Автор: Роса
Персонажи: собственные.
Жанр: роман.
Аннотация: Немного о детстве и юности Арданиса и Беатары, их жизни на Палавене и о том, как началась для них взрослая жизнь.
Статус: в работе.

Почему он не обращал на неё внимания раньше? Наверное, действительно только лишь потому, что она всегда была рядом, сколько Арданис мог себя вспомнить. Да, пожалуй, это одно из первых его воспоминаний: высокая трава вокруг, сверху печёт, и только присев и спрятавшись среди трав, меньше чувствуешь жар. Становится душно, начинает хотеться пить. Потом трава как-то быстро остаётся позади, он оказывается на каменистой дорожке и видит, как женщина утирает слёзы девочке и ласково уговаривает её, что уже не больно и пора перестать плакать. Она гладит её по голове, а вторая женщина – рядом с первой – смотрит в его сторону, качает головой и что-то ворчит. Он подходит ближе и теперь видит, почему девочка плачет: на ноге у неё ранка. Кровь уже не течёт, но, видимо, девочке ещё больно. Он чувствует вину и неуклюже несколько раз проводит ей по плечу ладошкой. Девочка ещё пару раз всхлипывает и перестаёт плакать. Он не помнит, что говорит первая женщина, но в её голосе слышится одобрение. Она трётся лбом о лоб девочки, щекочет ей зубами скулу - и девочка заливается смехом, а на её голове поблёскивают крошечные белые пластины…
Арданис помнил, почему плакала Беатара. Они бежали по лугу, и она всё никак не могла его догнать. Ведь она была младше на целый год и потому с трудом поспевала за прытким длинноногим мальчишкой. Дело кончилось тем, что она споткнулась и упала на острый камень, поранив ногу чуть ниже коленной пластины. Её мама – тётя Вэ́лери, как он её всегда звал, - быстро справилась с таким пустяком, приложив к ранке пропитанную лекарством ткань. Под неизменное добродушное ворчание своей старой подруги и родной тётки самого Арданиса – Виртады.

Вэлери Ви́дон и Виртада Орэллиус подружились, когда проходили службу в одной штурмовой роте. Виртада была старше на одиннадцать лет, но это совершенно не помешало им после первой атаки, в которую рядовой Видон и сержант Орэллиус шли плечом к плечу, пить вместе гирд. Потом они долгое время были неразлучны – до того момента, когда, сопровождая очередную поставку провизии, у них в части не появился молодой высокий сероглазый унтер-офицер Синсариас Фабэриум. После знакомства Вэлери переписывалась с ним год или два, а он, будучи военным логистом, регулярно навещал её и однажды сделал ей предложение. Она согласилась и, спустя несколько месяцев, подала в отставку.
Переехав на Палавен, Вэлери окончила сельскохозяйственный институт и устроилась в крупное животноводческое хозяйство зооинженером. Через год родилась Беллона, а ещё через пять лет – Беатара.
И тут произошло событие, заставившее оставить военную службу саму Виртаду. Вернее, целых два события, случившихся одно за другим.
Сначала она узнала, что в результате несчастного случая овдовел её родной брат. Спустя четыре месяца, на оборонном предприятии, где он работал, произошла диверсия. Брат погиб, и полуторагодовалый Арданис остался круглым сиротой. Категорически несогласная с тем, что её племянник перейдёт под опеку государства, Виртада подала рапорт об отставке, усыновила Арданиса и, по совету Вэлери, переехала в тот же городок, где жила её подруга.

Арданис рос быстро, и к тринадцати-четырнадцати годам, обогнав больше чем на полголовы свою тётку, вытянулся в долговязого, худощавого, нескладного, как все подростки, но, всё же, весьма симпатичного парнишку. Непоседливый, задиристый, весёлый, всегда полный самых разных идей, Арданис умел быстро завладевать всеобщим вниманием в любой кампании, и только не особо высокое гражданское положение его тётки не давало ему возможности быть командиром в детских игрищах. Вернее, не давали те, чей негласный, зависящий от родительского ранг, был выше. Арданис обижался, когда у него перехватывали инициативу, но потом научился преподносить свои идеи так, что, кто бы ни реализовывал их дальше, все помнили, от кого эти идеи происходили. А потому его звали почти каждый раз, когда требовалось разработать «план» очередной «войнушки».
Росла и Беатара, с возрастом всё больше и больше отставая в росте от своего друга. Невысокая и тощая, больше всего она напоминала фигурой щепку, и на первый взгляд совершенно не производила впечатление редкого здоровья и выносливости девицы. Тем не менее, это было так: Беатара мало болела в раннем детстве, а к подростковому возрасту и вовсе забыла, что такое «болезнь». Синяки, царапины, ссадины заживали на ней, как на варрене. Характером же она была намного более скрытная, чем Арданис, особо больших сборищ не любила, но, тем не менее, почти всегда, везде и во всём, была готова составить своему другу кампанию.

Когда Арданису стало немногим больше тринадцати лет (1), на него начали заглядываться соседские девчонки . Но дальше перемигивания, первых робких пощипываний за отростки мандибул и тисканья, дело не заходило. Ухаживать за девушками, как старшие ребята, Арданис толком ещё не умел, а одной смазливой физиономии барышням было мало. Беатара отчасти понимала его страдания по этому поводу, но тоже считала, что производить впечатление на женщин надо уметь. Ведь, когда тебе двенадцать, начитавшись героических романов и насмотревшись красивых фильмов о чести, доблести и героизме, невольно представляешь себе в мечтах парня, который являет собой нечто заметно большее, чем твой, пускай и бойкий, но пока совсем «зелёный» ровесник.
Конечно же, она не раз говорила об этом Арданису, и, конечно же, тому хотелось поскорее стать большим. Когда в четырнадцать тонкие детские пластины на его голове отпали и на их месте начал расти настоящий взрослый гребень, радости Арданиса не было предела. Однако столь уже близкая взрослая жизнь неожиданно явила себя с совершенно иной стороны.
Всё началось с очередной банальной шалости. После военной службы у Виртады, как и у многих турианцев, остался неплохой арсенал из пистолетов, штурмовых винтовок и разного рода боеприпасов. Хранилось всё это, как и полагалось, в сейфе, пароль от которого знала только сама Виртада, да ещё, хоть это было не положено по технике безопасности, Вэлери – на правах близкой подруги.

