Открыв глаза, Лайли увидела, что лежит в глубокой яме, а Хилл забрасывает её песком и при этом насвистывает весёлую мелодию.

- Что? Что ты делаешь? – с паникой в голосе воскликнула кварианка. Испуг заставил её быстро прийти в себя и оценить происходящее. Она взмолилась: – Прошу, не надо!

- О, к тебе вернулся разум! – с улыбкой проговорил Хилл, продолжая активно загребать руками песок. – Ты два часа несла какую-то ахинею про флотилию и про то, что хочешь соединить скафандр с капитаном Гордином. И вот, разум вернулся! Всё-таки не зря говорят, что горбатого могила исправит.

- Нет!!! – взвизгнула кварианка и попыталась вскочить, но Хилл придержал её за плечо и серьёзным тоном произнёс:

- Если хочешь жить, доверься мне.

- Что ты делаешь? – обеспокоенно спросила Лайли.

- Спасаю твою жизнь, чего же ещё? – развёл руками Хилл.

- Зачем ты меня закапываешь?!

- Это особая технология по спасению кварианских жизней, разработанная лично мной, запатентована и защищена авторскими правами, – монотонно проговорил Хилл, подкатывая к «могиле» кварианки свой кейс.

- Что за бред?! – бушевала Лайли. Непонятная болтовня Хилла окончательно запутала её. Бедная девушка находилась на грани сумасшествия от убийственной жары, а тут ещё Хилл со своими инопланетными шуточками!

- Ладно, успокойся, – Хилл скорчил брови. – На самом деле всё не так плохо, как ты думаешь. И даже не так плохо, как думал я.

- О чём ты?

- Ты несколько часов бредила и наговорила столько чуши, сколько не услышишь в Новостях Галактики, – человек продолжил закапывать кварианку, - Так вот, в своём феерическом бреду, ты упомянула, что некто Зиран’Эдас является капитаном корабля «Тиида». Твоя фамилия Эдас. А, стало быть, ты - капитанская дочка. Весьма неплохо!

- О, Кила... – обречённо завыла Лайли, - Что ты теперь со мной сделаешь?

- Спасу твою жизнь, что же ещё? - Хилл сделал такое выражение лица, будто Лайли спросила какую-то ужасную глупость. Собственно, так оно и было. От недоуменного взгляда человека девушке стало неловко, и она заплетающимся языком пробормотала:

- О, спасибо... Я думала, что... Ты правда не бросишь меня здесь?
Хилл ничего не ответил, а только резко открыл крышку контейнера. Изнутри вырвался столб белого пара. Лайли вздрогнула от неожиданности.

- Что это? – испугалась она. – Это криогенная камера?! Кила! Ты меня заморозишь?!

- В общем, – Хилл ненадолго замер в раздумье, а потом кивнул: – Да, можно и так сказать...

Шутка снова не удалась. Услышав ответ, Лайли метнула в Хилла горсть песка, быстро вскочила на ноги и рванула вниз по склону. Пока человек прочищал глаза, обезумевшая от испуга кварианка успела добежать до основания дюны. Но силы быстро покинули её: споткнувшись о свою же собственную ногу, она рухнула на песок и больше не шевелилась.

Хилл никак не прокомментировал поведение Лайли. Даже ругаться не стал, что было для него ненормально. Вместо этого, он просто спустился вниз, взял кварианку на руки и вернул её на прежнее место – в яму.

Внешний вид Лайли был под стать её физическому состоянию. Кварианка была с головы до ног измазана глине, как будто специально валялась в какой-нибудь затхлой луже. Жёлтый узорчатый платок сорвало во время падения. Он был изготовлен из синтетического материала, необычайно крепкого и износостойкого. Но, не смотря на прочность материи, кварианка умудрилась разодрать платок в клочья, обнажив все дыхательные трубки и кабели, подходящие к тыльной части шлема. Аналогичная ткань отделки костюма тоже была порвана. На плечах виднелись следы когтей хищного светлячка, от которого Лайли чудом отбилась в каньоне. Полоски ткани, некогда облегавшие грудь, вырвались из-под стягивающих ремней, и болтались на ветру. Ткань на бёдрах уже давно превратилась в лохмотья и сменила цвет с жёлтого на серо-коричневый. Словом, всё то, что должно украшать образ этой юной кварианской паломницы, было благополучно уничтожено. Сейчас гермокостюм выполнял лишь одну функцию – бактериологическую защиту, так необходимую любому кварианцу.

