработках иридиевых и никелевых руд, но разного рода сброд, контрабандисты, пираты - и весь прочий криминальный люд, каким был переполнен соседний Терминус. Всё это не способствовало безопасности на улицах городов Бездонья. Даже в его столице - Кограсе - не рекомендовалось даже днём выходить из дома без оружия, даже несмотря на видимость работы местной ЧВК, нанятой ВПЭ для защиты правопорядка в городе.
Странника интересовал ассортимент чёрного рынка древних артефактов, процветавший на Бездонье не менее успешно, чем торговля оружием, наркотиками и рабами. Он не в первый раз наведывался на эту планету и знал там многих торговцев и посредников, готовых подобрать любой товар на любой вкус и за любую цену. Те тоже знали Уэйфара, знали про глубокую осведомлённость по части артефактов и потому жульничать с ним даже не пытались.
Закончив с новостями, Генри просмотрел полученные от перекупщиков Бездонья письма и не без удовольствия увидел в одном из них заверение, что указанная “безделушка” имеется в наличии в превосходном состоянии и ждёт своего покупателя. “Я смогу провернуть дело и отбыть домой в течение суток,” - Уэйфар довольно потёр руки. За скорую доставку могли к оговоренному счёту добавить неплохие “премиальные”, что было совсем не лишним, учитывая его твёрдые намерения начать уже наконец осёдлую жизнь. Оставалось только заказать два билета на обратную дорогу.
Он просмотрел список рейсов, оставшиеся места на них и помрачнел. Ближайший звездолёт, на котором оставались места в двухместных каютах отправлялся с Бездонья только через два дня. История с Беккенштейном собиралась повториться. Конечно, он не выбивался из графика из-за этого одного дня, но… задерживаться лишний день не хотелось по двум причинам.
Первой была Хейла и нежелание вынуждать её оставаться на неспокойном Бездонье лишний день. Второй - те самые премиальные за быстроту исполнения. Оставалось решить проблему с отсутствием свободных мест на рейсы с Бездонья на завтрашний день. Генри долго прикидывал возможные варианты, а потом усмехнулся собственной глупости: корабль находился намного ближе к нему, чем он предполагал в своих расчётах. Оставалось дело за малым: поговорить с Томом и узнать его собственные планы относительно завтрашнего числа.
Ольга прибыла на Бекенштейн ровно через одни стандартные галактические сутки после того, как Странник вместе с Хейлой сошёл на Бездонье с борта “Одина”. Ниточка, которая привела её сюда, была настолько тонкой, что могла оборваться в любой момент. Если он ещё раз сменит имя, на поиски нового следа может уйти много дней. Найти “новорожденную личность” на планете, подобной Мендуару, заметно проще, чем на такой, как Беккенштейн.
Ещё на подлёте запросив полную информацию о рейсе межзвёзного лайнера, на котором Уэйфар покинул Мендуар, а также по пассажиру этого лайнера - Стиву Уолтеру - Ольга получила исчерпывающие данные о “месте входа” Странника на планету. Чёрный дредноут мягко опустился на бетон космодрома “Восточный Мильгром” в дальнем углу отведённой под грузовые суда зоны. Здесь, среди атмосферных барж и малых грузовозов, он ничем, кроме специфического вида, не выделялся.
Чеглокова не любила “спецтранспорт” ГС. Он привлекал к себе слишком много внимания. Присутствие чёрного дредноута в порту почти всегда означало, что на планете работает представитель ГС, прибывший по особо срочному делу. Потому что в подавляющем большинстве случаев чёрные корабли использовались как транспорт именно за свои скоростные качества. Ни одно другое судно не могло перемещаться столь же быстро по галактике. А необходимость в быстрых перелётах всегда означает крайне важное дело. Крайне важные дела ГС заставляли нечистых на руку обитателей планеты, на которой совершил посадку жнецовский дредноут, пребывать в постоянном напряжении до тех пор, пока корабль не покидал систему, и ещё некоторое время после его отбытия. С одной стороны это было неплохо: напуганная рыба легче идёт в расставленные сети. Но с другой… рыба поумнее могла закопаться в дно так, что потребовалось бы приложить заметные усилия, чтобы откопать её обратно. Чеглокова прекрасно это знала, и, если бы не необходимость сверхбыстрого перемещения между системами, Ольга не стала бы пользоваться жнецовским кораблём вовсе.
От “точки входа” Странника в космопорте потянулся ещё более тонкий финансовый след. Такси, завтрак в недорогом ресторане, чашка кофе, выпитая “на ходу” ― банк, в котором числился счёт господина Уолтера, предоставил выписки из оплаченных чеков по первому требованию. А потом Странник допустил ошибку. Очередное такси доставило его в гостиницу “Австралия”, и тут мистер Уолтер исчез, словно его никогда и не существовало. Зато миру обратно был явлен мистер Уэйфар, который и снял в гостинице одноместный номер на сутки. Всё же он был обычным торговцем, Бекенштейн ― большой планетой с многомиллионным населением, а Мендуар - слишком далеко, чтобы можно было опасаться внимания со стороны органов правопорядка. Если бы они не шли за ним по пятам…
- Да, этот человек останавливался у нас десять дней назад, - подтвердил Ольге ВИ портье в холле гостиницы. - Пробыл ровно сутки, вечером накануне отбытия вернулся вместе с женщиной, которая пробыла у него в номере всю ночь, - ВИ выдавал информацию с сухой официальной вежливостью и вниманием. За “допросом” с недовольным видом наблюдали живые работники гостиницы. Появление следователя ГС и его сбор информации по одному из бывших постояльцев могли ударить по репутации отеля, но противодействие работе “Стражи” было чревато ещё более серьёзными последствиями.
- Какой женщины? - спросила Ольга, интуитивно чуя, каким будет ответ виртуального портье. - Вы можете предоставить её изображение.
Перед Чеглоковой на месте фигуры ВИ возникла другая голограмма. На Ольгу взглянула молодая светловолосая женщина со спортивной фигурой, в блузке и прямых строгого кроя брюках. Она целиком и полностью подходила под описание, которое получила Ольга на Мендуаре от хозяйки бара.
- Вам известно её имя? - задала Чеглокова следующий вопрос.
- Гостья мистера Уэйфара не называла себя. Правила гостиницы не требуют обязательной регистрации всех гостей постояльцев, - ответила ВИ.
- Хорошо, - Ольга поджала губы, и мысленно уже готовя себя к очередному штудированию баз данных прибывших на Бекенштейн. - Передайте мне копии всех ваших файлов, касающихся постояльца Уэйфара Генри, начиная с того момента, как он перешагнул порог вашей гостиницы.
После непродолжительных препираний администрация гостиницы всё же предоставила Чеглоковой все требуемые ею документы.
- Прекрасно, - подытожила она и, поразмыслив, продолжила: - Далее, я хочу снять у вас одноместный номер на сутки.
- Прошу прощения? - переспросил совершенно ошарашенный финалом разговора администратор.
- Мне нужен номер, в котором я могла бы разместиться на ближайшие сутки. У меня ещё есть дела в Мильгроме, - пояснила Ольга. - Полулюкс. Счёт служебный.
Закрывшись в номере, она бросила в небольшой гостиной на диван возле журнального столика сумку, извлекла из неё ноутбук и углубилась в изучение почты, пришедшей за последние четыре часа. В числе прочих сообщений она увидела письмо от Лемма.
“Мой рыжеволосый ангел, нам надо увидеться. У меня есть информация, которая тебя заинтересует.”
Артур был верен своим взглядам на то, что письма должны быть лаконичны и строго по делу.
“Что ещё он там накопал?” - Ольга почувствовала раздражение. И не смогла однозначно ответить себе, чем оно было вызвано: отсутствием толком какой-либо информации в письме или же развязным тоном, которым оно было написано.
“Я всегда считала, что через экстранет можно переслать любую информацию. Но раз уж тебе необходимо передать её мне лично, у тебя есть, минимум, сутки, чтобы успеть найти меня на Бекенштейне. Адрес прилагается.”
Ответ, обратившись в информационный пакет, улетел на Цитадель. Закончив изучение почты, Чеглокова вернулась к поиску информации о передвижениях Уэйфара после того, как он зарегистрировался в гостинице, а также отправила запрос на установление личности женщины, гостившей у Странника в номере.
***
Получив ответ от Ольги, Лемм не смог усидеть на месте. Решив не терять драгоценное время, сразу после получения письма он запросил список всех вылетов с Цитадели на Бекенштейн на сегодня. И ему повезло: через два часа по нужному ему маршруту отправлялся один из чёрных жнецовских дредноутов с каким-то неизвестным грузом и без пассажиров. Груз Лемма интересовал в гораздо меньшей степени, нежели направление. И меньше, чем через полсуток Артур стоял на бетонных плитах грузового сектора космодрома “Восточный Мильгром”, глядя на двух гигантов, что раньше вызывали страх и ужас, а теперь подрабатывали “частным извозом”. Глядя на рухнувшее величие, в душе Стража родились смешанные чувства и сомнения. Прав ли был Шепард, когда принял такое решение? И мог ли он, в конце концов, один решать за всех? От невеселых размышлений Артура отвлек сигнал инструметрона, извещающий о том, что пришло такси. Полет над погружающимся в вечерние сумерки мегаполисом хоть и был короток, но всё же позволил оценить столицу Бекенштейна. Артуру город понравился. Не столько небоскрёбами - их и на Цитадели хватало, - сколько иными достоинствами Бакенштейна. Он не мог подобрать нужное слово для описания эмоций - что-то среднее между гордостью и уважением ко всему человечеству.
А вот когда кар облетал гостиницу, Артур раздосадованно покачал головой глядя через окно на белоснежного мраморного гиганта. "Интересно, чем руководствовалась Ольга, когда выбирала такое странное место? Видимо, в её понимании постулата “не привлекать к себе внимания жизнью в дорогущих отелях” входят некоторые неизвестные мне поправки и оговорки.” Разумеется, Артур и сам останавливался в таких. Но, в отличие от Чеглоковой, он мог себе позволить снять дорогой номер на свои деньги, а не за счет конторы. Но содеянного, как говорится, не исправить. Теперь половина преступности Мильгрома либо зарывается поглубже в землю, либо пребывает в панике. И в этой бурлящей от страха воде Чеглокова собиралась искать следы возможного похитителя “дырокола”.
Вечерело, и дневной жар постепенно уступал место приятной прохладе. Выбравшись из такси, Лемм с удовольствием вдохнул полной грудью воздух, наполненный ароматом моря. Настоящим, живым, а не созданным кондиционером из синтетической отдушки. В такой вечер намного лучше было бы прогуляться вдоль берега, а не вести в номере разговоры на неприятные темы. Артур взглянул на улочки набережной, наполненные народом, а затем перевёл взгляд на гостиницу, грустно вздохнул и вошёл в фойе.
Учитывая вечернее время, в фойе гостиницы было не очень многолюдно, а самое главное - у стойки администратора никого не было. Только на посту портье со скучающим видом сидела одинокая девица в строгом, с иголочки, костюме. Длинноногая блондинка с миловидным лицом с интересом взглянула на посетителя большими голубыми глазами.
Девушка смерила мужчину взглядом, после чего устало добавила:
- Я вас приветствую! Вы хотели бы снять номер, сэр?
"Как официально," - промелькнула мысль в голове Стража.
- Не совсем. Меня сюда пригласил один из постояльцев.
- Тогда ему лишь требуется указать ваши данные охранной системе и попросить пропустить вас наверх к номерам, - сухо выдала девушка стандартную заученную фразу.
- В этом-то и проблема. Я попытался дозвониться, но её инструметрон отключён. Может, лучше вы попытаетесь?
- Имя и номер?
- Ольга Чеглокова, - длинные чёрные ресницы портье дрогнули, девушка удивлённо подняла глаза на Артура. - Передайте ей, что приехал её муж.
Почти весь день Ольга провела в номере, за исключением двух с небольшим часов, которые она провела за столиком небольшой кафешки на набережной. Информатор не подвёл и предоставил Чеглоковой исчерпывающие сведения по встрече Генри Уэйфара и Мартина Нгве. Ехать к коллекционеру лично, она сочла нецелесообразным. Предстоящий второй контакт между ним и Странником мог принести дополнительную информацию, хотя и навряд ли она могла представлять из себя что-то ценное. Насколько можно было судить по тому, что сообщил информатор. Но… как говориться, чем чёрт не шутит.
Невысокий вихрастый паренёк с вечно беспокойными серыми глазами отвечал на вопросы бойко, а под конец разговора протянул Ольге оптический диск со всей информацией по господину Нгве, которую смог найти.
- Обычный денежный мешок, который без ума от древнего хлама, - пожал плечами юноша, украдкой рассматривая Ольгу и её кожаный костюм, который, на его взгляд, больше подходил ностальгирующему поклоннику аэроциклов, чем представителю Галактической Стражи, и старательно удерживая себя от комментариев по поводу её внешнего вида, которые так и просились на язык. - Я так и не смог найти хоть что-то о том, что он когда-либо покупал себе хотя бы нерабочую древнюю технологию. Статуэтки, фрески, прочая мелочёвка - это всё, - он снова пожал плечами и отхлебнул из кофейного “напёрстка”.
Ольга просматривала данные по Нгве и всё больше и больше соглашалась со своим осведомителем и понимала, что коллекционер с Бекенштейна не имеет никакого отношения к “дыроколу”.
Вернувшись в гостиницу, она плотно пообедала и приступила к дальнейшим поискам Уэйфара. Из гостиницы он съехал десять дней назад. И вот тут его следы терялись. Некоторое время он ездил по городу вместе с ещё пока неизвестной ей женщиной - и на этом ниточка обрывалась. У Чеглоковой не было сомнений, что Уэйфар покинул планету. Этого требовал полученный от Нгве заказ на очередное протеанское “пресс папье”. Но вот каким образом он покинул планету? Билет, купленный на космический лайнер до Иллиума, был сдан после нескольких безуспешных попыток купить себе ещё один билет на тот же рейс, а по другим рейсам, в тот день отбывшим с Бекенштейна Уэйфар не числился. “Он искал место для своей девицы, - поняла Ольга. - Но так и не нашёл. И раз он в первый раз собирался вылетать под своей фамилией, то вряд ли поменял её перед тем, как заказать себе другой билет. Чёрт, Уэйфар, где-же ты схоронился?..”
Вариант оставался ровно один: Уэйфар вместе со своей спутницей улетел с планеты “частным образом”. Это означало, что придётся перебирать все рейсы, покинувшие Бекенштейн в тот день - много дней кропотливой работы, которых у неё не было.
Ольга свернула голоэкран ноутбука, прошлась по комнате, подошла к окну и уткнулась лбом в холодное стекло. Последние десять дней стоили ей - и Ольга это честно признавала - десяти лет жизни, если не больше. Она устала, и возвращаться к поискам откровенно не хотелось.
С гостиничного терминала связи послышался звук вызова. Деликатным голосом крошечная голограмма девушки-портье извинилась и уведомила постоялицу о том, что на ресепшн её ожидает только что прибывший супруг. Ольга выпрямилась и ошарашенным взглядом уставилась на терминал. “Муж? Это чья-то идиотская шутка?” - кожа на скулах Ольги начала краснеть. Она подошла к терминалу, чтобы дать портье гневную отповедь, но на полпути остановилась. “Лемм…” - Ольга глубоко вдохнула. Краснота со скул переползла на щёки и лоб, губы плотно сжались, а брови дернулись к переносице.
- Скажите ему, что он может ко мне подняться, - ответила Чеглокова.
- Ваша супруга говорит, что вы можете подняться в её номер, - с нотками плохо скрываемой досады ответила девица.
- Вот, видите, как просто исчерпала себя проблема. Только, может, вы мне подскажете этаж?
- Семнадцатый, - отозвалась портье.
- Прекрасно, - Лемм ещё раз лучезарно улыбнулся. Разумеется, от него не ускользнула перемена в голосе девушки. - Не печальтесь, - он взглянул на голографический бейджик на её блузке, - Рокси, ваше счастье тоже вас где-то ожидает, - и Артур Лемм двинулся к лифту, прихватив со стойки рекламный проспект.
Дверь в номер открылась почти бесшумно, и всё же Ольга услышала тихий электронный звук замка.
― Конспирации ради нас расписали? ― спросила она, выходя в прихожую. ― Мне не приходило уведомления. Или ты договорился с Шефом, чтобы сделать мне сюрприз?
― Это всецело моя инициатива, ― честно признался Лемм. ― Ты зачем в таком отеле остановилась? Теперь вся шпана на Бекенштейне знает, что в "Австралии" прописался Страж, ― потрясая проспектом, Артур вошёл в номер.
― Она и так знает, что на Бекенштейн прибыл Страж. С того момента, как в Мильгроме сел Жнец, ― уже более спокойно сказала Чеглокова. ― А где конкретно я остановилась ― это уже никого не касается. Ещё ты забыл добавить, что теперь шпана будет судачить про то, как работники ГС проводят семейный отпуск "за хозяйский счёт".
Артур немного стушевался и от второй части своей гневной тирады решил отказаться, да и распекать своего коллегу, он не горел желанием. Вместо этого Лемм бросил взгляд на проспект.
― Надо же, тут даже есть бассейн, ― здесь уже настал черед удивляться Ольге. ― Какое ГС дело до бандитских пересудов? ― Артур прошёл вглубь номера и остановился рядом с Чеглоковой. ― Милая, ты сегодня особенно прелестна. Прям как в день нашей свадьбы, ― Артур улыбнулся, заметив смущение на лице “жены”. ― Да ладно, Оля, не переживай так сильно. Ты ведь знаешь, что это неправда. И не все ли тебе равно, что об этом говорят другие?
― Я здесь, к твоему сведению, - перешла в наступление Чеглокова, ― потому что в этой гостинице останавливался Уэйфар. Если мне повезёт, я найду пару-другую зацепок. В отличие от тебя, я хорошо знаю, что допустимо для Стража, а что нет.
Лемм медленно приподнял брови вверх, услышав первую часть фразы. И с каменным равнодушием выслушал вторую её половину.
― Ты, что, думаешь, Уэйфар на зеркале в ванной комнате губной помадой написал следующий пункт своего путешествия? Или бумажку с планом поездки выкинул в мусорное ведро? ― не дождавшись ответа, Артур продолжил уже спокойным тоном: ― Может, закончим этот скандал? А то мы действительно, будто на самом деле супруги. Давай лучше поделимся новостями.
Какое-то время Ольга гневно буравила Артура глазами.
― В Золотой бухте начинается курортный сезон. В гостинице наверняка есть люди, которые были здесь десять дней назад и могли что-то видеть или слышать. Это во-первых. Во-вторых, в номере после Уэйфара останавливались только один раз. Азари. На один день. Так что биологические следы ещё можно попытаться найти, ― краска начала сходить с её щёк. Ольга выдохнула и села в кресло. ― Что ты там ещё нарыл, чем с таким нетерпением хотел со мной поделиться?
― А-а-а, ― Лемм без энтузиазма подошел к журнальному столику и положил на него свой кейс. Открыв его, он протянул Ольге датапад. Та пробежала глазами по записям и застыла в немом вопросе, требуя пояснений. - Ольга, ― с серьёзным видом начал Лемм, ― я надеюсь, это не ты писала?
Чеглокова ещё раз просмотрела короткое распоряжение, согласно которому Абис Мал заступал на рабочую смену на другом участке. Именно в тот день, когда был украден “дырокол”. Именно на тот участок, где прибор был украден. И время тоже совпадало. Не было только подписи, кто отдал распоряжение перевести работника в другую бригаду. Но, зная внутренние порядки ГС, Ольга понимала, что утвердить подобное решение мог только тот, кто имел право отдавать приказы в масштабах отдела: главы отделов и те, кто стоял выше их.
― У меня бы не хватило полномочий… ― тихо пробормотала она, догадываясь, куда клонит Лемм. ― Значит, ты не оставил своё подозрение, что в краже замешан кто-то из руководства… ― Ольга растерянно посмотрела на Артура и отвела глаза. ― Ты намекаешь, что это всё же Тэнакс? Но зачем ему? ― она впилась ногтями в подлокотники кресла. ― Назови хоть одну причину, по которой начальник отдела артефактов сам мог содействовать краже из собственного отдела. Назови хоть один вариант его мотива, и тогда я тебе, может быть, поверю!
Артур сел в одно из кресел, беспомощно поднял руки вверх и выдохнул.
― Не знаю. Может, шантаж? Понимаю, в такое слабо верится, но, может, это что-то такое, что связано с этой их турианской честью и благородством? Вполне возможно, что он не знал, к каким последствиям приведут его действия. Именно поэтому я и хотел встретится не на Цитадели. Тем более, что тут даже есть бассейн, ― со смешком добавил Лемм. ― Извини, Ольга. А ты что-то раскопала на нашего путешественника?
Чеглокова сделала вид, что пропустила подкол про бассейн мимо ушей, и немного расслабилась.
― Он прилетал сюда десять дней назад. Под другим именем. Я сопоставила списки прилетевших на Мендуар в те сроки, когда туда прибыл Уэйфар, со списками отбывших в тот день, когда отбыл он, сопоставила с обитателями Мендуара, которые потенциально имели хоть какую-то возможность попасть на звездолёт, и обнаружила некоего Стива Уолтера. Когда я запросила его фото, мне всё стало ясно. Под этим именем Уэйфар прибыл на Бекенштейн и доехал до гостиницы “Австралия”. Здесь он вернулся к своему родному имени и под ним зарегистрировался в номере. Потом, в тот же день, он встречался с местным богатым коллекционером протеанских редкостей Мартином Нгве. Я проверила Нгве. Он без ума от протеанских статуэток и фресок, но абсолютно не интересуется древними технологиями. На всякий случай я внесла его в список возможных кандидатов, кто мог заинтересоваться “дыроколом”. Надо отработать и такой вариант. Но мне слабо верится, что мы здесь что-нибудь найдём, ― Ольга перевела дух и продолжила: ― После этого Уэйфар вернулся в гостиницу с пока неизвестной мне женщиной, человеком, с которой он провёл всю ночь и с которой, насколько я смогла понять, он планировал улететь с Бекенштейна. Но на лайнер достать второй билет не смог. На планете его нет. Единственный вывод, который напрашивается: он отбыл каким-то нелегальным способом. Куда ― неизвестно. Лайнер был до Иллиума. Возможно, Странник улетел туда. Возможно, нет. В любом случае, если он прошёл через Иллиум, на его поиски уйдёт много недель, если не месяцев, ― Чеглокова развела руками, давая понять, что это всё, что ей пока известно.
― Другими словами, тупик, ― Артур вытянул губы, поднялся с кресла и прошелся по номеру, как будто что то выискивая. ― А ну, Чеглокова, признавайся, где тут бар или хотя бы стаканы?
― Мы на работе, ― сухо заметила Ольга. ― Или тебя это не смущает?
― У меня рабочий день с восьми до пяти. Это ты вкалываешь круглосуточно и без выходных. ― Артур скрылся за углом, и вскоре раздался его победоносный возглас: "Нашел!" Вскоре он вернулся с бутылкой виски и парой стаканов. ― Твой любимый, Ольга, ― мужчина занялся пробкой. ― Я тебя не понимаю, Чеглокова. Ради чего ты так стараешься? Хотя, да, ты у нас эталон, образец, пример для подражания. Всем бы нам быть такими. Тогда у нас бы артефакты из Спецхрана не тырили. Ну, что, образец, выпьешь?
― Лемм, тебя выставить отсюда? Сочтут за семейную ссору. Даже если будет слишком шумно, полицию никто не вызовет, ― столь наглого и развязного поведения Ольга не ожидала даже от Лемма.
― Ладно, не злись, ― Страж разливал спиртное по бокалам. ― Я не знаю, что вынудило Тэнакса пойти на предательство. Здесь может быть масса причин. А вот как это пропустил Шеф? Не заметил? В своём доме... ― Артур замолчал и выразительно посмотрел на Ольгу. ― Вот это ― правильный вопрос.
Оставшаяся краснота на щеках Чеглоковой сменилась мертвенной бледностью. Она отвернулась к окну, чувствуя, что снова начинает терять над собою контроль. Как тогда, после пробуждения ото сна продолжительностью в двое суток. Или в целую жизнь?.. Но теперь истерика грозила выйти наружу не только слезами.
Едва Лемм поставил обратно бутылку, как оба бокала медленно оторвались от стола, увлекаемые тёмной энергией, и зависли на уровне его груди, словно в нерешительности или из соображения дать ему последний шанс уйти самостоятельно. В их подрагивании отчётливо просматривалась угроза быть опрокинутыми на того, кто их только что наполнил.
― Я в третий раз повторять не буду, ― отчеканила Чеглокова, борясь с собой из последних сил.
― Я не стал бы говорить о таком просто так. Помнишь мою поездку в Лондон? Так вот. Оттуда я привёз не только сноуболы. Есть еще одно занятное видео, ― Лемм виновато опустил голову и продолжил: ― Давай успокоимся, сядем и посмотрим. ― рука Лемма указала на стаканы.
Ольга закусила губу. Стаканы, как висели, плюхнулись вниз, громко брякнув донцами о стол. Несколько капель виски расплескалось по стеклянной крышке.
― Какое ещё видео? ― голос женщины из гневно-истерического вдруг стал спокойным и ровным, как поверхность моря в штиль.
― Через пару секунд ты всё увидишь, ― Лемм подошел к сидящей в кресле женщине, по пути достав из кармана пиджака небольшой голопроигрыватель.
Загорелся небольшой экран, и Страж протянул устройство Ольге. А после того, как она его приняла, отошел за спинку её кресла.
― Там одна запись, не пропустишь, ― пояснил он.
Короткая запись… Ольга просмотрела её дважды, прежде чем сформулировать мысль.
― Призрак? ― спросила она. Лемм кивнул. ― Ну… про то, что “Цербер” до сих пор жив, я знаю. И, в общем… Если однажды они смогли вернуть к жизни нашего Шефа, то… почему бы им было не проделать то же самое и со своим Шефом? До меня доходили разной достоверности сведения… но про существование этого видео я не слышала. Откуда оно у тебя?
― Получил, так сказать, от... ― Лемм попытался найти более мягкое определение для этой своры английских аристократов, в великосветском обществе которых он провёл недавний уикенд, - "поклонников", наверное. Впрочем, это не столь важно. Намного интереснее, откуда оно взялось у них. ― Артур выдержал паузу, в ходе которой вышел из-за кресла и встал перед Чеглоковой. ― Оно к ним попало, видимо, от одного интернет трепла. А вот к нему оно пришло прямиком из архива ГС. Да, да из того самого, из которого ещё ничего никогда не утекало.
― И сейчас ты мне скажешь, что Тэнакс к этому тоже причастен? Что он слил информацию из видео-архива Стражи никому неизвестному блоггеру? Извини меня, Лемм, но здесь мотив отсутствует напрочь!
― Я и не говорю, что это Тэнакс. Он бы такого сделать не смог, даже при всем своём желание, ― Артур, довольный произведённым эффектом, отвернулся от Ольги и посмотрел в окно. За стеклопакетом сгущались сумерки. ― Дивная ночь, ― задумчиво пробормотал Страж.
― Тогда кто? ― Чеглокова почувствовала, как в ней в очередной раз поднимается волна раздражения на позерство Лемма, на его привычку тянуть кота за хвост в самое неподходящее время. ― На кого ты намекашь? На кого-то, кто потом мог отдать ещё и распоряжение позволить Проныре украсть “дырокол”?
Мужчина повернулся с Ольге, словно к несмышленному ребёнку, который задает странные и глупые вопросы.
― Офицер Чеглокова, вы когда-нибудь слышали о коммандере Шепарде, первом СпеКТРе человеческой расы, спасителе Цитадели и бла, бла, бла?..
Время на Цитадели течет совершенно иначе, нежели на Земле. Неоновый свет искусственных улиц никогда не угасал, обитатели станции сновали туда-сюда целыми потоками или поодиночке, над головой свистели проносящиеся мимо аэрокары и другой транспорт. Учитывая, сколько видов населяет Цитадель, разумно предположить, что здесь вообще не существует понятий дня и ночи. Каждый живет здесь по своему распорядку. Сама Цитадель существует по своему, неподвластная ничему, даже времени. Меркури не заметил, как для него наступил новый день. Пока он летел, ему пришло сообщение на коммуникатор. Информатор согласился принять наемника, но место встречи он назначал сам. Таково было условие, и у Меркури не было выбора кроме как принять его. Ему оставалось только надеяться, что он не шел в очередной раз в ловушку. Наемник посадил аэрокар вдалеке от адреса предполагаемой встречи, чтобы собственными глазами оценить обстановку. Выйдя из кабины аэрокара, Меркури обратил взгляд на витрины магазинов. Торговые ряды Закера показались ему подозрительно похожими на те, что он видел в торговом центре на Земле. Здесь также совершенно негде не было спрятаться от навязчивых вывесок и рекламы. Сцена вызвала у киборга чувство зловещего дежавю. Казалось что из толпы безмятежных зевак вот-вот выйдет очередной убийца со снаряжением из прошлого века. Воспоминание о встрече с безумным стрелком в белом пальто заставило его поморщиться. Наемник начал идти в сторону своей точки назначения, влившись в поток идущих по дороге граждан. Меркури никогда не любил космические станции. Искусственные глаза киборга могли отфильтровывать ослепляющий блеск Цитадели, и то, что он видел, создавало у него гнетущее впечатление. На это было множество причин. Киборг несколько лет работал в системах Терминуса, и много раз ему приходилось посещать станцию Омега. Намного больше раз, чем ему хотелось бы. Единственным «положительным» моментом было то, что там никто не скрывал желания убийства. Скверна буквально сочится из проклятого астероида. На Цитадели же падаль прячется глубоко под величием древней машины. Но Меркури давно научился справляться с этим чувством. Жизнь наемника такова, что его окружают враги, где бы он ни находился. Причина беспокойства Меркури крылась в самой станции, а не ее обитателях. Несколько раз он ловил себя на мысли, что население Цитадели было полностью истреблено как минимум дважды. Истреблено машинами, которые сейчас, как считали многие, стояли на страже мира и спокойствия галактики. Казалось бы, после Жатвы все будут держаться подальше от Цитадели, но спустя всего несколько лет в ней снова, как в муравейнике, копошились деятели различного толка. Меркури думал, что если бы он верил в призраков, то вечный гул, проносящийся по всей Цитадели, можно было бы принять за стоны бесчисленных несчастных душ, погибших здесь. То, что все тянутся к этому древнему острову смерти среди вакуума, казалось киброгу немыслимым. Пройдя торговый квартал, Меркури оказался на пороге точки назначения. Встреча была назначена в заведении, которое, как сообщал навигатор, было чем-то средним между казино и игрового клуба. Согласно инструкции, прикрепленной к сообщению, Меркури должен был просто зайти внутрь и его сразу же встретят. Наемник догадывался, зачем это было нужно: чтобы он иначе засветился перед камерами и ему пришлось идентифицировать себя перед охраной, сдавать оружие. На это он бы потратил достаточно времени, чтобы можно было собрать информацию о госте. Киборга такой расклад не устраивал, но в данный момент у него не было выбора. Меркури некоторое время походил вокруг заведения, пытаясь найти другой способ попасть внутрь, будь то вентиляционная шахта или служебный вход, но все, что он видел, это сплошная стена. Ни окон, ни дверей не было, они не нужны внутри станции. Инстинктивно нащупав пистолет под рукой, наемник шагнул внутрь. Стоило дверям разойтись, как ему двое преградили ему дорогу: человек и турианец. Человек стоял, сложив руки за спиной, Турианец же скрестил руки на груди и явно не желал пускать незваного гостя внутрь. Меркури принял расслабленную позу и мысленно приготовился к бою. Человек обратился к киборгу, наклонившись в его сторону:
- Решились наконец войти? Мне жаль это говорить, но вам здесь явно не место.