К этому самому сейфу Арданис подбирался уже давно. Одно дело, когда тебе дают пострелять по мишеням под чутким контролем взрослых, и совсем другое – пострелять самостоятельно, попробовать повторить то, что много раз видел в кино. И вот однажды, пока тётка была занята какими-то своими делами, ему удалось утащить её инструментон. На счастье Арданиса, ключ был сохранён в памяти аппарата, и потому ему оставалось лишь воспроизвести подсмотренный алгоритм нажатия кнопок.
Открыв сейф, мальчишка с восторгом окинул взглядом тёткину коллекцию оружия. Глаза разбегались, и он долго не мог выбрать, что же взять на пробу. Но время поджимало: в любой момент Виртада могла обнаружить пропажу инструментона или увидеть племянника перед открытым сейфом. Тогда хорошая трёпка была бы неминуема. В конечном итоге Арданис остановился на пистолете, из которого ещё ни разу не стрелял. Закрыв сейф и положив инструментон на место, он выскользнул из дома и поспешил к единственному другу, который поддержал бы его в такой авантюре и которому можно было доверить любой секрет – к Беатаре.

Городок, в котором они жили, был небольшим (немногим более двух с половиной тысяч жителей) и вырос вокруг крупного животноводческого хозяйства, где работала добрая четверть населения городка. Здесь не было огромных небоскрёбов и суеты большого города. Основная часть построек представляла собой двух-четырёхэтажные аккуратные домики, как правило, неброского серо-стального цвета, в каждом из которых проживала одна, максимум - две-три семьи.
Беатара жила на соседней улице - добежать до неё было делом нескольких минут. Комната её располагалась на первом этаже, и оставалось только ухватиться за подоконник и чуть подтянуться вверх, чтобы заглянуть к ней в окно.
Беатара лежала на кровати и слушала музыку, когда в окне появилась голова Арданиса.
- Тари, ты одна? – прошептал мальчишка.
- Ш-ш-ш! – шикнула она на него, давая понять, что он ей мешает.
- Тари, забей. У меня идея.
- Очередная?
- Да ты глянь только, - Арданис показал ей пистолет.
- Он что, настоящий? – спросил после короткой паузы девочка.
- А то!
Беатара выключила музыку, подошла к окну, взяла пистолет в руки, осмотрела.
- Где ты его взял?!
- Стянул у тётки из сейфа.
- Стянул?!
- Ага. Не хочешь пойти пострелять?
Беатара покачала головой.
- Это плохая идея.
- Почему?
- Потому что нам опять попадёт.
- Брось! – Арданис прищёлкнул мандибулами. - Никто ничего не узнает. Мы всего на пару часиков, а потом я положу пистолет обратно. Пойдём!
Беатара колебалась. С одной стороны, ей хотелось пострелять из боевого оружия, с другой, она прекрасно знала, что будет, если их застукают взрослые.
- Нет, - сказала она. – Если хочешь, иди один. Я не пойду. У меня отец дома. Узнает – шкуру спустит.
- Да с меня тётка тоже. Если узнает, конечно… - Арданис многозначительно подмигнул. – Мы же не скажем.
- Если спросят, придётся сказать, - возразила Беатара.
- «Если». Но они не спросят. Мы всё успеем.

Беатара всегда ворчала, когда Арданис предлагал ей очередную авантюру. От наиболее рискованных ей удавалось его отговаривать, но в большинстве случаев она после недолгого сопротивления соглашалась. И довольно часто их авантюры заканчивались родительскими санкциями. Дети винились, покорно сносили праведный гнев, какое-то время вели себя пристойно – и всё повторялось снова.
В этот раз Беатара сопротивлялась, как и всегда, недолго. Скинув короткое серенькое домашнее платьице, она переоделась в просторные штаны и рубаху. Потом заглянула на кухню, где мать готовила обед, и сказала, что пойдёт погуляет вместе с Арданисом.
- Далеко? – спросила Вэлери.
- Не знаю, - честно пожала плечами Беатара. – Скорее всего, до леса – и обратно.
- Ладно. Подожди! Вон там, видишь? – Вэлери указала на стоявшее на столе блюдечко с четырьмя небольшого размера округлыми камешками. – Съешь.
Девушка послушно проглотила камни.
- Теперь можно?
- Можно, только недолго.
Беатара упорхнула, не дожидаясь дальнейших напутствий.

Лес начинался сразу за полями с кормовыми злаками. Чтобы дойти до него, нужно было потратить не менее часа. Время близилось к полудню. Лучи Требии палили немилосердно, но в лесу, в тени листвы было хорошо. С толстых ветвей свисали лианы, усыпанные десятками огромных сиреневых цветов. Воздух был наполнен сладким благоуханием. Пёстрыми коврами покрывали лесные цветы любое место, где сквозь густые кроны деревьев пробивался хоть один луч света.
Тропинка, по которой шли Арданис и Беатара, вывела к неглубокому овражку, дно которого густо заросло папоротниками и высокими – по пояс взрослому турианцу – хвощами. Ещё чуть ниже, где овражек переходил в широкую заболоченную впадину, всё было усеяно крошечными нежно-голубыми соцветиями нессены.
- Предлагаю остановиться, - сказал Арданис. – Здесь нас никто не увидит.
Но активизировать незнакомое оружие оказалось непросто. Когда пистолет из неактивного «брикета» развернулся в боевой режим, от него отскочил один из элементов надствольной части. Приладить его обратно не получилось.
- Как думаешь, он работать будет? – спросил Арданис.
- Может и будет,- ответила Беатара. – Единственное что: это, случайно, не радиатор?
- Непохоже. Радиатор, обычно, чуть вперёд вынесен.
- Хорошо, а то без радиатора мы много не настреляем.

