Шеррат редко видел сны, а те, что видел, были блёклыми, серыми, как его повседневная жизнь. Но сегодня сон удивил охотника своей красочностью и необычностью. Учитель часто называл такие сны видениями.

Шеррат лежал… или сидел… где-то, где было мало света. Над ним возвышались две фигуры, про которые единственное, что он мог сказать наверняка, было то, что они принадлежать турианцам. Большего Шеррат разглядеть не мог, словно лица незнакомцев закрывала туманная дымка.

Незнакомцы что-то говорили, Шеррат не слышал слов — лишь обрывки фраз, разобрать которые было невозможно. С определённость сказать можно было лишь одно: они явно что-то приказывали. А потом, закончив разговор, развернулись и ушли, унеся с собою и сам сон.

Шеррат открыл глаза и увидел знакомый свод пещеры. Та же неизменная тишина вокруг, та же обычная ночь без неба и звёзд. Единственным отличием было то, что сейчас охотник явственно ощутил, как внутри него словно горит теплый огонёк. Шеррат не мог понять, что с ним твориться. Он привык доверять своим чувствам и разуму, но происходящее с ним сейчас было необычно: никогда прежде он не испытывал подобного.

Турианец повернулся на лежаке и словно сквозь стены пещеры увидел зеленоглазую турианку, что спала в соседней келье. Это все она, Игнис — с того момента, как он её увидел Шеррат не мог думать ни о чем другом. Когда он находился рядом с ней, ему было хорошо и приятно — ровно в той же степени, в какой ему было плохо вдали от неё. И вот сегодня после охоты, когда Шеррат промывал её раны, он смотрел и смотрел в изумрудные глаза, чей взгляд заставлял его сердце биться сильнее.

Рывком Шеррат поднялся и сел на лежаке, чувствуя, что сон больше не придёт к нему. Тело просило действия, да и нужно было чем-то отвлечься. Шеррат недолго думал и решил сделать Игнис подарок. Выбравшись из комнаты, он отправился в зал трофеев — небольшую пещеру с торжественным и гордым названием. Здесь хранились различные вещицы, которые Шеррат и другие анархорры до него тащили в поселение: диковинные черепа, когти и прочий необычный хлам. К слову, сам, собственно, хлам Шаркан велел выбросить перед самым Ливнем, оставив в пещере лишь действительно ценное. Шеррат прошел мимо стоек с наконечниками всех форм, размеров и назначений — старыми, ржавыми и никуда не годными — посмотрел в мертвые глазницы давно убитых зверей и наконец дошел до главного экспоната — рогатой башки ишин-ара, что висела в центре. Рога Шеррат отпилил еще давно. Поставил вместо них деревянные, и сейчас, глядя на страшилище, охотнику показалось, что тварь усмехается торжествующее.

Турианец подошел ближе и заглянул чудовищу в пасть. Острые клыки длиной в турианский коготь располагались в два ряда и наверняка без особых проблем перегрызали кость и плоть. Шеррат усмехнулся и вырвал один, зажал в руке и пошел обратно к себе. Проделать в клыке отверстие оказалось делом непростым — куда сложнее, чем просунуть потом в получившееся отверстие шнурок. Довольный собой Шеррат прошел в келью к спящей турианке и повесил свой подарок на выступ стены. Так, чтобы Игнис его заметила, когда проснётся.



Несколько ранее…

Игнис вздрогнула и глухо тяжело вздохнула, когда к широкой ране на её воротнике, где теперь не было округлой пластины шириной с ладонь, прикоснулась пропитанная тёплым отваром тряпица. Осторожно, шаг за шагом, Шеррат промокал ей места, где поработали когти ишин-ара, дожидался, когда отлипнет намокшая от крови ткань рубашки, и удалял обрывки. Наконец последние остатки лохмотьев отстали от кожи, Шеррат поддел костяным ножом рубаху и дёрнул. Ткань жалобно затрещала и сползла до пояса, полностью обнажая воротник и плечи женщины.

— Теперь будет легче, Кира, — пообещал Шеррат. — Ещё немного.

Он макнул тряпицу в большую деревянную миску, стоявшую возле подушки, на которой сидела Игнис. Над миской поднимался полупрозрачный пар, наполняя воздух пещеры запахами трав. Отвар приготовил Шаркан, выдал своему воспитаннику миску и ветошь, чтобы промыть раны, и ушёл по каким-то своим делам.

Раны неприятно пощипывало от отвара, а основание оторванной пластины горело огнём. В какой-то момент, выдержке Игнис начал приходить конец. Она остановила руку Шеррата на полпути и спросила:

— Может, взять какие другие лекарства? В аптечке? — турианец замер на несколько секунд, глядя на Игнис, а потом, будто вернувшись к реальности, неуверенно ответил:

— Там осталось не так много лекарств, и их стоит беречь. Возможно, кому-то из поселения помощь будет нужна больше, чем нам. Да и не все болезни вылечишь травами. Но я могу дать обезболивающее.

