Игнис закинула в рот две маленькие сухие ягоды, разжевала их и перевернула страницу тетради. Небольшой мешочек нашёлся на самом дне ящика с травами. Ягоды были маленькими, в четверть когтя, имели терпкий, немного смолистый горько-кислый вкус и давали эффект, весьма схожий с таковым у шоколада: бодрили и повышали настроение и работоспособность. Пару раз, когда первое время жизни в посёлке на неё находила хандра, Шаркан неохотно, поштучно давал ей такие.

Шёл уже второй день, как она изучала найденные в сундуке отшельницы записи. Их было много. Описания минералов, места, где они встречались, зарисовки; эскизы каких-то мест, очень похожих на оазисы в пустыне, и обитавших там животных; записи отрывков и целых произведений из турианской литературы, некоторые из которых были написаны многие сотни лет назад; записи на современном турианском языке и на приксисе ― чего она только не находила среди бумаг старой турианки.

В одной из тетрадей Игнис попалась пара главы из “Песни о Гилеасе”. Тоже на приксисе и… в иной версии, нежели она читала, учась в университете, ― в той, с которой она познакомилась совсем недавно, читая записи Шаркана. Листы, на которых записала отрывки отшельница, были совсем ветхими, что наводило на мысль, что они были записаны гораздо раньше, нежели хранившиеся у Шаркана. Это ставило в тупик. Поверить в то, что геолог изучала древние турианские языки самостоятельно, было сложно.

За отрывками из “Песни” последовали главы из произведения, которое любила уже сама Игнис. “Сказание о сияющих воинах” она впервые прочитала ещё подростком, и романтика старинной саги настолько увлекла её, что впоследствии это сыграло не последнюю роль в решении пойти учиться на этнографа.

Но первые же строки её сильно удивили. Игнис поняла, что держит в руках альтернативный вариант уже самих “Сказаний”. В них валлувианские жрецы описывались не как сподвижники молодого императора, а как его противники, желавшие посадить на императорский трон более удобную для них младшую его сестру.

― Кажется, вернувшись домой, я перестану верить историческим источникам, ― сказала она вслух. ― Здесь совершенно обратное изложение событий периода образования Сипритинской империи. Описывается время, предшествовавшее правлению Виктиана Первого ― первого из владык-аргенитисов Сипритина, то есть рождённого уже в семье императора, ― увидев удивление на лице Шеррата, Игнис улыбнулась: ― Ты прав: у сына Иниры очень древнее имя с богатой историей.

― Не налегай так на эти ягоды: будет несварение, ― внезапно проговорил охотник, после чего отвернулся к выходу из пещеры.

Как-то Шаркан пытался научить своего ученика читать и писать на приксисе. Но юное дарование с завидным упорством не поддавалось обучению азам такой непростой науки. Возможно, сказывалось, что у Шеррата отсутствовало то, что было у самого Шаркана и Игнис ― турианская академическая школа.

― Да, ― протянула Игнис, ― всё это очень интересно и требует отдельного изучения. И очень жаль, что древние сказания не могут помочь нам выбраться отсюда. Но так хотя бы будет чем скоротать время до конца Ливня.

― Надеюсь, к тому времени мы не рехнемся от скуки, ― сказал Шеррат, после чего отправился к выходу на поверхность. Последнее время с ним происходило что-то странное.

Игнис поджала мандибулы, давя непонятно откуда взявшуюся горечь в себе, и вернулась к тетрадям. Необъяснимое чувство вины давило ей на сердце. Она не понимала, чем оно вызвано. За что она могла себя корить? Игнис старалась списывать все возникавшие подобные эмоции на усталость, жизнь в подземелье и потрясения, которые ей пришлось пережить с тех пор, как её нога ступила на пески Тригинты. Так было проще, легче. Уходили беспокойные, пугающие её мысли, которых стало так много.

Она углубилась в чтение. Это тоже успокаивало, заставляло забыть о тревоге. С тихим шорохом один лист сменял другой, груда просмотренных записей росла. И судя по тому, как начинало урчать в животе, подходило время обеда. Отложив уже которую по счёту просмотренную тетрадь, Игнис задумчиво заглянула в сундук, размышляя, стоит ли уже сделать небольшой перерыв, или же открыть новую папку. В конце концов рука всё же потянулась внутрь сундучка, Игнис достала папку потоньше, открыла, перевернула пару страниц, всмотрелась в очередной рисунок ― и тут у неё затряслись пальцы.

― Шеррат! ― крикнула она. ― Шеррат, иди сюда! Кажется, я… нашла…

В блеклой зарисовке Игинс узнала расположение коридоров, выхода на поверхность и пещеры отшельницы. Но больше всего её обрадовало, что от коридоров, окружавших пещеру, к Лабиринту, за которым лежал посёлок уходило ДВА помеченных зелёной краской пути. По первому, где произошёл обвал, они пришли сюда. А второй начинался немного сбоку от пещеры, в небольшой комнате.

Появился изрядно взбудораженный Шеррат.

― Что случилось? ― он приблизился к Игнис и присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть рисунок. Приложил свой коготь к картинке. ― Странно, но там нет прохода. Там глухая стена, ― после минутного раздумья он сказал: ― Пойдём посмотрим ещё раз?