Но после первого же выстрела стало понятно, что отскочившая деталь всё же была радиатором. Пистолет сильно нагрелся и отказался стрелять дальше. Все попытки установить радиатор на место успеха не имели.
- Вот не везёт, - вздохнул Арданис.
- Может, оно и к лучшему, - сказала Беатара. – Пойдём домой. Пока нас не хватились.
Но их уже хватились.
Виртада обнаружила пропажу довольно быстро: за неумением нормально пользоваться инструментоном Арданис не смог подчистить ему память, и его тётка сразу увидела, что сейф с оружием кто-то открывал. Скорее из желания перепроверить, не было ли сбоя, чем подозревая шалость, она полезла в сейф…
Не прошло и получаса, как она была на пороге дома Вэлери.
- Лира, ты моего охламона не видела? – с ходу спросила Виртада.
- Они с Тари ушли гулять около часа назад. А что?
- Представляешь, стащил паршивец у меня из сейфа пистолет.
- Как стащил?
- Очень просто: взял инструментон и стащил.
- Великие Духи! А какой именно?
- То-то и оно. Модель редкая. Мой наградной – помнишь? Пользоваться им уметь надо. Куда они хоть пошли?
- Тари сказала, что до леса.
- Бежим!

День был выходной, народа на улицах хватало, и Виртаде с Вэлери не составило труда узнать, в какую сторону направились их дети.
Ребята шли обратно в город, когда впереди них на дороге показались идущие им на встречу две женщины, и Беатара разглядела, что это её мать и тётя Виртада Она указала на них Арданису, но сворачивать куда-то с дороги было уже поздно: женщины тоже успели их заметить.
- Та-ак! - протянула Виртада голосом, не предвещавшим ничего хорошего, лишь только расстояние между ними сократилось настолько, что дети могли её слышать. – Вы двое, бегом сюда!
- Тётя, мы… - начал, было, говорить Арданис, когда они подошли, но Виртада резко оборвала его.
- Цыц! Тебе слово не давали. С тобой разговор дома будет.
- С тобой тоже, - сказала Вэлери Беатаре.
- Тётя Вэлери, не надо наказывать Тари, - Арданис умоляюще посмотрел на мать Беатары. - Это ведь я её подбивал.
Но Вэлери была непреклонна.
- Ты не под дулом этого самого пистолета её подбивал. У неё своя голова на плечах должна быть. Если однажды ты её станешь подбивать дезертировать из армии, она тоже согласится?
Больше возражать дети не пытались.
- Это всё лирика, - сказала Виртада. - Сдать оружие!
Арданис протянул ей пистолет и радиатор.
- А это почему отдельно?
- Мы не смогли его прикрепить.
- Но стреляли?
- Да, только он после первого же выстрела перегрелся и перестал работать.
Виртада и Вэлери переглянулись и внутренне с облегчением выдохнули: видимо, сегодня Духи решили проявить благосклонность к двум малолетним обалдуям, отсоветовав им продолжать эксперименты с неисправным оружием. Но наказание дети заслуживали.
Виртада молниеносным, доведённым до автоматизма движением установила на пистолет радиатор и инактивировала оружие.
- Ох, и дурные же вы! Малейшего замыкания хватило бы, чтобы отправить на ту сторону вас обоих. А ну, марш домой! Живо!
Приговор обжалованию не подлежал, и дети покорно пошли, куда было велено.
- Я говорила, это плохо кончится, - прошептала Беатара.
- Тари, прости меня.
- Всё нормально. Ты не виноват. И мама права, что голова должна быть своя.



Беатара сидела в экстранете и переписывалась с Арданисом: до конца следующих выходных это оставалось для них едва ли не единственным способом общения, если не считать коротких встреч в школе.
- Тебе сильную взбучку закатили? – спросил Арданис.
- Ну, как тебе сказать?.. Отец со мной особо долго не разговаривал. Меня выпороли и посадили под домашний арест на неделю. А у тебя как?
- Аналогично.
- Как нам теперь быть? Через неделю вечеринка.
- Отпросимся. За неделю всё шесть раз забудется.
- Не уверена. Мой отец никогда ничего не забывает.
Опасения Беатары оказались не напрасны. Виртада была хоть и вспыльчивой, но отходчивой, и Арданису после недолгих уговоров и уверений вести себя хорошо удалось убедить тётку отпустить его к другу на маленькое торжество по поводу возвращения того из учебного лагеря. Беатаре повезло меньше.
- Нет, - отрезал отец, когда она спросила, можно ли ей пойти. – Ты наказана до завтрашнего дня.
Спорить с отцом было делом бесполезным, и Беатара вернулась к себе в комнату.
- Как-то ты чересчур суров, мне кажется, - сказала Вэлери, когда дочка ушла.
- Ничуть, - ответил Синсариас. – Мала она ещё на ночные гулянки ходить. В «учебку» пойдёт – будет вести себя как угодно. Если ей позволят…
- Как мы с тобой себя вели в том возрасте? – Вэлери положила руку на плечо мужа.
Синсариас усмехнулся, посмотрел на жену.
- Я ей на четырнадцатилетие пистолет подарю. Настоящий. И научу им пользоваться. А то, что это - не суметь установить радиатор? Позорище какое!
Вэлери засмеялась, ущипнула его за отросток скуловой пластины. Синсариас нежно обнял её.
- Всему своё время, любимая. Всему своё время.