— Пожалуйста, — Игнис слабо кивнула и с облегчением выдохнула, когда Шеррат отложил ветошь на край миски и отправился в сторону каморки Шаркана за аптечкой. — Если вам не хватает лекарств, почему вы не спросите их в гарнизоне? Вы же выходите иногда с ними на связь, — Игнис вспомнила слова старика про коменданта.

— Шаркан говорит, что если постоянно брать, то потом не сможешь остановиться, а рассчитывать следует только на себя. А не на солдат Рогуса, которых, кстати, может и не оказаться рядом в нужный момент.

— Но медчасть-то никуда не денется, — уже с меньшей уверенностью сказала Игнис. — Во всяком случае, пока стоит гарнизон. Ведь может же случиться так, что потребуется квалифицированная помощь. Не допусти, конечно, такого Духи, но… в жизни бывает всякое. Разве вы не попросите помощи?

— Еще ни разу такого не случалось. Мы со всем справлялись, — гордо произнес Шеррат и поспешно добавил: — И теперь справимся.

— Травой не остановить переход на ту сторону, — проворчала Игнис — больше себе под нос, чем Шеррату.

Она взяла с его ладони капсулу с анальгетиком. По пальцам пробежала дрожь, и капсула упала на пол.

— Зараза… — ей стало тяжело дышать, грудь словно заложило.

Игнис подняла капсулу, смахнула видимые частички песка и, махнув рукой, проглотила её. И уселась обратно на жёсткую подушку, готовая к дальнейшей обработке ран.

Шеррат вновь взялся за миску. И, подойдя к Игнис, обмакнул тряпицу в отвар. Когда тряпица коснулась раны, женщина вздрогнула, но уже не так сильно, как раньше.

— Кира, с тобой что-то происходит? — спросил Шеррат.

Она уже хотела сказать «нет», но не смогла. Вместо этого перед глазами замелькали события последних дней. То, как она пришла сюда, как Шеррат провёл её сквозь Ливень, как познакомилась с Шарканом, как болела, как встретила других анахорров — Инару, её детей, Дэнира — вспомнила охоту, подготовку к ней и то, как потом Шеррат нёс её обратно. И ещё, как Шаркан назвал ей своё имя. Игнис показалось, она слышала его раньше, но где именно?

Мысли слились в единое месиво. В памяти всплыли слова Инары: «Здесь всё не так. Это не сразу понимаешь, но, тем не менее, это правда.» Игнис начала осознавать, что именно хотела донести до неё Инара. Здесь не просто всё было не так — всё постоянно менялось. Не благодаря — вопреки. Вопреки вынужденному пребыванию на протяжении долгих месяцев в пещерах, прячась от Ливня. Вопреки крайне простым технологиям, порой граничившим с технологиями древнего мира. Вопреки обособленности и уединённости каждой семьи. Мир двигался вперёд, двигался стихийно и неумолимо. Кроме анахорров, фермеров, войск гарнизона, ишин-аров и прочих живых созданий здесь словно был кто-то ещё. Кто-то, имеющий своё мнение на каждое из событий, кто-то, кто не ощутимо влиял на события…

Игнис чувствовала, как начинает меняться она сама. Но внятно объяснить себе, как именно, не могла. Она просто смотрела, как Шеррат промывает ей раны, и вспоминала, как такими же неспешными точными движениями он готовил сегодня днём снаряжение к охоте. Ровно как и свои мысли в тот момент, нахлынувшие новой волной.

— Я не знаю, — пробормотала она. — Слишком много событий. Я… я не могу понять. Не могу разобраться в себе.

— Поговори с Шарканом, — посоветовал Шеррат. — Он всем помогает.

Игнис согласно кивнула, а сам охотник подумал: «Может, Шаркан поможет и мне унять те чувства, что внезапно проснулись во мне?»

— Это место меняет тебя, Кира, — мысль пришла спонтанно в голову чёрного турианца, и он зачем-то её озвучил. Рука с тряпицей в отваре замерла у раны, будто от удивления.

— Я знаю, — так же неожиданно для себя откликнулась Игнис.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. На растрепанном уголке тряпицы медленно набиралась мутная зеленоватая капля. Потом она дрогнула, сорвалась с торчавших во все стороны ниток и упала Игнис на колено. Женщина оторвала взгляд от Шеррата, посмотрела вниз — капелька весело и шустро сбежала по колену на пол, оставляя за собой влажную дорожку. Поведя плечами, Игнис отметила, что боль как будто пошла на убыль — похоже, начинал работать анальгетик. Она взглянула на повязку на плече охотника и поняла, что теперь её очередь перевязывать его.