- Пытался понять, туда ли я попал. Я так понимаю, меня здесь ждут? – Ответил Меркури, а сам про себя подумал: «Как они меня так быстро определили?»
- Только не с пушкой за пазухой – Сухо ответил турианец, указывая пальцем на контейнер, стоящий рядом. Меркури взглянул на него, подняв бровь. Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться, благо, что и без огнестрельного оружия он мог защитить себя, ведь в рукавах куртки у него остались гранаты. Устало вздохнув, наемник вынул пистолет и положил его в контейнер, который был спешно унесен турианцем.
- Можете не волноваться, ваше имущество будет возвращено вам в сохранности – Сказал человек, улыбнувшись сотрудничеству гостя, на что Наемник лишь скептически хмыкнул, - Как я сказал, вам здесь явно не место. Но я могу показать вам дорогу туда, куда вам нужно, если вы любезно последуете за мной.
Меркури лишь молча кивнул, не обращая внимания приторно-раздражающую вежливость «слуги», и последовал за ним. «Слуга» спешно вел наемника через автоматы, стараясь как можно быстрее удалить гостя из поля зрения более респектабельных посетителей. Киборг обратил хмурый взгляд на кучку людей в дорогих костюмах, стоящих возле голографической панели с именами, напротив которых светились круглые суммы. Бои Варренов были одной из самых распространенных забав во всей галактике, но Меркури испытывал лишь отвращение к падальщикам, будь то бойцовские звери или те, кто делают ставки. Человек привел его к лифту, стоящему в далеком темном углу, где не было развлечений. Перед тем как шагнуть внутрь Меркури спросил:
- И куда мы направляемся?
- Хозяин имеет специальную комнату для деловых встреч.
- «Хозяин, - подумал наемник, - Это он так называет О́ну?»
Киборг встал позади «слуги», опершись о стену и скрестив руки на груди. Внешнее спокойствие не выдавало его готовности к бою. Если Торвальд еще терпимо отнесся к внезапному визиту Меркури и даже предоставил некоторую помощь, то на благосклонность О́ны рассчитывать не приходилось. Саларианцы имели фотографическую память, и такие как О́на никогда не забывали прошлых обид, и киборгу лишь оставалось надеяться, что тот извлек уроки прошлого, и не будет нарываться на неприятности. Впрочем Меркури вообще не думал, что тот придет лично. Если его и попытаются убить, то где-нибудь, где никто ничего не услышит. Когда двери лифта разошлись, им предстал длинный коридор, в конце которого виднелась массивная дверь. Человек указал туда рукой, предлагая двигаться вперед, на что Меркури ответил: после вас. «Слуга» лишь пожал плечами и повел гостя за собой. С такой же показной любезностью он открыл двери, и как карикатурный дворецкий пригласил наемника войти. Киборг смерил комнату взглядом в поисках ловушек и других скрытых средств защиты, но все, что он видел, это диван, журнальный столик и широкий голодисплей на стене. Меркури лишь обнаружил, что его коммуникатор перестал работать, то ли из-за имеющихся в заведении глушителей, то ли из-за массивные стен. Киборг мысленно усмехнулся, что происходящее ему напоминает дешевые шпионские фильмы, и проследовал к дивану. Проверив, что под диваном не было неприятных сюрпризов в виде мин или раскрывающегося пола, наемник уселся, сложив руки на коленях.
- Сеанс связи скоро начнется – Сказал человек из коридора, - Здесь вы сможете обсудить ваши дела, не боясь прослушки.
- Да, такие меры безопасности очень впечатляют – Ответил Меркури, на что «слуга» улыбнулся и кивнул головой.
Как только двери убежища закрылись, включился голодисплей. Наемник не совсем понимал, зачем он был нужен, так как ему предстала лишь искаженная картинка.
- Этому сообщили, что вам требуются информационные услуги – возник голос из динамиков, - Этот готов предоставить вам информацию по разумной цене.
Меркури не сомневался, что он разговаривал с О́ной. Тот всегда говорил о себе в третьем лице при деловых разговорах. Наемник потер рукой подбородок, чтобы скрыть злобную ухмылку.
- «Гнусная рептилия не изменяет своим привычкам. Похоже, за двадцать лет его помпезность никуда не исчезла»
- Да. Мне нужна информация, и порекомендовали обратиться к вам – Ответил Меркури. Насколько он знал, Торвальд не говорил О́не, кто его новый клиент, и поэтому наемник решил сделать вид, что он не знал, кто был на другом конце видеоканала, - И желательно как можно быстрее.
- Конечно, этот готов помочь вам. – Ответил информатор, - Скажите, какая вам нужна информация?
Меркури на секунду задумался. Просить его найти самого Фила Питкерна было опасным, ведь если О́на узнает, что происходит, он бы несомненно попытался обмануть наемника еще раз, или бы повысил цену в десятки раз. И для того, чтобы найти клиента невольного телохранителя, информатору потребовалось бы очень много времени, которого у киборга просто не было. Поэтому он решил начать издалека, чтобы не раскрыть истинную цель своего пребывания здесь.
- Возможно ли достать информацию о кораблях, прибывших на Цитадель с Солнечной Системы за последние семь земных суток? В частности, нужна информация о том, каких пассажиров они везли.
- Каждую секунду на Цитадель прибывают десятки кораблей – Ответил голос, - Учесть абсолютно каждое судно и его груз очень трудно. Потребуется время. И оплата.
-Естественно, денежный вопрос всегда стоит на первом месте – Продолжил киборг, - Нет смысла делать что-либо бесплатно. Назовите цену.
Меркури взглянул в изображение, вопросительно подняв бровь, и приготовился. О́на мог просто назвать такую цену, которую даже его новая нанимательница не позволила бы. Также он мысленно рассматривал сценарий, что сюда уже на всей скорости летела полиция, чтобы забрать чужака. Несколько секунд коммуникатор молчал, пока информатор придумывал, сколько денег содрать с незадачливого клиента. Меркури понимал, что не стоит ждать чего-то меньше десяти тысяч кредитов, но он надеялся, что О́на будет достаточно благоразумным, чтобы не доводить цену до сотен тысяч.
- Пятьдесят тысяч кредитов – Ответил информатор.
Киборг мысленно усмехнулся: «Что ж, похоже, одного моего аванса не хватит. По крайней мере я угадал с разрядностью». Меркури собирался ответить, что он может принять такие условия, но стоило ему раскрыть рот, как из динамиков прозвучало следующее:
- Но этот сомневается, что вы можете себе это позволить.
Эта фраза заставила Меркури напрячься. Неужели О́на знал, зачем наемник на самом деле здесь?
- Почему вы так думаете? – Спросил наемник.
- Потому что ты сюда прилетел без билета и без документов. В базе данных СБЦ тебя нет. Ты чужой.
Меркури встал с дивана, приготовившись к бою. Он обратил взгляд на закрытые двери за спиной, затем снова устремил взгляд в голопроектор, чуть наклонив голову.
-Этот знает, зачем ты здесь. Совершенно очевидно что ищешь кого-то. Такой глупый заказ только подтверждает это.
Уголок рта киборга скривился в ухмылке.
- А я знаю, кто ты – Ответил Меркури. Он и не думал, что это окажется сюрпризом для информатора.
- Это не удивительно. Старик сказал тебе. Но это тебе никак не поможет.
- Тогда нет смысла притворяться. Давай к делу! – Заявил наемник, чуть повысив голос. Ему не хотелось препираться с саларианцем и тратить время.
- С тобой нет смысла вести дела – Сухо ответил О́на.
- Только не говори мне, что ты обиделся на меня, - сказал киборг, - Ты прекрасно знал, на что шел.
- О́на знал, а ты не выполнил свою часть уговора. Но, несмотря на это, О́на все же добился того, чего желал. А ты так и остался ни с чем.
Хотя оцифрованный голос информатора не выражал никаких эмоций, Меркури все равно мог почувствовать злорадство в заявлениях О́ны. Наемника это совершенно не волновало, но ему нужно было добиться сотрудничества саларианца.
- Личные обиды не имеют значения для О́ны, - Продолжил информатор, - Если ты хочешь заниматься делом, то применим деловой подход. О́на уверен, что у тебя нет с собой нужной суммы, и ты будешь очень долго ее добывать. О́на может заявить СБЦ о твоем присутствии, но О́на тогда не получит какой-либо выгоды. И мало ли чего еще тебе наговорил старик Онтис. О́на великодушно выполнит твою просьбу, но ты должен будешь выполнять поручения. И деньги ты тоже достанешь. Это условие, которое ставит О́на.
Меркури сжал зубы от досады и злости. Ко всему прочему, теперь еще ему придется быть мальчиком на побегушках у жадной ящерицы. Впрочем, это все равно было лучше, чем перспектива неминуемой гибели от рук СБЦ. Наемник сильно сомневался, что саларианец его отпустит просто так, и сейчас у него была более важная проблема – поиски Питкерна. Он решил согласиться с условиями сейчас, чтобы не тратить времени на лишние споры, которые все равно ник чему не приведут.
- Тогда скажи мне, что тебе нужно, и избавь меня от твоих лекций – Ответил киборг, соглашаясь на условия информатора. На секунду ему показалось, что в искаженном изображении на голодисплее он мог увидеть, как саларианец довольно улыбается.
- «Почему каждый раз, когда мне надо работать, мне приходиться соглашаться на мудацкие условия всяких деятелей?» – Подумал про себя Меркури, и спросил:
- Когда я могу ожидать информацию, которую я заказал?
- Через несколько часов. О́на великодушно разрешает платить по частям. Данные будут переданы старику. Не хочется с тобой связываться больше чем надо. Как только ты закончишь свою работу, О́на даст дальнейшие указания.
После этой фразы голопроектор погас, сеанс связи завершился. Меркури обернулся на звук раскрывающейся двери, за которой уже стоял «слуга». Глубоко вдохнув, наемник пошел к выходу.
- «Не обольщайся, ящерица. Согласие еще не значит подчинение»
ЛитРПГ "Обреченный": Серый Стрелок - убийства и саботаж по разумной цене.
Совместно с Роса День 28 Паутина Цитадели. Вводная.
Бледное лицо Ольги, хоть это и казалось невозможным, стало ещё бледнее.
― Шепард сам передал блоггеру видео? ― спросила она безупречно спокойным голосом. ― Так, по-твоему?
― Именно. Но вот, ― задумчиво продолжил Лемм, ― к краже "дырокола " он уже вряд ли имеет отношение. Здесь не подкопаешься.
― Может быть и имеет… ― тихонько поднявшись из кресла, Ольга подошла к окну. ― Я… я уже ни в чём не уверена… ― она была другой сейчас. Совершенно другой. Никогда прежде она не позволяла себе ни на секунду усомниться в Шепарде и в том, что он делает.
Золотое светило касалось воды, у края горизонта тянулась тонкая тёмно-алая ниточка, разделявшая пылающие небеса и воду. Стало холодно. Ольга сложила руки на груди и потёрла ладонями плечи. Её тело зябко вздрогнуло, словно за окном была зима, а не начало лета. Мир плыл перед нею в дымке нереальности, а багряное золото заката отражалось в потускневших зелёных глазах рыжеволосой женщины.
― Он этого не говорил, но… я не удивлюсь, если вдруг выяснится, что про подготовку кражи из Спецхрана он знал заранее.
Лемм удивленно взглянул на Ольгу. Её понурый вид вызывал желание обнять её, и Артур не без труда поборол в себе это желание. Он лишь снял свой пиджак и накинул его на плечи Чеглоковой. ― Ты не заболела? Ты вся дрожишь.
Казалось, она не заметила ни Лемма, ни его пиджака у себя на плечах. И только расслышала вопрос.
― Нет, я не заболела. Я… наверное… я просто устала немного за последние несколько дней…
Рыжая прядь упала ей на лицо. Ольга смахнула её, повернулась к Лемму, неловко и неопределённо поморщилась и, отстранив Артура, вернулась к столику. Усталость навалилась многотонным грузом на её плечи. Ольга потянулась за бокалом и сделала короткий глоток.
Артур проводил её взглядом и сел в соседнее кресло. Повисло неловкое молчание.
― Так что тебе говорил Шеф? ― спросил Страж, протянув руку за другим бокалом виски.
Ольга прошлась по комнате и сделала ещё глоток. Она не знала, что ответить Лемму. Она даже не знала, стоит ли ему вообще отвечать. Грязное, отвратительное чувство омерзения вернулось. Виски ударило в уставшую голову. Чеглокова криво и цинично усмехнулась и допила содержимое стакана.
― Что все мы ― пешки в его шахматной партии…
― Что ж… По крайней мере, это честно, ― усмехнувшись, ответил Лемм и откинулся на спинку кресла. Стакан оказался на уровне его глаз. Артур рассеянно глядел на комнату сквозь золотисто-рыжий напиток. ― Кстати, я тебя ещё не поздравил. С повышением!
― Спасибо… ― безразлично ответила Ольга.
Она стояла, уставившись в пустоту, погружённая в тяжёлые раздумья, и словно ждала чего-то, а потом, не дождавшись, сказала:
― Впервые в жизни получила повышение за то, что моим телом воспользовались. Не испросив меня. Ради цели, о которой я даже не знала.
Брови Лемма удивлённо приподнялись.
― Тебя изнасиловали, а потом компенсировали повышением?
Она обернулась к Артуру. Взгляд женщины был мёртв. Почти... В нём скользила та загнанная обречённость и безучастность, с какой ожидали свершения приговора привязанные к столбу ведьмы.
― Когда насилуют, измарывают тело и душу. А мою душу… замуровали заживо внутри тела и заставили смотреть, как оно повинуется приказам чужой души. Если она у него вообще есть ― душа эта… ― видя, что Лемм совершенно не понимает, о чём она говорит, Ольга как-то странно оживилась, её глаза наполнились лихорадочным блеском, и она продолжила говорить: ― Дидье взяла не я. Его взял Шеф. Через моё тело. А Браун он отпустил, сочтя не столь важной птицей.
В номере повисла гробовая тишина ― такая, что через плотные стеклопакеты были слышны звуки города.
― Не думал, что Шеф способен пойти на такое... С нами… ― проговорил Артур, чтобы хоть как-то нарушить гнетущую атмосферу. ― Ольга, прошу, прости меня за моё поведение. Я понимаю, пережить такое тяжело, ― с самым большим сочувствием, на которое он был способен, проговорил Артур. Стакан, из которого не было сделано ни глотка, снова оказался на столике. ― И что такого важного знал Дидье?
― Какая теперь разница?.. ― ответила Чеглокова на его сожаление. ― Я спросила Шефа, почему он оставил мне мои воспоминания о том, что произошло, и... Он сказал, что это было бы бесчеловечно. Бесчеловечно… конечно… Оставить, как есть, было намного гуманнее, разумеется… ― она встряхнулась и помассировала пальцами глаза. ― Дидье знал то, чего не знала Браун, насколько я смогла понять из всего, что мне рассказал Шепард, ― Ольга пыталась взять себя в руки. Профессиональный вопрос: “Что сказал арестованный?” ― словно что-то перещёлкнул у неё в голове, возвращая её к рабочему состоянию. Но вот, с чего начинать, она не знала. ― Дидье принадлежал к высшим кругам организации “Уроборос”, ― женщина снова как будто прислушалась к чему-то внутри себя. Но вторая попытка понять, может ли она посвящать Лемма в дело “Уробороса”, осталась, как и первая, без ответа. Шепард молчал, и его молчание Ольга расценила, как отсутствие прямого запрета. ― Это тайная человеческая организации, появившаяся девятнадцать лет назад. Она пришла на смену “Церберу” и сделала его одним из своих подразделений. Организацию создали те, кто не был согласен с новым раскладом сил в галактике и с тем, что Шепард не предоставил человеческой расе жнецовские технологии. Они считали, что человечество должно было стать ведущей расой галактики, и назвали Шепарда предателем. И стали собирать информацию и военно-технические ресурсы для борьбы с Цитаделью, чтобы забрать то, что, как они полагали, принадлежит людям по закону. “Уроборосу” до сих пор удаётся сохранять свой состав в тайне даже от Шефа. Он сказал, что в его составе есть тайные общества, созданные ещё в средние века. Кстати… ― собственные рассуждения навели её на мысль, ― это полностью объясняет тамплиерскую символику в деле Проныры. Если всё так, как мне сказал Шеф, то орден тамплиеров уцелел и сейчас должен входить в состав “Уробороса”. Звучит безумно… ― Ольга подошла к бутылке виски, налила почти полный стакан и залпом опустошила его. ― Чёрт! Какой же крепкий, скотина… ― она перевела дыхание и продолжила: ― Сейчас Шепард активно собирает информацию по “Уроборосу”, пытается выявить всю его верхушку, чтобы потом одним ударом уничтожить организацию. Для этого ему и понадобился Дидье, как один из наиболее осведомлённых его членов, который удачно оказался на Цитадели. Поэтому он и сменил мне приоритет с Браун на Дидье. А когда я попыталась выяснить, зачем, он… - Ольга запнулась, подбирая слова, и посмотрела на свои руки, ― взял моё тело под полный контроль. Я атаковала и смотрела, как атакую. Я видела ужас на лице Браун и теперь понимаю, чем он был вызван. Я… я не знала, что такое вообще возможно. Я думала, что тотальный контроль остался в прошлом. Когда была война. Я не знала… Я… Видимо, когда мы при зачислении в ГС проходили кибернизацию, которая увеличивала наши способности, он добавил нам в мозг и нечто вроде элемента управления. Чтобы, когда ему понадобится, мы с предельной точностью исполняли его приказы. Не знаю… ― мягкий “удар” по голове дал понять, что виски достигло своей “цели”. ― Потом я доставила Дидье в управление, и Шеф позвал баньши для допроса. Я в первый раз увидела такое... Потом он дал мне отгул на два дня. Потом… вызвал к себе, рассказал про “Уроборос”, про Дидье, про исключительную важность “дырокола” и необходимость его разыскать… И присвоил мне следующее звание, ― Чеглокова помолчала. ― Шепард считает, что “дырокол” может быть использован в войне против него. А ещё он полагает, что кража “дырокола” вызвала конфликт в верхушке “Уробороса”. Поэтому, по всей видимости, Проныру и убили. Он работал на одно крыло организации, а убили его агенты другого крыла, ― она сморщила лоб и запустила руку в рыжие локоны. ― Но это только моя версия. Как оно на самом деле, непонятно. Поэтому мне позарез нужен Уэйфар. Он как-то должен быть связан с кражей. Я чувствую. Он слишком большой спец в артефактах, чтобы не иметь к ним отношения, ― Ольга налила ещё немного виски и присела в кресло.
― Не каждый день такое услышишь, ― осипшим от волнения голосом проговорил Лемм. Такую исповедь от своего сослуживца он слышал впервые. Много узнал неприятного и много ценного. Сказанное Ольгой заставило его задуматься о недавнем визите в Лондон, оптическом диске с записью о Призраке и о том, кто ему этот диск передал. Перед глазами возник образ строгого, замкнутого, большой выдержки и ума человека ― безупречнейшего аристократа духом и телом, каких уже почти не осталось в человеческом мире. Клер…
Артур залпом выпил всё, что было в его стакане. По телу прошла приятная теплая волна. И возникшие напряжение и злость пусть и не на много, но смягчились. Если Шепард пытался кого-то вывести на чистую воду этой записью. Если принять во внимание конспирологию и тайны вокруг этого “Уробороса”. Если припомнить все легенды и реальные исторические факты об Ордене храмовников, которые он когда-либо слышал. Если ему, Лемму, задать вопрос, про кого бы он мог хоть с какой-то долей уверенности сказать, что, да, в теории этот человек может иметь отношение к тамплиерам… Клер... У всей истории с записью появлялись мотив и смысл. И все мгновенно встало на свои места. Клер… Хитрая скотина! Вот только как это проверить и, тем более, доказать?.. Да и… зачем ему понадобилась столь рискованная игра с Галактической Стражей? Артур слегка пожевал губами и перевёл взгляд на Ольгу. Он понимал, что сейчас у него не то, что нет доказательств, но даже сама догадка его выглядит слишком невероятной и призрачной, чтобы высказывать её вслух.
― И что ты теперь намерена делать?
― Надо найти Уэйфара. Без него дело не прояснится. Но я пока не знаю, где дальше искать. Надо отдохнуть, а потом ещё раз всё сопоставить и проанализировать, ― Ольга допила бокал и плеснула в него ещё пару глотков. ― У меня сейчас разорвётся голова. Надо на сегодня закончить и лечь спать.
― Давай для начала отправим спецов в номер Уйфара ― пусть там все, что есть, соберут? А завтра наведаемся к нашему коллекционеру и будем его "пытать," ― увидев осуждающий взгляд Ольги Лемм добавил: - Я не серьёзно.
― Хорошая мысль насчёт спецов. Запросишь? И надо отправить за ними мой... "транспорт". Третий жнец на планете вызовет серьёзные подозрения в начале вторжения, ― мрачно пошутила Ольга, чувствуя, как всё больше хмелеет. ― А коллекционера пока что допрашивать бессмысленно. Если мы заявимся, а он окажется невиновным, мы рискуем до Уэйфара первыми не добраться. Новости разносятся быстро. Чёрные коллекционеры наверняка сочтут, что Странник продался Стражам, и уберут его прежде, чем мы его арестуем. Пока выставим слежку за Нгве и пождождём, пока тот не совершит ошибку. Или пока Уэйфар не вернётся.
― Ничего. Номер можно опечатать, ― сказал Лемм с улыбкой. ― Правда, если спецы отправятся простым транспортом, то ждать их придётся пару дней. А насчёт Нгве... У меня есть пара аргументов, через которые можно добиться от него полной откровенности.
― Это какие? ― спросила Ольга.
― У всех нас свои таланты, ― уклончиво ответил Артур. ― Тем более у меня всегда есть пара тузов в рукаве. Правда, немного сейчас подумав, я понял, что, если Нгве ничего не знает, то Уэйфар действительно попадёт в непростую ситуацию. Впрочем, Нгве можно и задержать на пару недель. Или даже завербовать...
― А какой в этом смысл? Чтобы подключить его к отслеживанию рынка артефактов? ― Ольга задумалась. ― Если его и привлекать, то, опять же, не сейчас, когда мы тут “с официальным визитом”. Можно подослать кого-нибудь из агентов через пару дней после того, как мы улетим. Иначе будет ясно как белый день, что мы его завербовали, с закономерным финалом для Странника.
― Ты как всегда, Оля. Я уже согласился, что, если данное дело и не лишено смысла вовсе, то весьма к этому близко, ― примирительно сказал Артур. ― Поэтому мы сделаем, как ты хочешь, ― он внимательно посмотрел на Ольгу. Было видно, что она устала и морально, и физически. ― Ты сегодня ела? ― внезапно произнес Страж. ― Я, если признаться, весьма проголодался с дороги, да и тебе перекусить тоже не повредит.
― Хочешь есть ― закажи из гостиничного ресторана, ― проворчала Чеглокова.
Лемм молча поднялся с кресла и подошёл к терминалу. Появилась голограмма ВИ. Артур сделал заказ, но Ольга не расслышала, какой именно. В попытке переключить мозги с рабочего процесса на что-то другое, она подхватила датапад, открыла новостную ленту и принялась просматривать её. Ничего примечательного… Политические дрязги, экономика, коррупция, большие и маленькие радости жизни, научные открытия, культурные события, происшествия… Внимание привлекло короткое сообщение из Скиллианского предела: “Беспорядки на Бездонье Скиллиан. Группа террористов захватила здание Северного космопорта столицы планеты и требует перевести на их счёт крупную сумму денег, а также решить ряд вопросов, как нам сообщают, коммерческого характера...”
“Опять Скиллианский Край бурлит…” ― Ольга поморщилась. Приграничные с Терминусом территории всегда были источником подобного рода новостей. Пиратские кланы, недобитые батарианские радикалы, контрабандисты, работорговцы… Чеглокова выключила датапад, чувствуя, что от усталости уже перестаёт что-либо соображать вообще, и принялась массировать пальцами лицо. Внезапно на её плечи легли две крепкие ладони.
― Расслабся. ― произнес Артур у неё над ухом и, хотя особого желания подчиняться Лемму у Ольги не было, она расслабилась. Как будто что-то заставило её… Мужчина принялся массировать ей плечи. Он определенно это умел: по телу женщины прокатилась волна удовольствия.
― Что ты делаешь? ― приоткрыв глаза, Чеглокова увидела, что за окном медленно наступают сумерки. Тело наполняла приятная усталость. Не хотелось ни подниматься из кресла, ни вообще двигаться. Тепло разливалось по мышцам, поднималось вверх ― и где-то на подступах к голове уткнулось в холодную преграду. Ольга снова поморщилась и чуть подалась вперёд.
― Ты слишком напряжена, Ольга. А иногда просто необходимо выпустить пар, ― вкрадчивый голос Лемма, казалось, проникал в самую душу. Артур все продолжал массировать плечи, и Ольге хотелось, чтобы это длилось вечно. Кусочек покоя, растянутый по бесконечности.
Артур же в процессе массирования плеч своей коллеге впал в какое-то странное состояние, похожее на транс. Его влекло в этой женщине. И телесная близость сейчас через к ладони и кончики пальцев довело это желание до абсолюта. Он хотел Ольгу и хотел нестерпимо. С трудом Артур удерживался от желания поцеловать женщину.
И снова что-то шевельнулось внутри Чеглоковой против её воли. Что-то твёрдое и… недовольное. Оно “поползло” вперёд, выпуская ледяные шипы, от которых сознание трезвело лучше, чем от антидота. Ласкающие мягкие руки Лемма задели обнажённую кожу шеи, и его пальцы уколол крошечный, но неприятный, похожий на электростатический, разряд.
“Укус” вернул мозг мужчины к реальности. Лемм мотнул головой, отгоняя внезапно нахлынувшие чувства. А раздавшийся стук в дверь вконец отрезвил его.
― Ужин принесли. Не сочти за дерзость, но я заказал и для тебя, ― пальцы Стража исчезли с плеч женщины.
Оставшись в одиночестве, ледяной “ёж” выгнал из головы дурноту, повертелся на месте и, фыркнув, пропал, словно его никогда и не было. Ольгу переполняло странное ощущение, чем-то схожее с тем, что она испытывала после истории с Браун, только намного слабее. Оно переплеталось с остатками удовольствия и покоя, что принесли руки и голос Лемма, и Чеглокова не могла найти ему объяснения. Тело принадлежало ей. В отличие от разума, “поплывшего” от воркования Артура над ухом.
“Устала…” ― едва не выдохнула она, откидывая голову на подголовник кресла. Внимание её вяло перетекло к подносу, оставленному на столике дроном-разносчиком. Сам же столик, бесшумно вздрогнув, потянулся вверх на стереоскопических ножках, превращаясь из журнального в обеденный.
Ассортимент был невелик, но, похоже, Лемм учитывал особенности и предпочтения Ольги, когда делал заказ. На её долю приходился большой кусок запечёного мяса, салат, крепкий чёрный кофе и двойная порция фруктового салата под взбитыми сливками.
― Опыт следователя компенсирует отсутствие опыта семейного, верно? ― Ольга придвинулась ближе к столу. В нос ударил приятный островатый запах салатного соуса и маринада, в котором пеклось мясо.
― Не без этого, ― отозвался мужчина, присаживаясь в кресло напротив. ― Я понимаю женщин и понимаю, что им нужно. В данный момент. А тебе надо поесть. Ты себя в зеркале видела? Выглядишь как измученный жизнью верблюд. Правда, ты намного симпатичней, ― Лемм улыбнулся Ольге и сам принялся за еду. Чеглокова глянула на его поднос: стейк с жареной картошкой, какой-то салат в отдельной тарелке и молочный коктейль в качестве десерта. Но от кофе Артур тоже не отказался. Страж поднял кружку с горячим напитком и сделал небольшой глоток. ― М-м-м. Это, конечно, не “Кофейня Твиста”, но тоже очень неплохо, ― оценил он напиток.
Ольга усмехнулась ― кажется, в первый раз за сегодняшний день. Ароматы блюд лучше, чем слова Лемма, напомнили ей о том, что есть тоже что-то надо хотя бы иногда. Кофе действительно оказался вкусным ― видимо, сварен он был из настоящих зёрен, а не разведён из напичканного ароматезаторами сублимата. Нежное, щедро приправленное перцем мясо таяло во рту, а фрукты со сливками стали восхитительным завершением ужина.
― Интересно, они для всех своих постояльцев так хорошо готовят, или только для супружеских пар работников Галактической Стражи? ― допив уже почти остывший кофе, Ольга поставила чашку обратно на поднос. Она была сыта, кофеин вяло боролся в ней с алкоголем, и это только увеличивало осознание степени собственной усталости.
Дрон появился по первому же сигналу и с той же бесшумностью и бытротой забрал пустые подносы. Обеденный стол вернулся к своему изначальному состоянию столика журнального.
― Ну, думается мне, для нас они всё же постарались, ― ответил Артур. Он, как и Ольга, допивал кофе, не сводя взгляда с женщины. - Ну, Чеглокова, а после ужина у нас что?
― У нас? ― Ольга хмыкнула. ― Мне кажется, ты слишком увлёкся идеей семейной пары, ― она подошла к стоявшему в углу небольшому чемодану и вынула из него короткие домашние брючки, отдалённо похожие на широкие капри, и просторную длинную рубашку. ― Не знаю, как ты, а я собираюсь ложиться спать, ― аккуратно сложив вещи в спальне на кровать, Ольга направилась в ванную комнату.
Лемм поднялся с кресла и дошёл до кровати. Глянул на пижаму Ольги, не скрывая усмешки.
― Эх, Ольга, Ольга... ― пробормотал он, когда из ванной донесся звук льющейся воды.
Артур решил заняться насущными проблемами и, для начала, опечатать номер, в котором проживал Уэйфар и его таинственная спутница. Но связаться с местными правоохранителями у Стража не вышло, и поэтому Лемм сам отдал распоряжение администрации "Австралии" не сдавать номер. Затем, присев на кровать, отправил запрос в управление в ГС на отправку экспертной группы на Бекенштейн.
Ольга с иронией, насмешкой и даже, пожалуй, изрядной долей презрения смотрела на своё отражение в зеркале, что висело над раковиной. Пожалуй, Лемм во многом был прав, когда назвал её, пускай и в шутку, измученным жизнью верблюдом. Наверное, сложно найти женщину, даже не блиставшую никогда красотой, которая бы спокойно восприняла подобный… “комплимент”. А Ольга была красива. Не идеальна, с недостатками черт лица и фигуры, но всё же красива. И сейчас к лёгкой обиде примешивалось понимание справедливости слов Лемма.
