Эфра устало облокотился на колесо внедорожника, облепленного снегом. После ожесточенной бойни, которая закончилась кеттским поражением, мышцы сводило от напряжения. Ветер на пустоши стих, буря улеглась, воздух стал прозрачным настолько, что можно было увидеть мельчайшие пики скал на горизонте. Освобожденные из хранилища ангара отправились домой, навстречу своим семьям, которые думали, что уже никогда их не увидят. Остальные обосновались в лагере, на равнине.
Командир, не отрываясь, смотрел в небо. Где-то там сейчас происходит смертельная схватка, живыми из которой выйдут немногие. Где-то там сейчас и Лу, но связаться с ней не представлялось возможным. Сколько раз он вглядывался в размытую даль, ожидая возвращения соплеменников. Сколько раз он с замиранием сердца предвкушал кульминацию битвы и грезил о том времени, когда никому больше не придется умирать на этой войне.
Небо над головой потемнело, сверху послышался рокочущий свист. Что-то с невероятной скоростью приближалось к поверхности планеты, пронзая воздушное пространство. Объект увеличивался. Стало видно клубы дыма и огня, окутывающие корпус корабля, который падал, сгорая в атмосфере. Эфра присмотрелся и разглядел в нем гигантское судно, не менее пятисот метров в длину. По лагерю пронеслись ошеломленные возгласы, корабль был уже совсем близко. Ополченцы в страхе попятились к подножию горы. Эфра стоял неподвижно, вглядываясь в движущуюся груду металла, керамики и полимеров. Это был дредноут. У командующего перехватило дыхание от мысли о том, что Лу сейчас там, на борту горящего титана.
В одно мгновение флагман достиг поверхности и обрушил тонны вещества на ледяную равнину. Оглушительная ударная волна разошлась на многие километры вокруг, снося незакрепленные тенты и стойки лагеря. Дредноут проломил многометровый слой льда под собой и стал стремительно погружаться под воду. Все шипело и горело, части каркаса со скрежетом отваливались и падали в бездну. Эфра сорвался с места и побежал в сторону судна, пожираемого черными водами Иллирана. Но до него было не добраться, лед разрушился, а вокруг плавали крупные отколовшиеся куски.
Отчаяние захлестнуло непоколебимого командира, скрадывая дыхание. Знакомая боль сжала сердце в тиски. Все, что у него было — Лу, но и ее больше нет. Горечь подступила к горлу, просачиваясь хриплым стоном наружу. Его глаза были зажмурены, а голова опущена на тяжело вздымавшуюся грудь. Что бы он ни делал, всегда приходилось платить высокую цену за каждую спасенную жизнь. В этот раз смирение с потерей было выше его сил. Эфра опустился на колени и сжал в руке комок снега. Двигаться вперед, к жизни, не было ни малейшего желания.
С неба понемногу стали спускаться корабли. Один за другим они садились на снег и глушили двигатели. Некоторые были подбиты и искорежены в бою, из них выходили ангара, люди, кроганы и турианцы, вместе сражавшиеся с врагом. На их лицах было воодушевление вперемешку с печалью, они помогали друг другу вылезать и шли в укрытие, чтобы получить заслуженный отдых и медицинскую помощь.

Командир Сопротивления сидел на стуле в своей палатке и смотрел куда-то сквозь пространство. Он безразлично кивал, когда ему докладывали о количестве выживших, о уцелевшей технике и нанесенном ущербе. Вести о поражении врагов не принесли ему какой-либо радости или удовольствия. В мыслях он был отброшен в те далекие времена, когда его семья была похищена кеттами. Старые раны освежились новыми. Даже долгожданное возвращение пленных из Хранилища не вызывало эмоций, ведь самому Эфре не к кому было возвращаться.
Ее дух теперь бродит где-то среди звезд, на которые она так любила смотреть.
Тишина повисла над опустошенным лидером ангара, пока в один миг она не была прервана шорохом палаточной двери. На пороге стояла она, такая, какой ее знал Эфра: невысокая женщина в белом скафандре, робко переминающаяся с ноги на ногу, смотрящая своими вечно печальными глазами прямо в душу. Эфра на секунду подумал, что она ему мерещится. Он ошеломленно встал и сделал шаг навстречу. Это была Лу, живее всех живых, прямо здесь, в метре от него. Осознав это, он подхватил ее, кружась по холодному полу палатки, которая вмиг стала теплее. Ангара прижал землянку к себе, уткнувшись лицом в теплое податливое тело.
— Я думал, что потерял тебя.
— Но я здесь. Больше не о чем беспокоиться.