Повязка и синтетическая губка, плотно державшиеся на ране, отошли на удивление мягко — даже размачивать не пришлось. Закрепив остатки рубахи на поясе на манер набедренной повязки, так, чтобы они не свалились с неё совсем, Игнис направилась в соседнее небольшое помещение, служившее кухней. В одном её углу стояла настоящая небольшая печь, вырубленная в скале. Дымохода видно не было — очевидно он, как и воздуховоды, был пропилен в скальной породе и выходил куда-то на поверхность. Устье горнушки закрывалось широкой каменной заслонкой, посаженной на петли и открывавшейся книзу. На локоть выше устья был уступ со встроенным в камень толстым металлическим листом, служившим плитой. По бокам — слепые и достаточно глубокие ниши-печурки для приготовления пищи и для сохранения её тёплой долгое время, располагавшиеся на одном уровне с горнушкой и так же закрывавшиеся каменными заслонками. Простое, но эффективное устройство. В противоположном углу был небольшой чуланчик, заваленный почти до самого верха тростником, служившим топливом для печки. Соседний чуланчик-ниша был завешен куском материи — там хранилась нехитрая утварь и припасы на несколько дней, принесённые сюда из большого общего хранилища.

Игнис подошла к печи и извлекла из левой печурки керамический ковш с крышкой, в котором Шаркан готовил отвар. Последнего там оставалась ровно половина — старик сразу сварил его на двоих. Слив остатки своей «порции» и ополоснув миску, Игнис вылила в неё остатки ещё тёплой жидкости из ковша. Здесь же возле печки лежала ветошь и несколько трубочек бинтов из более тонкой, чем рубашечная, ткани, предусмотрительно оставленные Шарканом.

Вернувшись в зал, турианка положила на одну из подушек бинты, намочила ветошь и принялась очищать рану Шеррата от мелких кровяных сгустков и серо-голубоватых плёнок, образовавшихся за часы, пока они были на охоте.

— Больно? — спросила Игнис, увидев, как при прикосновении тряпицы у мужчины чуть дёрнулись жвала.

— Немного, — ответил Шеррат, наблюдая за действиями Игнис. — Охота пошла не так, как я рассчитывал. Не надо больше с ними драться, надо найти другой способ одолеть их. Но сначала следует вылечиться.

— Почему бы вам просто не собрать общину и не перебить их? Или расставить в переходах, ведущих к Старым тоннелям, ловушки? Не знаю… накормить их отравой. Можно просто замуровать проходы, тем более, что вы не ходите в Старый лабиринт.

— Ты права, Игнис, и ты правильно сказала: там лабиринт. Тоннели ведут, куда попало, петляют и сливаются, их строили без чётких планов, как лацирта хвостом вела. Идти туда большой группой опасно: разбредутся, кто куда. Замуровать выходы тоже можно, но ты помнишь, что они сделали с решеткой? Тем более, если от проблемы отгородишься, она не исчезнет. А Ливень когда-нибудь кончится, и ишин-ары выберутся на поверхность, как и все мы. И голод заставит их напасть на нас. Поэтому их следует уничтожить, только я не знаю, как. Я смогу справится с двумя, тремя, может, — последнее слово Шеррат произнёс с нажимом. — А их там не менее десятка, и они не лезут к решеткам в наши тоннели… — охотник прервал свою горячую речь и вздохнул. — В дальней части лабиринта никто не живет. Денир и другие старейшины хотят его заселить, уж не знаю откуда такая светлая мысль пришла в их головы.

— Может быть, оттуда же, откуда Дэниру пришла мысль не верить в очевидное? — попробовала пошутить Игнис. Но, похоже, Шеррату было не до шуток. Турианка вздохнула: — У вас же хватает пустых пещер и здесь, наверху. Община не так велика, и не так быстро растёт, чтобы, не подумав, заселять нижние уровни. Что касается ишин-аров… может, вы, как закончится Ливень, сообщите в гарнизон? Тригинта теперь официально колония Иерархии. Комендант не сможет отказать вам в помощи.

–- Рогус просто заложит в тоннелях заряды и взорвет всё поселение, — раздался голос Шаркана. Старик стоял у занавески, и было видно, что он не в духе. Его буквально трясло от злости. — Он не поведет своих бойцов бродить по тоннелям. Так что после «рейда регулярной армии» нам всем придется искать новый дом.

Но Игнис не унималась.

— Если голод выгонит ишин-аров на поверхность, то не придётся устраивать облаву в лабиринте. Не выгонит голод, можно выкурить их как-то иначе и перебить. Это как военная операция. Точно рассчитав, можно решить задачу с минимальными потерями. И ничего взрывать не потребуется.

— Задачу нужно решать сейчас, а не через три месяца, — возразил Шаркан.

Угрюмый вид старика не располагал к продолжению спора.

— Почему вы злитесь, Римус? — спросила Игнис. — Ещё один пустой разговор со старейшиной?