Ей было всего лишь двадцать восемь лет. Но сейчас той, что смотрела на неё из зеркала, Ольга не дала бы меньше тридцати пяти. Осунувшееся лицо, его заострившиеся черты, посеревшая кожа, плотно обосновавшиеся под глазами круги, которые уже почти не могла скрыть никакая косметика, потускневшие глаза, словно неживые и тоже потускневшие волосы…
Ольга отвернулась, сняла блузку, брюки, бельё, бросила оценивающий взгляд на душевую кабину и открыла кран в ванне. В небольшом угловом шкафчике она нашла небольшой ассортимент разделённой на порции соли с одушкой из эфирных масел. Соединив две из них ― розу и апельсин ― Ольга засыпала соль в ванну и, быстро ополоснувшись под душем, вошла в горячую воду.
Приятная расслабляющая волна прошла по всему телу и лёгким ударом отозвалась в ушах и висках. Ольга испытала блаженство, какого за хронической нехваткой времени не позволяла себе испытывать уже давно. Она поняла, насколько близко подошла к пределу своих возможностей и насколько назрела необходимость остановиться и отдохнуть. Хотя бы один вечер. Забыть и не думать ни о чём. Выгнать из тела омерзение, грязь и безысходность, бесконечную спешку и рабочие авралы. И разрешить уже себе сделать короткую передышку. Иначе она сдаст и завершить дело не сможет.
То, что Ольга увидела в зеркале спустя двадцать минут, выглядело более оптимистично. По крайней мере с кожи сошёл её серый оттенок, круги под глазами несколько уменьшились, да и сами глаза стали более живыми. Ещё через пару минут мощная струя тёплого воздуха подсушила волосы. Промокнув полотенцем оставшиеся влажными кончики, Ольга улыбнулась своему отражению.
Насухо вытерев кожу, женщина завернулась в полотенце, и рука её замерла, так не коснувшись пластины на двери. Лемм… По привычке и усталости она не взяла с собой сменную одежду, а Лемм мог ещё и не покинуть её номер. Ольга отступила назад, не зная, что ей дальше делать. И снова взглянула на своё отражение, теперь растерянное и немного бледное. Кроме плеч и шеи. Они продолжали розоветь, разогретые недавним массажем.
Приятное покалывающее тепло напомнило о пальцах, совсем недавно разминавших окаменелые мышцы. И опять краска ― уже иного рода ― поползла по скулам к ушам и лбу, а расслабленное горячей водой тело странно заныло. Ольга заглянула в зелёные глаза по ту сторону зеркала, своей яркостью оттенявшие широкие чёрные зрачки. Она поняла себя. “Ведьма…” ― тонко, одними лишь уголками губ, женщина улыбнулась себе и своим мыслям, улыбнулась бесновато и с лёгкой безумностью. И честно признала: она должна отдохнуть и отпустить нервы. Ей этого хотелось. А крепкие пальцы на её плечах не дали усомниться, что ей откажут. Рука надавила на дверную пластину, и Ольга шагнула в коридор.
― С легким паром! ― заметно удивленным, если не сказать потрясенным, голосом встретил её Лемм. Артур оглядел Ольгу с нескрываемым удовольствием, но, все же найдя в себе силы оторваться от созерцания женских прелестей, продолжил: ― Я попросил руководство гостиницы не сдавать пока номер, а также распорядился о прибытии на Бекенштейн спецов с Цитадели.
Чеглокова ничего не ответила и Лемм, сидевший в кресле и пытавшийся мелкими глотками тянуть из стакана виски, снова повернул голову в её сторону. Почти бесшумно, чуть шурша стопами о ковровое покрытие, Ольга вошла в комнату, остановилась возле журнального столика, плеснула немного себе в бокал из уже заметно початой бутылки и отпила.
Полотенце едва ли скрывало её ноги по основание бедра, оставляя открытой молочно-розовую, распаренную кожу. Грудь была плотно стянута, ткань скрывала линии тела. Рыжие локоны спадали неприбранной гривой, отчасти пряча под собой лопатки и плечи.
― Как ты смотришь на то, чтобы отдохнуть сегодня вечером? ― не поворачивая к Артуру головы, спросила Ольга. ― Вдвоем.
Предложение было настолько прямым и откровенным, что Лемм несколько оторопел. Мужчина поднял взгляд на Чеглокову, оценивая, шутит она или нет. По всему поведению Ольги выходило, что нет. Лемм молчал. Он не то, чтобы был против, но слова женщины застали его врасплох. Артур допил виски и поставил стакан на стол.
― Ну, так что? ― Ольга вопросительно глянула на него, словно речь шла о совместной поездке к очередному свидетелю по делу.
Лемм поднялся на ноги, подошел к женщине и уловил исходивший от неё запах розы и сладкого апельсина. И осторожно, словно начиная разговор с пребывающей не в себе особой, положил ладони Ольге на плечи.
― Ты… ты это серьёзно? ― он следил за движениями её глаз, стараясь не пропустить даже тень иронии или насмешки.
― Лемм, ― Ольга повела бровью, ― я когда-нибудь была несерьёзной?
― Нет, ― мужчина покачал головой и пальцами отвёл с её лба пару рыжих локонов. ― Не была, ― понемногу привычная самоуверенность возвращалась к Лемму. ― Раз уж ты предлагаешь сама… Я, пожалуй… я не против, ― пальцы гладили мягкую и теплую кожу у неё на плечах. Вновь, как и когда он массировал ей шею, Лемма охватило желание поцеловать Ольгу, но и теперь он смог сдержать себя.
Она поцеловала его сама. Протянула руки к его скулам и прикоснулась губами к его губам. Артур ответил на поцелуй, его руки переместились с плеч за спину Ольги. Он прижал женщину к себе. Поцелуй был сладок. У Лемма закружилась голова. Ему показалось, что тело оторвалось от пола и унеслось в головокружительный полет.Тонкие пальцы пробрались ему под ворот рубашки, постепенно ослабляя галстук, потом развязали его совсем.
― А ты хорошо целуешься, ― заметила Ольга, прагматично и холодно одну за другой расстёгивая пуговицы на рубашке Артура.
Руки Лемма скользнули по краю полотенца, нашли узел и, подцепив, ослабили его. Полотенце бесшумно упало на пол, обнажив тело женщины.
— У тебя тоже много достоинств, — ответил Артур, помогая Ольге снять с себя рубашку.
Она слабо улыбнулась.
― Спасибо. Приятно знать, что коллеги тебя тоже ценят.
Ольга снова поцеловала Артура, чувствуя тепло его обнажённой кожи, и плотнее прижалась к нему. Ей нравился его запах. Она потёрлась о него лбом и подняла голову, открывая шею. Кожа её розовела ― возбуждение всё сильнее охватывало женщину. Ей было всё равно… Да… Сейчас, как никогда, ей было всё равно…
Рубашка Лемма оказалась на полу рядом с полотенцем. Губы Артура несколько раз коснулись шеи Ольги, прочертив линию от ключицы до скул. И улыбнулся, когда она ответила тихим стоном. Его руки уже расстегнули ремень, и он начал стягивать с себя брюки.
Чуть подрагивающие пальцы Ольги скользили по его телу, изучая каждый изгиб, складку.
― Откуда это? ― руки остановились на старых, давно обесцветившихся шрамах неправильной формы. ― Похоже на старые ожоги.
— Случился пожар, — отвлеченно ответил Лемм. Его ладони легли на ладони Ольги, прижимая их к своему телу. — В лагере беженцев на Беннинге. Я еще легко отделался.
В глазах Чеглоковой проскользнула тень интереса.
― Лагерь беженцев? Твоя жизнь богата на приключения, ― по её телу пробежала лёгкая дрожь, когда кончики пальцев Артура, едва касаясь кожи, поднялись по её рукам к шее и потом спустились на грудь. Низ живота немел и наливался приятной тёплой тяжестью. Ольга потянулась к Артуру, дотронулась губами до его нижней губы и чуть сжала её, переминая и едва касаясь её зубами. Он ответил на поцелуй, а потом проговорил:
― К сожалению, не все так приятны, как этого бы хотелось.
Руки его осторожно гладили высокие аккуратные груди Ольги, боясь проказать излишнюю, ненужную сейчас поспешность. Ему нравилось её тело, её тонкая безупречная кожа, оттенявшая рассыпавшиеся по плечам и чуть прикрывавшие соски рыжие локоны. Ладони плавно и ласкающе переместились на живот, а оттуда - на бёдра, низ спины… Здесь пальцы сжались, плотно сватив упругие ягодицы. Женщина быстро и коротко вдохнула и резко подалась вверх, словно в попытке убежать от грубоватой ласки. Но потом столь же быстро вернулась и чуть прогнулась в пояснице, напирая на ладони, отчего ощущение онемения внизу живота усилилось, перерастая в тянущее удовольствие.
Ольга легко надавила Артуру на плечи, усаживая его в кресло, и присела сверху поперёк его бёдер, чувствуя напирающее сквозь ткань белья твёрдое и тёплое, ткнувшееся ей в ногу. Она гладила ему плечи, шею, спину, грудь, потом прикоснулась скулой к его виску и снова втянула в себя острый уносящий самообладание запах, и позволяя ощутить ему её запах ― апельсиново-розовый, ставший как-будто сильнее и оттого ― ещё более волнующим.
Рука Артура рваным движением соскользнула с основания ольгиного бедра, легла на его внутреннюю сторону и потянулась вверх. Она открылась навстречу, чувствуя нарастающее сладкое томление. Коснувшись нежного плотного бугорка, мужчина сжал его. Ольга вздрогнула, уткнулась лицом ему в плечо и застонала, поводя бёдрами и оставляя влагу на пальцах Лемма.
Он улыбнулся, поднял её на руки и отнёс на кровать. Ольга свела колени, вытянулась; прохладные простыни щекотали разгорячённое тело. Она была пьяна. Пьяна во всех смыслах и хотела, чтобы это сводящее с ума, близкое к экстазу, сжигающее, остервенелое, бесконечное, бездонное ощущение свободы и страсти продолжалось и не заканчивалось никогда. Желание ласк, желание чувствовать доводящую до изнеможения силу ― на себе, в себе ― желание кричать от наслаждения этими ласками и силой переполняло её. Сегодня, здесь, сейчас. Остальное может идти к чёрту и подождать до утра. Когда она… отдохнёт… и забудет…
Освободившись от белья, Артур накрыл её собой, держась на локте и, перебирая пальцами, спускаясь по её коже ото лба к округлым линиям на животе. Давно возникавшие мысли и желания обрели реальные формы под его ладонями ― округлые, мягкие, живые, горячие, так волнительно, возбуждающе вздрагивающие от каждого его прикосновения. С тонкими нотками сладкого апельсина и столь же сладкой розы.
“Я люблю тебя, Ольга,” ― едва не сказал он вслух, но слова так и не сорвались с его губ. Или, быть может, он произнёс их настолько тихо, что она не расслышала их. Потому что Чеглокова в ответ промолчала. Неприятный холодок предательски прошёлся под кожей, но мягкая рука, игриво и хищно скользнувшая по его животу вниз остановили мысль на самом её начале, а тонкие требовательные пальцы, тронувшие твёрдую, напряжённую, ответившую на страстное прикосновение плоть, вырвали её из сознания мужчины с корнем.
Артур прильнул к Ольге плотнее, бёдра женщины охотно разошлись в стороны, охватывая его чресла, а сама она призывно прошлась губами по его шее. Он перехватил её поцелуй и нетерпеливым движением вошёл. Ольга вскрикнула, её ноги крепче схватили его тело, а сама она подалась ему навстречу, усиливая тем острое горячее ощущение внутри.
Он огладил ей живот, добрался до бедра, вернулся обратно к груди. Мягкая бархатистая кожа Ольги едва ощутимо пульсировала под его пальцами. Артур прикоснулся губами к ложбинке между её грудей, чувствуя, как она вздрагивает и чуть поворачивается, подставляя под следующий поцелуй одну из грудей. Он дотронулся до тёмно-розового соска, и Ольга снова вздрогнула и застонала. Она была его, принадлежала ему всецело, тянула к себе, стискивала пальцами кожу у него на спине и боках и наслаждалась им, его ласками.
И он так же отдался ей всецело. Страсть накрыла Артура с головой и острыми крепкими коготками потянула туда, где нет ни сомнений, ни лишних мыслей ― только жаркий жгучий восторг, наслаждение, мягкое разгорячённое тело под его руками и сводящий с ума запах её волос и кожи.
Закрыв глаза, Ольга всецело погрузилась в состояние, полное упоения, острой сладости, от которой сдавливало горло, и нестерпимой жажды того, чтобы движения в ней продолжались и не заканчивались. Короткое мгновение пустоты, холода и исчезнувшей на ней тяжести мужского тела, быстрый рывок, прохладные простыни под животом ― и чувствительной кожи между лопаток коснулись мягкие тёплые губы. В судорожном блаженстве выдохнув, Ольга сгорбилась и повернула голову, открывая следующему поцелую основание шеи. И сползла вниз, сгибая колени и снова раскрывая себя, когда этот поцелуй пришёл туда, куда она хотела.
Возвращение наполненности и нарастание темпа движений Ольга встретила новым стоном, едва не перешедшим в крик. Приподнявшись над ней на руках, Артур осыпал поцелуями её спину, вздрагивавшую от каждого прикосновения. Сдавленные, словно стеснённые крики и всхлипы, извивающееся под ним нежное женское тело, нетерпеливый влажный жар, схвативший его внизу и тем усиливавший остроту удовольствия ― ощущения слились в единое, законченное и совершенное…
Чувствуя, как нарастает наслаждение и как начинает затихать, подбираясь в комок, Ольга, уходя всё глубже в предэкстазную отрешённость, Артур перевернул её обратно на спину, и, едва касаясь кожи, положил ей руку меж бёдер. Ольга выгнулась и закричала, прижимаясь к нему бёдрами. Сжав пальцами плечи Артура, она притянула его к себе, он резко двинулся в ней и почувствовал, как ритмично задрожало её тело, схватывая его ещё плотнее и словно утягивая вглубь себя. Мужчина вздрогнул сам и замер от достигшей пика и ярко запульсировавшей остроты.
Артур опустился рядом на простыни. Ольга лежала, отвернувшись в другую сторону, и не двигалась, боясь нарушить переполнявшее её блаженство. Лемм коснулся её плеча и шеи, и Ольга по-кошачьи изогнулась от приятной, но уже вялой волны, устало пробежавшей по коже.
— Это было неожиданно, но приятно, — лениво проговорил мужчина, поглаживая её плечо, а в завершение фразы коснулся его губами.
Она посмотрела на него довольно и сонно и чуть потерлась спиной о простыни.
— Да, — протянула она немного скрипучим голосом. — Неожиданно, — слегка усмехнувшись, Ольга добавила: — Надеюсь, я тебя несильно утомила? — Нет, не сильно. Но, я скажу тебе так: это того стоило, — с улыбкой ответил Лемм.
— Хорошо, — Ольга приподнялась, пальцы её охватило едва различимое синеватое сияние. Она подняла биотикой на кровать лежавшее на полу одеяло. — Тогда давай ложиться спать. Завтра будет новый сложный день. Если хочешь, можешь перебраться на диван в гостинную. Или остаться здесь, если у тебя нет привычки храпеть, — укрывшись одеялом, она повернулась на бок.
— Да, Ольга, в чувстве такта тебе не откажешь, — ответил Лемм, сложив руки за головой. — Я не храплю, поэтому лучше останусь здесь. Надеюсь, ночные объятья тебя не разбудят? Есть у меня такая черта - обнимать лежащих рядом девушек.
Бровь женщины иронично дёрнулась вверх.
― Большой опыт… ― проронила она и, повернувшись к Лемму спиной, передвинулась поближе к краю, освобождая Артуру больше места. ― Спокойной ночи.
— Лучше тебе не знать, насколько большой… — пробормотал Артур, краем глаза наблюдая за возвращением одеяла на место. — Сладких снов, — Лемм, не меняя положение тела, закрыл глаза.
Бездонье можно было сравнить с опустившимся Иллиумом или приведённой в порядок, окультуренной Омегой. Генри за многие годы так и не смог определиться, которое из сравнений лучше подходило для Бездонья. Населённая сбродом всех возможных мастей, вольными предпринимателями, представителями бандитских кланов Терминуса, с тонкой прослойкой относительно честного люда, планета являла собой эталонный мир, власть в котором принадлежит огромной транспланетарной корпорации, в отдалённых своих колониях лишь формально соблюдающей законы государства, гражданами которого являются главы корпорации.
По сути, законом здесь были старшие управляющие - чиновники от олигархов, в чьём ведении находилась планета. Они составляли внутренние правила жизни, контролировали экономику, полицию, ведали всеми культурными и социальными делами ― во всяком случае, теми из них, которые сулили хоть какую-то прибыль.
И для частных предпринимателей, к которым относился и Уэйфар, Бездонье было территорией почти ничем неограниченных возможностей. Ограничений было всего два: интересы ВПЭ и интересы крупных бандитских кланов. Если ты не нарушал ведением своего бизнеса рамок дозволенного, ты мог творить всё, что заблагорассудится. И Бездонье многих привлекало этой своей вольно-разгульной жизнью.
Генри вёл за собой Хейлу по многолюдным, не отличавшимся чистотой улицам Кограса. Люди, азари, кроганы, турианцы, саларианцы ― здесь, как и на Иллиуме, можно было встретить представителей всех рас галактики. Толпа текла, подобно мощному речному потоку, разделяясь на мелкие ручейки, вливавшиеся или выливавшиеся из более мелких улочек, транспорта, магазинов и питейных заведений. От обилия рекламы рябило в глазах, шум улицы, не смолкавший даже в ночное время, оглушал, и потеряться здесь было самым простым делом. Но Уэйфар хорошо знал город. Способность с одного раза запоминать места, в которых он побывал, часто выручала его, особенно когда нужно было срочно что-то или кого-то найти или, наоборот, быстро скрыться самому.
Уэйфар летел, окрылённый после разговора с Томом. Тонг отбывал с планеты сегодня ночью, и этот вариант был для Генри идеален. Отпадала надобность даже бронировать номер в гостинице. Оставив багаж в камере хранения в космопорте, он вышел в город налегке, планируя провернуть по быстрому дело с протеанской безделушкой, после чего отправиться с Хейлой гулять по городу, просидеть до вечера в каком-нибудь ресторанчике, а потом вернуться на “Один”, тем самым выигрывая ещё один день. Самое главное ― Хейла была рядом. И весь дальнейший ход событий виделся ему чрезвычайно простым.
***
“Урания” висела на высокой орбите над Бездоньем. Бездонье ― это не Иллиум, где одинокий корабль мог легко затеряться в сонме других судов. А тут ещё и местные власти могли задаться вопросом: “А что это за корабль? А вдруг он, о, ужас, не заплатил пошлину или портовые сборы?” Но, с активированными системами маскировки и без движения “Урания” ничем не выдавала свое присутствие, дрейфуя возле большого облака орбитального мусора.
Вся команда, устав от постоянных подготовок к так и не состоявшимся высадкам, немного приуныла. Доктор Даунволл, принявший командование операцией ввиду отсутствия агента 020, решил дать команде время на отдых. Так как важных дел не имелось ― одно томительное ожидание ― то вся команда решила заняться самыми разнообразными делами вместо осточертевшей им работы.
Пилот и капитан в тягостном молчании и ожидании дальнейших приказов попивали кофе в кокпите. Льюис и Ортега играли в нарды в трюме. А умники, похоже, особо были рады “свободному времени” и решили загрузить в память големов приёмы рукопашного боя против войск Жнецов. А сам Даунволл сидел в каюте Хейлы и писал отчёты руководству от её имени. Конечно, особого труда в этом не было, язык письма для официальных посланий Дженс был сух и лаконичен, впрочем, как и стиль самого Даунволла. Одними письмами дела не ограничивались: на столе были разложены детали одного устройства, которое сам Стенли называл просто “резонатор”.
Устройство имело скромные габариты и внешним видом напоминало небольшой распухший пистолет. Вот только с немного иными задачами. Это оружие было звуковым и било в цель звуковой волной, затем ловило эхо-отражение и снова “стреляло” звуком, который вызывал эффект резонанса у цели. Правда, это оружие имело весьма ощутимые недостатки, а также некоторую специфику применения. К недостаткам относилось то, что это оружие эффективно работало только против одного противника, а именно големов Даунволла. Разумеется, Стенли не стал бы давать в руки безвольному Призраку и маньяку Фишинбладу “непобедимую” армию, не имея средств противодействия. Про чувствительность миоволокна к звуку он узнал почти сразу после создания этого материала, но скрыл этот дефект от руководства. Тем более, что даже с големами всё было не так просто. Например, резонатор не работал в вакууме или иной среде, не способной передавать звуки, а также против целей, чья броня умела гасить механические колебания. Для получения эффекта от резонатора нужна была, так сказать, “открытая поверхность” поражаемой цели. А ещё необходимо было “стрелять” два раза, рискуя не дожить до второго залпа...
Это по технической части. В плане эстетики Даунволла отчасти смущала форма оружия. Конечно, насчёт последнего особых требований не имелось, а потому Стенли просто разместил резонирующий блок на пистолетной рукоятки для более привычного вида и удобства.
***
Генри и Хейла вошли в небольшое кафе под названием “Молли” ― одно из немногих, что сохранилось с момента основания Альянсом колонии на Бездонье. Интерьер был стилизован под североамериканские кафешки: с длинными мягкими диванчиками, обращёнными друг к другу, со столь же длинным, рассчитанным на четыре-шесть человек столом, образующими своеобразное “купе”; несуразными на вид, но со вкусом подобранными вещицами, закреплёнными на стенах (как-то, теннисными ракетками, бейсбольными мячами и битами, перчатками, мячами для регби ― и прочим околоспортивным инвентарём) и немного приглушённым освещением.
Они заняли одно из таких “купе”, расположенное в дальнем углу зала и Генри предложил сделать заказ.
― Курьер придёт через час, ― пояснил он. ― Пока что можно поесть нормальной пищи, которую не дегидрировали, не размораживали и не восстанавливали из порошка, ― Уэйфар простодушно и с долей сожаления улыбнулся.
Хейла взглянула на Генри, прямо таки сиявшего от радости, и, улыбнувшись в ответ, потянулась за меню. Воодушевление своего спутника Дженс не разделяла: Бездонье, несмотря на некую цивилизованность, было не менее опасно, чем Омега. Впрочем, их здесь не искали, что было ей только на руку. Куда больше её тревожила вероятность случайно словить пулю. Но кафешка, куда её привёл Генри, мигом напомнила ей подобные заведения из старых сериалов и фильмов середины и конца XX-XXI века, что она смотрела в детстве. В тот время ничего другого она делать не могла, так как лежала в госпитале “Цербер” после её побега из больницы с Иден Прайм. Поэтому Даунволл решил, что просмотр старинных фильмов поможет Хейле освоится. И оказался прав: он помог, правда, отчасти.
Девушка пробежала глазами по меню ― ассортимент был скромным, чего не скажешь о ценах, но зато продукты оказались натуральными, что не могло не радовать.
― Я, наверное, возьму кофе со сливками и чиз-кейк, ― есть ей не хотелось, но протеиновые батончики вприкуску с водой ей успели порядком надоесть.
Генри понимающе улыбнулся. Ему показалось, что она специально не хочет заказывать плотный обед, чтобы “оставить место” для заведения с более разнообразным основным разделом меню. Горячие блюда никогда не были визитной карточкой “Молли” ― Уэйфар знал это заведение уже лет десять.
― Ты права. Если хочется настоящего чизкейка ― тебе в “Молли”. Если тебе хочется настоящего брауни или какао с маршмеллоу и хрустящими вафельными трубочками ― тебе в “Молли”. Здесь потрясающе вкусные десерты. Времени достаточно ― можно попробовать что-нибудь ещё. Морен раньше времени не приходит никогда. Такого педанта даже среди саларианцев нечасто встретишь, ― Генри заказал себе порцию панкейков и то самое какао с маршмеллоу и вафельными трубочками. Он был счастлив и хотел довести гармонию до состояния абсолюта.
― Что ж, Генри, ты меня убедил, ― ответила девушка, изменяя свой заказ. ― Я тоже попробую какао. Хейле абсолютно не хотелось сидеть в кафешке целый час. Хотелось действий или хоть какой-то активности. Такая работа, как у Уэйфара, свела бы её с ума: она ненавидела ожидание.
Робот-официант принёс заказ, и Хейла не без улыбки взглянула на количество сладостей, заказанных мужчиной. “Как с таким аппетитом, он не превратился в шар?” ― подумала девушка.
― Я смотрю сладкое ты тоже любишь?
Генри почувствовал лёгкое смущение.
― Иногда. Я вообще люблю вкусно поесть. По настроению: стейк, шоколадный тортик или… домашний завтрак поздним утром на веранде, ― он многозначительно посмотрел на Хейлу. ― Ароматный чай или жирный кофе со сливками, сэндвичи с грудинкой, кусок пирога с тыквой или ягодами.
― Генри, не продолжай, а то я сейчас слюной изойду, ― проговорила Хейла, придав голосу тень смущения и потупив взгляд. “Эх, Генри, Генри, вот живёшь, строишь планы, а потом заканчиваешь свои дни в тюремных казематах, либо вообще на лабораторном столе. В качестве наглядного пособия.
― Нам осталось вытерпеть совсем немного, ― рассмеялся Уэйфар. ― А потом мы пойдём в “Двойной пульсар”. Это недалеко от космопорта. Там нет таких десертов, как здесь, зато по части основных блюд и соотношения “качество-стоимость” “Пульсару” нет равных в Когране. Ресторанчик специально для путешественников, которым надо скоротать пять-десять часов до следующего рейса. Вкусно, почти всё натуральное, без сублиматов, хорошо подобранная винная карта, есть несколько редких марок крепкого алкоголя ― для ценителей. Словом, если твой вылет через несколько часов, ты не хочешь в гостиницу, но хочешь провести это время в тепле, безопасности и уюте, то “Двойной пульсар” ― идеальный вариант.
Одна из бровей девушки уже привычно удивлённо поползла вверх.
― Генри, я все больше и больше убеждаюсь в том, что ты решил меня закормить? ― шутливо вставила свое замечание Дженс. ― Иначе как ещё объяснить этот вояж по ресторанам?
― А здесь больше почти ничего нет, ― Генри развёл руками, и взгляд его посерьёзнел. ― А на улицах слишком опасно, чтобы вот так просто пойти прогуляться. Местные друг друга знают. Без дела гуляющих чужих заметят сразу. Это не городок на Мендуаре, где в худшем случае ты встретишь пару пьяных дебоширов, ― Уэйфар замолчал, но потом всё же добавил: ― Просто я беспокоюсь о тебе, Хейла. В конце концов ты здесь оказалась из-за моего заказа. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось.
― Спасибо, ― ответила Хейла и с легкой усмешкой взглянула на Генри. После чего добавила: - За заботу. Ну, ладно, если тут нет других достопримечательностей, походим по ресторанам и кафе. А то я уж решила, что ты хочешь, чтобы я прибавила по паре килограмм в разных местах. Я рада, что ошиблась, ― Дженс просто смотрела на Уэйфара, а в глазах у девушки сверкали задорные огоньки.
Принесли какао и десерты. Генри подхватил пышный кусочек зефира, какими были украшены взбитые сливки, белой “розочкой” лежавшие поверх какао, проглотил его и сказал с улыбкой:
― Даже если это произойдёт, я не стану меньше тебя любить. ― Если я ошибусь? ― все тем же тоном спросила девушка. ― И все таки Генри, что эта за вещица, которая тебе понадобилась и которая оказалась в этой богом забытой дыре? ― с интересом и уже серьёзно продолжила она.
― Если ты прибавишь пару килограммов, ― Генри улыбнулся ещё шире и на первый взгляд лениво обвёл взглядом зал, после чего щёлкнул по тонкому браслету, надетому сразу позади инструментрона и почти сливавшемуся с ним. ― Один денежный мешок с Бекенштейна решил расширить свою коллекцию протеанских фресок. Он показал, что у него уже есть и попросил подыскать ему что-нибудь новенькое, оригинальное и подлинное. Я написал знакомым перекупщикам, и Морен сказал, что ему совсем недавно подкинули хорошего качества фрагмент, найденный среди обломков какого-то корабля в Терминусе.
― По мне, так слишком много возни с доисторическим хламом, ― прагматично заметила Хейла. ― Намного интереснее искать эти артефакты, чем ими торговать. Интересно, а что-то работающее тебе попадалось? ― Дженс поднесла стаканчик с какао ко рту и подула на напиток.
Глаза Уэйфара задорно и лукаво блеснули. Он захрустел вафельной трубочкой, размышляя, стоит ли обсуждать более деликатную и опасную тему, и в конечном итоге мальчишество взяло в нём верх.
― Некоторые вещи можно заставить работать. Какие-то сразу, какие-то надо немного починить. Мне такие попадались. Почти все запрещены к использованию, но, как говориться, были бы деньги… А Цитадели... не обязательно знать про их существование, ― он не смог до конца скрыть нервное движение, ставя полупустой стакан обратно на стол. Воспоминания о пребывании в стенах управления ГС были ещё свежи. ― Да, я перекупщик. В основном. Но и эксперт тоже. Таких, как я, очень немного в галактике. Могу дать заключение почти по любому древнему предмету. А искать их самому по старым могильникам и развалинам… Очень редко. Только по спецзаказу. Пару раз меня приглашали со-экспертом в экспедиции. Но… это показалось мне скучным. Слишком они всегда… затянуты.
Объяснения Генри удовлетворил любопытство Дженс. Она тоже “работала” с древностями, правда, в её компетенцию входило именно получение и доставка артефакта в “Приют мертвеца”, либо курьеру “Цербера”. Так что по древним руинами и могильникам ей шастать пришлось всего пару раз. И эти экспедиции заканчивались либо тем, что артефакт признавался не представляющий ценности, либо оказывался разрушенным в ходе миссии.
― Каждому свое, Генри, ― Хейла отпила из стаканчика. Вкус какао оказался на удивление насыщенным и сладким. ― Прекрасно, ― отметила она, поставив стаканчик на стол. ― Мистер Уэйфар, да вы специалист не только по древним… ― Хейла едва не ляпнула “хреновинам” ― диковинам. И все равно мне кажется, что вся эта пыль веков является бессмысленной тратой времени и средств.
― Богатые коллекционеры так не считают, ― пожал плечами Уэйфар. ― Даже если безделушка совершенно в нерабочем состоянии, даже если это обломок, они захотят им обладать. Каждый коллекционирует своё. Как марки сто лет назад. Или монеты. По сути, происхождение предмета не всегда имеет значение. Важна его редкость, стоимость, необычность, иногда романтика ― всё то, что может привлечь внимание и заставить платить. Я уже не говорю про работающие технологии прежних Циклов. Вот их с руками отрывают. Все хотят получить себе уникальный механизм и растиражировать его. Порой не понимая его сути и возможной опасности, ― Генри вздохнул.
― Некоторые тайны лучше не раскрывать, - иронично ответила Хейла, попивая какао. ― Кстати, позволь мне блеснуть эрудицией, - девушка улыбнулась. - На Земле кофе родом из Африки, а какао ― из Южной Америки. Но самое удивительное ― это то, что какао лучше всего прижилось в Африке, а кофе ― в Южной Америке, - рука девушки потянулась к вафельным трубочкам.