Хилл некоторое время стоял и с любопытством разглядывал Лайли. А потом его взгляд упал на композитную кобуру, закреплённую на поясе кварианки. Человек решил забрать пистолет, чтобы очередной кваринский бунт не привёл к кровопролитию или, как минимум, к невинным жертвам со стороны Альянса.

Всё это время металлический контейнер продолжал чадить белым паром, излучая холод в радиусе нескольких метров. Лайли понятия не имела, на какой огромный риск идёт Хилл, чтобы спасти ей жизнь. Если допустить, что у любого элемента Вселенной есть своя цена, то, в данной ситуации, цена жизни кварианки не шла ни в какое сравнение с содержимым контейнера. Но Хилл всё решил. Спрятав кварианский пистолет за пазуху, он засучил рукава и принялся за дело.

«Если твоя цель - спасти чью-то жизнь, то ни в коем случае нельзя останавливаться на половине пути, нужно идти до конца и платить за это любую цену!» - эти слова когда-то произнёс один из приятелей Хилла, старый и мудрый кроган по имени Дриклод. Он хорошо знал цену жизни, поскольку за семьсот лет своего существования угробил бесчисленное количество народу. Его слова стали для Хилла своеобразным правилом. В данную минуту это правило ставило под угрозу всё то, что Хилл нажил непосильным трудом, но он был уверен, что поступает абсолютно верно. Встреча с юной кварианкой посреди огненной пустыни виделась ему знаковым и судьбоносным событием, способным изменить всю его жизнь.

Хилл вынул из контейнера шесть криогенных модулей и воткнул их в песок, вокруг ямы, где лежала Лайли. Стальные цилиндры моментально приступили к охлаждению грунта, уверенно сопротивляясь солнечной энергии. Через несколько минут песок вокруг кварианки остыл до десяти градусов, и начал постепенно охлаждать скафандр. Если бы Лайли находилась в сознании, вероятно, она поинтересовалась бы у Хилла, почему он не воспользовался криомодулями чуть раньше. Но, к счастью для Хилла, кварианка лежала в обмороке, не задавала лишних бесполезных вопросов и не видела того, что случилось дальше.

Пока Лайли охлаждалась в яме, наполовину закопанная в песок, Хилл решил проверить содержимое контейнера. На внутренней стороне крышки мигали голографические кнопки, а также небольшой сенсорный экран, на который выводились цифровые данные о микроклимате внутри камеры. В контейнере ещё оставались восемнадцать цилиндрических криомодулей, расставленных вдоль стенок, по периметру. А посередине, в полусферической ячейке, находился странный шар, сантиметров двадцать в диаметре. Он имел зеркальную поверхность и парил в воздухе.

Шар излучал большое количество тепла. Охлаждающие криогенные модули работали на пределе своих возможностей, но оставшихся восемнадцати единиц явно было недостаточно. Шар постепенно нагревался и расширялся.

- Артефакт реагирует на солнечный свет и тепло, - предупреждал заказчик. - Просто спрячьте его в надёжную оболочку с активным охлаждением, и доставьте мне.

- Дополнительные риски повышают стоимость услуги, - в момент заключения сделки Хилл думал лишь о выгоде, отрицая шанс узнать хотя бы малую долю информации о перевозимом грузе.

- Вы ничем не рискуете, мистер Хилл. Артефакт абсолютно безвреден. Можете считать, что доставляете древнюю скульптуру, которая имеет удивительное свойство сжиматься при низкой температуре. Артефакт необходимо охлаждать лишь затем, чтобы он поместился в ваш корабль...

Припомнив разговор с заказчиком, Хилл не замедлил выругаться. Ведь теперь у него был отличный повод для этого – он забыл закрыть крышку! Всё то время, пока он протирал глаза от песка и бегал за кварианкой по дюне, артефакт находился под прямыми солнечными лучами и увеличился почти вдвое.

Хилл моментально запечатал контейнер, а затем начал быстро вынимать криомодули из песка. Но было уже поздно – шар схватил изрядную долю солнечной энергии и процесс расширения оказался необратимым. Пока человек собирал криомодули, артефакт вырвал крышку вместе с запорным механизмом, выскочил из контейнера и покатился вниз по склону.

- Вот чёрт! - вскричал Хилл и, побросав все модули, рванул вдогонку.
Шар совершенно не касался земли и парил в нескольких сантиметрах от поверхности, в точности повторяя песчаный рельеф. Когда Хилл догнал его в ложбине между дюнами, шар уже был в четыре раза больше своего первоначального размера. Его некогда зеркальная поверхность стала тусклой, а воздух вокруг закипел от высокой температуры.

- Вот дерьмо! Что же делать?! – Хилл схватился за голову, не решаясь прикоснуться к раскалённому шару. – Это самое худшее, что могло произойти! Чёрт! Чёрт!