— Тхарам, — ответил Шаркан. Игнис про себя усмехнулась, уже три раза за последние пару дней она слышала это слово. Старик замер на месте, глубоко вздохнул, выдохнул, как будто выпуская пар, и повернулся к молодым турианцам. — Я смотрю, промыли раны, — Шаркан приблизился к Игнис и осмотрел следы от когтей. — Быстро заживет.

— Надеюсь. Ещё неделю в койке я не выдержу, — улыбнулась та. — Благодарю за отвар. Я до сих пор не могу понять, как вы управляетесь с печью. В общих чертах, по картинкам и описанию я некоторое представление имею, но приготовить на ней что-либо по-настоящему вряд ли решусь. Расскажете, как с ней обращаться?

— Поверьте мне, Игнис, это не труднее, чем с женщиной, — Шаркан улыбнулся. — День был насыщенным. Как ваш врач, советую вам лечь спать. А пока я раздобуду нашей очаровательной соседке новую рубаху и штаны.

***

В сборе, из которого Шаркан готовил отвар, было что-то ещё помимо тех трав и корешков, что сгоняют жар, останавливают воспаление и убивают заразу. Это что-то, войдя Игнис в кровь, оказало эффект иного рода и подкрепило действие анальгетика. Раны её были велики, как и потеря крови, и наркотику не составило труда сначала погрузить её в сон, а затем удерживать в этом сне, в отличие от Шеррата, до утра.

Игнис открыла глаза, глубоко вздохнула, попробовала шевельнуться. Тело, вчера горевшее огнём, сладостно молчало. Вчера? Свет химического светильника, проникавший в её каморку через узкую щель по краю занавески, не изменился. Словно она погрузилась в сон несколько минут назад. Проверить время было негде: омни тул активироваться не пожелал, истратив до конца запасы энергии батарей. Но, приподняв краешек бинтов на руках, Игнис убедилась, что прошло уже много часов: крупные раны запеклись в прочную корочку, а те, что были поменьше, успели превратиться в серо-синие рубцы. Прирученное Требией быстро восстанавливаться, турианское тело заживает скоро, тело молодое — тем более. Слова, сказанные вчера Шарканом, обернулись правдой — выздоровление запаздывать не собиралось.

Игнис села на лежаке, подобрав под себя ноги, зевнула и потянулась, прогоняя остатки сна. Снова в одном белье, как и в первый день своего пробуждения после лихорадки, она сидела на покрывале, ожидая, когда окончательно прояснится у неё в голове. Взгляд вяло блуждал по каменным стенам, полу, на котором лежал маленький плетёный коврик, занавеске, отделявшей комнатку от зала. Ставший уже привычным интерьер. С некоторыми новшествами.

Первым из них была новая одежда, лежавшая возле кровати на полу — широкая рубаха с тем же узором, что и её прежнее платье и штаны. А вторым… Игнис подалась вперёд, чтобы получше разглядеть странную белёсую вещь, висевшую у изголовья лежака. И убедилась, что глаза не обманывают её спросони — на выступе скалы висел длинный крепкий клык на продетом в пропиленное в основании клыка отверстие кожанном шнурке. Женщина протянула руку и взяла подвеску в руки. Зуб был тяжёлым и острым и размерами превосходил её собственные когти. Игнис вспомнила, что вчера видела точно такие же в пасти ишин-ара, в полулокте от своего лица.

«Это мне?» — промелькнул в сознании неуверенный вопрос. Одежда вне всякого сомнения предназначалась ей и была принесена, как и в первый раз, Шарканом, а вот подвеска-клык… Похоже, тоже. Вот только не Шарканом. Перед взором женщины возник образ чёрного турианца с янтарными глазами. «Шеррат — больше некому…» — поняла Игнис и услышала доносившиеся из зала тихие голоса.

Шардис положила клык рядом с собой на постель, влезла в рубаху и штаны, оказавшиеся длиной до середины голени, посмотрела снова на подвеску и надела её поверх рубахи. Потом она приподняла край полога и, босоногая, шагнула в общую комнату.

Шаркан и Шеррат сидели на пуфиках в центре залы и глазели на довольно большой кусок бумаги на котором углем были намалеваны какие-то линии. Но они были не одни: у алтаря, спиной к Игнис, молчаливым монументом «твердолобости» застыл Дэнир, с любопытством разглядывая шестопер.

— А тут? — донесся до неё голос Шаркана. Старик указал пальцем на одну из линий.

— Там проход на верхние галереи. Он похож на тоннель, что ведет к решетке, но проходит выше. В конце три тоннеля, параллельные друг другу, и все три завалены. Не пройти.

— Не помешаю? — Игнис подошла к мужчинам и принялась рассматривать незамысловато нарисованный план подземных переходов.