***

Утро провозгласило новый день, воздух потеплел и сгустился. Столица ожила после ночного затишья. Лу и Эфра сидели на скамье в парке-мемориале, созерцая рассвет. Так они провели всю ночь, бродя по пустым улицам и разговаривая. Эфра никогда не был эмоционален, подобно другим ангара, но сейчас все накопившиеся мысли выходили наружу. Слова лились рекой после столь долгого молчания. Глаза обоих блестели от удовольствия. Они расспрашивали друг друга о мирах, о культурах и религиях. Все имело интерес: от военной доктрины, до кулинарных традиций.
— Завтра в городе Ишарэсу — праздник мира и жизни, день радости и скорби по тем, кого нет с нами, — Эфра нежно посмотрел на Лу. — Я хочу, чтобы ты была там со мной, ты заслуживаешь этого, как никто другой.
— С радостью! Но я хочу знать подробности: что я должна делать, как себя вести? А то вдруг невзначай кого-нибудь обижу своим поведением.
— Не беспокойся об этом. Ты все увидишь своими глазами.
— Что значит Ишарэсу?
— Это значит «иди с миром, куда бы ты ни направлялся».

Айя изменилась до неузнаваемости на время празднования Ишарэсу. Стены, пол и даже козырьки — все было исписано синей и красной красками. Повсюду висели длинные синие ленты, так похожие на струйки ангарской крови. В воздухе пахло местными пряностями и едой. Все бары и кафе были переполнены жителями, которые громко разговаривали и смеялись, заказывая крепкие напитки. Таветаан особенно сильно переживал наплыв посетителей. Ангара радостно обсуждали последние события, строили планы на будущее, хвалили друг друга за поддержку в такие непростые времена. С виду все это напоминало какой-нибудь пивной фестиваль на Земле.
Эфра и Лу устроились на скамье, подальше от суматохи. Сикстин впервые наблюдала, как командир с довольным лицом осушает стакан ядреного Лоан, сделанного из забродивших парипо.
— Как тебе удалось отвоевать Хранилище? — спросила землянка поморщившегося от крепкого напитка Эфру.
— Сначала мы обстреливали кеттов у подножия горы, пока не кончились боеприпасы. Тут к нам на помощь пришли Роекаар.
— Так, значит, они все-таки на нашей стороне.
— Они одни из нас. После победы Аксуул пообещал расформировать группировку, — ангара откинулся на спинку скамьи, поглядывая на веселящихся сослуживцев. — У кеттов теперь нет преимуществ, даже если они и решат вернуться после такого поражения, мы встретим их по-новому.
— Мне нравится смотреть, как все они радуются жизни. Настоящий праздник мира! — Лу подперла голову рукам и облизнула губы после теплого согревающего напитка.
— Это лишь первая часть Ишарэсу. Самое важное состоится позже.