Арданис расстроился, когда узнал, что Беатаре придётся остаться дома. Он понимал, что виноват, и поначалу хотел тоже не пойти, но потом она его уговорила всё же сходить. Мо́нитем был его хорошим другом, и Арданис стал одним из первых, кого он пригласил на свой скромный праздник. Пре́милиты(2) нечасто возвращались в родные места после учебного лагеря. В подавляющем большинстве случаев они предпочитали продолжать службу или дальнейшую учёбу в соответствии с рекомендацией, которую получал каждый курсант по окончанию «учебки». Но Монитэм видел своё будущее несколько иначе. Он любил рисовать, картины из-под его пера выходили совсем недурные, и молодой турианец, мечтая стать художником, готовился к поступлению в Сипритинскую Академию искусств. Отправив прошение в местный Комитет по культуре, он ожидал ответа, а пока решил устроить для своих друзей вечеринку. Родители его были в отъезде по служебным делам, младшая сестра (с которой Арданис учился в одном классе и через которую они с Монитэмом подружились) была только рада мероприятию, поэтому ничто не мешало устроить его дома.

Народу собралось не так много: несколько его бывших товарищей по учебному лагерю, у которых получилось выделить время на то, чтобы к нему приехать; около десятка друзей из желторотой молодёжи, да две или три местных девицы лет семнадцати, которые тоже вернулись в родной город после лагеря и которым просто нечем было занять этот вечер.
В молодые годы знакомство завязывается быстро, особенно после пары бокалов вина и под хорошую музыку. Они оказались в одной кампании случайно: девушка опоздала к началу вечеринки и подошла к Монитэму с поздравлениями, а Арданис, которому только предстояло отправиться в учебный лагерь через несколько месяцев, расспрашивал своего друга о том, что там будет. Волати́сса присоединилась к их беседе. Ей явно доставляло удовольствие подтрунивать над мальчишкой. Пусть он был на голову выше неё, но коротковатый пока гребень, тонкое туловище и само его поведение выдавали в нём подростка. Арданис это понимал, и, стараясь не ударить в грязь лицом перед девчонкой, пытался компенсировать недостаток в возрасте своей наглостью и бравадой.

- Хорошо, - говорила Волатисса, - а кем ты потом хочешь стать?
- Ну, я обдумываю разные варианты…
- И который тебе больше нравится?
Арданис задумался. Была одна тема, которая сильно увлекала его, и которой он действительно очень бы хотел заниматься.
- Мне звездолёты нравятся.
Волатисса сделала вид, что удивлена.
- Хочешь проектировать боевые звездолёты?
- Нет, я хочу быль пилотом, - глаза парня озорно сверкнули. - Поступлю после «учебки» в Высшее лётное училище.
Девушка закатилась высоким звонким смехом.
- Ну, ты развёл мандибулы. Я не слышала, чтобы туда поступали сразу после лагеря. Там надо иметь реальный лётный опыт.
Арданис насупился.
- А я поступлю.
Волатисса продолжала хихикать, чем только провоцировала Арданиса ещё больше перед ней выпендриваться.
- Кстати, ты зря хихикаешь, - сказал Монитем. – Знаешь, как у него здорово на симуляторах получается? Я думаю, что ему вполне могут дать рекомендацию. Не туда, куда он нацелился, конечно. Но…

Такого Арданис от друга не ожидал. Нет, разумеется, тот сказал всё честно, как оно есть, но зачем?! На кой здесь была нужна эта объективность, когда он, видя интерес девушки, так хотел произвести на неё впечатление?
Видя, как Арданис стушевался, Волатисса пожалела его и немного сменила направление разговора.
- Хорошо, - сказала она, – но ведь это опасное занятие.
Арданис мгновенно воспрянул духом. Кем-кем, а трусом он себя никогда не считал.
- А! Ничего опасного. Я так выучусь – никто ничего со мной поделать не сможет.
Лихость и озорные огоньки в янтарных глазах мальчишки забавили девушку всё больше. Хмельное вино брало своё. Заиграла музыка для парного танца. Волатиссе захотелось потанцевать с Арданисом.
- Не хочешь пригласить меня на танец? – спросила она.
В первый момент Арданис растерялся. Не сказать, что он совсем плохо танцевал, но сейчас настолько испугался, что она сочтёт его умение неважным, что забыл почти всё, что умел. Сердце яростно колотилось, сбивая дыхание. Почти не чувствуя ног, Арданис подошёл к ней, неуклюже приобнял, и они закружились по комнате.
- Ты что? Не умеешь танцевать?
- Умею! - упрямо ответил парень.
На этот раз улыбка её была совсем необидной, скорее… понимающей.
- Ладно, сейчас научу, - сказала Волатисса. – Ты, главное, расслабься.

Наблюдая за ними, Монитэм всё больше и больше хмурился. То, что поначалу выглядело как невинная шутка, теперь грозило обернуться большой бедой.
У Волатиссы был друг, с которым она встречалась. Турпус не отличался тихим нравом, и соперника на любовном фронте бы не потерпел, пусть даже этим соперником мог оказаться четырнадцатилетний мальчишка.
Когда танец закончился, и Арданис, чувствуя, что у него в горле совсем пересохло, ушёл в поисках чего-нибудь попить, Монитэм отозвал Волатиссу в сторонку.
- Слушай, что ты делаешь? – спросил он. – Прекрати. Сама подумай: для тебя это забава, а ему Турпус башку оторвёт.
Настроение было слишком хорошим для того, чтобы выслушивать нравоучения.
- Я тебя жить не учу, - ответила девушка, – не учи и ты меня.
Арданис вернулся с коктейлем, протянул его Волатиссе и, пока она пила, украдкой рассматривал её. На ней было платье тёмно-синего цвета с рисунком в виде редких длинных тонких серебристых капель-подтёков, слегка приталенное, лёгкое и просторное, с короткими широкими рукавами и декоративным полупрозрачным шарфиком. Добавляя её и без того плавным движениям ещё больше грации и изящества, оно очень шло ей. Ей и её глазам – таким же синим, с тончайшими расходящимися от зрачка серебристыми линиями. Набравшись смелости, он осторожно прикоснулся пальцами к углу её мандибулы.
- У тебя такие необычные пластины. Тонкие. Красивые. Мне нравится.
Она не отвела его руку от своего лица. Арданис почувствовал одобрение с её стороны, и это добавило ему смелости продолжить. Мысли тут же уплыли куда-то в сторону, смешались, а то, что раньше казалось ему сильным сердцебиением, не шло ни в какое сравнение с бурей, которая сейчас разразилась у него внутри.
- Мы как-то ездили с классом на горные озёра, - продолжал он. - Там почти ничего не растёт – такая большая каменная долина. Дул холодный ветер, но… вода в тех озёрах была синяя-синяя… как твои глаза.
Его комплимент, путанный, неуклюжий, но искренний глубоко тронул её. А ещё, она увидела, что Арданис больше не прячет смущённо взгляд. Напротив, он, позволив себе с её молчаливого согласия дерзость, буквально пожирал её глазами. И ждал ответа…
Внутри неё назрело решение, и она, тоже набравшись смелости, спросила:
- А ты не хочешь познакомиться поближе?
- В смысле?
- В смысле, совсем поближе? Не желаешь проводить меня до дома?
Арданис был готов подпрыгнуть до потолка. Конечно же он хотел. Оставалось решить один очень важный вопрос. Уединившись в глубине сада, где никто бы не мог его слышать, он активировал инструментон.