― Иногда в гостях оказывается лучше, чем дома. Возможно поэтому я так много путешествовал. Но всегда приходит время, когда надо вернуться домой, ― Генри наблюдал, как Хейла хрустит вафлей. ― А куда бы вернулась ты?
Дженс едва не подавилась вафлей. Но почти моментально взяла себя в руки.
― Я сама родом с Иден Прайм, но туда возвращаться мне не хочется. Плохие воспоминания. А сейчас я даже и не знаю, но... с милым и рай в шалаше ― так ведь, вроде, говорят?
― Прости, ― Генри помрачнел. ― У меня тоже не самые приятные воспоминания о моём доме. А потому… Мы можем построить новый ― там, где нам захочется. Вдвоём. Хочешь?
Хейла странно посмотрела на Генри, как будто была шокирована таким внезапный и неожиданным предложением. Лицо её приобрело странное выражение, без привычно изогнутой брови. И появилось что-то новое: желчь или горечь от осознания напраслины подобных попыток.
― Хочу, ― после небольшой паузы ответила она. ― Даже если не получиться, я не вижу причин, чтобы не попробовать.
Так часто и сильно сердце у него билось только когда он впервые дотронулся до её руки. Воздуха как будто стало мало, отчего легко закружилась голова. Генри понял, что ещё никогда не чувствовал себя таким счастливым.
― У нас всё получится, ― он взял Хейлу за руку и чуть сжал её пальцы своими. ― Поверь мне.
Морена действительно можно было назвать самой пунктуальностью и педантичностью: ни минуты опоздания, ни минуты задержки. И Уэйфар сейчас, как никогда, был рад этому. Дело провернулось за пару минут. Морен сухо поздоровался со спутницей Странника и далее внимания на неё не обращал. Из нагрудного отсека своего костюма саларианец извлёк плоский серебристый футляр длиной в пару человеческих ладоней и в полторы ладони шириной, в котором оказался небольшой, но удивительно хорошо сохранившийся фрагмент фрески. Генри взял его в руки и внимательно осмотрел. Кажется, такие сюжеты ему ещё не попадались: на нежно-бежевом фоне ярко выделялись две кальмарообразные фигуры Жнецов. Один атаковал другого. Казалось, что сюжет фрески копирует бой, что шёл возле орбиты Земли двадцать лет назад, когда пришедшие неизвестно откуда живые существа, очень похожие внешне на Жнецов, атаковали их вместе с Объединённым флотом галактики. Но, изучив материал ― странного вида матово-чёрный сплав ― Генри понял, что это не подделка и изображение действительно принадлежит протеанскому Циклу.
― Странная вещь, ― сорвалось у него с языка. ― По ней можно подумать, что протеане тоже контактировали с Левиафанами, ― что-то было не так, но Странник никак не мог понять, почему. Решив отложить более подробное изучение фрески на потом, он перевёл на счёт Морена оговоренную сумму, и саларианец удалился.
― Ну, вот и всё, ― Генри убрал футляр во внутренний карман куртки. ― Теперь можно идти в “Пульсар”.
В тишине приёмной время всегда тянулось медленнее. Пак взглянул на часы ― прошло всего восемь минут из обещанных пятнадцати. После чехарды событий последних двух недель, за которые на сон едва ли оставалось по паре часов в сутки, сложно было убедить тело, что сейчас уже не надо срываться и куда-то бежать, что осталось всего-навсего сдать успешно завершённое дело и… получить новое. Или несколько дней на отдых ― потом новое. Разница, по сути, была незначительна…
― Мистер Пак, шеф ждет вас, ― голос Эммы вывел Пака из размышлений. Он поднялся и прошел из приемной в кабинет. В этот раз он был одет в просторную черную рубаху, напоминающую кроем кимоно, и черные джинсы.
В кабинете Призрака, как и всегда, стояла полутемень, едва разбавляемая светом, исходившим, в основном, от мониторов. Сам Призрак напоминал сейчас ночную птицу, спрятавшуюся в искусственных сумерках от яркого дневного света и внимательно следившую за тем, что происходит в мире. Уставшую ночную птицу. Этого не замечал Пак, являвшийся сюда только для отчёта или получения новых распоряжений. Это замечала Эмма. Каждый день, когда с утра она ставила перед шефом фарфоровую чашку с зелёным чаем.
― Присаживайтесь, докладывайте, ― не поднимая глаз от мониторов, сказал Призрак. Оглядевшись, Пак сел в гостевое кресло напротив шефского стола.
― Всё сделано. Серьёзных проблем не возникло. Пара несущественных мелочей… Азари доставлена на Аид. Медики уже осматривают её. Когда они убедятся, что она здорова физически и психически и не подвергнута какой-либо форме одурманивания, её передадут ученым. Её сопроводитель пока что побудет под присмотром на Иллиуме. Немного… переутомился. Оклемается, и, я думаю, его можно будет использовать ещё для каких-то мелких поручений. В целом, он неплохой оперативник. Вот здесь, ― Пак поднялся и положил на стол перед Призраком оптический диск, ― детальный рапорт о ходе операции.
― Хорошо. Да, люди нам пригодится. Дополнительная информация об одурманивании ― тоже, ― сказал Призрак, подняв голову от монитора. ― Проследите, чтобы её передали ученым и что они приступили к работе. И можете пока отдохнуть пару дней. У нас ещё много работы впереди.
― Да, шеф.
― Если у вас нет вопросов, приступайте.
― Понял, приступаю, ― сказал Пак и вышел.
После того как дверь закрылась, и на несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Призрак потянулся к оптическому диску. В свете мониторов по его поверхности скользнул голубоватый блик. Зрачки Призрака сузились, пальцы механически “поиграли” диском…
Из интеркома раздался голос Эммы:
― Шеф, к вам Гроссмюллер с отчетом.
Пальцы неуклюже схватили диск в последний момент, не дав ему упасть на пол.
― Пусть заходит, ― с паузой ответил Призрак, ещё раз посмотрел на диск и убрал его в верхний ящик стола.
Гроссмюллер зашел в кабинет, а за ним почти тут же на пороге возник Фишинблад, мышью проследовавший за Гроссмюллером внутрь, по дороге буркнув что-то похожее на “я тоже хотел послушать, если вы не возражаете”, и сел по другую сторону стола, в отличие от Гроссмюллера, присевшего рядом с Призраком. На датападе в его руке пробежали первые строчки, он помолчал и начал:
― В общем, за последнее время никаких существенных изменений не произошло. Принципиально новых сведений получено не было. Пока мы не сломаем шифрование Цитадели, мы не поймем, что конкретно передается от Уэйфара на станцию. Оценить сейчас мы можем только объёмы передаваемой информации. Единственное ценное, что удалось выяснить: передачу ведет сам Уэйфар, вернее, его организм, а не конкретное устройство или какой-то имплантат внутри него. Получив физический доступ, мы не смогли его обнаружить, как и серьезных изменений в структуре мозга. Впрочем… это ещё ни о чём не говорит, поскольку здесь могли быть использованы технологии Цитадели, которые опережают нас настолько, что передающее устройство может быть неразличимо нашими приборами, неотличимо от структур мозга.
Призрак рассеянно просматривал записи на датападе и думал. Сидевший рядом Гроссмюллер заметно нервничал: кажется, впервые в жизни он был готов признать собственное бессилие перед поставленной задачей. Фишинблад, наполовину скрывшись в отбрасываемой одним из мониторов тени, внимательно следил за Призраком.
― Ну, что же… ― проговорил, наконец, тот. ― Если техническими средствами не получается, можно подумать о социальных. Что мы имеем: этот человек… существо… ― поправил сам себя Призрак, ― точно разработка Шепарда-Цитадели. Они имеют прочную, в основном одностороннюю связь. Но не понятен характер этой связи. Что это? Разведчик ГС? Личный соглядатай Цитадели? Аватар?.. Что он может? На что способен? Я думаю, единственный способ это понять ― как-то спровоцировать его. Ну, или ждать, когда он отреагирует на что-то сам. Но ждать можно бесконечно долго. У Цитадели есть вечность, которой нет у нас.
― В таком случае, ― предложил Гроссмюллер, ― надо готовить боевую операцию, в ходе которой Уэйфар сможет проявить себя. Уверен, что Хейла его куда угодно может сейчас втянуть. В любую авантюру.
― Да, я думаю, над этим стоит подумать, ― кивнул Призрак, но развить свою мысль не успел: в кабинете снова раздался звук интеркома.
― Шеф, к вам Баум ― инженер из группы Гроссмюллера. Хочет вам обоим сообщить что-то сверхважное.
― Что конкретно?
― Он утверждает, что это касается объекта “Уэйфар”.
― Пусть заходит.
В кабинет вбежал взъерошеный мужчина в белом халата и с планшетом в руках. По его лицу было видно, что весь путь от лаборатории до приемной он проделал бегом.
― Шеф, профессор, смотрите, ― быстро и взволнованно затараторил вошедший. ― Он стал симметричным, а затем дал ассиметричную “свечку” на вход. Продолжительность асимметрии: пять минут. Продолжительность симметрии: пятнадцать минут.
― Кто? Что? Доложите спокойно, ― пытаясь по обрывакам фразы понять, о чем вообще речь, раздражённо спросил Гроссмюллер.
Баум выдохнул пару раз, пытаясь успокоиться и подбирая слова, и в более спокойном темпе принялся пояснять:
― За все время наблюдения канал, связывающий наш объект с Цитаделью был асимметричным “на выход”. То есть объем информации, проходящий от Уэйфара на Цитадель был в десять-пятнадцать раз больше, чем в обратном направлении. Есть несколько гипотез, но точно мы не знаем, почему оно так. Так вот, двадцать минут назад сигнал стал симметричным, то есть объем информации в обоих направлениях стал практически одинаковым.
Баум показал планшет с двумя графиками, где было видно, как две кривые, сильно различающиеся по высоте, становятся равными, а в конце график, демонстрировавший объём передачи от Цитадели к Уэйфару, резко уходит вверх.
― Несколько минут назад передаваемой со стороны Цитадели информации стало в двадцать пять раз больше, чем обратно. Это, примерно, в тридцать раз больше, чем шло от Цитадели ранее. Там определенно что-то происходит. Смотрите!
На глазах у всех, кто сейчас наблюдал отображаемую на графиках динамику, пик резко упал к уровню второй кривой и оба графика стали равными, но не вернулись к первоначальному состоянию.
В уголках глаз Призрака пролегла едва заметная складочка.
― Похоже, на ловца и зверь бежит... Свяжитесь срочно с Хейлой. Надо понять, какого чёрта у них там происходит. Дайте задачу ВИ: пусть найдет все события в этом секторе, совпадающие по времени с каждым из изменений в сигнале, ― Призрак с энергией, какой за ним давно уже никто не отмечал, откинулся в кресле и принялся что-то нервно искать во внутреннем кармане и, не найдя, затарабанил пальцами по крышке стола, осматривая её поверхность, словно ища то, что отложил в сторону пару минут назад. ― Приступайте. Не упустите ни одной мелочи, насколько бы ничтожной она не казалась.
Гроссмюллер и Баум, не задавая вопросов, снесённые лившейся из шефа энергией, поспешно покинули кабинет.
Остался лишь Фишинблад. Начало разговора он просидел с отсутствующим видом, размышляя о чём-то своём ― далёком и сложном. Но едва Призрак проявил столь несвойственное ему оживление, в глазах первого зама мелькнуло неподдельное беспокойство. И… страх… Он едва дождался, когда за Гроссмюллером закроется дверь, после чего его пальцы тревожно скользнули по внутренней стороне левого предплечья. Призрак расслабил руки, заметно обмяк и снова глазами сонной рыбы оцепенело уставился в пространство перед собой.
Малый грузовоз “Гайат” ничем не привлекал к себе внимания. Один из многих “частников”, какие десятками прибывали на Бездонье и покидали его каждый день. Согласно судовым записям, он занимался перевозкой недорогих комплектующих для балкеров и кораблей-заводов, занимавшихся переработкой руды в процессе перелёта. Обычный бизнес для Бездонья, где почти всё так или иначе было завязано на разработку богатых никелем недр планеты. Только за последний год “Гайят” уже двадцатый, если не тридцатый раз привозил сюда свой нехитрый груз.
Короткий таможенный досмотр, пара незадекларированных контейнеров, угроза наложить арест и щедрый “аргумент”, чтобы этот арест не накладывать ― всё шло своим привычным чередом. Проводив глазами направившихся к следующему транспортнику таможенников и убедившись, что они поднялись на борт, Пол Баллок для верности подождал ещё пару минут, после чего набрал на инструментроне и разослал своей группе условный код начала наземного этапа операции. Получив его, находившийся в комнате охраны космопорта дежурный, убедившись, что напарник занят созерцанием экранов от камер слежения в главном пассажирском зале, где разворачивалась ссора между азари-регистраторшей и, похоже, не совсем трезвым пассажиром-человеком, вынул из внутреннего кармана оптический диск и вставил его в терминал. Мерцнул коротко красный индикатор, оповещая о наличии вредоносной программы, и тут же снова погас: обманутый вирусом ВИ расценил обнаружение программы собственной ошибкой и дальнейших действий по устранению угрозы предпринимать не стал. Вырубить напарника разрядом шокера было делом нескольких секунд...
Неспешно подлетевший к “Гайату” дрон-погрузчик принял из ангара корабля два контейнера и, сопровождаемый тремя людьми из команды грузовоза, доставил их к одному из складов. Старший из “грузчиков” осмотрел заставленное такими же контейнерами помещение и, не углядев ничего подозрительного, открыл первый ящик ― с комплектами брони и оружием на трёх человек.
Баллок читал поступающие ему на омни промежуточные отчёты о выполненных этапах операции, посматривая на секундомер, закреплённый в углу экрана омни-тула. Эту операцию он разрабатывал почти пять лет, исследовал досконально все ходы-выходы в Кограсе, знал почти наизусть план его космопорта, детально изучил охранные системы каждого терминала на космодроме и личные дела персонала, ища среди них тех, кто за хорошее вознаграждение поможет ему без единого выстрела взять космопорт под полный контроль. И сейчас словно по нотам шаг за шагом воплощались в жизнь его планы.
Вторая группа переодевшихся в боевую броню людей подошла к выходу из ангара “Гайаты”. Баллок ждал последнего сообщения ― от крысы-охранника ― чтобы начать главную часть операции.
Над космопортом раздался странный трещащий звук, словно пыталась заорать охрипшая пожарная сирена, и ВИ начал блокировку всех входов на территорию космопорта. Намертво запечатали двери магнитные замки, на окна опустились защитные шторы, “глушилки” отрезали всё и всех, кто находился внутри периметра космопорта, от внешнего мира.
― Пора, ― Баллок кивнул командиру группы захвата Фрэнку Гуверу. ― Вам ― диспетчерский центр. Через пять минут начать отсчёт. И обеспечьте мне канал связи с управляющим подразделения ВПЭ Бездонья.
На омни высветилось сообщение от первой группы ― группы подрывников. Пробравшись через подземные уровни складской зоны к помещениям инженерно-технического назначения, они оказались возле энергоустановки космопорта. Скрутив инженеров и заперев их в одной из небольших подсобных каморок, подрывники приступили к выполнению главной своей задачи. В втором контейнере, который они доставили на склад, было всё необходимое для закладки взрывного устройства. Бомбу с ядерной начинкой установили в тамбуре, за которым начиналась активная зона реактора, вырабатывавшего электричество для космопорта. Устройство имело специальный блок, позволявший удалённо его контролировать. Убедившись в исправности механизма, подрывники закрыли наглухо тамбур. Оставалось только заварить двери и окопаться в помещении на подходах к инженерному залу.
Полная блокировка дверей давала им драгоценные минуты для отхода на финальном этапе операции: на то, чтобы добраться до бомбы и обезвредить её потребовалось бы много времени ― достаточно, чтобы обе группы могли добраться до “Гайаты” и покинуть планету.
Спустя три минуты после выхода группы захвата Баллок отправился следом за ними. На кону лежало десять миллиардов кредитов. Именно в такую сумму он оценил “дивиденды” по итогам тридцатилетних разработок волусами недр Бездонья. Дивиденды, которые волусы “задолжали” тем, у кого обманным путём выкупили за бесценок планету. Именно такую речь заготовил Баллок для управления ячейки ВПЭ, переводя стрелки на руководство Альянса, к которому, на самом деле, он не имел ни малейшего отношения. В мутной воде политического скандала было так просто исчезнуть, прихватив с собой огромную сумму, и раствориться среди бескрайних просторов Терминуса. В том, что ему эту сумму перечислят, он не сомневался. Инфраструктура, которая могла быть уничтожена в результате подрыва энергоустановки, стоила намного больше. А времени на переговоры и согласования у волусов не будет. В случае же попытки местной ЧВК пойти на штурм… Что же… Космопорт прекрасно сможет защитить себя сам, обратив свои турели и боевых дронов против нанятых волусами бойцов...
Вечер 44 дня. "Я Господь, Бог твой. Да не будет у тебя других богов кроме Меня."
Макс улыбался, пока они ехали к побережью. Улыбался, пока Эйби варила им кофе и с мрачным удовольствием рассказывала о том, как избавилась от последних рождественских украшений в дальнем крыле дома (и вовсе было не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы уловить спрятанное между строк “от последних упоминаний о Фомской”). Улыбался, пока Лу задумчиво рассматривала в окно темные призраки бывших ветвей бузины – те слишком давно и слишком глубоко пустили корни в запущенном саду, чтобы просто так уйти, исчезнуть в костре, не оставив от себя хотя бы теней воспоминаний. Но все было в прошлом, а сейчас были только они: три человека в плохо протопленной комнате с уходящими под потолок стеллажами книг. Эйби курила, задумчиво просматривая страницы экстранета и наспех прослушивая последние новости (“новый премьер-министр согласовал с мэром города возможность восстановления старого квартала” и “группа ученых-археологов из Королевского университета пропали с карт при раскопках на Марсе”), а Макс дремал и все так же, черт подери, улыбался.
– А т-ты ведь знал, что э-это будет В-вега, – заметила вдруг Лу, раздраженно ткнув кочергой в тлеющие угли.
– Разумеется, – не стал лгать Макс, отложив в сторону планшет. – На совете мы обсуждали его кандидатуру, и…
– Почему н-не сказал? – прервала его сестра, обернувшись через плечо. Красные отблески пламени лизали бледные ладони, словно бы выпрашивая угощение, но Лу была неумолима.
– Ты была слишком занята, – пожал плечами Макс, продолжая улыбаться, и сестра внезапно почувствовала злость. Тяжелая горькая волна поднялась изнутри, заполняя все мысли, отравляя каждую клеточку ее тела, но, казалось, Макс этого вовсе не замечал: он задумчиво помешал кофе, аккуратно положив на блюдце ложечку и пальцем вытерев капельку с края чашки. – Ты занималась своей личной жизнью, разве нет?
Лу застыла.
В его голосе не было никакой обиды – лишь легкий намёк на неудовольствие, быть может разочарование; и волна злости, несокрушимая, жаждущая жертв, смертей и поклонения, разрушающая все на своем пути, вдруг исчезла – разбилась об этот спокойный вопрос, об эту равнодушную улыбку. Так просто и легко, мгновенно остужая ее пыл.
Это были его умелые пути убеждения – Лу знала это, знала, что стоит ему лишь пожелать, и не потребуется волшебная палочка, чтобы убедить ее во всем, что брат только пожелает.
Чувствуя ком в горле, она судорожно выдохнула, но ответить не решилась – да и что тут скажешь?
– Ты хотела сама справиться со своими проблемами, – Макс вновь потянулся к планшету, а Лу оперлась о стенку камина, до боли в костяшках сжимая пальцы на успевшей остыть решетке. – Разве я в праве тебе запрещать?
– Я… – прошептала она, едва не задыхаясь и хватаясь дрожащими пальцами другой руки за горло. – Макс…
– Лу, ты хотела свободы, – твёрдо проговорил брат, поднимая на нее взгляд, и та почувствовала, как падает, растворяется в этой его улыбке, становится бесконечно одинокой и ничтожной пред лицом Создателя. – Я дал тебе ее.
Где-то на периферии их сузившегося до размера спичечного коробка мира слышалось негромкое бормотание диктора новостей, но даже в этих звуках читались бесконечная, неограниченная власть над ней и осуждение. Какое-то мгновение, доля секунды, лишь одно слово, и она вновь была той нескладной девчонкой, которая утирала со щеки брата кровь и растерянно и бессвязно шептала обещания больше никогда не покидать его, никогда не предавать.
– Ты хотела этой свободы? – прошептал Макс, и улыбка из безмятежной стала мстительной.
– Я н-никогда не была свободна, – оправдываясь, торопливо прошептала она. – Никогда, и ты з-знаешь это.
“Ложь,” – мелькнуло в мыслях брата, и Лу отшатнулась словно бы от пощечины.
– К чему привели твои решения? – голос Макса окреп, и улыбка… чертова улыбка.
Лу потёрла виски.
– Чего ты добилась? – вкрадчиво уточнил он, поднимаясь и подходя ближе. Теперь отблески угасающего пламени лизали его шею и ключицы, и Макс казался совсем безжалостным и всемогущим – карающим божеством, не способным услышать мольбы.
– Для тебя? – переспросила Лу.
– Для нас, – мягко поправил ее Макс.
Его ладонь скользнула по щеке сестры, ласково убрав прядь волос за ухо: неуловимая перемена многогранного и многоликого, но такого узнаваемого и родного – единственного Бога. Это походило на игру: калейдоскоп в руках ребёнка, прихотью приводимый в движение и меняющий свои узоры ежесекундно – одни и те же осколки стекла, а рисунки всегда разные. Вот только это была не игра вовсе, а ее жизнь.
– Я все – с-слышишь? – все делала д-для нас, – зашептала Лу, прикрывая глаза и неосознанно потираясь щекой о его ладонь. – Т-ты же з-знаешь…
– Я знаю, – кивнул Мак и замолчал, когда Эйби поднялась и вышла в холл, на ходу раскуривая сигарету. Он вновь перевел взгляд на сестру, а потом, внимательно глядя в ее глаза, вкрадчиво продолжил: – Но ты допустила ошибку: Питкерн на Цитадели, а вместе с ним и информация, которая может стоить нам всего. Ты защищаешь не того, Лу, ты и сама знаешь это. Стоит ли продолжать, когда перед нами такие перспективы?
Улыбка Макса вновь преобразилась, и Лу безо всякого труда прочитала его мысли: мрачное торжество победы, всего один шаг отделяющий его от кресла Четвертого. И вовсе не прихоть, а с холодным рассудком продуманный план, ведущий дальше, вверх – все то, что обещала ему Лу, клялась с фанатичной преданностью, с готовностью положить все к его ногам. Получается, она лгала? Ему? Себе?
Она в отчаянии качнула головой: где-то в саду, совсем недавно она похоронила призрака Клава, и сейчас не хотела, чтобы на смену ему пришел новый – еще один улыбчивый, но уже, быть может даже, не такой молчаливый преследователь, который не позволит ее совести замолчать.
– Ты защищаешь его, – повторил он. – А ведь все, что осталось у тебя – воспоминания, Лу.
– Он в-вернется… – выдохнула она в последний раз, но надежда уже погасла.
– А мне не нужно возвращаться, потому что я не ухожу, – прервал ее Макс. – Я рядом. Потому что только я один люблю тебя, Лу-Лу. Только одному мне ты нужна, и лишь только я один забочусь о моей сестре.
Он снова отвернулся и сел в своё кресло, привычно подправив под ноющую спину подушку и закинув ноги на пуфик. Обыденно, повседневно – это странно успокаивало и позволяло поверить в то, что все идёт как надо. И больные слова о том, что Лу вовсе не была нужна Питкерну, что, получается, она была всего лишь запятой в его повествовании, в его вечном поиске правды и сенсации, теперь не были обидными, а лишь справедливыми… Впрочем, чему тут удивляться? Фил никогда ничего и не обещал, а их недоотношения были чем-то вроде придуманной ею сказки: легкомысленный рыцарь, некрасивая принцесса и побег.
Какая глупая, глупая принцесса.
– Лу, – горько проговорил брат, и теперь ей действительно стало легче: ему было больно не меньше, чем ей. Ему было тяжело. О, Создатель, он так страдал, возлюбив ее как самого себя! - Мне жаль, что так получилось, и я искренне хотел, чтобы…
– Не знаешь, – упрямо мотнул он головой. – Не знаешь, потому что даже сейчас готова и дальше защищать его. Готова бросить все свои силы непонятно куда и, что важнее, не понятно зачем. Что ты вообще преследуешь?
Она молчала.
– Неужели, играешь против меня? – рассмеявшись, словно бы это могло быть замечательной шуткой, проговорил Макс. – Это ведь глупо – мы неделимы, одно целое, а ты вот так…
Он неопределенно развел руками.
– П-прости меня, – шепнула сестра, подходя ближе и садясь рядом у его ног.
От камина веяло теплом, и такой тяжкий груз, лежавший на ней все это время, пока Лу в отчаянии ждала новостей от Фила, потихоньку испарялся, исчезал, просто потому, что она была там, где и должна была быть. Делала то, что должно. Простая арифметика, как сказал Макс, где один плюс один никак не может быть три. А она была такой упрямой, такой слепой.
– Иногда мы делаем что-то, что вредит нам, сами того не подозревая, – задумчиво проговорил Макс, глядя на сверху вниз, однако во взгляде больше не было осуждения, лишь прощение. – Просто… ты ведь вовсе не должна оступаться. Ты – та самая рука, которую протягиваю, а разве руки могут не слушаться?
Сравнение было забавным и немного странным, и Макс рассмеялся, лениво взлохматив ее волосы – как в детстве. Лу проглотила ком в горле, едва сдерживаясь от рыданий.
– Но теперь же все будет как надо? – уточнил брат, и она торопливо кивнула: от облегчения хотелось смеяться, хотелось говорить, объясняться, но она продолжала молчать. Макс улыбнулся, и это была последний узор калейдоскопа – улыбка была искренней и нежной. – Спасибо.
– Т-ты не д-должен благодарить, – прошептала Лу.
Дверь вновь распахнулась, и на пороге снова появилась Эйбилин. В руках у нее был поднос, и ноздри щекотал запах только-только испеченных тостов с маслом, и она улыбалась ровно так же как и Макс, с любовью. Маленькое счастье в маленьком мире огромного поместья, где страданиям не было места. Всего лишь нужно было соблюдать несколько правил и следовать своей судьбе, не пытаясь изменить жизнь. Да и что это за временная блажь – как будто предначертанное может поддаться влиянию ничтожной человеческой прихоти, изогнуться немыслимым образом и вывести вовсе не туда, где человек этот и должен оказаться. Глупость да и только.
– Сахару? – спросила Эйби. – Я решила не добавлять вам меду в чай, раз уж вы с лимоном решили.
– Да, – кивнул Макс, и женщина тут же подала ему чашку, а сама села в кресло напротив.
– Вы говорили, что мистер Вега будет награжден в этом году? – переспросил Эйби, отпивая глоток из своей чашки. – Как мило, мисс Лу.
– Э-это решил М-макс, – рассеянно ответила она, принимая из рук брата чашку с какао. И это тоже было мило – никому не нужно было спрашивать, чего именно ей хотелось выпить. Он знал. Макс всегда знал, что для нее нужно.
– Тогда не сомневаюсь, что это маленький подарок вам, – заметила Эйби, подмигивая Максу.
– Я подумал, что ей было бы приятно, – кивнул тот. – На премии я вместе с наградой отдам ему все твои рисунки, Лу-Лу. Эйб, ты ведь их сохранила?
– А как же! – рассмеялась женщина, щелкая зажигалкой. – Они где-то в кабинете, в одном из альбомов.
Она сделала вид, что поднимается их искать, но вид Лу заставил ее рассмеяться.
– Н-нет! – тут же испугалась Лу, краснея и тут же опрокидывая ложечку на пол.
– Проклятье, – деланно огорчился брат, продолжая улыбаться. – А ведь это, пожалуй, лучшая награда – рисунки маленькой девочки.
Эти легкие поддразнивания напоминали пластырь с пыжаками, которым Эйби заклеивала ее разбитые коленки в детстве. Впрочем ранка была теперь куда глубже, но этот разговор справлялся со своими функциями обезболивающего еще лучше, чем любые медикаменты.
– Н-но вы правы, – улыбнувшись, кивнула Лу. – О-он по-прежнему достойнейший из к-кандидатов.
– Рад, что Совет тебе угодил, – проговорил Макс.
Они вновь замолчали, но теперь тишина не была напряженной и тяжелой – всего лишь молчание людей, которым не нужно говорить, чтобы быть понятыми. И только через несколько часов, когда камин прогорел полностью, а Эйби давно дремала в кресле, Макс сказал:
– Я отзываю Ривза обратно на Землю, – он с негромким "дзынь" поставил чашку на блюдце. – В день Премии он должен быть рядом. И... ты знаешь, что нужно делать.
Не бойся казаться себе чудовищем, — бойся быть им, не зная этого.
Михаил Веллер. “Гуру”
Том отсутствовал уже больше часа. Встретившись с Уэйфаром и Хейлой у выхода к зоне погрузки, он попросил их подождать завершения подготовки “Одина” к вылету.
― Я подойду, как только всё будет готово, ― сказал Тонг.
И Генри с Хейлой остались ждать. Зал ожидания и примыкавшие к нему кафе и мелкие ресторанчики были полны жизни. Кричали дети, переругивались со служащими космопорта саларианцы, чья клетка с двумя ки’нуурами (1) по ошибке попала вместо тёплой камеры хранения в рефрижератор, из дальнего угла зала раздавался громовой храп спящего крогана, которого никто не решался потревожить, жужжали уборочные дроны ― жизнь пассажирского терминала шла своим чередом.
После сытного ужина и длинного, но крайне удачного дня у Генри слипались глаза. Каждые следующие пять минут ожидания давались всё тяжелее. Наверное если бы не присутствие Хейлы, он уже давно бы с удовольствием последовал примеру храпящего крогана ― так велик был соблазн найти себе укромное местечко где-нибудь у стенки и подремать оставшееся до возвращения Тонга время. Судя по виду Хейлы, её одолевали схожие мысли ― во всяком случае, так показалось Уэйфару.
На улице окончательно стемнело, и только у края горизонта тянулась тонкая пурпурная линия. “Жаль, нельзя выйти на космодром, подышать воздухом…” ― глаза Генри были похожи на глаза вынутого из воды окуня. Повернувшись к Хейле, он погладил её по плечу, заверил, что Том уже точно объявится в ближайшие полчаса, почувствовал в себе прилив бодрости и даже нашёл в себе силы улыбнуться несонной улыбкой. Хейла улыбнулась в ответ ― тускло и вымученно. Генри привлёк её к себе, поцеловал в щёку.
― Подреми немного, если хочешь. Скоро уже полетим, ― Хейла, сидевшая прямая и напряженная, как струна, перевела взгляд на мужчину и улыбнулась краешком губ.
― Лучше на корабле, Генри. Не нравится мне это место, ― с Хейлой творилось что-то странное. После встречи с Тонгом Дженс начали обуревать чувства, которые можно было бы назвать плохим предчувствием. Но ничего определённого девушка не замечала, что несколько обнадеживало, но все-таки горячее желание покинуть космопорт её не покидало. И, оглядев взором окружавших их гуманоидов, Дженс добавила: ― Они опасны, и кража кошелька ― наименьшая из проблем.