Ближе к вечеру все потянулись на центральную площадь, где располагалась трибуна и длинные столы, на которых стояли горшки с чем-то неизвестным. Все было завешано лентами и маленькими табличками без надписей. Ангарские «иероглифы» заполняли каждый свободный уголок площади, на которой собралась основная масса жителей Айи. За трибуной появилась Пааран Шие, и все стихли, устремив взгляд на губернатора.
— Сегодня праздник жизни и смерти. Сегодня мы празднуем и скорбим одновременно. Все мы знаем, сколько бед обрушилось на некогда процветающий народ ангара, — ее голос отдался эхом от стен домов. — Многие из нас потеряли кого-то в этой безжалостной войне. Но ни один враг не сможет отобрать у нас то, что делает нас самими собой — взаимовыручка и смелость, самопожертвование и честность друг перед другом. Мы — одна семья! И мы готовы принять в нее того, кто захочет этого всем сердцем. Возрадуемся жизни и отпустим умерших в их последний путь! — на этих словах она опустила руку в сосуд с краской и очертила на своем лице какой-то символ. Все присутствующие принялись проделывать то же самое. Эфра подошел к Лу и посмотрел ей в глаза. Синяя краска была и на его пальцах, которые он осторожно поднес к ее лицу.
— Я покажу, как надо. Вот это — горизонт, — он провел длинную горизонтальную линию под ее глазами, — это — ты, — вертикальная линия прошла ото лба до подбородка, — а это — звезда, которая освещает твой путь, будь он жизненный или по смертный, — Эфра очертил на лбу девушки круг. Она нарисовала то же самое на его лице, касаясь пальцами его упругой шероховатой кожи.
Пааран достала сверток со смотанной в нем длинной нитью, на которую прикрепила первую табличку с именем. Она вышла из-за трибуны, протягивая нить через толпу, и направилась между домов. Ангара, один за другим, следуя ее примеру, надевали таблички на нить, которая становилась все длинней и длинней. Вскоре табличек стало огромное количество. Каждый писал имя погибшего и вешал, в надежде унять боль утраты. Пааран шла, пока не достигла водопада. Конец нити был опущен в падающие воды, за ним последовали и таблички. Она опускала их вниз, а они исчезали в шумной вспененной завесе.
Эфра и Лу стояли друг напротив друга, а между ними тянулась цепочка прощальных имен.
— Отпусти умерших, с которыми ты связана невидимой нитью. Ты еще встретишься с ними. И береги тех, кто рядом с тобой, чтобы новая нить протянулась через поток жизни.

День близился к концу. Таблички с именами канули в бурлящую бездну, праздник завершился минутой всеобщего молчания при свете вечерних огней. Притихшие ангара стали разбредаться: кто по барам, кто по домам. Площадь опустела и покрылась полумраком. Остались только двое: командир Сопротивления и исследовательница с Земли. Помолчав пару секунд, Эфра молвил:
— Лу, я хочу, чтобы наши имена и души соединились в одно целое, — он крепко сжимал ее кисти в своих широких ладонях. — Будь моей ваэсу, — его вертикальные зрачки расширились, а коричнево-голубая радужка переливалась в лучах вечерней звезды Онаона. Мужчина смотрел томно и уверенно, наклонив голову к Лу. Та, не отрываясь от его глаз, улыбнулась чистой искренней улыбкой, в которой читался восторг.
— Я буду.
Эфра провел рукой в перчатке по ее подбородку и улыбнулся.
Это было началом чего-то нового, появившегося на останках прежней жизни, подобно зеленому ростку на пепле сгоревшего леса. Несмотря на все беды, жизнь продолжалась и сулила новые перспективы, новые возможности, новые поводы быть счастливыми.