- Тётя, привет!
- Привет. Ты когда домой собираешься?
- Вот я, собственно, тебе и хотел сказать. Можно я не приду сегодня ночевать?
- Как не придёшь? Подожди, мы так не договаривались.
- Тётя, ну пожалуйста. Здесь так весело.
Виртада задумалась.
- У тебя всё в порядке?
- Да.
- Ты не голодный?
- Нет.
- Пил?
- Немного…
- Хорошо, - согласилась, чуть помедлив, Виртада. - Но утром чтобы дома был!
- Так точно! – радости мальчишки не было предела. – Обещаю!
Уже почти перед выходом Арданис подошёл к Монитэму и, немного помявшись, спросил:
- Мона, можно задать тебе вопрос?
Монитэм печально крутил в руках кружку с горячим напитком из гирда.
- Попробуй.
Арданис был настолько сильно перевозбуждён, что не обратил внимания на сухой тон друга.
- Волатисса собирается домой, просит, чтобы я её проводил. Я спросить: как мне это лучше сделать?
- А ты уверен, что это надо делать?
- Ещё бы! Она же сама предложила.
- Ард, послушай меня сюда очень внимательно. У неё есть парень. Они встречаются, похоже, что серьёзно.
- Она бы меня не позвала, если бы это было серьёзно.
- Ты просто не понимаешь, что в жизни многие вещи обстоят сложнее, чем кажется. Хорошо, пускай она не считает, что это серьёзно, но ты ведь не знаешь, насколько это серьёзно для Турпуса.
- Слушай, Мона, я нашёл себе девушку. Она мне нравится, я ей нравлюсь. В чём проблема?
- Арданис, я понимаю, вечер с красивой девкой - это классно. Но у каждого поступка есть последствия.
- А я не боюсь последствий.
- Как хочешь. Я тебя предупредил.
- Спасибо. Так как провожать девушку?
Монитэм вздохнул. Отвечая на вопрос Арданиса, он становился невольным соучастником, но не ответить было ещё хуже.
- Просто провожаешь и всё. Можешь купить бутылку вина. У тебя деньги есть?
- Сколько-то есть.
- Хотя, погоди. Тебе не продадут алкоголь. Сейчас…
Монитэм ушёл в сторону кухни и скоро вернулся с бутылкой.
- Держи. Денег не надо. Но я бы на твоём месте бы ещё раз подумал.
Арданис взял вино.
- Я уже подумал. Спасибо!
- Ну, как знаешь, - Монитэм снова вздохнул. - Да, ещё такой момент. Раз уж вы там… словом, если у вас дойдёт… ты не забудь её спросить, действительно ли она этого хочет. В большинстве случаев это только ритуал, но всякое бывает. Не захочет – её дело. Ровно, как и она не может тебя заставить. Принуждать к близости – это плохо. Очень плохо. Поэтому, не забудь. Удачи!

Как они пришли к ней домой, Арданис помнил плохо. Как и то, что произошло потом. Помнил только, что он спросил у неё то, что велел спросить Монитэм, как она спросила у него то же самое, как посоветовала расслабиться и сказала, что подскажет, что нужно делать. А потом понимание происходящего ушло, оставив лишь ощущение бесконечного восторга…
Он проснулся от саднящей боли в левом плече. Пошевелившись, Арданис понял, что саднит не только плечо, но и левая часть поясницы, правый бок и шея. Посмотрел на плечо – крошечные ранки от когтей Волатиссы уже давно слиплись и за ночь успели почти полностью зарубцеваться. Арданис прислушался к своим внутренним ощущениям и не смог их себе описать. Всего было понемногу: торжества, некоторой неудовлетворённости, общая неопределённость.
Почувствовав, что он не спит, проснулась Волатисса.
- Доброе утро! – улыбнулась она. – Ты как?
Арданис вдруг понял, что не знает, как сформулировать то, что он сейчас чувствует. Если бы турианцы могли краснеть, он бы покраснел. А так, Волатисса всё поняла по выражению его глаз. Нежно провела рукой ему по скуле, прижалась лбом к его лбу и тихонько лизнула Арданиса кончиком языка.
- Тебе понравилось?
- Да. Только я мало что понял, - Арданис осознавал, что несёт околесицу, но состояние расслабленной неги совершенно не располагало к вчерашней браваде.
- Это не страшно. Поймёшь. Ты хочешь есть?
- Очень, - до парня внезапно дошло, что он голоден так, словно не ел дня три.
Волатисса бесшумно засмеялась.
- Пойдём, накормлю.