— Доброе утро, Игнис, — за всех ответил Шаркан. — Думаю, нет. Мы тут пытаемся составить план нам известных Старых тоннелей.

— Что-бы найти «что-то», что поможет прикончить этих ишинов, — добавил Дэнир, отвернувшийся от алтаря и осматривавший Игнис с ног до головы. На мгновение его взгляд задержался на подарке. — Симпатичный… зубик.

— Благодарю, — суховато ответила женщина и едва не спросила: «Похоже, вы в них поверили, наконец…»

План был невелик размером, из чего Игнис сделала вывод, что-либо туннелей не так много, как ей показалось в начале, либо… либо анахорры знали лишь малую часть того, что здесь построили прошлые поколения таких же добровольных изгнанников. Взгляд её задержался на большом пятне неправильной формы, подкрашенном светло-синим пастельным цветом. У пятна сходилось несколько линий-тоннелей, а часть из переходов, судя по всему, пролегало выше или ниже пятна.

— А это что? — спросила женщина, кивнув на пятно.

Шеррат проследил за её взглядом, призадумался на мгновение, после чего вопросительно посмотрел на Шаркана. Старый турианец слегка кивнул в ответ, словно разрешая дать пояснение.

— Там стоит накопитель для воды, очень старый. Да и не вода уже там, а какая-то тёмная зловонная жижа. Вонь невыносимая. Но он большой.

— И находится почти на самом верху лабиринта, — добавил Шаркан.

— Я думаю, мы сможем его использовать, — вставил Дэнир. — Вылить эту жижу в тоннели. Наверняка ишинам это не понравиться.

— А членам общины? — Игнис вопросительно посмотрела на старейшину. — Если вода действительно настолько плоха, стоит ли её спускать вниз? Она уйдёт в скалу и вернётся через родники в зале, где вы берёте воду. Но вряд ли станет чистой. Источник будет отравлен. Не говоря уже про запах, которым ещё долго будут наполнены нижние уровни.

— Мы берем дождевую воду, — ответил Шаркан. — И наши резервуары выше даже Старых тоннелей. Вопрос в другом: как её вылить? Вряд ли там есть кран или аварийный слив.

— Там днище резервуара, и четыре колонны, что его держат, — добавил Шеррат. Внизу есть что-то вроде заплаты. Думаю, её можно будет снять. Только…

— Только что? — спросил резким тоном Дэнир, и Игнис поняла, что он этот турианец уже всё про себя решил.

— Нужны инструменты, — пояснил Шеррат.

— Почему бы его просто не подорвать в нужном месте? — спросила Игнис. — Найти точку непрочной породы, сделать ниши, рассчитать заряд, чтобы не рухнули своды, и подорвать. Дальше вода сделает всё сама.

— У нас нет взрывчатки, — ответил Дэнир. — Я считаю, что вылить воду на нижние уровни — верное и наиболее рациональное решение. И так мы сможем их использовать впоследствии. Старые тоннели, — Дэнир будто вновь вещал со своей трибуны для отчаявшихся поселенцев, обещая им процветание и жизнь, полную достатка. Его голос был полон веры в свои собственные слова, он уже словно был там, в этом светлом моменте будущего.

— А если воды не хватит? Насколько я поняла, никто не знает, как глубоки эти шахты. Резервуар может оказаться слишком мал. Тогда звери вернутся, как только вода уйдёт ниже в лабиринт. Нужно какое-то иное решение.

— Если это не поможет, мы замуруем вход и дождемся конца Ливня. Потом свяжемся с гарнизоном и попросим помощи у Рогуса. Это и будет запасное решение. Или, как вы сказали, Игнис, «иное» решение. Оно вас устраивает? — съязвил Дэнир. — Хотя я и ценю ваши советы, но решение здесь принимаете не вы. Ведь так?

Желание отвести взгляд было велико, но Игнис удержалась от соблазна.

— Я не Духи, чтобы советы давать, — ответила она, глядя в глаза Дэниру. — И… вам здесь жить все последующие сезоны — не мне. Хотя, вы и к совету Духов не прислушаетесь. Вы ведь уже всё решили, верно? — с каждым словом Игнис горячилась всё больше и больше. Она видела Дэнира всего второй день, но раздражения он в ней вызывал столько, будто она знает его уже не первый сезон. И сдерживать негодование становилось всё сложнее.

— Когда мне понадобится совет этногорафа я обращусь к вам с вашим другом, — кивок головы указал на Шаркана. — А так… — Дэнир махнул рукой и продолжил: — Я переговорю с другими старейшинами и потом сообщу вам наше решение. Всего хорошего, — кивок головой, и старейшина вышел из жилища Шаркана.

Игнис уже не заметила ухода Дэнира. Всё её внимание было приковано к Шаркану и тому, что только что сказал о нём старейшина.

— Этнограф? — переспросила она. — Вы тоже этнограф? Римус?