Эпилог

Они шли по песчаной отмели вдоль джунглей, иногда перешагивая через огромные камни. Берег залива был покрыт густой растительностью, обволакивающей выступающие скалы и валуны. Из глубины леса доносились крики каких-то животных, вода тихо плескалась под ногами. Айя казалась райским островом в неприветливом холодном космосе. Высокий широкоплечий ангара вел человеческую женщину вверх по склону, к заросшему местными лианами и папоротниками входу в пещеру.
Внутри нее было тепло и влажно, мягкое подобие мха покрывало пол как ковер. Они зашли глубже и достигли небольшого резервуара с водой, на который сверху из отверстия в потолке пещеры падал дневной свет. Тишина и спокойствие царили в этой маленькой обители природы. Ангара остановился лицом к водоему.
— Много лет назад, я патрулировал Айю и нашел это место. Пару раз я приходил сюда, чтобы уединиться от суеты и подумать. Но год от года, мои возможности выбираться куда-то из штаба уменьшались. Я давно здесь не был.
— Здесь так восхитительно! Умиротворение этого места заглушает все суетливые мысли в голове, становится легче дышать… — девушка осматривала поросшие ветками и листьями стены убежища.
— Я мог бы рассказать тебе все, что захочешь, открыться тебе полностью. И я хотел бы изучить тебя. Здесь и сейчас,
— он многозначительно взглянул на нее своими демоническими глазами, сверкающими в темноте.
— Так довольно слов! — она шагнула к нему, а он прикоснулся своими губами к ее. Она обхватила массивную шею, покрытую складчатыми кожными выростами. — Сними же эти оковы цивилизации.
Ангара, повинуясь, тут же щелкнул застежками своих кожаных перчаток и скинул их, открывая синие, усеянные темными пятнами, кисти, в два раза крупнее ее собственных. Следом пошли шарф-накидка и нательный комбинезон со множеством ремней и карманов.
Перед землянкой стоял крупный мускулистый ангарец, обтянутый в синюю неравномерно окрашенную кожу поверх жилистых сочленений и выростов. Длинные атлетичные ноги были широко расставлены и присогнуты в коленях. Необычная стопа с выступающим пяточным суставом и сросшимися пальцами держала его массивное ста пятидесяти килограммовое тело на весу. Крепкий торс напрягся от робкого прикосновения женских рук. Девушка восхищенно разглядывала его, очерчивая угловатые изгибы тела. Обойдя мужчину по кругу, она поцеловала его в плечо. Тепло исходило от его шероховатой кожи. Он резко повернулся и прильнул к ее шее. Его горячий язык прошелся по коже, вызывая мурашки. Затем он прижал ее к себе, его руки скользнули по телу, вожделенно нащупывая мягкие выпуклости. Обнаружив молнию на одежде, он рывком расстегнул ее, оголяя хрупкие плечи. Восхитительный сладкий аромат ее кожи вырвался наружу. У ангара закружилась голова. Он продолжал спускать одежду с ее дрожащего тела, открывая все новые неизученные места. Мягкая округлая грудь, колыхнувшись, выскользнула из ткани. Он никогда не видел ничего подобного, но ее вид манил к себе его руки, заставляя сжимать и ласкать. Учащенное дыхание вздымало его изрубцованную грудь. Стащив последние остатки костюма вниз, ангара увидел мягкие упругие бедра и клиновидную промежность. Ее кожа была восхитительно мягкой и гладкой, равномерного тона во всех местах. Сердце бешено колотилось, а где-то внизу росло напряжение, посылая нервные импульсы.
Ждать больше не было сил. Он схватил её в порыве возбуждения и уложил на влажный ворсистый мох, осыпая тело поцелуями. Оказавшись на земле, девушка взобралась на возлюбленного, занимая позицию сверху. Вид на нее открывался завораживающий: плавные изгибы, переходящие из выпуклостей во впадины, медленно перемещались, играя тенями. Она села на него и стала покачивать бедрами вправо-влево, томно наблюдая за реакцией и гладя ключичные выросты. Ангара ощупывал ее ягодицы, безотрывно разглядывая нежную голую грудь с забавными розоватыми пупырышками. От трения между ног что-то зашевелилось. Сконцентрированная энергия вот-вот вырвется наружу. Осознав, что больше не может терпеть ласки, он силой перекинул землянку на спину, оказавшись сверху. Их горячие тела соприкасались так плотно, что можно было бы почувствовать каждый вздох, каждое движение. Издав утробный рык, он запрокинул ее ноги себе на плечи и подался вперед. Она почувствовала что-то твердое и влажное у себя между ног. В следующую секунду он вошел в нее, заставляя вскрикнуть от неожиданного растяжения тканей.
Сделав паузу, он стал двигаться взад-вперед, постепенно ускоряя темп. Стоны срывались с ее губ снова и снова. Движения становились все резче и глубже, внутри все трепетало от наслаждения, удовольствие нарастало. Его широкая мускулистая спина изгибалась и ходила из стороны в сторону. Так продолжалось, пока оба не почувствовали приближение пика возбуждения. Кульминация процесса не заставила себя долго ждать, ввиду долгого воздержания обоих. Самые яркие эмоции и чувства были испытаны ими здесь, в этой пещере. Синеватая жидкость капала на мох, а разгоряченные тела содрогались в объятиях друг друга.
Этот момент казался хрупким и едва уловимым. Стать еще ближе в этом мире было просто невозможным, если ты не азари, конечно же. Трепетные минуты соединения давали обоим осознание того, что они являются неотъемлемой частью этого жестокого, но не лишенного смысла, мира. Так начинается жизнь — с объединения двух частей в одно. Это и есть венец творения «создателя», а вознесение — лишь хмурое безмолвие по сравнению с громким возгласом природы.