Домой Арданис летел, как на крыльях. Мир вокруг был другой: цвета, звуки, запахи - всё было ярче и острее, чем всегда. Он старался запомнить каждый миг этого утра. Всё получилось! Теперь он – взрослый.
- Ты что? Подрался? – первое, что спросила у Арданиса тётка, увидев его расцарапанную шею.
- Нет, - Арданис прошёл на кухню, налил себе стакан воды.
- А шея почему разодрана?
Он выдержал паузу и со всей торжественностью, на какую только был способен, сказал:
- Тётя, я теперь мужчина.
- В каком смысле?
- У меня был секс с девушкой.
Виртада оторопело смотрела на племянника, вникая в смысл его слов. Когда до неё дошло, она, начиная представлять себе предстоящий разговор с Вэлери и Синсариасом, уточнения ради задала следующий вопрос:
- С Беатарой?
- Почему? – Арданис несколько сбился с мысли, не понимая, как может быть секс с лучшим другом. – С Волатиссой.
Ещё пару минут Виртада вспоминала, кто это, а когда вспомнила, посмотрела на Арданиса с некоторым недоверием.
- Это которая…
- …которая с тётей Вэлери работает, - подтвердил Арданис.
Волатисса училась на генетика и сейчас проходила практику на той же зооферме, где работала мать Беатары.
- А чего это она?
- Я ей понравился, - Арданис пожал плечами.
- Она же на три года тебя старше.
- И что?
Надо было как-то сменить тему, чтобы спокойно подумать.
- Так, ладно, - встряхнула головой Виртада. – Ты… есть хочешь?
- Она меня покормила.
- Надо же, какая заботливая… - женщина с трудом удержалась от готового сорваться с языка «ме́реташш(3)». – Ну, тогда иди к себе, «мужчина».
Недоумевая, почему тётка столь резко отреагировала на его первый подобный опыт, Арданис поднялся в свою комнату.

Причину беспокойства Монитэма и тётки он понял только через пару дней, когда возвращался с Беатарой вечером с прогулки. Сегодня после школы было решено устроить игру в штурм крепости, роль которой исполнял самодельный форт, построенный детворой среди холмов сразу за посёлком. Штурм, несмотря на упорное сопротивление «защитников», был удачным, и Арданис и Беатара, воевавшие на стороне «атакующих», возвращались домой в приподнятом настроении.
Неожиданно прямо перед ними появились четверо взрослых турианцев, среди которых Арданис узнал Турпуса. Мгновенно вспомнился недавний разговор с Монитэмом. Но вместо того, чтобы испугаться, Арданис гордо приосанился, не подозревая, что ожидает его впереди.
- Ты, что ли, Орэллиус? – спросил Турпус.
- Я.
- Поди сюда.
- Зачем?
- Разговор есть.
- Какой разговор? – не поняла Беатара.
- А ты, мелюзга, проваливай. Не то вместе с ним огребёшь.
- Ард, кто это?
- Помнишь, я тебе вчера говорил про Тиссу? Ему обидно.
- Что?! Ты сам понял, что сказал, желторотый?
- Что тебе обидно, что девушка тебя не любит.

Расстояние в десяток шагов, разделявший их, Турпус преодолел за долю секунды. Они с Арданисом были примерно одного роста, но Турпус был почти вдвое шире его в плечах.
- Да ты что, желторотый, совсем страх потерял? Ты не понял, куда не надо лезть? Гуляешь со своей мелкой, - он кивнул на Беатару, - и гуляй.
- Она меня сама выбрала.
- Она себе развлекуху искала.
- А, может, я ей просто больше приглянулся? Может, у меня есть что-то такое, чего нет у тебя?
Ответом был хлёсткий удар с размаху по скуле. Не успевший среагировать Арданис упал на землю. Из-под лопнувшей пластины потекла кровь. Громко вскрикнула Беатара, подскочила к Арданису, а потом зарычала и ринулась на его обидчика с кулаками. Турпусу не составило труда схватить её за запястья и скрутить.
- Присмотри за девкой, чтобы не мешала беседе, - он передал её одному из своих спутников. – А вы, - сказал он двум другим, - держите желторотого. Малышу захотелось поиграть во взрослые игры. Сейчас мы с ним поиграем…
Напрасно Арданис пытался выскользнуть из крепких рук, державших его. Удары сыпались один за другим, и увернуться от них было невозможно.
- Это бесчестно! – кричала Беатара.
Державшему её парню стоило всё больших и больших усилий не давать ей вырваться от него. Она извивалась всем телом, царапалась и всё норовилась укусить его. Наконец, ей это удалось. Парень взвыл от боли и отвесил ей такую оплеуху, что у девушки зазвенело в ушах.
- Тварь! Достала-таки, прыткая! Парень, - крикнул он Арданису, - чего же тебе не хватало? С такой горячей девкой я бы сам был бы не прочь погулять!
- Придержи язык! – оборвал его Турпус. – А не то мы все из-за тебя огребём.
Избиение продолжалось, и Арданису пришлось бы совсем плохо, не подоспей им на помощь взрослые.

Не сумев отговорить его от рискованной затеи, Монитэм старался, насколько это было возможно, присматривать за Арданисом первое время после той ночи. Заметив, как Турпус, сначала о чём-то расспросив одного из одноклассников Арданиса, направился в сторону детского форта, Монитэм понял, что дело плохо, и поспешил связаться с Виртадой. А та, в свою очередь, сообщила Синсариасу, Вэлери и их общим знакомым.
Турпус замахнулся для очередного удара, когда над поляной раздался громогласный рёв:
- Отставить!
- Папа! – Беатара узнала голос отца.
Полудюжине здоровых взрослых мужчин, многие из которых имели за плечами реальный боевой опыт, не составило труда растащить и скрутить четверых девятнадцатилетних отморозков. Несколько крепких пощёчин утихомирили их окончательно.
- Синсариас, куда их? – спросил один из мужчин.
Самоорганизация произошла с фантастической скоростью. Отлично зная уровень гражданства каждого из них, что не мешало в обычной жизни быть хорошими друзьями, сейчас, автоматически определившись с ролью каждого из них, мужчины и женщины посмотрели на старшего среди них – Синсариаса, бывшего тогда уже в чине капитана.
- В участок сдать гадёнышей, - ответил он, но тут увидел Беатару, в изодранном комбинезоне и со следами побоев на лице.
Первое, о чём он подумал, привело его в бешенство.
- Нафарг! Это ещё что такое?!
- Я её только держал! Скажи, что я тебя только держал! – завопил парень, ударивший её.
В следующее мгновение ему заломили руки так, что он заорал от боли. Случившееся с Арданисом тут же отошло на второй план, уступив место подозрению в покушении на гораздо более тяжкое преступление.
Синсариас и Вэлери подошли к Беатаре, осмотрели её раны.
- Они что-то хотели от тебя? – спросил отец.