Шаркан в ответ щелкнул жвалами, потом вроде собирался сказать, но замялся.

— Всё это в прошлом. Уже, наверное, нет, — странно ответил старик.

— Как это «уже»? Я… ничего не понимаю. Вы… прибыли сюда изучать быт анахорров, как и я? Или… — она скорее почувствовала, чем поняла, что это не так. — Зачем?

— Я не понимаю, почему это для вас так важно. — Шаркан посмотрел на Игнис, как на малолетнего птенца. — Я, конечно, понимаю, что ваш пытливый ум пытается найти ответы, но если кто-то чего-то не рассказывает, значит для этого есть свои причины, верно?

Он был прав. Игнис поняла, что большего ей не скажут.

— Да, есть, — согласилась она.

— Возможно, время ответов еще не пришло, — добавил старый турианец почти отеческим тоном. Взгляд скользнул по подарку Игнис. — Вижу, у вас завелся поклонник, и я даже знаю, кто это, — со вздохом произнёс Шаркан. — Это так романтично — клык убитого зверя.

Рука турианки тронула подвеску.

— Наверное, — проронила она и взглянула на Шеррата. — Спасибо. Очень красивая вещь. Это ведь того зверя?

— Того, — ответил Шеррат и, словно спохватившись, добавил: — Смотря какого ты считаешь «тем», Кира, — охотник улыбнулся.

— Чью голову ты сюда принёс, — уточнила Игнис и неуверенно спросила: — Мне можно будет забрать его потом с собой?

— Он принёс две головы. А этот клык, скорее всего, с первой, — вставил свое замечание Шаркан и перевел взгляд на Шеррата.

— Он твой, Игнис, навеки, — возможно, ей это только показалось, но… похоже Шеррат был смущён.

Она улыбнулась, в складочках вокруг глаз скользнула хитринка. Игнис подошла к нему и слегка щипнула его зубами за нижний отросток мандибулы.

Шаркан каркнул что-то нечленораздельное и отвернулся в сторону.

— Как мило. Если я вам что-то подарю, меня можете не целовать, — пробурчал он с плохо скрываемым неодобрением.

— Я запомню, — Игнис пожала плечами, не понимая, что именно в том, что она сделала, могло не понравится Шаркану.

От неловкого движения потянуло там, где вчера поработали когти ишин-ара. Издав тихий урчащий звук, женщина прижала руку к внутреннему основанию воротника и принялась массировать кожу вокруг проснувшейся раны.

Шаркан заметил её движения и подошёл к турианке.

— Разрешите взглянуть? — спросил старик.

— Уже почти зажило, — ответила она, но всё же отняла пальцы от повязки, давая возможность Шаркану осмотреть её.

— Хорошо, — резюмировал старик, закончив осмотр. — Я дам вас мазь для лучшего заживления и от инфекций, и через пару дней будете как новенькая.

Шардис поблагодарила и не смогла удержаться от вопроса:

— Вы научились лечить травами уже здесь? Нас в университете народной медицине не учили.

— Я учился не только в одном университете. И опыта у меня побольше, чем у тебя, — Игнис удивилась, что Шаркан вдруг перешел с ней на «ты».

— Чиддус, — шутливо заметила женщина и улыбнулась.

Шаркан замер на мгновение и странно посмотрел на турианку.

— Очень старое слово. Впрочем, весьма подходящее для меня, — Шаркан улыбнулся. — Но всё же я не жрец, не шаман, а просто старик, обремененный многими знаниями.

— И с учеником, который скорее воин, чем целитель, — словно цитируя книгу, полу-шутливым тоном продолжила Игнис. Как бы то ни было, а двадцать лет — всегда двадцать лет, когда циничность и сарказм жизни ещё не потеснили в душе романтическую окрыленность и увлеченность старинными сказками. Турианка задумалась, вспоминая терминологию, а потом, словно на экзамене, сказала: — Тшарда. Только их учили и воины тоже. Старые воины — такие же тшарды.

Она озорно смотрела то на Шаркана, то на Шеррата, по-ребячески красуясь своими знаниями древних преданий. Бойкая непоседливая натура юного исследователя явила сейчас себя во всей красе.

— Шеррат не воин. Он охотник, — добавил Шаркан, но уже без улыбки. — Пойду мазь принесу, — старик посмотрел на немного удивленную странным ответом Игнис, потом — на не менее удивленного Шеррата и вышел из комнаты в общий коридор.

Игнис пожала плечами, чувствуя внутри колючую тяжесть от подозрения, что снова ляпнула что-то не то. И вопросительно взглянула на Шеррата.

— Я снова о чём-то не подумала?

— Наверное, — Шеррат тоже пожал плечами. — А ты много знаешь. Не хочешь рассказать мне об этих чиддусах и тшардах?