― Я послежу, ― пообещал Генри. ― Тебя никто не тронет. Поспи. Не волнуйся. Кограс не самое приятное место, но в космопорте слишком много охраны, чтобы устраивать бардак посреди зала ожидания.
Конечно Хейле спать не хотелось, да и сон её уже очень давно стал мало отличаться от дремы. Даунволл говорил, что это связанно с протезированием части черепа и добавлением аугментации в мозг. Но, несмотря на то, что и усталости Дженс тоже не чувствовала, она все же решила дать мужчине возможность проявить заботу. Поэтому положила голову на плечо Генри и закрыла глаза. И принялась считать удары его сердца. Судя по пульс, Уэйфар был крайне доволен.
***
Захват прошёл быстро. Автоматическая система охраны сама открывала им двери. Оказавшись уже перед входом в диспетчерский центр, они в первый раз за всё время с начала операции увидели бойцов ЧВК и перебили их несколькими короткими очередями.
Баллок надавил на панель входной двери и вошёл в диспетчерскую. В первую минуту, казалось, их присутствия не заметили. Стены и стёкла здесь снижали почти до нуля звук взлетающих звездолётов ― расслышать выстрелы из коридора не смог бы никто. А вот залп из штурмовой винтовки в самой диспетчерской услышали все, кто там находился. Служащие толпой с криками ломонулись в противоположную сторону ― подальше от выстрелов и дальше от единственного выхода из зала. Потом Баллок сделал широкий жест руками, требуя тишины, и заговорил.
― Господа! Минуту вашего внимания! Соблюдайте спокойствие, и всё для вас кончится благополучно, ― выдержав короткую паузу, он продолжил: ― Прекрасное место. Давно мечтал здесь побывать, ― Баллок медленно двинулся вдоль голографических экранов, панелей управления, дошёл до широкого окна и посмотрел на ночной Кограс. ― Какая идиллия… Даже и не скажешь, на каком чудовищном обмане, рождённом жаждой наживы, она построена… Но к делу. Не беспокойтесь, господа, непосредственно к вам оно мало имеет отношение. Намного большее отношение оно имеет к вашему… работодателю. Поэтому, я полагаю, вы позволите мне воспользоваться вашим прямым каналом связи с директором планетарного филиала “Вол Планетрик Энерджи”. Ведь он у вас есть, не так ли, уважаемый Натне Бар?
Взгляд Баллока скользнул по затихшей толпе работников диспетчерской и остановился на волусе в тёмно-зелёном с тонкими жёлтыми прожилками скафандре. По дороге сюда он успел запросить у ВИ космопорта имя и данные на старшего дежурного администратора этих суток, имевшего доступ и право устанавливать связь с высшим руководством колонии в любое время.
Бойцы Баллока обступили волуса с двух сторон и вытолкнули из толпы. Сопящим зелёным мячиком он “покатился” по направлению к Полу.
― Кто вы такой? ― голос Бара дрожал, но выполнять распоряжения бандитов он не спешил.
― Я забыл представиться? Как это невоспитанно с моей стороны, ― картинно посетовал Баллок. ― Впрочем, высшие чины “ВПЭ” тоже не отличаются соблюдением этикета. Это хоть в какой-то мере меня извиняет. Как говорится, с кем поведёшься… ― он подошёл ближе к волусу. ― Если это вас устроит, можете считать меня поборником справедливости. И эту самую справедливость я намерен потребовать от твоих боссов, Бар. Канал связи, живо! Я не буду просить трижды.
Увидев возле голосового клапана пистолет, волус признал, что его административного уровня недостаточно для того, чтобы вести подобного рода переговоры, и место следует уступить более высокому начальству.
Глядя на то, как Бар возится с омни, переводя связь на ближайший к нему, Баллоку, терминал, Пол, словно вспомнив о чём-то ещё, повернулся к работникам диспетчерской.
― Да, кстати, передайте кто-нибудь ожидающим пассажирам, что все их рейсы откладываются на неопределённое время и что им самим крайне не рекомендуется предпринимать попытки покинуть территорию космопорта. Связаться с городской службой безопасности не пытайтесь. Работа всех систем космопорта находится под полным нашим контролем. Можете убедиться.
Баллок подал знак одному из своих инженеров, тот набрал команду на инструментроне, и из-под металлической панели потолка вышла и уставилась дулом на заложников турель.
― То же самое мы можем проделать с любой другой охранной техникой космопорта, ― продолжил Пол. ― Так что проявите заботу о своих клиентах и работниках и отсоветуйте им приближаться к выходам в город или на взлётно-посадочное поле. А также поставьте их в известность, что в пределах космопорта временно не будет работать любая связь, кроме той, которую разрешу лично я.
Помедлив, один из диспетчеров, турианец, неуверенно подошёл к панели управления информационными табло и голосовой связи.
За спиной у Баллока засопел Натне Бар: прямая линия с главой филиала “ВПЭ” Бездонья Ирну Руном была готова. Засветился большой голоэкран, и на нём возник силуэт ещё одного волуса, всё отличие которого было лишь в том, что его скафандр был светло-серого цвета.
― Приятно видеть вас, мистер Рун, ― расплылся в скупой злой улыбке Баллок. ― Извините, что вынужден был поднять вас с постели. Не сомневаюсь, что вы сладко спали. Но, увы, как вы понимаете, служебные обстоятельства и интересы дела выше нас.
― Кто вы такой? Что вам нужно? ― сердито просипел в вокодер Рун. ― Мой администратор сказал, что вы захватили космопорт. Что за идиотские шутки посреди ночи?
― Здесь никто не шутит, мистер Рун. Наоборот, возможно, это самая важная и самая серьёзная из сделок, какие вам когда-либо выпадало заключать. Считайте это скромным бизнес-проектом. Сейчас я изложу вам его суть, ― Баллок подошёл почти вплотную к голоэкрану, чтобы волус наверняка расслышал каждое его слово. ― Как вам должно быть известно, планета Бездонье Скиллиан не всегда принадлежала компании “Вол Планетрик Энерджи”. Её открыли люди. Построили здесь первые колонии. А потом волусы обманным путём вынудили Альянс продать планету за бесценок. И вы мне можете долго говорить о том, что люди сами на все условия согласились, но я-то знаю про ваши шашни с турианской разведкой и про то, что диверсионная группа доставила для вас с планеты образцы горных пород. После чего вы провели лживую кампанию по приобретению планеты за минимальную цену… Фактически, вы совершили кражу человеческой собственности и теперь на этой краже богатеете, забывая про истинных владельцев Бездонья. Богатеете уже больше тридцати лет. И никто из вас даже не предполагал, что однажды обманутые вами люди вернутся и потребуют выплатить им все причитающиеся дивиденды.
― Вы сумасшедший, мистер…
― Ганн, ― Баллок косо наклонил голову в насмешливом кивке. ― Нет, мистер Рун, я не сумасшедший. Я деловой человек и поборник справедливости, которая должна сегодня восторжествовать. И чтобы она наверняка смогла восторжествовать, я решил подкрепить свои взывания к вашей совести временным заимствованием космопорта Кограса. Вместе со всеми его работниками, пассажирами, сопровождающими и… взрывным устройством в десять килотонн, которое в эту самую минуту ведёт обратный отсчёт под главной энергоустановкой космопорта.
Насколько можно было судить по голограмме Руна, насколько точно картинка могла передавать происходящее на другом конце канала связи, после слов Баллока о бомбе волус с минуту не дышал.
― Вы… вы собираетесь… ― заплетающимся языком начал Рун, когда снова обрёл дар речи.
― Я собираюсь взорвать здесь всё к чертям, если в течение ближайших двух с половиной часов вы не переведёте на указанный мною счёт десять миллиардов кредитов, ― перебил его Пол. ― Это хоть как-то сможет компенсировать нанесённый вами ущерб.
― Подождите… Постойте, мистер Ганн, но совершить транзакцию подобного размера за указанное вами время невозможно. Мне предварительно требуется связаться с метрополией…
― ...решить ряд бюрократических вопросов, найти свободные средства… ― продолжил за волуса Баллок. ― Ни черта подобного. Вам придётся ускорить все ваши “бюрократические процессы” и уложиться в два с половиной часа. В противном случае ущерб многократно превысит указанную мною скромную сумму. Я уже не говорю о тех десятках тысяч жителей Кограса, которые погибнут в результате взрыва, ― насладившись оцепенением волуса, человек продолжил: ― Хочу вам сразу сказать, что любые ваши попытки взять космопорт штурмом, взломать его ВИ или совершить иного рода диверсию, обречены на провал. Все системы космопорта находятся под полным нашим контролем. Включая охранную. Поэтому, если ваши наёмные головорезы попытаются выбить нас отсюда, автоматика первой даст им отпор. А вы, я уверен, не хуже меня знаете, насколько велики её боевые возможности. Кроме того, если наше положение станет совсем уж безнадёжным, мы подорвём энергоустановку досрочно. Итак, у вас есть два с половиной часа, чтобы перевести нам десять миллиардов кредитов. Все необходимые данные для перевода и обратной связи со мной я вам передаю. Буду ждать хороших известий и советую вам поторопиться…
По головизору в том закутке, где ожидал возвращение ТоТо Уэйфар, показывали бокс. Шёл уже восьмой раунд, китайский атлет теснил австралийца, и Уэйфар искренне сопереживал последнему, приходившемуся Страннику земляком. Сопереживал молча: Хейла продолжала мирно дремать на груди у Генри.
Неожиданно экран головизора погас. Ровно как и все головизоры в зале ожидания, показывавшие новости Кограса, новости галактики, биржевые сводки и спортивные состязания. Генри раздосадованно поджал губы, но от резкой риторики в адрес технических служб космопорта воздержался.
Минут через пять показался запыхавшийся Тонг.
― Почему у вас отключён инструментрон? Сказал же, что пришлю сообщение.
― Не ори, ― Генри взглянул на Хейлу ― она просыпалась. ― Никто ничего не отключал, ― он дотянулся пальцем до омни. Оранжевая голограмма затянула руку. Значёк сообщений не мигал. ― Ничего ты нам не присылал.
― Не может быть, ― Тонг проверил свой и не поверил тому, что увидел: омни показывал, что экстранет недоступен. ― Что за чёрт?
― У нас проблемы? ― подала голос “проснувшаяся” Хейла. Она поняла, что случилось нечто чрезвычайное, так как кроме экстранета отключились и её спецканалы связи с “Уранией”. Видимо, администрация космопорта решила вырубить всю связь, непонятно только, зачем? Возможные ответы не очень обнадеживали Дженс.
Генри терзал свой инструментрон, пытаясь найти ответ на тот же вопрос. Связь отсутствовала. Любая. И, насколько можно было судить по нарастающему гулу в зале ожидания, она отсутствовала не только у них.
— Что-то не так… Нет контакта с внешним миром. Никакого нет. И непонятно, почему. Диагностика не выдаёт ничего, кроме как: “Нет доступных сетей и каналов.”
― Какой-то бред… ― сказал Тонг. ― Ладно, давайте, нам пора отчаливать. Пока наше “окно” не передали следующему судну. А то потом опять несколько часов придётся ждать.
Из зала ожидания они проследовали в небольшое серое помещение, часть одной из стен которого представляла собой закалённое стекло от пола до потолка. Через него было видно, как суетятся рабочие погрузочной зоны. Похоже, они не могли по какой-то причине открыть наружную дверь, за которой начиналось взлётно-посадочное поле.
Сбоку от стеклянной стены был выход в коридор к сектору, где стоял “Один”. Тонг нажал на дверную панель. Зелёный светодиод мерцнул и сменился красным. Дверь стояла на блокировке.
― Какого чёрта?! ― выругался Том. ― У них сошёл с ума ВИ?!
Ответом Тонгу стал громкий голос, донёсшийся со стороны зала ожидания:
― Уважаемые пассажиры, сопровождающие, а также работники космопорта! С вами говорит диспетчерский пункт. Убедительная просьба сохранять спокойствие, ― голос звучал как-то неестественно, напряженно, и это напряжение мгновенно пропитало воздух в зале. ― В данный момент космопорт находится под полным контролем вооружённой группы неизвестных нам людей. Заблокирована связь, Экстранет. Охранные системы также полностью контролируются захватившими. Настоятельно не рекомендовано с настоящей минуты пытаться самостоятельно покинуть пределы космопорта. При попытке взломать дверные замки автоматика откроет огонь на поражение. Ведутся переговоры. Мы делаем всё возможное… ― связь прервалась.
Несколько секунд в зале и прилегающих к нему помещениях было тихо. Потом раздался высокий женский крик. Гул голосов подхватил его. Толпа пассажиров ломонулась к дверям ― и с ещё большими криками остановилась, когда из-под стальных панелей вышли охранные турели. Слова говорившего из диспетчерской оказались страшной реальностью.
― Твою мать! ― Тонг почувствовал, как у него холодеют руки и ноги.
Уэйфар стоял молча, потрясённый, и только крепко прижимал к себе за локоть Хейлу.
― Похоже, мы влипли, ― отозвалась Хейла. Генри на мгновение даже удивился спокойствию в её голосе и самому содержанию произнесённой ею фразы. ― Может, нам попробовать где-нибудь укрыться? Тут есть какие нибудь технические помещения?
Уэйфар, кажется, впервые в жизни испытывал столь сильную тревогу. Не за себя ― за Хейлу. Он уже пожалел, что предложил ей отправиться вместе с ним на Бездонье ― вечно непредсказуемый и опасный мир.
Услышав вопрос Дженс, он оглянулся по сторонам, заметил узкую серую дверь, за которой должно было быть, судя по знаку, подсобное помещение для уборщиков, подошёл к ней и прикоснулся к панели замка. Светодиод окрасился в красный цвет. Как и выход в зону погрузки, эта дверь была заблокирована.
― Похоже, действительно заблокировано всё, ― мрачно заметил Том. ― Будет печально, если и сортиры тоже.
Со стороны общего холла раздались короткие очереди и громкие крики. Генри подскочил к углу и осторожно выглянул в зал ожидания. Перед стеклянными, а сейчас закрытыми стальными защитными жалюзями окнами и входом в зал со стороны улицы лежало несколько тел ― люди, турианцы, кварианец. А под потолком висели две охранные турели. Похоже, несмотря на предупреждение, не все были согласны вот так просто сидеть в ожидании собственной участи и предприняли попытку вскрыть входную дверь. И автоматика сработала на защиту…
― Хорошо, что дроны-уборщики охраняются только блокировкой замка, ― проговорил Генри.
Он посмотрел на Хейлу ― женщина молчала. И, насколько он мог судить, думы её были не самыми лёгкими и приятными. Генри подошёл к ней и обнял.
― Ничего. Всё будет хорошо. Мы вместе. Я с тобой. Всё будет хорошо, ― он тихо гладил Хейлу по спине, корил себя, думал, метался в мыслях и с горечью признавал, что не в силах что-либо изменить сейчас.
У Хейлы было свое мнение насчёт происходящего и о возможных исходах текущих событий. И мнение это нельзя было назвать радужным. Она винила себя за то, что не смогла предугадать данный форс-мажор. Но решила пока отложить самобичевание на более спокойное время. Девушка лишь уверенно улыбнулась, чтобы ободрить своего спутника.
Минуты тянулись медленно, неохотно, напряжённо. Десять, пятнадцать, час… Полтора… Над Кограсом была глубокая ночь. В зале ожидания стояла пронзительная, словно до хруста сжатая тисками тишина. Тревожно спали на руках родителей маленькие дети. Взрослые застыли в тревожном, усталом, почти выгоревшем едином полуступоре, готовом по первому же щелчку пальцев сорваться в панику. Все ждали. Ждали хоть чего-нибудь. Неизвестность и неопределённость давили на психику больше всего.
Уэйфар, Дженс и Тонг сидели на скамейке у дальней стены ― почти всё там же, у коридора, ведущего к выходу к погрузочной зоне космопорта. Том, не мигая, смотрел на замершие голографические табло. Хейла, казалось, пребывала в ещё большем спокойствии, чем прежде. Генри сидел, отрешённо уставившись в потолок. Тонкий, но так хорошо различимый в тишине звон голограмм чем-то напоминал звон натянутой до предела струны.
Неожиданно (впрочем, никто, пожалуй, из сидевших в зале не обратил на это внимания) мерное жужжание электроники на пару секунд смолкло, по экранам прошла тонкая рябь, и всё вернулось обратно к монотонности и безразличию. Словно не в ритм проскочил удар сердца.
Генри уверенно поднялся со скамьи. Взгляд его из отрешённого и ничего не выражаюшего стал тяжёлым и жёстким, а в глубине зрачков заиграл стального оттенка огонёк. Странник пошёл к двери, через которую они не успели выйти на взлётное поле почти два часа назад. Панель замка продолжала по-прежнему гореть красным цветом. Но Генри шага не замедлил.
Когда до выхода оставалось не более пары метров, красная панель мигнула и переключилась на зелёный. Не дожидаясь прикосновения руки, дверь послушно отошла в сторону, пропуская человека на только что бывшую запретной территорию.
Who cares if one more light goes out in a sky of a million stars?... Well, I do. “One more light” Linkin Park
― Я заказала новую мебель, ― проговорила Фомская, старательно помешивая кофе без кофеина и морщась от запаха.
В последнее время нестерпимо хотелось настоящего горького кофе, чтобы сливки были жирными и натуральными, а сверху темнела добрая ложечка корицы. Вот только не все желания сбываются, и хорошая альтернатива (продавцы долго и упорно ее уверяли, что разницы она не почувствует) все-равно была не так уж и хороша по сравнению с оригиналом.
― Мне показалось, что натуральное дерево будет как нельзя лучше. В конце концов, очень бы не хотелось искусственных материалов.
Она поудобнее уселась в кресле и похлопала себя по вот-вот появляющемуся животику. Несмотря на хороший аппетит, лишнего веса у неё не появилось, пусть она и оставалась пышкой с округлыми формами. Возможно, все благодаря тому, что, несмотря на беременность, Светлана не сидела на месте и продолжала заниматься галереями и каждые несколько дней ездила в Лондон, чтобы курировать проходящие или организовать новые открытие.
Ричард поднялся со своего места, подошёл к жене и поцеловал её.
― Ты умница! ― он нежно накрыл её руку, лежавшую на животе, своей.
Клер присел рядом, на ковёр, возле подлокотника кресла. Чувствовал ли он когда-нибудь себя более счастливым, чем сейчас?.. Клеру очень хотелось ответить: “Нет, пожалуй, никогда.” Но он не ответил. Только тихо вздохнул и перевёл взгляд с лица Светланы на её живот, чтобы она не успела заметить в его глазах печаль. Она всегда умела видеть в нём то, что он старательно скрывал. С другими получалось. С нею ― нет. Она чувствовала его. Чувствовала всегда. А теперь её чутьё стало ещё сильнее. Словно маленькое сердечко, бившееся внутри неё, делилось с ней своими мыслями, догадками, ощущениями. Ричард легко сжал пальцы Светланы и улыбнулся.
― Ты что-то задумал, ― вдруг произнесла Светлана. ― И мне совсем не нравится твоё настроение, дорогой.
Мягко проведя ладонью по его волосам, Фомская заставила мужа посмотреть на неё. За присущей ему строгостью всегда можно было заметить смятение, огорчение, раздражение или… впрочем, сейчас он был счастлив. Частично ― словно бы это половинчатое чувство могло разделиться ещё и на четверти, а потом и вовсе исчезнуть.
― Много хлопот… ― улыбка Клера превратилась в усталую и виноватую, а глаза чуть сощурились, отчего он чем-то стал похож на кэрролловского Чеширского кота. ― Ещё эта премия. Каждый год одно и то же. Приходится пока присматривать. Всё же Лу и Макс ещё дети. Большие дети…
Это была неплохая попытка. Ричард знал про отношение Светланы к молодым Темплтонам и её попытки проявлять заботу о них. И очень жалел, что это отношение не взаимно.
― Лу очень жалко, ― задумчиво кивнула Светлана. ― Очень несчастная девочка, и я надеюсь, что тот молодой человек… Филипп, кажется? Надеюсь, что он сможет сделать ее счастливой.
Она хитро улыбнулась: зная о неприязни Клера к этому парню, она все же исключительно из женской солидарности была на стороне своей племянницы, пусть настоящей теткой для неё она стать так и не смогла. Однако это не мешало ей, насколько это возможно, отстаивать права Лу Энн.
Клер опустил голову, непроизвольно касаясь колена Светланы лбом, снова поднял на неё глаза и с плохо скрываемым усилием сказал:
― Не скрою, я не питаю симпатии к этому… Филиппу Питкэрну и не считаю, что он достоин руки Луции. Он… он ей не нужен. Есть более достойные. Но… ― Ричард понял, что вот-вот перейдёт к неприятной стороне этого вопроса, а нарушать покой и тепло сегодняшнего вечера ему хотелось меньше всего. ― Но я не могу запретить Лу встречаться с ним. Вернее, могу, но… мне не следует так поступать. Луция должна решить сама. И я приму её решение. Каким бы он ни было…
― Мне кажется, запрещать ей уже есть кому, ― сочувственно проговорила Фомская, аккуратно перебирая пряди его волос.
― Это правда, ― Ричард снова предпринял попытку перевести беседу в шутливо-непринуждённое русло. ― Макс стережёт Лу ещё строже, чем я. Порой даже чересчур строго. Его можно понять: ближе, чем она, у него нет никого. Но однажды Лу станет взрослой. Эту неизбежность уже принял я. Эту неизбежность придётся принять и ему.
Клер лукавил. Он слишком хорошо знал Макса, чтобы не понимать, насколько тот отчаянно будет противиться замужеству Лу. Питкэрн или офицер Ордена ― не важно. И здесь… Здесь Лу действительно придётся решать самой. Потому что только ей по силам будет преодолеть сопротивление брата. Дальше Ричарду загадывать не хотелось сейчас.
― Жаль, что вы не различаете оттенков, мой господин, ― улыбнулась Светлана. ― Думаю, что Лу сама никогда не выпутается из этих сетей ответственности, если ей не помочь. Это ваша фамильная черта: все видеть в мрачных тонах и старательно все контролировать, забывая, что жизнь состоит не только из заговоров и мистификаций.
Она вновь заглянула в его глаза, пытаясь найти первопричину такого настроения: что-то было не так. Что-то было слишком глубоко и надежно запрятано, чтобы без проблем распознать причины. Но тень, намек на жуткую тайну Светлана заметить успела.
― Такие уж мы Клеры, ― Ричард поднёс к губам её руку и поцеловал. ― И если чувства Лу будут велики и взаимны, ей не потребуется моя помощь, поверь мне. Если она примет решение выйти замуж за Питкэрна, ни я, ни даже Макс не сможем её остановить, ― он уткнулся носом в её ладонь. ― Ты стала пахнуть сладким молоком, ― Клер снова дотронулся губами до тонких пальцев Светланы.
― Снова переводишь тему, ― качнула она головой. ― Ты тревожишься. И мне кажется, что я попала не в бровь, а в глаз, дорогой. Это из-за детей?
― Да, дорогая, я тревожусь из-за них. Ты знаешь, мне иногда кажется, что я делаю это даже больше, чем следует. Но сейчас… Сейчас сложно. Я знаю… в их компании неспокойно. Нужно принять ряд непростых решений. Обдуманных решений. Лу следует сосредоточиться. А тут этот Питкэрн. Некстати. Лу сильно переживает. Ей сейчас очень трудно. И поэтому я переживаю за неё.
Это уже было правдой. Правдой без пояснений и конкретики, размытой, в общих и мягких словах, но правдой. Ричард нежно погладил запястья Светланы, взгляд его просветлел.
― Ты сама, самое главное, не переживай. Теперь нам надо думать и о нашем малыше тоже. Лу и Макс могут справиться сами. А ему без нас никак. Особенно без тебя. Поэтому не волнуйся. О Лу и Максе я буду волноваться за нас обоих.
― Ты ведь не думаешь, что я тебе позволю? ― проговорила она, обхватывая ладонями его лицо и заглядывая в глаза. ― Я не позволю тебе волноваться. Не только мне теперь волноваться о нашем малыше, верно?
— Верно, — Клер нехотя, с тенью обреченности поднял руки. — Сдаюсь. Я буду волноваться о вас о всех в одиночестве. Если ты мне пообещаешь, что не будешь волноваться сама. Обещаешь?
― А есть о чем? ― прямо спросила его Светлана, уже зная ответ.
— О Лу и Максе. И обо мне. И о том, что Лу нравится сомнительный блоггер в то время, как надо решать совсем иные задачи. Об этом обо всём, — его улыбающиеся глаза просили — мягко и с тихой надеждой, что она поверит его словам и перестанет тревожиться. — Мы справимся. Я им помогу.
Фомская устало качнула головой, явно не веря, что это все, и Клер больше ничего не утаивает. Однако спорить с ним было сложно да и бессмысленно: Ричард редко поддавался на уговоры, да и не делился с ней трудностями ― обо всем Светлана догадывалась сама.
― Хочу слетать в Москву в начале весны, ― вдруг проговорила она, задумчиво качнув ножкой. ― На неделю или вовсе на месяц. В Англии так тоскливо…
Ричард негромко рассмеялся. Поднявшись с ковра, он прошелся по комнате, подошел к окну и отдернул плотную тяжелую занавеску цвета бордо с золотом.
— Зато там нет таких гор, как здесь.
За окном открывался вид на высокие холмы Южно-Шотландской возвышенности — скупую зарисовку широких плоскогорий, рваных ущелий, крутых скал и туманных равнин, которые начинались за нею. Изумрудно-зеленые в летнее время склоны сейчас покрывал бело-голубой снег. Где-то у края лугов чернел ночной лес.
— Но ты права. Слетай. Только будь поаккуратнее. Мне тебя дождаться, или начать готовить всё, пока ты будешь в Москве?
― Дождись, дорогой, уж будь любезен, ― рассмеялась она. ― Едва ли без моего вмешательства получится все, как надо.
— Ты сомневаешься во мне? Впрочем… Пожалуй… Как ни прискорбно это признавать, в мире есть много вещей, в которых мне без тебя не разобраться. И я этому рад, — уже прочно забытая молодость красивой ветвью цвела сейчас в нём снова. Ричард смотрел на заснеженные поля.
Начиналась метель.
— Зимняя сказка… — пробормотал он негромко, — Совсем как в детстве. Сидишь под рождественской ёлкой, потрескивают поленья в камине... В этом самом, ― он кивнул на огонь, перед которым сидела Светлана. — А за окном идёт снег. Хлопья большие-большие, как летние мухи на лугу. Пахнет смолой и чем-то пряным… Корицей… Не помню уже…
― Жаль, что в это Рождество все было не так, как хотелось бы, ― подойдя к нему ближе и ласково потеревшись щекой о его плечо, проговорила Фомская. ― Но я верю, что все впереди: и елка, и детский смех, печенье с корицей и подарки. Совсем скоро: зима будет сменяться весной, затем летом, и в каждую пору мы будем находить старое в новом. Точно так, как ты и хотел бы.
— Да, я очень этого хочу, — Клер прикоснулся губами к её волосам. — И новое дополнит старое. И придёт ему на смену.
Он сухо кашлянул и машинально согнул левую руку в локте.
― Тебе плохо? ― тут же занервничала Светлана, поворачиваясь к нему лицом.
Ричард неопределённо повёл головой.
― Шалит немного, ― как-то нехотя ответил он и снова улыбнулся. ― Устал. Надо отдохнуть, ― Клер присел на стоявший у стены невысокий диван и потянул к себе Светлану. ― Посиди со мной, ― Ричард обнял жену, жадно вдохнул чуть сладковатый молочный запах, дотронулся до её мягкого округлого живота и замер, почувствовав невесомое движение внутри него.
― Знаешь, и тебе надо со мной в Москву, отдохнуть и подлечиться, ― решительно проговорила Светлана. ― Соберёмся и поедем, хорошо?
Она немного помолчала, непривычно мрачно глядя на неприветливый зимний пейзаж за окном, а потом вдруг просветлела:
― В марте я буду присутствовать на выставке царских драгоценностей, ― проговорила она. ― Поедем вместе, потом ведь обязательно аукцион будет ― купим подарок для Лу. Судя по тому, как она была рада подарку Филиппа, ей нравятся драгоценности. Очень по-женски.
И Светлана добродушно рассмеялась, умалчивая то, что та драгоценность понравилась ее племяннице скорее из-за дарителя.
— Драгоценности? — Клер удивлённо приподнял брови. — Не замечал. Хорошо. Конечно давай поедем. И купим для Лу что-нибудь из царских сокровищ. Сделаем ей сюрприз.
День 29 Неожиданность никогда не приходит в одиночку...
Когда Ольга проснулась, было уже почти десять утра по местному времени. Через открытое окно в комнату проникал приятный, наполненный запахом моря бриз. Утренняя прохлада постепенно начинала уступать место дневной духоте. Шумели улицы Мильгрома. Город уже давно был на ногах.
Лениво потянувшись, Ольга перевернулась на другой бок и увидела, что вторая половина кровати пуста. На пару секунд ей даже показалось, что вчерашний вечер ― лишь сон, но смятые простыни и оставшийся на них и на соседней подушке запах Артура развеяли сомнения.
Ольга легла на спину и уставилась в потолок ― невозмутимо и холодно. Ей даже показалось странным, что она не испытывает сожаления за собственную столь несвойственную ей несдержанность, подкреплённую хорошей дозой алкоголя. Она не испытывала почти ничего, кроме, пожалуй, лёгкого неясного дискомфорта внутри, причину которого не смогла себе чётко объяснить. А ещё Ольга пожалуй впервые за последние несколько недель почувствовала себя отдохнувшей.
― Артур? ― она села, подтянув к груди тонкое одеяло. Через открытую дверь спальни Ольга увидела в гостинной на столике металлический поднос с завтраком. Ответом ей была тишина.
Ольга поднялась, подхватила с прикроватного стула халат и вышла в гостинную. На блестящем подносе стояли небольшой самоподогревающийся кофейник, пустая чашка с блюдцем, сахарница, сливница, пара ложек и закрытая прозрачной крышкой тарелка с парой круассанов. У края подноса лежала небрежно свёрнутая в свиток салфетка. Снятое с неё кольцо-крепление лежало рядом. Было видно, что салфетку уже зачем-то разворачивали. Ольги усмехнулась и потянула за краешек белой синтетической ткани.
“Доброе утро, ангел мой. Ты так сладко спала, что я решил тебя не будить и дать тебе выспаться. Только не рассказывай об этом моем проступке Шефу. Хотя… он, наверное, и так узнает. Я вернусь через пару часов: буду в бассейне. Еще раз доброе утро и приятного аппетита! 8.30 А. Л.”
Чеглокова саркастично выгнула бровь. Ещё ни один мужчина из тех немногих, что бывали в её жизни, подобных записок на салфетках ей не оставлял. Лемм и здесь отличился оригинальностью.
Ольга посмотрела на часы: они показывали ровно десять, а значит до возвращения Артура оставалось около получаса. Как раз хватит, чтобы привести себя в порядок и проверить почту.
***
Бассейн Лемма порадовал ― и размерами, и отсутствием желающих искупаться. Что было странно, учитывая его отличное состояние и удобное расположение. Бассейн имел метров двадцать пять в длину и около десяти ― в ширину, а глубина могла устроить любой вкус и возраст. По обеим сторонам резервуара стояли столики и пустовавшие лежаки. Артур занял крайний и заказал у робота завтрак. А сам, сняв халат и надев на свою шевелюру тонкую резиновую шапочку, взятую на ресепшене, приступил к водным процедурам.