На самом деле это было ещё не самое наихудшее. Хилл почти сразу сообразил, что если руками артефакт не схватить, то, возможно, это получится сделать с помощью биотики. Хилл мог создавать слабое поле эффекта масс, достаточное, чтобы сдвинуть с места артефакт. Но, предприняв несколько безуспешных попыток, Хилл обречённо опустил руки. Ему что-то помешало. Биотические волны подавила сила непонятной природы. Так растаял последний шанс быстро вернуть артефакт на вершину дюны.

Проблема действительно была серьёзная. Чтобы снизить температуру артефакта и одновременно уменьшить его размер, требовалось очень хорошее охлаждение. Куда более сильное, чем могли обеспечить переносные криогненные модули. Они лишь поддерживали стабильное физическое состояние, но чтобы обратить процесс вспять, их мощности было явно недостаточно. Хилл знал об этом, потому так сокрушался. Шар увеличился в диаметре до пятидесяти сантиметров и уже никаким образом не смог бы поместиться в контейнер. А между тем, солнце жгло беспощадно.

Прошло ещё минут двадцать. Хилл сидел напротив шара и следил за тем, как этот «круглый кусок дерьма» растёт на глазах. Человек представить себе не мог, что путешествие по пустыне закончится именно так. Отправляясь в долину Ланегу пешком, он был готов и к схватке с хищниками, и к бесконечному блужданию по дюнам. Ему это было не впервой - испытывать на себе все «прелести» раскалённой пустыни. Хилл был готов ко всему, но только не к потере содержимого кейса.

Прокручивая в голове весь маршрут от корабля, Хилл вспомнил, что с самого начала слишком беспечно обращался с драгоценной ношей. Взять хотя бы то, что кейс был дважды оставлен без присмотра в ангаре, и это породило череду опасных эпизодов. Хилл повёл себя очень неосмотрительно. Даже слишком. И это было на него не похоже.

«Ну вот и финал. Последнее дело обернулось крахом. А всё потому, что я вёл себя непрофессионально. Зачем я вообще потащил этот кейс через всю пустыню? – сокрушался Хилл, наблюдая за тем, как шар заслоняет собой луны Мейлара. – Саларианец утверждал, что этот артефакт дороже всего на свете. А я променял его на жизнь какой-то ничтожной кварианки!»

Хилл сидел на песке и видел в зеленоватой поверхности шара своё тусклое отражение, которое искажалось кипящим воздухом. Подойти к нему было уже невозможно – шар раскалился до тысячи градусов. Вскоре наступила развязка.

Достигнув десяти метров в диаметре, артефакт неожиданно издал странный звук, как будто хлопнул электрический разряд. Хилл насторожился и стал медленно вставать на ноги. К его глубокому удивлению, шар начал подниматься вместе с ним, зависнув в нескольких метрах над головой. Когда человек полностью выпрямился, шар снова издал резкий и громкий звук, похожий на многовольтный электрический разряд. Внешнее проявление активности артефакта было лишь малой частью сложнейшего процесса, который запустился, как только лучи солнца коснулись поверхности шара. Хилл понятия не имел, что представляет собой этот странный шар, на что он способен и какие силы в нём заключены. Но он явно был не простой «древней скульптурой», как сказал саларианец-заказчик, а чем-то более уникальным.

«Нужно его просканировать», - решил Хилл. Эта мысль пришла неожиданно и являла собой акт глубокого отчаяния, ведь человек уже никак не мог повлиять на процесс. Единственное и последнее, что он мог сделать – собрать информацию со сканера.

Хилл запустил уни-инструмент и направил его на артефакт. Полученные данные оказались невероятными. Они говорили о том, что поверхность шара имеет температуру чуть ниже нуля градусов по шкале Цельсия, а высокая температура атмосферы вокруг артефакта обусловлена чудовищной флуктуацией молекул воздуха. Проще говоря, артефакт создавал вокруг себя тепловое поле, оставаясь при этом, холодным как лёд.

В течение сорока двух секунд уни-инструмент Хилла делал запись со сканера, но затем артефакт издал третий по счёту хлопок и в устройстве произошёл сбой. Блок уни-инструмента, закреплённый на левой руке человека, сверкнул искрами и задымился. Голографический интерфейс погас, оставив Хилла в неведении о том, удалось ли записать логи сканирования. И это уже было не важно. Артефакт хлопнул разрядом в четвёртый и в пятый раз. На шестой из него вырвалась яркая зелёная молния и ударила точно в голову Хилла. Человек упал как подкошенный, даже не успев понять, что же произошло.