— А разве Шаркан тебе не рассказывал? — удивилась Игнис. Шеррат отрицательно мотнул головой. — Охормм… Это из нашей древней истории. Очень древней. Чиддусами иногда называли жрецов, а впоследствии и просто турианцев, многое знавших об окружающем мире. Необычайно многое. О природных явлениях, растениях, животных, астрономии. Имели представление о превращении веществ, то есть о химии. Считалось даже, что они умеют напрямую общаться с Духами, видеть будущее, влиять тайным образом на события. Но это уже из области сказок. Служители культа всегда владели огромным для своего времени объёмом знаний, были хорошими аналитиками, то есть учеными в современном представлении. Или мудрецами, если на старинный манер. Чииддир — вся каста. Чиддус — мужчина. Чиида — женщина. Тот, кто прошёл путь познания, обрёл мудрость. Ещё были чидде — молодые турианцы и турианки, только вставшие на путь обучения. А тшарды… Так называли воинов, состоявших при чииддир, умевших при помощи разного рода растительных препаратов входить в боевой транс, дававший нечувствительность к боли и возможность какое-то время не обращать внимания на ранения. Есть множество источников, указывающих на сложную взаимосвязь между чииддир и тшардами, что первые могли быть советчиками и духовными наставниками вторых. Само слово «тшарда» означает «воин Начала». Если судить по историческим описаниям, тшарды от рождения обладали обостренными природными инстинктами. Все турианцы — охотники, все турианцы — бойцы. Но у тшард это, вроде как, проявлялось особенно ярко: здоровье, физические данные, склонности и так далее. То есть под Началом понималась первозданная турианская природа. На этом сходятся все исторические источники. Но и выдуманного здесь тоже много. Вообще, о чииддир и тшардах можно говорить очень долго. С ними связана масса как исторических фактов, так и просто легенд.

— Так ты думаешь, что я этот «тшард»? — задал вопрос турианец. — «Тшард, ” — Шеррат словно попробовал слово на вкус. — Ты думаешь, я подхожу под описание?

— Тшарда, — поправила Игнис. — Нет. Если, конечно, ты не проходил специального посвящения. Тшарды входили в число воинов, служителей культа. Но под описание ты подходишь. Ты прекрасный охотник, от природы умеешь видеть в темноте. Тебя никто не учил военному делу, потому сложно сказать, какой из тебя боец. Впрочем… — она усмехнулась, — не знаю, насколько актуальны сейчас термины, которые вот уже тысячу лет как забыты, — турианка посмотрела на свежую повязку на плече Шеррата. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне кажется, что название не имеет значения. Важны не термины, а сами турианцы и набор их личных качеств. Но… никакого посвящения никуда я никогда не проходил, — чёрный турианец пошевелил рукой, словно проверяя. — А чувствую я себя нормально. Рука почти не болит, если ею не шевелить.

Игнис улыбнулась, потом, нервно дёрнув жвалами, вздохнула и села у стены на одну из подушек.

— Кажется, я в первый раз на охоте из охотника превратилась в добычу, — невесело хмыкнула она.

— Да. В охоте это самое главное, — ответил Шеррат. — Не стать добычей, — турианец подошел к ней и сел рядом. — Ты таких зверей нигде не встречала?

Игнис покачала головой.

— Нет. Никогда о таких не слышала. И непонятно, откуда они здесь. До собственной крупной живности Тригинта не дошла. Всё, что крупнее одноклеточных, привезено сюда с других планет первыми поселенцами.

— Может, их тоже завезли? — задал следующий вопрос Шеррат.

— Может быть. Вот только кто и зачем? Ни в одном документе упоминаний о них нет. Есть, конечно, ещё военные архивы, но… наши войска появились здесь всего семнадцать лет назад. Кто знает, что могли привозить сюда в предыдущие двадцать веков…

— А, может, они появились тут еще раньше? — раздался голос Шаркана, старик шагнул через порог, держа в руках небольшое блюдце, видимо, с той самой мазью. — До туриацев. Как вам такое объяснение?

Игнис непонимающе посмотрела на него.

— До турианцев? Но кто мог оказаться в одним Духам ведомом углу галактики больше двух тысяч лет назад и разводить здесь чудовищ?

— Вот это и есть самый главный вопрос: «кто»? Планету особо не исследовали, и я уверен, Тригинта хранит в себе еще много тайн. Но теперь давайте займемся вашими ранами.

Игнис с сомнением посмотрела на блюдце, вздохнула, стянула с себя рубаху, открывая воротник и плечи, и печально застыла на пуфике в ожидании неизбежного. Как ни странно, но процесс получился почти безболезненным. Пальцы Шаркана ловко накладывали мазь, почти не касаясь ран, и аккуратно втирали её в кожу. Да и вся процедура не заняла много времени. Когда Шаркан закончил и отошёл на шаг, словно любуясь своей работой, Игнис почувствовала лишь легкое покалывание в ране и странный запах лекарства.