Прозрачная сводчатая крыша делала освещение излишне ярким, по крайней мере, в солнечный день. Обложенный мрамором резервуар как ни странно не пользовался популярностью. Возможно, из-за наличия рядом настоящего моря. Возможно, от отсутвие эстетов, любящих плескаться в помещении, а не на свежем морском воздухе. Да и раннее утро наверняка сыграло свою роль в отсутствии посетителей.
Впрочем, одиночество было Лемму только на руку. Артур пересёк искусственный водоём пару десятков раз и, изрядно утомившись, решил позавтракать. Но, выбравшись из воды, увидел у своего столика помимо робота-разносчика еще одну, весьма миловидную, особу. Высокая фигуристая брюнетка в длинном белом платье в греческом стиле. Женщина присела на соседний лежак и следила взглядом своих голубых глаз за приближающимся Стражем. Женщина была не очень молода, но её красота от возраста ничуть не пострадала.
― Доброе утро, ― поприветствовала незнакомка Артура, когда тот, расплатившись с дроном, поставил свой поднос на столик и накинул на свое сырое тело халат.
― Приятно с вами познакомиться, мадам Лошон. Я Артур, Артур Лемм.
― Я тоже рада знакомству, ― Мариана поприветствовала мужчину лёгким кивком.
Потянулось весьма продолжительное молчание. Артур, поглядывая на соседку, стал размешивать кофе, положив в него пару кусочков сахара. Мариана поглядывая на Стража с изрядным любопытством и лёгкой усмешкой, словно чего-то от него ожидая.
― Хотите кофе? ― предложил Артур.
― Спасибо, но нет. Вы прилетели на Беккенштейн по делам, мистер Лемм? ― спросила мадам Лошон.
― С супругой празднуем годовщину свадьбы. Вот вырвались на недельку. А вы как тут оказались?
― В бассейне? Вошла через дверь, ― с усмешкой ответила Мариана. Но затем все же ответила: ― Я живу на этой планете уже больше десяти лет. У меня дом за городом.
― Чудное, наверно, место, ― погруженный в свои мысли Лемм отпил глоток кофе. ― Если вы хотите, чтобы я посторожил ваши вещи, я посторожу.
― Я пришла сюда не купаться. У меня есть свой бассейн.
― Я за вас очень рад. Тогда зачем вы здесь?
― Ради вас, мистер Лемм, ― такой ответ заставил Стража напрячься. Ему с трудом удалось сохранить внешнее хладнокровие.
― Вы, что, моя поклонница? Оставить вам автограф?
Женщина улыбнулась и откинулась на спинку лежака в весьма соблазнительной позе.
― Вы мне нравитесь, Лемм, у вас прекрасная выдержка, ― констатировала факт мадам Лошон и снова повернула голову к Лемму. ― Вы мне его напоминаете.
― Его? ― Артура игры в угадайку всегда напрягали, и сейчас он начинал злится.
Мадам Лошон отвернулась от Лемма и грустно вздохнула. По лицу пробежала весьма заметная грусть.
― Ваш наниматель. Первый СпеКТР-человек, герой Цитадели и глава Галактической Стражи.
― Можно было сказать проще, ― детектив улыбнулся. ― Коммандер Шепард. Я поначалу вас не узнал. Но, теперь я понял, кто вы. Миранда Лоусон, ― не было сомнений, что она прошла в своё время процедуру по коррекции внешности, так как на свои фотографии в архивах ГС та Миранда, что сидела сейчас перед ним, походила мало. Учитывая, что её никто уже не видел много лет, база данных не обновлялась. Да и распоряжений разыскать и доставить Лоусон от Шепарда никогда не поступало. О, ей наверняка обидно, что капитан предпочёл ей ― идеальной женщине ― синекожую дочку матриарха.
Миранда тихо пару раз хлопнула в ладоши. И сухо добавила:
― Браво!
― Итак, наш круг знакомых мы обсудили, а зачем вам все-таки я? ― спросил Лемм.
Женщина повернулась к Стражу и ответила.
― Я могу вам помочь, в ваших поисках.
В этот раз сохранить спокойствие удалось с трудом.
― И что мы по вашему ищем? Золото инков, рог изобилия, смысл жизни?
Миранду фиглярство Лемма стало утомлять, поэтому все его дальнейшие шутки она решила пресечь разом.
― Я знаю, где сейчас находиться Генри Уэйфар, более известный под прозвищем Странник.
Пальцы Лемма сильнее сжали чашку с кофе.
― И за эту помощь вы хотите…
― Ничего, Артур. Он на Бездонье Скиллиан. Но пробудет там недолго, если уже не улетел. Мне пора, ― Миранда прошла мимо Артура и направилась к выходу.
Попыток её остановить Лемм предпринимать не стал. Так как понимал, что в итоге, в лучшем случае, окажется в бассейне, а в худшем переломает кости о мраморную плитку. Да и захватывать Миранду приказа не было.
***
Накинув халат и выйдя из душа, Ольга прикусила круасан и взяла датапад. От Торела пришло объёмное письмо. Было видно, что ту неполную неделю, пока Ольга отсутствовала в офисе, он занимался изучением вопроса вероятности тайного сохранения Ордена Храма и дальнейшей его активности, несмотря на официальное расформирование. Выкладки, цитаты, логические рассуждения ― изощрённый саларианский мозг здесь являлся во всей своей красе. Ольга на секунду представила, какую аналитическую работу пришлось провести Торелу…
В основном, львиную часть информации составляли сведения, немногим более достоверные, чем обычные слухи. Кроме одного. Чеглокова даже поставила обратно на столик чашку, чтобы не расплескать содержимое. Каким-то образом Торел смог добраться до некоторых старых, возрастом в два-три столетия, архивов Ватикана. И обнаружил там документ, с содержанием которого, насколько можно было судить по маркировкам, получали доступ очень немногие. Перед ней была фотография тайной буллы Папы Римского от 1670-го года с переводом её текста с латыни. Согласно ей, Ордену Храма даровалось право нарушить обет целибата, отменить обязательное безбрачие для членов Ордена и заводить семьи. Насколько Ольга смогла понять, сделано это было для того, чтобы в условиях первых лет после Великой Чумы Орден смог сравнительно быстро увеличивать свою численность без риска потерять свой статус тайного общества...
Она оторвалась от документа ― словно вынырнула из глубокого колодца. “Бред… ― первое, что пришло ей в голову. ― Не может быть…” Но потом ей в голову стали закрадываться другие мысли. Постепенно приходило осознание того, что если Орден тамплиеров действительно существовал в семнадцатом веке, если увиденный ею документ не был поздней подделкой и мистификацией, то… почему бы ему было не сохраниться до наших дней?.. Не какой-то там секте подражателей, а самому Ордену, чья история насчитывала уже больше тысячи лет?.. И что тогда он должен представлять из себя сейчас?..
Ольга почувствовала, как у неё начинает кружиться голова. И машинально открыла следующий приложенный Торелом к письму документ, которым оказалось заключение экспертов по датчику, который был установлен Уэйфару службой наружного контроля и который Странник нашёл, извлёк и выбросил. Прочитав его, Чеглокова почти начисто забыла то, что только что прочитала о тамплиерах. Потому что это было уже слишком близким, реальным, абсолютным и… невозможным. Поняла она это не сразу, а только после второго или третьего прочтения.
После первого у неё возникло ощущение нехватки чего-то, что должно было обязательно присутствовать в перечне всего того, что было обнаружено на поверхности и внутри датчика. После второго это ощущение усилилось и стало почти невыносимым. А после третьего Ольга смогла себе сформулировать возникшие сомнения. Поразительная мелочь, но… на и, что было намного важнее, в датчике начисто отсутствовали следы крови. Там было всё: следы частичек кожи, пыль с мусорной свалки, следы помёта мендуарского койота ― что угодно, кроме крови Уэйфара. А означало это только одно: датчик выводили из организма тем же путём, что и вводили его туда...
Услышав из прихожей звук закрывшейся двери и негромкие шаги, Ольга, всё ещё погружённая в размышления, непроизвольно спросила:
― Лемм, тебе известен какой-либо способ, которым в кустарных условиях можно было бы обнаружить и извлечь из организма поставленный нашей службой внешнего контроля “жучок”?
― За что я тебя люблю, Оля, так это за своевременные вопросы. Я ведь только из бассейна, ― Лемм прошёл мимо Ольги в банном халате и направился к головизору. ― Ну, это смотря что считать “кустарными условиями”? ― Артур взял пульт со столика и включил головизор, даже не повернув головы к Ольге.
Бровь Чеглоковой едва заметно изогнулась.
― Кто-то вчера упрекал меня в том, что я транжирю конторские деньги на излишне дорогие гостиницы. А сегодня ты начал утро с бассейна. Транжирство ― приятный процесс, верно? Потому что, я смотрю, он тебе быстро понравился, ― Ольга сделала короткую паузу и вернулась к разговору о Страннике: ― Про кустарные условия вопрос был скорее риторический. Хотя, мне действительно интересно, каким образом Уэйфар избавился от “жучка”. Я была в его доме. И никакого оборудования, способного обнаруживать и контролировать шефских нанороботов, я там не нашла.
Лемм в свойственной ему манере пропустил всю тираду Ольги про транжирство мимо ушей. В конце концов, это она, а не он, выбирала гостиницу. Артур решил ответить на вторую часть фразы девушки.
― Ну, наверное, он не такой дурак, чтобы хранить подобное у себя дома. Иначе он бы после первого же обыска оказался на какой-нибудь не отмеченной на карте планете в заднице вселенной, ― Лемм выдержал паузу и перевел взгляд на Ольгу. ― Отлично выглядишь. Выспалась? ― спросил он, удовлетворенный видом Чеглоковой.
― Да. Ты даже не храпел, ― Чеглокова чуть поморщилась: Лемм совершенно некстати перевел тему. Впрочем… Комплемент был и приятен тоже. ― Даже если он не держит аппаратуру дома… Ты можешь себе представить, чтобы кто-то без ведома и благословения ГС создал и успешно применил такую технологию? Вывел передатчик ровно тем же путем, каким его ввели. Без травмирования носителя. Без хирурга.
― Нет, ― безэмоционально отозвался мужчина, не отрывая взгляда от Ольги. Чеглоковой определённо был к лицу белый банный халат. ― На моей памяти это первый случай. Даже наши умники из техотдела для возвращения своих игрушек, не имея необходимых программ, отрезали покойникам головы. Возвращая “жуков”, так сказать, “в носителях,” ― Артур развёл руками в стороны. ― Меня больше удивило то, как он вообще понял, что за ним следят?
― Он мог сделать вывод из моего упоминания службы контроля. Уэйфар аферист, мошенник, торгаш ― но он не дурак. Тем более, что он разбирается в технике. Правда, по большей части, в протеанской, но… Но даже этого недостаточно, чтобы собрать такой аппарат и написать программу управления “наниками”. Я уже не говорю про то, где он раздобыл коды доступа к ним, ― Ольга протянула Артуру датапад с заключением экспертов по передатчику. ― Крови нет, ― указала она. ― Даже если бы он опустил датчик в кислоту или щёлочь, остались бы следы между узлами кристаллической решётки. А здесь их нет. Вообще нет. Нанороботы разобрали датчик обратно и собрали уже снаружи.
― Видимо, у него еще много козырей в рукаве. Тем более такого одаренного человека стоит отправить за решётку. Пусть там своими талантами блещет, ― Артур щёлкал каналами и остановился на новостном, что рассказывал о инциденте на Бездонье.
― Скорее его приберут к рукам наши умники, — хмыкнула Чеглокова. — Что ты делаешь? ― Ольга перевела взгляд на головизор, а затем на Лемма.
― А это, ― Лемм перевёл взгляд на головизор, ― сейчас мой сериал начнётся, ― он выдержал паузу, не меняя выражения лица, а потом улыбнулся: - Ох, Чеглокова, ты не поверишь, кого я встретил в бассейне. И что я получил за так.
Ноздри Ольги раздраженно вздрогнули. Она терпеть не могла подобное откровенно вызывающее сочетание иронии, несерьезности и игры в загадки. Ощущение, что её водят на поводке, как собачку, выводило Чеглокову из себя.
— Уэйфар самолично преподнёс тебе “дырокол”?
― Это было бы прекрасно. Но нет. Я знаю, куда отправился Генри, ― Лемм замолчал и посмотрел на экран. ― Он на Бездонье Скиллиан. Кстати, ты почту проверяла?
На короткое время в комнате воцарилось молчание. Лемм с безразличным видом смотрел на экран головизора. А Чеглокова в это время пожирала глазами самого Лемма.
― Как ты узнал, что он на Бездонье? ― спросила она наконец.
― Сообщил информатор. Которому я склонен верить, - ответил мужчина. ― Призрак из прошлого.
― Лемм, ты понимаешь, что если твой призрак ошибся, то мы потеряем ещё несколько дней? Бездонье ― неблизкий край, ― скептично поджав губы, Чеглокова открыла почту и увидела ещё одно сообщение в служебном канале. ― Шеф зачем-то отозвал один транспорт, ― Ольга вышла в гостинную и собрала с подлокотника свои вещи. ― У этого твоего информатора имя-то есть? Насколько сильно ты ему веришь?
― Абсолютно. Впрочем как и сам Шеф. Это Миранда Лоусон, ― проговорил Страж, выходя следом за Ольгой. ― Шеф видимо решил, что мы теперь вместе, ― и добавил после недолгой паузы: ― Я имел ввиду, полетим.
Чеглокова резко выпрямилась. Последние фразы Лемма прошли мимо её ушей.
— Миранда Лоусон?! — Ольга посмотрела на Артура с недоверием. — А ты уверен, что это была она?
― Нет, не уверен. Я тут просто на Бездонье захотел слетать, ― Лемм осуждающе взглянул на девушку. ― Да, конечно я уверен. Если бы не был, то не стал бы об этом говорить. Ну, что собираем вещи ― и в космопорт?
— О Лоусон не было слышно ничего последние лет пятнадцать. Если не больше. С чего вдруг ей объявляться подобным образом и помогать нам?
― Без понятия. Но, это больше, чем у нас было сегодня утром. Она наверняка не стала бы нам сообщать информацию, в которой не была бы уверена.
В этом Лемм был прав, и Ольга это признала. Если таинственным “подарком судьбы” была именно Лоусон, то ложь с её стороны, сказанная Стражу, была делом крайне странным. Если, это была Лоусон…
― У меня была пара информаторов на Бездонье… ― Ольга вместе с охапкой одежды вернулась в спальню. ― Надеюсь, по дороге туда мы сможем перепроверить информацию. Если это ложь… ― она не договорила и прикрыла за собой дверь. ― Не заходи. Я переоденусь.
Лемм, “остановленный” дверью, усмехнулся, но входить не стал.
― Ольга, после вчерашнего ночного приключения, я думал, что всё смущение между нами преодолено.
— Мы на работе, — сухо ответила Чеглокова. — А ночью был отдых.
― Хорошо, я учту. Тогда можешь мне дать мои вещи? Я тоже переоденусь. Без смущения.
Дверь спальни приоткрылась, и обнажённая рука протянула Артуру его одежду.
― Держи. И давай шустрей. Я уже вызвала такси. Номер оформлен на счёт конторы, так что возиться с оплатой нам не потребуется.
— Не переигрывай, дорогой, — быстрым шагом Ольга прошла в прихожую и закинула в ванную комнату гостиничный халат. — Поеду, куда служба отправит.
― Хорошо, дорогая, ― отозвался Артур, снимая со спинки кресла пиджак. - Я не могу на тебя злится в такой день. Впрочем, ты сегодня особенно прекрасна.
― Рада, что требуемый эффект достигнут, ― донеслось из коридора. ― Игра стоила свеч.
― Ну, тебе виднее, ― проворчал мужчина и пошёл следом за Чеглоковой. ― Я собрался, ангел мой!
― Прекрасно, ― Ольга поправила волосы и тут заметила хмурый взгляд Артура. Внутри кольнуло что-то, похожее на совесть. Да, где-то глубоко в себе она понимала, что Лемм не испытывает к ней тех романтических чувств, которые можно было бы задеть подобными словами, что сам он наверняка считает её ещё одним достижением в своём длинном женском списке. Но… но чувство некоторой доли вины теребило изнутри длинной кривой веткой. ― Спасибо за то, что было ночью, ― быстро проговорила она, и голос её чуть задрожал. ― Мне… мне надо было отдохнуть, ― снова заклокотало противоположное. Не уязвлённость, не злость… Нечто странное. Непонятный внутренний бардак, происхождение которого Чеглокова не могла себе объяснить. Она решительно направилась к двери. ― В другой раз, если мне вдруг понадобится… я буду знать, к кому обратиться. Идём. Пора работать.
Меркури понимал, что чем дольше он остается на Цитадели, тем меньше становятся и без того небольшие шансы на выживание, не говоря уже об успехе задания. Искать одного человека в гигантском муравейнике, болтающегося посреди космоса, без какой-либо информации - безнадежная затея. И, как некстати, ему еще и “повезло” нарваться на одного из своих старых знакомых, который готов продать любого за крупную сумму. “Проклятая ящерица... - думал наемник, усаживаясь в кабину аэрокара, - Чтоб тебя кроганы драли.”
Позже Меркури подумал, что ему стоило предвидеть такой исход сделки с жадным саларианцем. Сердито вздохнув, он выбрал на приборной панели машины ближайшую к его временному убежищу остановку. Наемнику оставалось только надеяться, что его экипировка все еще находилась там.
В полете киборгу пришло сообщение на кодек. Адрес был знакомым: с него Темплтоны отправляли Меркури последние инструкции. Использование одинакового адреса показалось наемнику несколько странным, ведь наниматели обычно используют прокси, чтобы замаскировать свою причастность к злым деяниям убийцы. Киборг хотел было сослаться на неопытность аристократки в таких делах, но содержание сообщения привело его в еще большее замешательство.
- “Я только прилетел, и она уже хочет, чтобы я тащился обратно?” - Подумал Меркури, недоуменно смотря в голоэкран кодека.
В этот момент наемник начал думать, что его пытаются обмануть. Наиболее вероятным подозреваемым был О́на, но ему не имело смысла делать такие выходки, во всяком случае не сразу после их недавнего разговора. Вариантов было много, и у киборга не было времени их разбирать. В ответ Меркури написал следующее:
- Приказ не понят. Нужно обсудить. Требуется адрес для сеанса квантовой связи. В случае отказа приказ будет проигнорирован как попытка саботажа.
К тому времени как наемник прибыл к своему убежищу, ему на кодек пришел код адресата, который Меркури посмотрел только тогда, когда он убедился, что его снаряжение осталось нетронутым. Насколько он мог судить, некоторые фрагменты кода означали, что адресат действительно находился на Земле. Отправив сухое “Принято, ожидайте”, киборг отправился к ближайшему провайдеру услуг квантовой связи.
Меркури знал, что на Цитадели есть несколько контор, предоставляющих услуги связи, скрытых от всевидящего взора Бога-из-машины Шепарда. “Скрытность” подобного мероприятия вызывала у наемника сомнения, и он был абсолютно уверен, что О́на сразу же получит запись разговора, но отсутствие времени на раздумья заставляло киборга идти на риск.
Добравшись до одной из таких организаций, дождавшись своей очереди и заплатив “небольшую” плату в размере трех тысяч кредитов, Меркури установил связь с нанимателем. К его удивлению, на голографической панели появился Темплтон старший. Хмуро взглянув на него, Меркури, не тратя времени на приветствия, буркнул: - Чего надо?
- И тебе не хворать, - ничуть не смутившись такому холодному «приветствию», проговорил Макс.
Ривз не нравился ему. Не нравился, хотя бы потому, что именно он совершил покушение на Питкэрна; и мало того, что неудачно, так и пострадала в том инциденте только Лу. Пожалуй, не это обстоятельство, и Меркури бы вполне импонировал Темплтону, а его методы и сухое отношение к делу он бы воспринимал как должное - так или иначе, киборг был профессионалом. Однако обратиться к нему Макс решил скорее даже не по этой причине, а из-за желания разорвать все ниточки, связывавшие Фила и его сестру. Достаточно было устранить связь, чтобы благотворное присутствие брата и его нравоучения, которыми Макс готов был пичкать Лу без меры, оставили эту историю далеко позади. Ну а впереди их ждала благая цель.
-Как погодка на Цитадели? - наслаждаясь хорошим настроением, вежливо уточнил Макс, но дело не терпело отлагательств, и он тут же продолжил: - Боюсь, ваши услуги по охране и защите Филиппа Питкерна больше не требуются.
Он поднял вверх палец, предупреждая все вопросы и добавил: - Однако мне хотелось бы продолжить сотрудничество - ценными кадрами едва ли стоит разбрасываться.
- Да ну? - Ответил наемник, скривив лицо в недоверчивой ухмылке, - И почему же мне говоришь об этом ты, а не мой непосредственный наниматель?
Макс непонимающе нахмурился, а потом кивнул: он-то давно перестал различать себя и свою сестру - их решения были всегда совместными, пусть чаще всего они и не нравились ей. А такие понятия как «мой, мое» отсутствовали в отношении решений или владений друг друга. Только друг к другу - в этом случае их чувства собственности были уместны.
- Не думаю, что тебе стоит различать нанимателей: оплата тебе приходила со счетов нашей компании, так что фактически я и есть твой босс.
- “Как раз таки различать нанимателей стоит” - Подумал про себя Меркури, вспоминая, с чего все началось. Решив, однако, не тратить времени на обмен любезностями, он спросил: - Любопытно. Меня не волнует судьба объекта, но если меняется задание, меняются и условия сделки.
Скрестив руки на груди, наемник добавил: - И что же от меня нужно?
- У нас намечается одно большое мероприятие, - уклончиво проговорил Макс. - Там будет один человек… с которым нам нужно попрощаться.
И Макс дружелюбно улыбнулся, пропихнув в карманы брюк свои ладони.
- “Прощаться? - думал наемник, - Если это то, о чем я думаю, то это действительно неожиданно. Хотя…”
Его вводило в замешательство то, что, учитывая последние события, Темплтоны вообще хотят иметь с ним дело. С другой стороны, каких либо доказательств их причастности к злым деяниям особо и не было, а вот зато они вполне могли бы объявить на него охоту. Меркури начинал думать, что они хотят использовать это, чтобы заставить его сделать грязную работу за них, за “символическую” плату.
- У “нас”? Значит мне придется возвращаться обратно? И с какой стати я должен преодолевать световые года только для того чтобы попрощаться с одним человеком, которого я и не знаю? - спросил наемник. Он поймал себя на мысли, что он надеялся, что кто-нибудь все-таки записывает их разговор.
- Мы на виду, - чуть удивленно, словно вопрос этот был неуместен, а ответ очевиден, проговорил Макс: - По крайней мере я. Впрочем, ты меня подловил: проблемой является не сам этот человек, а его охрана. А ты, как я уже говорил, профессионал.
- Да, - ответил Меркури, - Я хорош, но ситуация для меня сейчас невыгодная. Сначала я лечу сюда на безнадежное задание, и теперь я с радостью должен мчаться обратно разбираться с чьей-то охраной. Понимаешь, чем это пахнет?
Меркури сделал паузу, чтобы дать Темплтону старшему осмыслить его слова. Встретив его недоверчиво-вопросительный взгляд, он продолжил: - Здравый смысл подсказывает мне сжечь все мосты и уничтожить все контакты со мной.
Киборг бросил быстрый взгляд на серый диск квантового приемника, на краю которого моргала синяя лампочка. В очередной раз заключив, что пути назад нет, он снова посмотрел Темплтону в глаза и произнес: - Впрочем, мне стоило внять голосу здравого смысла еще до того как я сел в шаттл. Меня не волнуют ваши разборки, поэтому спрошу прямо: как мне будет компенсироваться мое время, и поможет ли мне это как-то в поисках трехголового пса?
Жажда мести “Церберу” была единственной причиной, по которой киборг вообще ввязался в это дело. В какой-то мере это придавало смысл его существованию.
- Тебя беспокоят деньги? - приподнял бровь Макс. - Мы оплатим все беспокойства, слово джентльмена. Назови свою сумму.
- Деньги - лишь средство для достижения цели - Ответил наемник, - Потому что никакие деньги не стоят тех проблем, в которые я ввязываюсь. Не буду испытывать судьбу с тобой сейчас, поэтому называю цену - 200000 кредитов.
Меркури знал, что в сумме с деньгами на его анонимных счетах этого было достаточно для покупки корабля средней паршивости. Подойдя ближе к коммуникатору, наемник добавил: - Однако ты не ответил на главный вопрос.
- На вечере будут представители «Цербера», - спокойно ответил Макс. - Тебе решать, как ты поступишь дальше.
Он посмотрел на часы и решительно кивнул. - Половина суммы будет на указанном тобой счету сразу, - проговорил Темплтон решительно. - Вторая - после выполнения задания.
- Необычайно щедро с твоей стороны, - Ответил наемник, - Довольно подозрительно, но деньги есть деньги. Детали мы будем обсуждать в других обстоятельствах, но мне нужно знать сейчас, как псы замешаны в этом деле.
- Я не могу точно сказать, - проговорил Макс, и это почти что было правдой: кроме одного из Семерки там могли быть кто угодно. - Пока что это неизвестно.
Наемник не верил Темплтону, но не стал лишний раз выражать свое недоверие. Он рассудил, что его текущий наниматель мог действительно не знать о деятельности выживших агентов “Цербера”. Кроме видео сомнительного происхождения в руках незадачливого журналиста, прямых доказательств существования “Цербера” не было. Меркури начинало казаться, что вся эта история с видео была организована для отвода глаз. Это бы объясняло, зачем Филиппу понадобилось лететь на Цитадель, и почему Темплтоны так внезапно потеряли к нему интерес. Подтвердить или опровергнуть свои догадки киборг мог только вернувшись на Землю и поговорив с Максом лицом к лицу.
- Ладно, - Ответил Меркури, - Ладно. Хорошо. Сейчас это нет смысла обсуждать. Допустим я согласен взяться за ваш заказ, но мне понадобится помощь в доставке на место назначения.
- Проблем не будет, - кивнул Макс. - Вернёшься так же, как и улетел на Цитадель. Через два дня на Землю будет возвращаться наш корабль, тебя заберут на борт.
Немного подумав над перспективой повторного полета в грузовом отсеке, которая у него совершенно не вызывала восторга, Меркури ответил: - Понятно. В таком случае я отправлюсь также, как и прилетел сюда: инкогнито, в полной готовности. Есть вероятность, что проблемы могут возникнуть на моем конце. В процессе поиска субъекта мне неповезло встретиться со старым знакомым, который может попытаться саботировать мое транспортирование. Советую проинструктировать своих людей быть особенно осторожными. Задержки никому не нужны. Я же приму все возможные меры с моей стороны.
Меркури знал, что в случае вмешательства саларианца ситуация станет еще хуже, чем его недавнее столкновение с убийцей на Земле. Все зависело от того, как быстро его сдадут саларианцу, и насколько изощренным способом О́на попытается испортить киборгу день. Наемник не хотел становиться врагом Серого Посредника, убивая его агентов на Цитадели, но он подозревал, что чтобы выжить, ему придется закончить то, что он начал много лет назад.
- Полагаю, мы закончили, - Сказал наемник после недолгой паузы, - Нам сейчас больше нечего обсуждать. Требовать каких-либо гарантий нет смысла, поэтому скажу вот что: не пытайся меня обмануть. Думаю, ты и так прекрасно знаешь, что я пойду на все, чтобы наказать тех, кто пересекает мне дорогу.
Макс не стал на это ничего отвечать: он лишь дружелюбно улыбнулся, кивнул на прощание и отключил связь.
Голографическое изображение погасло, в комнате связи на секунду воцарилась тишина. Выйдя из комнаты связи, киборг обратился к оператору, надеясь получить у него запись разговора. Получив уклончивый ответ, что политика организации не позволяет выдавать такую информацию частным лицам ни за какие деньги, Меркури лишь скептически хмыкнул, и направился обратно к своему схрону со снаряжением. Ему оставалось придумать, как дожить до прибытия корабля, и как потом безопасно улететь обратно на Землю. Ему оставалось только надеяться, что когда саларианец решит испортить ему день, то он появится лично, чтобы киборг мог с удовольствием свернуть ему шею.
ЛитРПГ "Обреченный": Серый Стрелок - убийства и саботаж по разумной цене.
“Люди свершают свой земной путь, полный тревог, опасностей, вдохновения и восторга, путь над бездной, из туманных и темных глубин которой за ними повсюду следят глаза дьявола, ожидая, что вот-вот кто-нибудь оступится и полетит вниз, сорвется в пропасть, из которой нет возврата…”
Наталья Солнцева, “Венера Челлини”
Невидимые щупальца колоссального спрута неощутимо и незаметно прикоснулись к информационным буям на орбите Бездонья, подобно нитям мицелия “проросли” в сети Кограса, подобрались к космопорту и паутиной накрыли его. Защитная система не увидела “спрута”. Его щупальца “подстроились” под неё, внушая доверие и заверяя в своей благонадёжности и в отсутствии необходимости производить перепроверку. Система продолжила работать в заданном захватившими космопорт террористами режиме, не оповещая о появившихся странностях и не обращая внимания на саму причину странностей. Щупальца слились с ней в единое целое, и “спрут” затаился, наблюдая за всем, что происходит на территории космопорта.
Шепард атаковал сеть сразу же после того, как по залу ожидания прошло оповещение о захвате. Ему потребовалось минут десять, чтобы подобрать коды к охранной системе так, чтобы его не заметили, а потом взял под контроль всю электронику космопорта. Оценив обстановку, он принялся ждать, какие действия последуют со стороны местной полиции и как на это ответят террористы. И почти сразу понял, что городская администрация парализована и не контролирует ситуацию. Минуты на бомбе тикали, а попытка взломать устройство могло привести к мгновенному срабатыванию. И Шепард снова стал ждать.
Спустя пару часов его внимание привлекли Баллок и его помощник Гувер. Выйдя из центра управления, они медленно пошли по коридору.
― Думаешь, они переведут? ― сухо спросил Гувер. ― Осталось сорок минут. Через двадцать нам надо будет уходить.
― Пока что они оправдывали мои ожидания, ― вытянул губы Баллок.
Как будто в ответ на его слова, омни засветился на руке, оповещая о новом сообщении. На указанный счёт пришло ровно десять миллиардов кредитов.
― Ну, вот, а ты переживал, ― Баллок улыбнулся, вытащил сигарету и закурил. ― Пора сворачиваться и уходить.
― Мне ввести коды на отмену?
Баллок иронично взглянул на помощника.
― Зачем? Работаем, как планировали. Взрыв отвлечёт внимание. Пока они будут заняты им, мы уйдём в Терминус, ― он посмотрел на часы ― до взрыва оставалось тридцать пять минут. ― Ну, вот как раз. Передай всем нашим собраться в зоне погрузки. А мы пока пойдём поблагодарим за обеспеченное будущее и свернём аппаратуру.
Тридцать пять минут… Оценив укрепления на подходах к месту, где установили бомбу, Шепард рассчитал, что именно столько потребуется на то, чтобы добраться до неё. А это означало, что даже если сейчас полиция пойдёт на штурм, она не успеет предотвратить взрыв. Террористы с самого начала обрекли космопорт и прилегающую к нему часть города на уничтожение. И полученные кредиты не меняли исход.