Заданный ровным, твёрдым тоном вопрос произвёл эффект не хуже громкого окрика. Вокруг стало так тихо, что было слышно, как под лёгкими дуновениями вечернего ветерка шелестят травы. Те, кто напал на Арданиса и Беатару, помертвели от одного осознания того, что может произойти дальше. Что скажет девчонка, и как её слова будут истолкованы её родителями и окружающими – от этого зависела их дальнейшая судьба.
Беатара плохо понимала, что именно ждут от неё взрослые, только чувствовала, что это важно.
- Ничего, - ответила она тихо. – Они на Арда напали.
- Только говори правду, Беатара, - сказала Вэлери. – Говори правду и ничего и никого не бойся. Что тут произошло?
- От меня ничего не хотели, - девушка посмотрела в глаза отцу. – Мы просто шли домой. Они нас остановили, начали доматываться до Арданиса. Потом вон тот стал его бить, а двое других держали. Этот держал меня.
- Только держал?
- Ещё ударил пару раз, но я тоже его покусала.
- А почему разодрана одежда?
- Я сильно вырывалась – порвалась от его когтей.
- Хорошо. Что-то ещё?
Беатара помедлила.
- Ещё он сказал: «Чего же тебе, желторотый, ещё надо было? Я бы с такой горячей девкой сам погулял…»
- Это всё?
- Больше ничего.
Ещё несколько секунд Синсариас смотрел ей в глаза, пытаясь определить, не утаила ли она каких-то подробностей. Но Беатара сказала всё, и он, убедившись в этом, немного расслабился. Как и четвёрка подонков – они едва ли не повисли на державших их руках.
Синсариас подошёл к обидчику его дочери, раздумывая, как ему поступить. Особо злого умысла у парня не было, но оставлять дело так просто тоже не хотелось.
- Погулял бы, значит… - проговорил он и посмотрел на того, кто его держал. – Ну-ка, отпусти эту сволоту.
Мужчина кивнул и разжал руки. Удар был молниеносный и настолько сильный, что его одного оказалось достаточно, чтобы парень рухнул на землю в состоянии, близком к нокауту.

- Вернёмся к изначальной задаче. Что с этим делать? – Синсариас указал на Турпуса.
- Разрешите? – подала голос Виртада. – Я бы хотела сама…
Получив разрешение, она продолжила, уже обращаясь к Турпусу:
- Как же тебя на такое хватило, ублюдок?
- А нехрена было выделываться. Захотелось поиграть во взрослые игры, так пусть тогда и отвечает по-взрослому.
- Не ругайся, а то я так ругнусь, что тебя сдует. Значит, по-твоему, избивать ребёнка, да ещё втроём – это достойный турианца ответ?
Турпус молчал.
- Тебя самого надо поучить, как отвечать по чести. И я тебе преподам урок, который ты не забудешь. Поединок чести!
Взгляды снова устремились на Синсариаса. С одной стороны, Виртада была полноправным гражданином Иерархии и опекуном Арданиса и по общетурианским понятиям имела полное право потребовать подобное, но с другой стороны, без согласия старшего это могло быть расценено как самоуправство. И Синсариас, беря ответственность на себя, дал это согласие.
- Турпус Ра́стиум, ты поступил бесчестно, совершил подлое нападение на несовершеннолетнего. Я, Виртада Орэллиус, требую от тебя сатисфакции, здесь и сейчас, в присутствии этих граждан, и призываю их быть свидетелями и арбитрами того, что поединок пройдёт в полном соответствии с кодексом чести. Отказаться ты не можешь, ибо тогда ты потеряешь лицо. Бой будет продолжаться до нокаута одной из сторон. Бой без оружия, разрешены все приёмы, кроме тех, что ведут к смерти или тяжёлому увечью. Я всё сказала.
Она могла бы сказать то же самое короче, без лишнего пафоса и церемоний, но урок хотелось преподнести не только и не столько этим мерзавцам, сколько детям - как это «поступать по чести». Потому Виртада бросила вызов по установленной форме, с соблюдением всех положенных формальностей.
- Пусть будет так, – подытожил Синсариас.

Незамедлительно вокруг поединщиков образовался круг. Виртада сняла с себя куртку и рубашку, раздеваясь по пояс. Турпусу не оставалось ничего другого, как сделать то же самое.
Медленно бойцы пошли по большой окружности, не спуская друг с друга глаз. Потом синхронно выскочили в центр, схлестнулись, обменялись быстрыми хлёсткими ударами и, снова отскочив назад, закрутились вокруг друг друга. Впервые в жизни, что Арданис, что Беатара увидели, что такое настоящий поединок. Дружеские спарринги, состоящие больше из рычания и взаимных пошлых шуток, чем из серьёзных приёмов, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Такого количества мата и крови подростки не слышали и не видели никогда. Бой продолжался не более полутора минут и закончился, когда Виртада, поднырнув под очередной замах Турпуса, вышла на максимально короткую дистанцию и одним коротким мощным ударом уложила его.
- В медсанчасть, - распорядился Синсариас.
- А этих куда? – кто-то спросил его по поводу оставшихся двух парней.
- Опустите. По-моему, они уже достаточно обделались, чтобы усвоить урок.
Синсариас подошёл к Виртаде и Арданису. У женщины вид сейчас был едва ли не хуже, чем у мальчишки: ей сильно досталось от длинных когтей Турпуса.
- Вам обоим бы тоже к медику надо.
- Заживёт, - отмахнулась Виртада, накидывая на плечи куртку, стараясь скрыть, что ей тяжело дышать и что она едва держится на ногах.
- Я отведу их домой и перевяжу, - сказала Вэлери.
- Хорошо. Тогда я тебе помогу.