— Шаркан, а из чего сделана эта мазь? — задала неожиданный вопрос Игнис.

— Вы уверены, что хотите это знать?

— Да, хочу. Я думала, вы уже поняли, что моё любопытство границ не имеет.

— Хорошо. Жир липпота и кое-какой травяной сбор, — сухо ответил старик. — Смогу написать рецепт, если хотите.

— Буду признательна. Чем больше материалов я соберу, тем лучше смогу написать работу.

— Тогда хорошо, — Шаркан согласно кивнул.

Игнис сидела молча, гоняя в голове вопрос, который ей хотелось задать старику.

— Господин Авитус, — решилась она наконец, — а как вы думаете, кто мог посещать Тригинту до турианцев? Вам не встречались здесь следы более древних культур?

— Не встречались, госпожа Шардис, — в тон ей ответил Шаркан. — Но исключительно потому что я их и не искал. Но, если принять ишинаров за след, все это становиться весьма любопытно. Дело в том, что ишинов никто не исследовал, я имею ввиду биологически: генетический код, состав крови. И прочие факторы. Мы не знаем, какая у них структура ДНК. Поэтому теоретизировать мы тут можем, пока небо не посветлеет, и все равно всё это останется лишь сотрясением воздуха.

— Я могу собрать образцы и передать через знакомых для исследований. Как только закончится Ливень, и я вернусь в гарнизон, я напишу им и посоветуюсь, — Игнис усмехнулась. — Будем надеяться, что Рогус не сразу отправит меня под трибунал и не сошлёт на каторгу, что всё закончится лишь арестом на какое-то время. Пока я буду писать свою работу, придут заключения генетиков и ксенозоологов. Мы хотя бы узнаем, с какой они планеты.

— Я попрошу Рогуса вас не расстреливать, — Шаркан усмехнулся. — Покрайней мере, пока вы не отправите материалы. И я как раз хотел вас… тебя попросить об этом, Игнис. Я бы мог заняться и сам но, во-первых у меня нет нужного оборудования, во-вторых, я хоть и немного ботаник, но не зоолог, а в-третьих, у меня нет желания, — Шаркан выпалил свою тираду и выдохнул. — Но я готов всегда помочь пытливому уму, — старик посмотрел на молодую коллегу. И хотя лицо его оставалось бесстрастным, в глазах учёного сверкали задорные огоньки.

— Сделаю, что смогу, — казалось, Игнис была смущена. — Возможно, мне ответят, что необходимо прислать и свежие образцы тоже. Мы… сможем добыть ишин-ара в сухой сезон?

— Вы хотите дождаться сухого сезона? — Шаркан был удивлен, бровные пластины старика приподнялись. — Игнис, всё, о чем мы сейчас говорим, не отменяет того, что мы должны очистить старые тоннели от них. Потом, после Ливня, вы с Шерратом поищете живых в тех местах, откуда пришли эти. И если они есть, сможете добыть живого. Думаю, Рогус в этот раз разрешит вам использовать лаасидер, — закончил он с улыбкой.

Игнис тихо засмеялась — не удержалась, вспомнив свой «побег». Потом снова посерьезнела.

— Не думаю, что понадобится живой экземпляр. Слишком велик риск. Свежей тушки будет достаточно. Соберём образцы крови, тело заморозим. А старые туннели… я так и не знаю, как вам удастся это сделать.

— Очистить их? Попробуем план Дэнира. А если не выйдет, замуруем входы и подождем конца Ливня, — ответил Шаркан. — Так даже не придется далеко ходить за образцом.

Похоже, оптимизм старейшины Шаркан тоже не разделял.

— И когда вы планируете начинать? — спросила Игнис.

— Ну, если не брать в расчет Дэнира, то не раньше, чем вы с Шерратом поправитесь. Думаю, недели вполне хватит. На отдых, восстановление и… исследования.

— Культура и быт анахорров так просты, что их можно изучить за неделю? — лукаво посмотрела на старика Игнис.

— И всей жизни не хватит, что-бы их изучить, — ответил Шаркан. — Тут мы живем уже несколько десятков поколений и все больше и больше понимаем и эту планету, и как стоит жить на ней. А с пониманием приходит и мудрость. Но, это не значит, что мы знаем о Тригинте всё. Темных пятен ещё очень много, а значит, наше обучение ещё не окончено.

— Так это же замечательно. Возможно, мне удастся взять с собой кусочек ваших знаний и показать его другим. Это удивительная вещь — раскрытие прежде невиданного мира, — Игнис сжала подвеску в порыве внезапно охватившего её волнения.

— Никто и говорит, что это плохо, — ответил старик, и на мгновенье Игнис показалось, что на самом деле он придерживается прямо обратного мнения.