― Зачем? ― пришёл из глубин Цитадели вопрос Джета после того, как Странник поднялся с места и, ведомый Шепардом, направился к выходу в зону погрузки. ― Нерациональное решение. Он может быть раскрыт. Слишком много свидетелей.
― Через тридцать четыре минуты территория будет уничтожена. Я потратил на его создание два года. И он несёт слишком много наработок. Он мне нужен. Я хочу его сохранить.
― Тебя беспокоят и жертвы в городе.
― Да. На территории проживает восемьдесят тысяч населения.
Шепард снова готов был поклясться, что Джет улыбается. И сам фиксировал в формировавшем его коде изменения ― участки, которых не отмечал уже давно. С того времени, как забыл, что такое эмоции...
***
За открывшейся дверью был квадратный маленький тамбур, из которого вели ещё две двери. Одна ― к зоне погрузки. Вторая ― к лестнице на верхние этажи космопорта. Уэйфар замер на пару мгновений в тамбуре, а потом шагнул в сторону второй двери. Едва она открылась, послышались голоса и смех. Говорили наверху, за углом от лестницы-коридорчика. Странник чуть пригнулся, собираясь в комок ― на рефлексе, словно проделывал это бесконечное множество раз ― и, тихо переступая с одной ступени на другую, боком пошёл наверх.
Выглядывать из-за угла он не стал. В начинавшемся от лестницы длинном, с несколькими дверями, коридоре стояли три человека в боевой броне и со штурмовыми винтовками в руках. Судя по разговору, они ждали четвёртого и этот четвёртый должен был выйти к ним из средней по правую руку двери ― там начинался коридор к комнате охраны.
До террористов было метра три. Собравшись в комок ещё плотнее и раскрывая на омни тонкий полупрозный нож, Уэйфар вылетел в коридор и тут же прыгнул на них, сбивая с ног всех троих, срывая с бедра одного из бандитов пистолет и всаживая в грудь второму омни-клинок. Секунду спустя раздались три короткие очереди. Генри поднялся, открепил с брони ближайшего к нему тела генератор щитов, прицепил себе на пояс, взял с трупов несколько гранат, распихал их по разным карманам (по типу работы), подхватил винтовку, “Мститель” М-8mkII ― модифицированную модель старого “Мстителя” ― и шагнул к средней двери, откуда должен был прийти четвёртый бандит, и которая стояла сейчас на блокировке.
Тот уже с минуту пытался разобраться, что случилось с замком и почему дверь не реагирует на команду разблокировки. Позади него, почти у самого входа в комнату охраны, в потолке открылся люк и из ниши с лёгким шипением выдвинулась турель. Ещё одна турель выползла из аналогичного люка в дальнем конце коридора ― у выхода к диспетчерской. Развернуться на звук наёмник не успел. На треск турели из комнаты охраны выскочили двое, попадая под залп дальнего орудия. Дверь сошла с блокировки, Уэйфар шагнул по направлению к диспетчерской.
Хейла на небольшом отдалении следовала за тем, кого совсем недавно звали Генри Уэйфаром, стараясь не выпускать Странника из вида. Канал связи с “Уранией”, в начале инцидента подававший признаки жизни, правда, передававший в основном помехи, с “пробуждением” Генри “сдох” окончательно. ТоТо, поколебавшись, решил последовать за девушкой и своим нанимателем. Хейла остановилась внизу лестницы, жестом велев пилоту сделать то же самое. Когда Генри исчез в проёме, они услышали несколько выстрелов. И Дженс убедилась, что Генри уже не совсем Генри. Она понимала это с самого начала. Но когда увидела трупы террористов, осознала окончательно. Выстрелы были точными и вывереными ― так можно было стрелять только имея большой и богатый опыт. Да, он рассказывал ей о своём прошлом, в том числе и о военном прошлом ― про свою службу в рядах Альянса во время войны со Жнецами. Но навыками, полученными ещё в молодости, а потом, на протяжении без малого двадцати лет используемыми лишь от случая к случаю нельзя было объяснить то, что она видела сейчас. Ни один отставной военный, отслуживший в ВКС лишь пару лет, не смог бы проделать всё то, что сейчас на её глазах творил этот странный человек, называвший себя Генри Уэйфаром. Хейла подняла с пола винтовку одного из убитых наёмников. Привычным движением перехватила и, отстрелив термозаряд, поднялась. Если что-то пойдёт не так, она прикроет Генри.
А Генри шёл дальше. Не дойдя до маленького служебного холла, расположенного перед самой диспетчерской, он остановился, вжался в стену, покопался в нагрудном кармане и вынул из него пару гранат. Дверь в холл открылась ровно на ширину ладони, в проём ударили три или четыре очереди: стоявшая там и уже готовая уходить вместе со своим начальством бандитская охрана, услышав выстрелы за дверью и обнаружив саму дверь намертво заблокированной, наскоро организовали в холле оборону и открыли огонь, едва дверь начала отходить в сторону.
Генри сделал быстрое движение рукой и закинул в холл гранаты. Тут же из-за начавшей закрываться двери послышались крики, пальбы смолкла, а через пару секунд стены вздрогнули от мощной ударной волны. Дверь снова ушла в сторону, Генри влетел в холл и добил скорчившихся на полу террористов.
На пол упал израсходованный термозаряд, Уэйфар перезарядил оружие и стряхнул с правой руки кровь: одна из очередей всё же достала его, пробив щит, когда он забросил гранаты в помещение.
***
― Они оба пошли за ним, ― Шепарду казалось, что Джет сейчас следит больше за ним самим, а не за Странником. Словно ждёт чего-то со стороны своего… “ученика”?.. Да, пожалуй. Ведь он учил его все эти двадцать лет. И сколько времени ещё будет учить...
― Со стороны Дженс это было ожидаемо. Даже желательно. Если они продолжают следить за Странником сейчас, их ожидает много новой информации. Достаточно много, чтобы они начали предпринимать неосторожные шаги и ошибаться.
― Люди из научного подразделения “Цербера” уже и без этих данных достаточно близко подобрались к Страннику. И были готовы поделиться информацией с руководителем другого крыла “Уробороса”. Джек Доннован. Его поведение не укладывается в стандарты организации. Слишком открытое. Слишком самоуверенное. И он обладает значительными возможностями в области аналитики и передовых технологий. Если бы встреча агентов прошла успешно, он уже успел бы понять в Страннике многое. И представлял бы наибольшую угрозу. Неконтролируемую угрозу. А сейчас ты действуешь открыто.
― Информационные каналы из космопорта заблокированы. Что произошло, станет известно только после отбытия “Одина”. Что касается Донованна ― я знал про его угрозу ещё в момент встречи агентов. И ликвидировал возможную утечку.
― И тем самым раскрыл себя перед подчинённой. Ей всё же не следовало знать. А ты решил оставить ей память. Слишком высокие риски. Слишком много переменных. И ты продолжаешь вводить новые. Что ты будешь делать с пилотом?
― Он пока не должен понимать, что происходит. В дальнейшем… я приму меры, если в них будет необходимость.
***
― Какого чёрта?! ― Баллок следил за поведением охранной системы и не находил объяснений тому, что видел на экране.
Сидевший возле него на стуле инженер лихорадочно “стучал” пальцами по голоклавиатуре и пребывал в ещё большем смятении, потому что, в отличие от Баллока, примерно понимал, что случилось с ВИ космопорта.
― Нас взломали, ― инженер облизнул сухие губы. ― Я… я не могу понять… Не зафиксировано время внесения изменений. Вот наше подключение. Больше ничего нет. Ничего. Но девять минут назад охранная система вышла из-под нашего контроля и теперь контролируется кем-то внешним. Это не городская СБ. Мне… я не могу отследить, откуда идет подключение.
― Ты говорил, что на взлом ВИ извне потребуется несколько десятков часов, ― прорычал у него над ухом Баллок.
― Да, говорил. И повторю это снова, ― упрямо ответил инженер. ― Для того, чтобы за несколько минут осуществить взлом столь защищённой системы, нужна колоссальная вычислительная мощность. Колоссальная. Я даже не могу представить… ― лицо инженера побелело. Он повернулся к Баллоку с тем, чтобы высказать безумную догадку, но не успел.
За дверью прогремел взрыв, потом раздались короткие автоматные очереди. Ганн дал команду двум бойцам, находившимся в диспетчерской, занять оборону, вскинул винтовку сам, опустил защитное стекло шлема и отступил за ближайший терминал. Баллок также надел на голову шлем, притянул к себе одного из диспетчеров ― невысокую азари с нежно-фиолетовым цветом кожи ― и направил в сторону двери пистолет-пулемёт.
― Сложите оружие, и никто не пострадает, ― раздался в диспетчерской голос космопортового ВИ. ― Сдавайтесь, и я сохраню вам жизнь.
― Кто это, твою мать?! ― Баллок инстинктивно оглянулся по сторонам, словно на голопанелях вслед за голосом должен был появиться его обладатель. И не успел заметить, как в приоткрывшийся дверной проём в зал закатились две светошумовые гранаты.
Шлемы боевой брони погасили часть звуковой волны и света, но только часть. В голове пошёл звон, перед глазами повисла мутная, почти непроницаемая пелена. Уэйфар вошёл в диспетчерскую и расстрелял рядовых бойцов террористов, а затем одиночными выстрелами прострелил Ганну и Баллоку руки. Винтовка и пистолет упали на пол.
Генри смерил обоих взглядом, словно выбирая, а затем направился к Ганну. Сорвав с него шлем, он увидел перекошенное бледное лицо человека. Ганн прижимал к себе простреленные руки и рычал от боли. Автоматика брони не срабатывала и не спешила вводить владельцу анальгетики. Уэйфар ухватил террориста за шею и заставил выпрямиться.
― Коды доступа и дезактивации бомбы, ― сухо, без эмоций сказал он.
― Пошёл ты! ― рявкнул Ганн. ― Кто ты вообще такой?!
Голова Генри чуть склонилась на бок, он опустил дуло винтовки и прострелил наёмнику ногу.
― Коды доступа и дезактивации бомбы, ― повторил он.
Ганн вопил, извивался, но пальцы крепко держали его за горло, словно принадлежали не человеку и не живая кровь бежала в них, а роботу из железа и полимерных материалов.
Баллок, корчась на полу и истекая кровью, потянулся к упавшему оружию здоровой рукой. Он хотел пристрелить этого неизвестного, пальцы почти коснулись пистолета. Из дверного проема прилетела очередь, прострелив Баллоку голову.
― Он приказал сдаваться, ― раздался спокойный голос Хейлы. Но, почувствовав, что Генри смотрит на неё, быстро добавила, словно оправдываясь: ― Не люблю террористов.
Уэйфар повернул голову на выстрел и увидел Хейлу с оружием в руках. Взгляд его изменился. На пару секунд в нём отразилось беспокойство, даже страх и… тепло. Пальцы дрогнули, и он едва не выпустил свою жертву. Почти тут же по его лицу прошла судорога, выражение беспокойства сменилось гримасой полупаралитика ― и снова вернулось к бесстрастному и холодному. Уже иначе оценив Дженс, её действия и результат этих действий, он повернулся обратно к Ганну. Пальцы снова крепко сдавили тому глотку.
― Коды доступа и дезактивации, ― рука медленно потащила террориста вверх.
Глаза Ганна расширились. Он хрипел, но горло его было сжато ровно настолько, чтобы не уронить, не придушить раньше времени, и чтобы допрашиваемый имел возможность отвечать.
― Говори, ― Странник держал на весу над собой бандита и буравил его взглядом. Держал без видимых усилий на вытянутой руке человека в боевой броне.
Губы Ганна скривившись. В глазах мелькал страх. Но он ждал. Ждал и молчал. Через четверть часа всё должно было так или иначе закончиться. И Шепард это понял.
Зрачки Уэйфара расширились, радужка почти исчезла. И страх на лице Ганна сменился ужасом. Из глубины глаз этого странного человека на него взглянуло чёрное, огромное, не поддающееся описанию нечто. Ледяная безмолвная чудовищная бездна шевельнулась и устремила на него беспристрастный, почти человеческий, словно у нереально похожей на живую, но всё же куклы, взгляд. Этот взгляд пронзал насквозь все внутренности, не оставляя ни малейшего шанса укрыться. Наемник хрипло взвыл.
― Говори! ― взревел Странник.
Шепот был тих. Казалось, что лишь шевельнулись пару раз губы. Но Уэйфар его услышал. Ганн шлепнулся на пол, парализованный ужасом. Генри склонился над его инструментроном, активировал, подключился к взрывному устройству и ввёл коды дезактивации. Обратный отсчёт остановился.
― Я приятно удивлена твоими талантами, Генри. Или кто там сейчас? ― проговорила Дженс, делая пару шагов в сторону человека, на всякий случай не спуская с него глаз и держа винтовку наготове. Голос её был спокоен и даже бодр: ― Если мы тут закончили, может, полетим?
― Да и ты меня сегодня удивила, дорогая. Неужели выстрелишь? ― Уэйфар выпрямился, беря винтовку “на караул”. Выражение его глаз вернулось к безэмоционально-твердому. Потом в них снова замелькали и пропали осколки чувств. Генри молчал около минуты. Вокруг заворочался персонал диспетчерской ― люди приходили в себя после разрыва СШГ и пытались понять, что происходит вокруг. ― Проведешь меня под конвоем до звездолёта?
― Скорее под караулом. Надеюсь, тебя не придётся тащить на руках? ― бровь девушки привычно изогнулась, а лицо приобрело немного насмешливое выражение. Но внезапно все пропало, и мимолетная насмешка исчезла. Хейла вскинула винтовку и выстрелила. Заряд угодил в пол прямо перед руками пытающегося отползти подальше Ганна.
― Тебя что, кто-то отпускал? ― голос Дженс был твёрд и жёсток, как у сторогой учительницы. ― Добить? ― это уже вопрос был адресован уже к Генри.
― Нет необходимости. Он больше не представляет интереса, ― Странник посмотрел на наемника. В расширенных от ужаса глазах того играли нехорошие огоньки безумия. Уэйфар вернулся к Хейле: ― И ты так уверена, что я пойду с тобой под угрозой оружия?
― О, нет, Генри, ты пойдёшь со мной и без оружия, ― выждав небольшую паузу, Хейла добавила: ― Я права? ― Выдержав ещё минуту, девушка покачала головой и бросила винтовку одному из заложников. Палец Хейлы указал на лежащего на полу террориста. ― Теперь он ваша проблема, ― проговорила агент 040 направляясь к двери. ― Генри, ты идёшь?
Выходя из диспетчерской, Странник перехватил взгляд Тонга. Пилот был бледен и мало сейчас отличался от оставленного позади Ганна. Разве что осмысленности в его глазах было больше.
― Этот рейс был не из лучших у тебя, ― крепкая рука Генри опустилась на плечо ТоТо. ― Идём. Корабль без пилота ― не корабль, ― Уэйфар посмотрел в сторону ожидавшей их Хейлы. ― “Одину” давно уже следовало отбыть. Приведи себя в порядок. Здесь всё закончилось. Идём. Хватит с меня этой планеты.
Совместно с Роса День 30 Петля начинает затягиваться
Эта неизменная неестественная тишина… На Жнеце всегда было слишком тихо. Ни низкого гула от двигателей, ни тихого гудения от терминалов, ни, тем более, звуков повседневной жизни команды корабля. Глубокая, мёртвая тишина. Действительно мёртвая… По настоящему. Конечно, сейчас её “разбавляло” присутствие на борту Лемма, но… Но, тем не менее, она была. Как и столь же неестественное ощущение полного покоя. Эта тишина умиротворяла и дарила чувство спокойствия и безмятежности. Как и Цитадель…
Ольга тряхнула головой и заставила себя вернуться к размышлениям о фактах, которые тревожили её сейчас больше всего. А больше всего её тревожило то, чему она не могла найти объяснения: зачем Миранде Лоусон потребовалось вмешиваться в их розыски Уэйфара? Откуда она вообще знала, что они его ищут? Неужели она специально подошла к Лемму в бассейне только за тем, чтобы сообщить координаты Странника? Наконец, почему она вдруг дала о себе знать после почти двадцати лет забвения и пребывания неизвестно где? На эти вопросы у Ольги не было ответов.
Чеглокова вывела на датападе последние новости с Бездонья. По всем его новостным каналам обсуждали бойню в космопорте. Очень странную бойню. Инцидент, начинавшийся как захват террористами, требованием денег и угрозой взорвать полгорода, завершился тем, что некто неизвестный, мужчина, человек, в сопровождении женщины и ещё одного мужчины, совершил то, чего не могла сделать вся полиция Кограса, включая спецгруппы по борьбе с террористами: в одиночку уничтожил банду, обезвредил бомбу и… исчез. Без следа. Новостные выпуски наперебой утверждали, что среди записей с камер наблюдения космопорта не осталось ни одной, на которой можно было бы увидеть “героя”. Если бы не утверждения очевидцев и не перебитые террористы, могло бы сложиться впечатление, что никакого “героя” там и не было.
Что-то в этих новостях не давало ей покоя… Что-то не сходилось, было не так… В записях космопорта уцелело только название звездолёта, на котором, предположительно, скрылись эти случайные борцы с преступностью. “Один”... Скорее подчиняясь интуитивному порыву, чем логическим доводам, Ольга запустила поиск аналогичного судна в журналах космопортов Беккенштейна. И через полчаса ей пришёл ответ…
― Невозможно… ― пробормотала она, ― Не может быть… Так… так не бывает… Не бывает подобных совпадений.
Ольга повернулась к коллеге Стражу и, удивившись, усмехнулась: Лемм полулежа в кресле мирно дремал, укрывшись своим пиджаком. Ботинки Стража тоже аккуратно стояли рядом с креслом. Лемм всегда странно относился к своей работе, в особенности он предпочитал заниматься делами после прибытия на место, а никак не до.
― Артур… ― негромко позвала Ольга, но тот не шелохнулся. ― Лемм, проснись! Кажется, я что-то нашла. От последней фразы мужчина пошевелился и с изрядным трудом повернул голову к девушке, открыв только один глаз. Глядя на заспанное лицо Лемма, Ольге почему-то стало смешно, да так, что она не смогла скрыть улыбку. Артур же не обратил на её улыбку почти никакого внимания, если не считать за таковое то, что его второй глаз тоже открылся.
― Ну, что ты нашла, Оля? ― проговорил Лемм после чего потянулся в кресле и зевнул.
― Ты можешь не спать на работе? ― ждать ответа Чеглокова не планировала, а потому вернулась к датападу. ― Я нашла корабль, который отбыл с Бекенштейна в то время, когда оттуда исчез Уэйфар. Этот же корабль пробыл в Кограсе два дня и улетел вчера ночью. А его команда, состоящая из двух мужчин, один из которых, судя по документам, капитан и пилот судна, и женщины, обезвредила захвативших космопорт террористов, после чего скрылась на корабле в Терминусе.
― Как интересно, ― протянул Артур, равнодушно поглядывая на коллегу. Но, после короткой паузы, добавил: ― Не люблю летать на Жнецах только из-за одного: отсутствие сервиса. Вот бы сейчас появиться какому-нибудь хаску, мародеру или даже каннибалу и принести кофе. Нет, придётся идти самому и варить, ― последнюю фразу мужчина произнёс, надевая ботинки. ― Тебе сделать?
― Они не слуги. А ты ― деспот, ― с серьёзным видом ответила Ольга. ― Мне со сливками. Три ложки сахара.
― Ах, Оля, ты больно прямо ранила меня прямо в сердце. Они служат Галактики, как и мы, так почему бы им не помочь нам привнести немного мира-процветания в наш дом? ― Лемм наконец поднялся и направился к пищеблоку. ― Ладно, пойду топить свою ущемленную гордость в кофе.
― Именно. Мы все служим галактике. А не они служат нам. У нас общий дом. И процветание в него должны нести все.
Изреча эту сложную философскую мысль, Ольга отложила планшет и помассировала руками лицо. Мозг закипал от обилия странных и необъяснимых событий, которые произошли за последние несколько часов.
Из невеселых дум Ольгу вывел Артур, вернувшийся с двумя бумажными стаканчики кофе.
― У меня чувство, что местная кофемашина осталась тут с прошлого Цикла, ― пробормотал мужчина, протягивая Ольге один из стаканчиков. Чеглокова с огорчением посмотрела на черный напиток в стакане и уже хотела что-то сказать Артуру, но он её опередил. ― И сливок тут тоже нет. Впрочем, как и сахара, ― добавил Лемм, присаживаясь рядом с девушкой.
― Шеф, видимо, решил подкинуть мне испытаний, отозвав моего Жнеца, на котором всё было. Остался твой. И на нём ничего нет, ― она пригубила кофе. Он был хорош, крепок, но заметно горчил. ― Надо будет купить на Бездонье сахара, сливок и шоколада.
― И диван, а лучше ― кровать, ― на строгий взгляд девушки Лемм сделал вид, что смутился и добавил: ― Двуспальную. А то в кресле, это, не удобно… спать.
― Не сомневаюсь, что на двуспальной кровати спать удобнее, чем на диване, ― губы Ольги скривившись в ироничной улыбке. ― Возможно, я даже куплю себе новую. Возможно… А может быть и нет. Во всяком случае, она будет куплена, когда я этого захочу.
Чеглокова допила кофе, отправила стаканчик в мусор и вернулась к сопоставлению на датападе событий, людей и мелких деталей, которые бы могли пролить свет на события последних двух суток.
― Я вообще-то себя имел в виду. Но если хочешь, то можешь прилечь рядом, - Артур отпил кофе и повернулся к девушке. ― Есть что-то интересное?
― Не сегодня. В другой раз, как-нибудь, ― Ольга развернула на стене голо-экран и вывела на него изображение звездолёта, на борту которого была выведена стилизованное имя судна: “Один”. ― Слишком много совпадений для одного корабля. Кроме сроков пребывания на Беккенштейне и того факта, что потом он посетил Бездонье, меня смущает, что из заявленных на его борту членов экипажа в записях космопорта Кограса числится только капитан Томас Тонг. А на самом деле их было трое. И неотмеченные двое ― мужчина и женщина. Мужчина и женщина исчезли на Беккенштейне. Мужчина и женщина появились на Бездонье. И прибыли туда тайно, на грузовом корабле, не особо предназначенном для перевозки пассажиров. Слишком много странностей и совпадений… ― повторила она, качая головой. ― Надо разузнать больше о судне и тех, кто прилетел на нём. Надо связаться с полицией Кограса. Не может быть, чтобы не сохранилось хоть каких-то данных по этой парочке. В космопорте было несколько тысяч пассажиров и сотрудников. Видел же их хоть кто-нибудь.
― Да, ты права, Ольга, совпадений и вправду многовато. По прибытии на место узнаем все у свидетелей.
С мрачных небес на тёмные плиты космопорта Кограса спускался огромный корабль. Тёмная громада, как чудовище из древних легенд, в безмолвии и тишине, словно ночь, прибыл на Бездонье.
Из корабля вышли двое: люди ― девушка в кожаном костюме и мужчина. Лемм решил изменить своему привычному стилю и вместо пиджака надел коричневую куртку со множеством карманов.
― Ну и дыра, ― первое, что сказал Артур, увидев космопорт.
― Ты удивлён? ― оглядев хмурое небо, Ольга непроизвольно подтянула воротник куртки выше, словно это могло защитить её от холода и намечавшегося мелкого дождя. ― Это планета горнодобывающего концерна на задворках Терминуса. Что ты ожидал здесь увидеть? Процветание гуманизма и высокой культуры?
Цепкий взгляд Чеглоковой приметил серые фигуры турианца и двух людей, которые, похоже, спешили к ним. “Встречающие? ― подумала Ольга. ― Впрочем, это естественно, учитывая, что здесь произошло позавчера и что Жнец на Бездонье ― ещё более редкий гость, чем делатресса на Тучанке.”
― А нас не обошли вниманием, ― кивнула она в сторону двигавшихся в их сторону людей и турианца.
― Хорошо, что хоть без оркестра и красной ковровой дорожки, ― недовольно пробубнил Артур, делая шаг в сторону встречающей делегации. ― Пошли, ангел мой, нечего под дождём мокнуть, ― подняв глаза на хмурые небеса, проговорил Страж после чего повернулся к напарнице.
― Арчи Харрис, помощник главного администратора космопорта, ― представился человек, выступавший впереди маленькой группы, и представил своих спутников: ― Орниус Марикан, временно исполняющий обязанности главы охраны космопорта, и капитан Дик Адамс ― от городской полиции старший офицер оцепления. Вы ведь из Галактической Стражи? Вы по поводу атаки на космопорт?
Ольга едва не сделала шаг назад ― настолько мощным был напор со стороны помощника администратора. Отчасти его можно было понять: появление Жнеца над Кограсом довело атмосферу в городе до наивысшей точки напряжения.
― Мы следователи Галактической Стражи, ― кивнула Чеглокова. ― Капитан-лейтенант Ольга Чеглокова и первый лейтенант Артур Лемм. Но пока что я не могу вам сказать, связана ли произошедшая здесь трагедия с делом, по которому мы прибыли сюда.
― Не знаете? ― переспросил Харрис. ― Дьявол! Если уж вы не знаете, что за чертовщина здесь происходила, и если вы не по этому делу, то… ― он умолк и лишь ошарашенно переводил взгляд то на женщину-Стража, то на мужчину.
― Это нам и предстоит выяснить, ― спас положение встрявший в разговор Артур. ― Итак, Арчи, может, расскажете о произошедшей здесь “чертовщине”, пока мы идем к космопорту?
Пару секунд Харрис собирался с мыслями, размышляя, с чего начать.
― Полагаю, вы уже знаете, что космопорт был захвачен террористами? Насколько выяснилось, ― Харрис посмотрел на капитана полиции, и тот разрешающе кивнул, ― захват был в высшей степени продуман.
Адамс снова кивнул и уже сам продолжил:
― Руководил ими некто Пол Баллок. Несколько лет назад за ним уже вели слежку безопасники Альянса, но потом он исчез из их поля зрения. На пять лет. И вот появился здесь. В прошлом известный радикал и националист. Ублюдки тщательно подготовились. У них были разрешающие коды для прохода через таможню, коды для взлома ВИ космопорта и программа перехвата управления системой безопасности. Всей! Эти мерзавцы смогли не только взять под контроль турели и боевых дронов, но и полностью заблокировать любые каналы связи с внешним миром. Космопорт был отрезан от информационного пространства города больше четырёх часов, ― Адамс умолк, переводя дыхание, и слово перехватил турианец.
― Нам только сейчас удалось полностью удалить остатки вредоносной программы из сети космопорта. Местами повредив ВИ. Она приросла к нему, как к ворка ― сорванные гребни. Её писали профессионалы. Долго, вдумчиво, имея образец кода нашего ВИ. У нас была “крыса”, ― Марикан сплюнул. ― И эта “крыса” сливала годами информацию об уровнях защиты космопорта.
― Похоже, они действительно долго готовились, ― согласилась Ольга.
― Очень долго, ― в голосе турианца отчётливо слышались рычащие нотки. ― Нас взяли на нашей же территории, как желторотых птенцов. Перебили большую часть охраны, отрубили связь, подложили бомбу под реактор космопорта и заварили двери к инженерному отсеку.
― Заварили? ― переспросила Чеглокова.
― Да. Чтобы не дать ни шанса отключить таймер и подорвать полгорода после того, как они получат деньги и свалят. Кземны…
― Но бомба не взорвалась? ― неуверенно продолжила Ольга. ― Вам удалось её обезвредить… Взрыва не было.
Харрис, Адамс и Марикан переглянулись.
― Вот тут-то и начинается то, чему никто не может найти объяснения, ― хмуро проговорил помощник администратора. ― Среди… пассажиров в зале ожидания нашлись трое, которые… освободили космопорт.
― Да, ― перебил его Адамс. ― Мы оцепили космопорт. Проникнуть через оцепление и через систему безопасности извне было невозможно. Значит, эти трое уже были внутри. Мы опросили очевидцев, проверили списки прилётов и вылетов звездолётов… В общем… Двое мужчин и женщина в последние полчаса захвата… решили самостоятельно оказать сопротивление террористам. Один из мужчин, как мы выяснили, ― Томас Тонг, владелец и пилот малого грузовоза “Один”. А вот личности второго мужчины и женщины нам установить не удалось пока. Похоже, что они не числились на борту “Одина”. Не числились и в списках прибывших на Бездонье. И вот это второй, неизвестный, шёл головным в группе, насколько мы знаем. И он… чёрт… я даже не знаю, как такое возможно… он обошёл систему безопасности, контролируемую террористами, перехватил контроль над ней и за десять минут зачистил всё здание космопорта. Будто Баллок с его головорезами были кучкой азарийских эскортниц. Но это как нам рассказывали те, кто видел, как всё происходило. Кроме показателей свидетелей у нас нет ничего. НИЧЕГО! АБСОЛЮТНО!
― Прекрасно, ― проговорил Лемм и под недоуменные взгляды служащих добавил: ― Вы проделали колоссальную работу. Но, раз у вас ничего нет, кроме свидетельских показаний... То со свидетелями мы и поговорим. Среди террористов выжившие есть?
― И разве действительно не осталось ни одной видеозаписи? ― добавила Ольга. ― Ни с одной камеры, ни в одном из терминалов?
Харрис покачал головой.
― Нет. Ни одной. И это ― одна из вещей, которым мы не находим объяснений. На камерах прекрасно сохранились записи времени захвата и почти четырёх последующих часов. Но последние минут тридцать перед отбытием “Одина” словно не были записаны вовсе. Не стёрты, а именно не записаны. Что касается выживших террористов… ― Харрис в сомнении посмотрел на Адамса.
― Это вторая наша проблема, ― сказал тот. ― У нас есть один задержанный. Насколько мы знаем, он был помощником Баллока ― Фрэнк Ганн. Он ― единственный из террористов, кого этот… неизвестный оставил в живых. Вот только допросить его, ― лицо Адамса стало ещё мрачнее, ― мы вряд ли сможем.
― Зато мы сможем, ― категорично заявил Артур. Хотя и сам не был в этом столь уверен.
В этот момент процессия добралась до входа в терминал космопорта.
― Сомневаюсь, ― покачал головой Адамс. ― Я, конечно, о многом наслышан... Но вряд ли кому-то под силу допросить сумасшедшего.
― Сумасшедшего? ― Ольга с удивлением посмотрела на капитана.
― Да. С момента, как его задержали, Ганн находится в невменяемом состоянии. Сидит в углу камеры и бессвязно бормочет себе под нос. Доктора пытались привести его в чувство, но стандартные транквилизаторы оказались бесполезны. Они назначили экспертизу, но… это не меньше, чем на неделю.
― Его так шокировал этот неизвестный? ― спросила Чеглокова, скептически сгибая бровь.
― Мы не знаем, ― ответил за Адамса турианец. ― Ганна уже нашли в таком состоянии. Очевидцы из числа персонала, что находился в диспетчерской, утверждают, что этот человек, который зачистил космопорт, требовал от Ганна коды дезактивации бомбы.
― Это настолько сильно его шокировало?
Двое людей и турианец снова переглянулись.