Виртада поправлялась больше двух недель – необычно долго для турианки её возраста. Вэлери навещала её почти каждый день, обрабатывая и перевязывая раны ей и Арданису. Вместе с ней приходила и Беатара. Когда Арданис поправился, они всякий раз почти тут же уходили гулять, оставляя Виртаду и Вэлери одних и давая им возможность болтать о чём угодно без риска, что ненужные слова будут услышаны теми, кто не должен их слышать.
- Обормоты, - как-то проговорила с улыбкой Виртада, глядя им вслед.
- Да уж, - вздохнула Вэлери. – Обоим скоро в «учебку», а они...
- Образуется. Помнишь, какими мы были?
- Такими - не были.
- Да, ладно? - Виртада хитро прищурилась. – Тебе напомнить, главный генератор идей четвёртого взвода? Гауптвахта – наш дом родной, да?
- Им об этом знать не обязательно.
Виртада засмеялась. Но её смех быстро прервал надрывный кашель. Она прижала руку к груди, унимая боль. Вэлери с тревогой посмотрела на подругу.
- Плохо всё? - спросила она.
- Ну, то, что не хорошо - это точно.
- Что сказали медики?
Виртада опустила голову.
- Почему?! - охнула Вэлери. - Вир?!
- Говорят, метастазы уже не остановить. Типа это клетки кожи, и они очень быстро делятся. Время упущено - болезнь можно немного замедлить, но не вылечить.
- Сколько?
- Максимум - два года.
Повисла гнетущая тишина. Видя, насколько глубоко шокирована её словами Вэлери, Виртада постаралась вернуться к своему привычному бодрому тону.
- Да, не грусти ты, подруга! Самое главное, до призыва Арданиса я дотяну, а там уж...
- Виртада...
- Всё нормально.
- Арданис знает?
- Нет. И незачем ему знать.
- Как это всё… ужасно.
- Да, не боись. Я вырастила двух своих младших братьев - выращу и его.



Виртада не была полностью откровенна даже с подругой, но понять это Вэлери смогла только через месяц после того, как Арданиса направили в учебный лагерь. За короткое время организм Виртады словно осознал, что выполнил свою главную задачу и впервые за все эти тринадцать лет позволил себе «выдохнуть». Не помогли никакие ни операции, ни лекарства. Женщина угасала на глазах. Спустя два с небольшим месяца Виртады не стало.
По внеочередному отпуску приехал из лагеря Арданис. То, что он узнал, потрясло его до глубины души.
- Почему? – был его единственный вопрос.
- Она не хотела тебе говорить, - ответила Вэлери. - Никому не хотела. Я сама узнала случайно. Когда тебе было года два, у неё заподозрили редкую форму онкологии, но она как-то смогла отвязаться от общегражданских врачей и прошла обследование в частной клинике с подпиской о неразглашении диагноза и, в случае его подтверждения, без постановки её на учёт. Если бы о болезни узнали органы опеки, тебя бы забрали в госучреждения. Она этого не хотела. Хотела, чтобы у тебя было нормальное детство, чтобы ты рос пусть в неполной – из-за того же диагноза Виртада не хотела выходить замуж – но семье.

Но никакие объяснения или утешения не действовали на Арданиса. На прощании в крематории он стоял отдельно от всех, почти у самого лафета, не желания ни с кем общаться, а потом прорыдал дома всю ночь.
Обида… Страшная, невыносимая обида, невозможность получить ответ на вопрос: «За что?», - непонимание (в чём он был уверен) со стороны окружающих побудили его к тому, что, вступив в наследство, Арданис тут же продал дом и почти всё остальное имущество, вернулся в учебный лагерь и практически без всяких раздумий последовал рекомендации поступить на обучение в одну из находившихся на Таэтрусе лётных школ, хотя с тем же успехом мог бы поступить в лётную школу на Палавене. Но оставаться на родной планете он не мог. Пережив на здесь самое страшное предательство, какое он только мог себе вообразить, Арданис не захотел там оставаться. Впоследствии он бывал на Палавене лишь проездом, по служебным делам. Из всех старых знакомых он сохранил переписку только с Беатарой, но и та потеряла его из виду, как только он ушёл из эскадрильи в испытатели.
Потребовалось много времени, чтобы заставить себя забыть то, что случилось. Оставаясь с виду простым весёлым парнем, у которого никогда ни в чём не бывает проблем, Арданис замкнулся в себе, не допуская в свой внутренний мир никого. До того дня, когда во «Всполохе» появилась Беатара.

_________________
1. На всякий случай, дабы не быть обвинённой в педофилии… Путём несложный арифметических вычислений и логических умозаключений, я грубо прикинула, и у меня вышло, что коэффициент между общегалактическим (и, в частности, турианским) и человеческим времяисчислением равен, примерно, 1,2. Следовательно, их пятнадцать лет – это наши восемнадцать. И далее, следовательно, Арданису на момент основных описываемых здесь событий на человеческий манер было где-то к семнадцати годам, а Беатаре – пятнадцать с половиной лет (прим. авт.).

2. Пре́милит – (букв. «недорядовой») курсант, окончивший учебный лагерь, получивший третий, «формальный» уровень гражданства и готовящийся к процедуре тестирования на присвоение реального гражданства (прим. авт.).

3. Ме́реташш – шлюха, но не в классическом человеческом понимании этого слова, а скорее в смысле «женщина или мужчина, добивающиеся каких-то личных выгод, в том числе служебных, через постель» (тур.).