― Очевидцы городят что-то несусветное. Что человек держал Ганна в воздухе за горло одной рукой, и Ганн в какой-то момент, глядя на этого человека, заорал от ужаса и выложил коды, как под сывороткой правды. И после этого он рехнулся.
― Как интересно, ― протянул Лемм. Безумие было привычным итогом взлома сознания, но для этого нужна была либо баньши, либо человек с “господством”, а Уэйфар ни в одну категорию не входил. ― Но, все же не вижу причин не говорить с ним, ― проговорил Страж, когда вся группа прошла в космопорт.
― Может, сначала поговорим с работниками космопорта? ― в полголоса спросила его Ольга. ― Может, этот “клиент” вообще не имеет к нам никакого отношения. Зачем пытаться разговорить безумца, когда можно поговорить с нормальными? Да и как ты собираешься выуживать информацию из психа?
― У меня есть способы. Но я не хочу раскрывать все свои секреты. Впрочем, увидеть его тоже не будет лишним.
В космопорте не было комнаты для допросов, зато имелись досмотровые, которые местные власти "переоборудовали" а скорее просто переименовали в допросные. В досмотровых имелось почти все что нужно: стол, пара стульев, огромные зеркала прозрачные в обратной стороны, не хватало только звукозаписывающей аппаратуры. И сейчас Лемм и Чеглокова стояли за одним таким зеркалом, и смотрели на сидящего в допросной Ганна. Умалишенный был в смирительной рубашке, и что-то бормотал себе под нос, не обращая внимания на рядом сидящего офицера местной СБ, который как попугай задавал ему вопросы.
― Люблю работать с психами, ― задумчиво проговорил Артур. ― Я никогда тебе не говорил об этом? Не возражаешь, если я потолкую с ним, а ты ― с остальными свидетелями?
Чеглокова с сомнением посмотрела на Лемма. Она уже успела просмотреть предварительное заключение врачей. Особой надежды он не внушал. Тяжёлое ПТСР, острая фаза. Да, сей час Ганн был напичкан транквилизаторами, которые вывели его из состояния истерики. Но говорить связно и по делу по-прежнему не мог. Каким образом Лемм собирался вытягивать из него сведения?.. Очередное бахвальство. Ольге показалось, что Лемм стал ещё самоувереннее после ночи на Беккенштейне. Что ж… пусть попробует разговорить психа… Ничего не ответив, Ольга кивнула и вышла из комнаты.
Лемм поджал губы, словно от обиды, и ещё раз взглянул на Ганна. На химические препараты, вроде сыворотки правды, похоже не было. Да и свидетели из диспетчерской, хотя и путались в показаниях из-за сильного испуга, но здесь в один голос твердили, что никаких препаратов террористу никто не вводил. Тот, кто обезвредил бомбу лишь… задавал вопросы, а потом… Потом допрашиваемый закричал так, словно его заживо готовилось сожрать чудовище.
Лемм сопоставлял факты. И выходило слишком уже похоже на то, что он уже видел несколько раз в своей жизни. Взлом сознания. И не такой, как в большинстве случаев ― с перспективой дальнейшей психической сохранности жертвы, а намного более жёсткий, грубый, быстрый, не оставлявший жертве ни шанса ни на то, чтобы противостоять проникновению в сознание, ни на то, чтобы пережить его с целым рассудком. И сделал это не Шеф, а обычный человек. Человек, про которого ничего такого не было известно даже Галактической Страже. Впрочем… как и про самого Лемма…
― Какой интересный фрукт! ― пробормотал Артур и вслед за Ольгой пошёл к выходу.
― Назовите своё имя, ― следователь СБ не мог добиться от Ганна даже элементарных ответов. Тот сидел с безумным выражением глаз, съёжившись, и почти на каждый вопрос тихо бормотал: “Холодно… холодно… Свет… нужен свет… Код дезактивации… код доступа… код дезактивации…”
― Кто этот человек? Опишите! ― следователь повысил голос.
Ганн сжался ещё сильнее. На его глазах выступили слёзы, а лицо исказилось от судороги. Он заскрежетал зубами и глухо застонал.
― Бесполезно… ― следователь откинулся в кресле. Любой вопрос, касавшийся неизвестного, обезвредившего бомбу и террористов, приводил к аналогичной реакции. Высокие дозы транквилизаторов не помогали. Оставалось лишь надеяться, что прогнозы врачей сбудутся и задержанный через пару-другую недель станет пригоден для допроса.
― Пойди-ка передохни, выпей кофейку, ― проговорил Лемм после того, как вошёл в "допросную".
Следователь местной СБ с явным нежеланием продолжать такой бесполезный допрос с радостью покинул комнату, оставив датапад. с личным делом Ганна.
― Ну, вот мы и остались вдвоём, приятель, ― Лемм странно посмотрел на арестованного террориста и, прежде чем пройти к столу, некоторое время постоял у выхода из комнаты.
Ольга вошла к ним, когда Артур уже садился за стол напротив Ганна. Интерес, как именно Лемм собирается разговорить сумасшедшего, оказался сильнее её раздражения, вызванного самодовольным поведением Артура.
Ганн не прореагировал на появление двух новых людей в комнате. Он всё так же сидел, сжавшись в комок и уставившись в одну точку безумными, полными ужаса глазами. Увидев его уже не через стеклянную стену, а рядом, “вживую”, Ольга ощутила неприятный холодок, скользнувший вдоль спины. Ей тоже уже приходилось видеть этот безумный взгляд. Но это было “дома”, в допросных комнатах ГС, и как результат “допроса” арестованного баньши. А здесь никого из жнецовских подразделений Шефа не было. Во всяком случае, на территории космопорта двухметровую фигуру баньши заметили бы сразу. И Уэйфар, если это действительно он обезвредил террористов, просто не мог ввергнуть одного из них в такое состояние.
― Ну, и как ты собираешься его допрашивать? ― спросила Чеглокова Лемма.
― Мне нужно пространство, Оля, ― ответил Артур, снимая куртку и вешая её на спинку стула. ― Но, если ты хочешь знать, то сейчас я вскрою ему черепушку, взломаю память и просмотрю то воспоминание, в котором он до сих пор сидит, ― Лемм с безразличным видом снял запонки и засучил рукава накрахмаленной рубашки.
― Ты что сделаешь? ― Ольге показалось на секунду, что ей послышалось. Но потом вспомнила, как читала досье Лемма, как пыталась понять, что он делает в рядах Стражи, как Шепард пресёк её попытки докопаться до истины, и как Шеф использовал её саму в своих целях. Что-то странное было в отношении Шефа к Лемму. И то, что она сейчас услышала, только укрепляло её предположение. ― Ты собираешься пропустить Шефа сюда через себя?
― Мне не требуется Шеф, для того что я могу сделать сам, ― сухо отозвался Страж. ― Если хочешь посмотреть, то смотри через стекло, ― в голосе Артура послышались металлические нотки и какая-то отцовская строгость.
Ольга удивилась подобной перемене, но почти сразу же приняла её как данность. Ей захотелось подчиниться его словам. Просто так, без объяснения причин, без понимания того, что происходит. Так подчиняется верный слуга своему господину или пёс ― приказу хозяина… Словно одеревенев, Ольга уже поворачивалась, чтобы выйти из допросной, когда внутри шевельнулся уже знакомый “ёж”. “Уколов” своими “иглами”, он заставил её очнуться. Она вновь повернулась к Лемму и, наконец, поняла.
― Господство… ― прошептала Чеглокова, чувствуя, что язык ещё не полностью слушается её. ― Откуда?
― Это долгая история, Ольга. Я с удовольствием тебе её расскажу, но не сейчас, ― отозвался Лемм, подходя к Ганну. ― Пожалуйста, оставь нас. Я не могу сосредоточиться, когда в комнате есть кто-то третий.
Ошеломлённая, Чеглокова смотрела на Лемма, потом на Ганна, потом снова на Лемма. Потом она кивнула, покинула допросную и зашла в соседнюю комнату ― со стеклянной стеной.
― С вами всё в порядке? ― спросил кто-то из следователей, видя её мертвенно-бледное лицо.
― Да, ― рассеянно ответила Ольга, и, сообразив, что потом будет ещё больше вопросов, уже более уверенно добавила: ― Прошу вас, выйдете из комнаты. Рабочий момент.
Про видео и аудио запись она не упомянула. Ольга знала, что вся записывающая аппаратура уже не работает ― с момента начала их откровенной беседы с Артуром.
― Итак, приступим, ― Артур встряхнул руки, а затем размял пальцы, как пианист, собравшийся сыграть мелодию. По сути, он и собирался сделать что-то подобное, только его инструментом был разум Ганна. Лемм закрыл глаза и попытался с ходу проникнуть в сознание и найти нужные воспоминания. Ольга увидела, что Ганн в кресле немного выпрямился и, выпучив глаза, уставился куда-то в потолок, а его ноги заскользили по полу, будто он пытался уползти.
Неудивительно, что Ганн сошёл с ума. Неизвестный, который вскрывал ему мозг, не утруждал себя ни аккуратностью, ни деликатностью. По сознанию Ганна словно ударили тараном, разбив стройную структуру памяти на осколки. И туда-то и проник Артур.
То, что он увидел, сложно было назвать сознанием ― скорее руинами сознания. К тому же Ганн, вернее, его подсознание, несмотря на своё состояние, предпринял отчаянную попытку защитить остатки разума. В Артура, словно камни, полетели осколки разрозненных воспоминаний наемника: моменты из детства, первая любовь, учёбка, первое ранение, армейская дружба. В таком ворохе разрозненных фактов можно было запутаться и потерять концентрацию. А потеря контроля над чужим сознанием, когда ты пребываешь в нем, могла закончится очень плохо ― Лемм помнил это по наставлениям Шепарда.
Артур открыл глаза, голова начинала немного гудеть, словно от пары бокалов хорошего виски.
― Значит, по-хорошему мы не хотим? ― проговорил Страж, пододвигаясь к скорчившемуся наёмнику. Артур усилил давление на Ганна. Ольге даже показалось, что воздух в допросной между двумя мужчинами завибрировал, как при сильном жаре. Мир перед глазами Ганна окончательно утратил чёткость, словно провалившись за толстую стеклянную стену. Цвета смешались; часть из них сменилась на коричневые оттенки; появились тёмные полосы ― словно тени, отбрасываемые чем-то огромным; все тона приобрели масляный оттенок. А у подходящего к нему мужчины глаза горели неживым ярко-жёлтым пламенем…
― Ты мне все покажешь, ― проговорил Артур и, положив ладонь на лоб Ганна, прикрыл веки.
Ганну показалось, что на него обрушился небосвод. Тело сковала невыносимая тяжесть и слабость. Допрашиваемый захрипел, потом застонал, глаза его закатились, а тело содрогнулось, словно в конвульсиях.
Осколки воспоминаний превратились в сходящуюся воронку и потянули за собой. События из жизни Ганна пронеслись хаотичным потоком перед глазами Лемма, усилием воли Стража приобрели упорядоченный вид, сложившись в правильной хронологической последовательности ― и воронка вынесла его к последним минутам структурированного потока, за которым показалась пустота, наполненная редкими осколками, похожими на изуродованные рваные снежные хлопья, которые уже невозможно было восстановить. Захват космопорта, разделение группы, проход в диспетчерскую, контроль над ней, несколько часов покоя… Потом поток воспоминаний ускорился и на пару мгновений прервался, когда по Ганну ударило светошумовой гранатой. Потом… Лемм увидел, как сознание террориста прояснилось, а глаза снова начали видеть. И перед Стражем возник тот, кого они преследовали ― Генри Уэйфар. В боевой броне, со штурмовой винтовкой. Артур, насколько мог, замедлил вращение воронки и вошёл в воспоминания Гана настолько глубоко, что в какой-то момент ему начало казаться, что это и его воспоминания тоже…
Со стороны донёсся звук выстрела. Краем глаза Лемм, вернее, Ганн, увидел женщину, сжимавшую в руках винтовку. Хорошо сложенная фигура, светлые волосы…
Внимание отвлекло жёсткое:
― Говори… ― окружающее пространство качнулось и поплыло к потолку, шея напряглась от далёкой и тупой давящей боли. Лемм понял, что здесь Уэйфар потащил Ганна вверх за горло. ― Коды доступа и дезактивации… ― боль резко приблизилась: видимо, пальцы Странника сжались сильнее. ― Говори!...
Глаза Ганна и глаза Уэйфара встретились, и Лемм увидел, как тут же резко расширились зрачки у державшего террориста за горло человека. Человека ли?.. Словно лопнула и распрямилась сжатая до предела пружина. Воронка сорвалась с контролируемой “фиксации” и… замерла у края, за которым начиналась та самая пустота с изуродованными хлопьями “снега”. Огромная, бездонная, чёрная бездна. Мёртвая… Или… нет?.. Лемм вдруг осознал, что она двигается. Что она ― живая… Бездна шевельнулась, как будто развернулась и взглянула на Ганна-Стража. Словно тысячи глаз открылись разом и устремили на него свой взор, от которого невозможно было укрыться. До тошноты сдавило голову, а леденящий холод парализовал тело. Взгляд был живым и неживым, как у совершенной в своей похожести на человека куклы, и от этого ещё более жутким. Послышался далёкий вой, и Страж не сразу понял, что это кричит Ганн. Бездна потянулась к нему, заполняя все внутренности, вливаясь в каждую клеточку мозга. Словно искорки, промелькнули буквы и цифры… Ужас нарастал. Бездна разливалась внутри бескрайним морем, скользила глубже и глубже и… дотронулась кончиками ледяных пальцев до сердца или… души…
И всё закончилось…
Лемма выбросило обратно в реальным мир, словно из виртуальной машины. Рубашка была насквозь мокрой от холодного пота, посиневшие пальцы дрожали…
Ольга, видя, как по мере “допроса” меняется в лице Ганн и, что обеспокоило её намного сильнее, Лемм, уже хотела вмешаться и остановить этот кошмар. Но Артур “отвалился” сам ― убрал ладонь и, пошатываясь, отошёл к ближайшей стене и оперся на неё. Ольга метнулась в допросную.
― Артур! ― она подхватила его, видя, что он вот-вот упадёт. ― Артур, что случилось?! ― Ольга ужаснулась его состоянию. ― Что ты увидел?
Артур с остекленевшими от ужаса глазами посмотрел на Ольгу. В ушах стоял гул, он не расслышал её слов.
― Мне надо выпить, ― Чеглокова еле разобрала по шевелению губ фразу.
Лемм едва держался на ногах. Ольга хотела уже, было, позвать кого-нибудь из здешней СБ, стоявшей за дверью, но остановила свой порыв. То, что здесь только что произошло, должно было здесь и остаться. Она мельком взглянула на Ганна. Судя по выражению его глаз, если и существовали прежде способы вернуть ему психику в нормальное состояние, теперь шансов на выздоровление у него не было: вмешательство Лемма выжгло из головы террориста остатки рассудка. “Возможно, это и к лучшему… ― мелькнула у Ольги мысль. ― Теперь свидетелей, способных что-то рассказать, не будет…”
― Лейтенант-коммандер, у вас всё в порядке? ― послышался голос из динамика. Аппаратура работала в штатном режиме. Всё закончилось. Во всяком случае, на какое-то время. ― Вам требуется помощь?
― Нет, ― ответила Ольга, хватая со спинки стула пиджак Артура. Взяв Лемма под локоть, она потянула его к выходу. Двигался он медленно, а бледностью лица не сильно отличался сейчас от Ганна, но местные следователи предпочли не задавать лишних вопросов Галактической Страже, хотя и было заметно, насколько их распирает желание узнать подробности допроса.
Первой мыслью у Ольги было немедленно отвести Артура на Жнеца и уже там дожидаться, когда он придёт в себя, но, вспомнив о высказанном Леммом желании выпить, она вывела его с территории космопорта и завела в ближайший бар.
"In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti... Amen"
Если бы кто-нибудь отмотал время на пару сотен лет назад, то, вполне вероятно, застал бы ту же картину на том же месте ― за небольшим исключением. Например, вместо Лу за столом сидел бы ее пра-пра-пра-прадед Арнольд. И писал бы он от руки, портя прорву бумаги и ворча из-за испорченной открытки, а высылал бы письма не так, как она, с датапада, а по почте. Возможно, приглашения эти были бы вообще поручены прислуге, а дедуля лишь ставил свою подпись или вовсе ничего не делал, и плевать он хотел на то, придут ли гости или нет. Впрочем, в это Лу не верила: ни один из Темплтонов никогда не считал проведение Премии бессмысленной затеей и не пускал все на самотек. А вот она, погрязнув в собственных переживаниях, так и поступила. Лу поерзала в кресле, недовольно выкинув из черновика последнюю фразу и переключившись на почту ― в зал были заказаны фрезии, а привезли отчего-то белые розы. Не сказать, чтобы это было проблемой, но… Она вздохнула. Проблемой было то, что от Питкерна так и пришло ни одного письма. ― Что с ответами? ― Макс перелистнул страницу старого издания Британской энциклопедии и аккуратно положил в книгу закладку. После войны и без того редкие печатные книги стали еще бесценнее. ― Что с п-приглашениями… ― вслух проговорила Лу, возвращаясь в реальность из мира грез. Брат, ровно как и всегда, чувствовал ее настроение, читал мысли и вовремя вмешивался. Но за всем этим больше не было недовольства ― Лу чувствовала, как Макс выжидает. “Эй, сестричка, вот тебе задачка, сможешь решить?” ― Не волнуйся, все как и всегда будет гладко, ― добродушно проговорил он, вытягивая ноги. ― Я связался с управляющим Букингемского дворца. Он уверил, что все идет по плану. ― О-они привезли р-розы, ― вдруг перебила его Лу, поднявшись из кресла и направившись к окну. В саду было пусто. Только ветер гонял поземку по дорожкам. ― Я в-ведь заказывала ф-фрезии. ― Разве? ― вежливо уточнил Макс и снова вернулся к чтению. ― Не все ли равно. Сестра, снова уловив в замечании недосказанность, подняла на него глаза. “Я знаю, что я должна буду сделать. Я готова. Чего же ты еще ждешь?” Но Макс словно бы не слышал ее. ― Р-ричард решил позвать Л-лемма, ― с нажимом проговорила Лу, выискивая в его лице ответ на свой вопрос. На самом деле она была уже готова спросить вслух, потому что игра в кошки-мышки начала раздражать ее. ― Не удивлен, ― спокойно ответил Макс, но сестра без труда рассмотрела мелкую морщинку, тут же появившуюся на его лбу при упоминании Артура. Лу вернулась к сочинению приглашений. На самом деле Макс был прав: ничто уже не имело смысла, кроме их плана. Быть может день или два она еще будет сомневаться, но пройдет время, возможно даже год, и дело будет сделано, а ее судьба ― быть карающей дланью ― станет спокойной обителью. Видимо, тревога и есть участь всех сомневающихся в своих богах. Но ведь в этом и есть проблема: она не хочет приносить на алтарь бога новую жертву. Уж очень болезненной оказалась прошлая. Призраки больше не посещали ее после той ночи ― Страдж исчез, так и не признавшись, что же он искал. Наверное, мертвым место среди мертвых, а уж если не удалось переманить ее за грань, то остается только ждать. Для вечности пара десятков лет ― это не срок. ― Мне написал принц Уильям, ― вдруг проговорил Макс, глядя на экран своего омни. ― Он хотел бы встретиться. ― Членам к-королевской семьи не от-отказывают, ― пробормотала Лу, немного волнуясь. Ей вдруг показалось, что она наткнулась на разгадку: Макс знал, что она ждет письмо от Фила. Знал, но не трогал ее, позволяя мариноваться самостоятельно. Ему ведь вовсе и не нужно было больше упоминать о том, что его больше нет рядом, а ее детская привязанность ― лишь временная глупость. Но Лу на этот раз недооценила его. Максу не нужна была лишь часть жертвы. Половинчатость не могла его устроить, и помощь в одной части плана была лишь мелкой деталью на пути к его властвованию. Лу должна была принадлежать ему полностью, без остатка, а для этого не достаточно просто быть орудием мести, нет. Она должна идти до конца. Она нервно сжала в ладони датапад. Неужели этого ждал от нее Макс? Выполнить то, ради чего она отправлялась на Омегу? Перейти грань? ― Так ты пойдешь со мной? ― улыбаясь, спросил Макс, и Лу в ужасе подняла на него глаза. На этот раз он не хотел ждать жертвы, посланной по воле судьбы. Она сама должна была стать судьбой ― и убить Фила. Потому что двоебожие ― это страшный грех.
Макс просматривал сводку новостей, листая датапад. Он знал, что все идёт так, как надо, но нетерпеливость уже стала его натурой. И если раньше он готов был ждать, то сейчас ему хотелось всего и сразу ― особенно с тех пор, как в его руках появился “дырокол”. Осталась всего лишь пара шагов, он уже на финишной прямой… глупо было бы сейчас все испортить.
Почти бесшумно открылась дверь, и в офис столь же бесшумно вошёл Клер. Как всегда в строгом костюме, спокойный и уверенный, он казался уставшим. Марка с ним не было ― во всяком случае, Ричард вошёл один, не отдавая никому при входе приказа оставить его с племянником наедине.
― Подготовка к премии идёт успешно? ― спросил он. ― С Букингемским дворцом нет сложностей? Я не ожидал, что они изъявят желание провести в этом году премию у них. Спустя двадцать лет… Символичная цифра…
— Думаю, не только нам хочется вернуть забытые традиции, — не позволяя себе удивиться, отозвался Макс. Он кивнул на кресло напротив и протянул дяде руку. — Все должно пройти отлично.
― Хорошо, ― кивнул Клер пожимая протянутую руку Макса. ― Однако же даже забытым традициям иногда стоит оставаться только в истории и не пытаться оживить то, что уже давно мертво.
Макс слегка раздраженно потёр виски.
— Ричард, ты пришёл философствовать и пафосно болтать или по делу? — спросил он, устало откинувшись в кресле.
― А ты всё так же несдержан и всё так же плохо знаешь историю, ― спокойно продолжил Клер, опускаясь в кресло. ― Если уж возвращать старые традиции, то надо хотя бы знать и понимать, что именно ты собираешься вернуть и зачем. Иначе ты рискуешь всё разрушить и вместо блага принести одно лишь зло. И уж точно не стоит торопить события, которые должны наступить лишь в нужный час, каким бы мучительным не было бы ожидание. Я не зря указал на символичность даты. Двадцать лет потребовалось когда-то Ордену, чтобы сделать первый шаг на долгом пути отмщения, принять тот факт, что прежний мир рухнул, что нет обратной дороги, и обосноваться на новом месте в Шотландии. История учит терпению, мудрости и осмотрительности, оберегает и удерживает от принятия непродуманных и безрассудных решений.
Макс прикрыл глаза.
― Это просто старая идиотская традиция Премии, - проговорил Макс. - Ричард, я не стану переживать из-за таких мелочей: реклама есть реклама. А компании нужна реклама.
― Именно поэтому вы решили пригласить практически всю аристократическую и бизнес элиту на Премию? И предложили принцу Уэльскому по старой традиции возглавить церемонию вручения? ― Клер внимательно посмотрел на Макса, словно пытался прочитать, что у того в душе. ― Максимилиан, ты затеваешь что-то особенное?
— В любом случае, Премия ― не твоя прерогатива, Ричард, ― поставил точку Макс. ― Думаю, я не ошибусь, если не стану с тобой это обсуждать.
Он криво ухмыльнулся, и за этой улыбкой было сложно различить хоть какую-то эмоцию. Впрочем, была бы здесь Лу, то она бы уловила каждую деталь в настроении брата: и раздражение, и беспокойство, и злость, и нетерпение.
― Давай, Ричард, ― проговорил он, дружелюбно кивнув. ― Пропустим это традиционное вступление с извечным “ты ничтожество, Максимилиан, тебе пора взрослеть” и перейдем к обсуждению дел. Мне правда некогда.
― Давно ли ты стал таким нарочито дерзким? Успех кружит голову? ― взгляд Клера стал жоще, словно у старого, но всё ещё пребывающего в силе льва, наблюдающего за юнцом, едва ли не на днях обзаведшимся взрослой гривой и от того чувствующим себя теперь большим и достаточно сильным, чтобы уже всерьёз заявить о своих правах на более высокий статус. ― Самоуверенность влечёт слепоту, а слепец ― плохой лидер. Но, впрочем, в одном ты всё же прав. Я по делу. Во-первых я пришёл сказать тебе, что Светлана не сможет, к сожалению, присутствовать на Премии. Она неважно себя чувствует, и доктора посоветовали ей провести пару недель в более тёплом климате. Я приеду один. Коль скоро уж туда приедет монаршая особа и поскольку это важно для Лу, я буду там. Второе ― я полагаю, Лу уже сказала тебе, что я попросил её отправить приглашение Артуру Лемму? Это моё маленькое личное желание, чтобы он там присутствовал. Полагаю, для задуманной тобой рекламы не будет лишним наличие на церемонии представителя Цитадели.
— Ничуть, ― Макс улыбнулся уголком губ, прекрасно понимая все недосказанное, спрятанное между строк. Ему было глубоко наплевать на Светлану, а Лемм… Впрочем, этого не стоит недооценивать. ― Это все?
Он едва не зарычал, с трудом сдерживаясь: сила и есть власть. А хитрость ― удел Лу. Теперь, когда он подчинил ее полностью, больше никаких проблем не предвидится: один маленький шаг, разве это так сложно? А ее печали… он сможет уталить. В конце концов, Фил и близко не мог сравниться со Страджем. Макс даже улыбнулся - так ему понравилось говорить о Питкерне в прошлом времени.
― Нет, не всё, ― после короткой паузы, наблюдая за тем, как пытается обуздать эмоции племянник, сказал Ричард. ― Что говорит по поводу “дырокола” ваш умник-протеже Эскобар? И этот… эксперт по протеанским древностям?.. Генри Уэйфар, кажется… Каковы результаты?
Макс приподнял брови, а улыбка так и застыла на его губах. С другой стороны, чему он должен удивляться? У Ричарда было видео, которое они получили от Питкерна. Он сам отдал ему “дырокол”. Неужели бы Клер не догадался бы найти ниточки в лаборатории.
― Полагаю, работа идёт, ― сдержанно ответил он.
― А я думал, что ты отслеживаешь критически важные дела. В конце концов от этого зависит благополучие Ордена. Если ты хочешь и дальше укреплять свой авторитет, ты должен постоянно держать руку на пульсе, а не почивать на лаврах, пока что… весьма и весьма призрачных… ― Ричард многозначительно посмотрел на Макса, давая понять, что Магистр Ордена по-прежнему всё же он, Клер, а Макс пока что лишь новоиспечённый коммандор. ― Я навёл пару справок в своих источниках. И если они правы… мы можем получить уникальную технологию перемещения по космосу, которой не обладает никто в галактике, кроме, пожалуй что Цитадели. А раз так, то… ты должен заставить её заработать. Понять принцип её работы, интегрировать в звездолёт, провести испытания в космосе и научиться управлять ею. А не “полагать, что работа идёт…”
― Если бы ты навёл справки ещё аккуратнее, то ты бы узнал, Ричард, что в этом и заключается суть работы, ― раздраженно прервал его Макс. ― Не нужно искать причину предвзятости ко мне там, где ее нет.
― Не нужно указывать мне, как следует поступать… ― жёстко заметил Клер. ― Указывать ты будешь своей жене. К слову… А не пора ли тебе жениться и направить свою безудержную дерзкую энергию в русло добропорядочной семейной жизни? ― на слове “добропорядочной” Клер сделал ударение, намекая, что Максу пора заканчивать с мимолётными интрижками, компрометирующими его статус. ― Вот это действительно послужит тебе хорошей “рекламой” и прибавит уважения. Докажет, что ты ― достойный потомок рода Темплтонов, а не приблуда, ищущий сиюминутных удовольствий, несдержанный, самоуверенный, упрямый, недальновидный, самовлюблённый, не умеющий управлять даже собой, не говоря уже об Ордене.
Пожалуй, это был первый раз, когда Клер вот так прямым текстом заговорил о преемственности статуса Магистра. И недвусмысленно дал понять, что уже начинает серьёзно задумываться и сомневаться в том, насколько вообще Макс способен быть достойным кандидатом.
― Ты сейчас издевается? ― едва сдержав смешок, уточнил Темплтон. Но невозмутимое лицо Клера не выдавало ни намёка на улыбку или шутку. ― Ну вот никогда же такого не было и вот опять...
Макс откинулся назад в кресле и потёр виски, пытаясь заглушить боль от имплантов. В последнее время она только усиливалась, и Темплтон знал, что тому причиной ― Лу. Она перестала ему подчиняться, перестала быть его частью, а решила отделиться. Это-то и стало последней каплей: все летело в тартарары, все рушилось, ломалось и шло наперекор. Впрочем, он никогда не имел привычки опускать руки, пусть даже надежды не оставалось. А у него было больше чем надежда - у него все ещё была Лу. Она уже сомневается, и достаточно лишь подтолкнуть ее, чтобы навсегда сделать своим орудием мести и правосудия.
― Нет, Ричард, я точно не задумывался о браке, ― проговорил он, поднимая на Клара глаза. ― Но ты прав: пора делать шаги вперёд.
И Макс криво улыбнулся.
Его нервное движение, напрягшиеся мускулы лица и общий, ставший на пару секунд уставшим вид не ускользнули от внимания Ричарда, но были истолкованы им несколько иначе. Он помнил слова докторов о сложностях с интеграцией имплантов в нервную систему Макса и о том, что это, скорее всего, будет беспокоить его всю жизнь. Внутри Клера шевельнулось сострадание. В конце концов перед ним был его родной племянник. Пусть не такой, каким бы он хотел его видеть, и всё больше и больше огорчавший и разочаровывавший его в последнее время, но племянник. Сын его покойной сестры. И он продолжал любить его, несмотря ни на что. Улыбка и взъерошенный вид напомнили его подростком, и Клер почувствовал сожаление, что так и не смог найти с ним общий язык. Чего-то не хватило… Времени, внимания, терпения, участия, любви ― Ричард не знал. А теперь… теперь уже снова у него не было времени, чтобы искать и исправлять ошибки. И это тоже останется грехом на его совести. Грехом, куда большем, чем тот, который он решился взять на себя ради будущего Ордена ― сейчас, в глубине души, Ричард честно признался себе в этом.
Он встал, подошёл к Максу и положил ему на плечо руку.
― Самое главное ― сделать их в правильном направлении, ― смягчив взгляд и голос, сказал Клер. ― И помни: рядом с тобой всегда будет Лу. Прислушивайся к ней. Храни и жалей её. Потому что дороже, чем Лу… ― он смолк, спрятав окончание фразы в улыбке. Потому что не мог соврать, что теперь у него есть то, что ещё дороже, и о чём Максу пока что не следовало знать. А неискренность тот бы почувствовал сразу. ― Делай, что должен. И… прости меня, что я иногда бываю слишком резок и требователен с тобой. Макс с удивлением посмотрел на его руку на своём плече. - Разумеется, Ричард, - слегка огорошено пробормотал он. - Разумеется.
Пальцы на его плече чуть сжались. Ещё несколько секунд Клер смотрел в глаза Максу, а потом развернулся и медленно направился к выходу, оставляя молодого Темплтона в одиночестве.
― Не забудь, что я сказал тебе про Лу, ― уже стоя на пороге, сказал он и закрыл за собою дверь.