Это была та кладовая, которую он уже осматривал раньше. Совсем крохотная каморка. Если бы Шеррат лёг в ней на пол навзничь, то был бы вынужден согнуть колени, чтобы поместиться. Вдоль стен стояли сплетёные из тростника корзины, маленькие деревянные лари, узкий стеллаж под потолок из деревянных жердей, с одной из которых свисал обрывок полуистевшей ткани, видимо раньше закрывавший содержимое стеллажа. На полках стояла пустая кухонная утварь. И всё это покрывал такой слой пыли и мелкой каменной крошки, что невозможно было различить первоначальных цветов этих вещей. Всё было серо-бурым ― в тон унылым стенам кладовки.

Игнис сверилась с картой ― да, это та самая комнатка, из которой должен был начинаться второй путь к Старому Лабиринту. Но никакого прохода здесь не было. Как и признаков хоть какого-то обвала, на который можно было бы списать отсутствие выхода.

― Не понимаю… ― неуверенно проговорила она. ― По схеме дверь должна быть здесь, в дальнем углу по левую сторону.

Они смотрели на глухую неровную серую стену, в которой не было даже щели. Вдруг Шеррат вытянул вперёд руку и замер, прислушиваясь к своим ощущениям.

― Странно, ― сказал он, отклоняя руку вправо, а потом возвращая обратно.

Шеррат шагнул вперёд, коснулся стены, надавил на неё когтями… ― и стена вздрогнула, с неё посыпалась пыль, побежали трещины, отвалилось несколько кусков грязи. Широкий отрез плотной ткани буквально врос в породу за те годы, пока проходом не пользовались. На него осела пыль, каменная крошка; вода пропитала ткань, высохла; потом снова полог отсырел и высох, потом снова и снова… Пока грязь на ткани не стала плотной, как глина в засушливый день.

Полог бесформенной грудой упал на пол, а за ним открылся узкий лаз, в который с трудом мог протиснуться взрослый крепкий мужчина. Из лаза потянуло сыростью и гнилью, а поднявшийся лёгкий сквозняк заволновал песчинки на полу. Именно этот сквозняк, совсем слабый из-за закаменевшего куска ткани над проходом, и почувствовал Шеррат, когда протянул к дальней стене руку.

― Тут тесновато, Кира, ― проговорил он, осмотрев проход. Судя по карте, он довольно длинный и ползти придётся долго, ― и после небольшой паузы добавил: ― Но, думаю, это вполне возможно. Правда, надо сначала отдохнуть и поесть. На всякий случай.

Трапеза была недолгой, а вот сборы несколько затянулись. Прежде всего Шеррат до горлышка наполнил водой меха, а потом, порывшись в вещах старухи, нашёл ещё пару фляг, промыл их и также налил в них воду. Хотя теперь у них была карта, но точно сказать, сколько времени им потребуется на возвращение в посёлок, было нельзя. В лабиринте могло произойти что угодно, и Шеррат хотел иметь с собой достаточный запас воды.

Игнис сложила в небольшую тканевую сумку несколько пищевых брикетов, а потом не удержалась и засунула туда же три или четыре тетради, понимая, что, в лучшем случае, они смогут вернуться сюда только когда пройдёт время Ливня и станет доступным наземный путь в пещеру отшельницы. А содержимое тетрадей с каждой прочитанной страницей манило её всё больше.

Потом пришла очередь оружия. И вот его у старухи, похоже, и не было. Несколько старых, поеденных ржавчиной разделочных ножей, длинные жерди в кладовой, на которых густо росла разноцветная плесень… Либо всё стоящее отсюда унесли после её смерти, либо оружия здесь не имелось никогда. Что казалось странным, учитывая опасную близость глубоких подземных переходов с обитавшими там хищниками. Но тщательный осмотр пещеры ничего не дал, и тогда поиски продолжились в кладовке. Истлевшие тростниковые корзины разваливались, едва их пытались передвинуть, в сундучках лежали мелкие образцы минералов. Оставался стеллаж, но кроме кухонных принадлежностей на полках ничего не было. Уже не надеясь что-либо найти, Игнис сунула руку под стеллаж и нащупала там небольшой продолговатый свёрток. Ткань оказалась полугнилой, как и всё здесь, а вот внутри… Игнис не поверила своим глазам, когда в свете химического светильника тускло блеснул нетронутый ржавчиной металл и что-то звякнуло. В свёртке оказался странного вида пистолет и длинный нож.

― Духи… ― тихо выдохнула Игнис, рассматривая пистолет. ― Я такое только на занятиях по огневой подготовке в учебке видела. Эта модель уже лет двадцать как снята с вооружения.

Пистолет почти не пострадал от времени, если не считать полностью разрядившейся батареи. Как бы то ни было, в драке с ишин-арами он был бесполезен. В отличие от ножа. Клинок явно скопировали со старинных образцов: его лезвие было длиной почти в три ладони Шеррата и имело в своём основании форму трёхгранника с тупой вершиной, обращённой к плоской стороне. Но сделан был нож из современных материалов и, похоже, имел заточенную до толщины в один слой молекул кромку, которая всё ещё оставалась острой.

― Интересно, откуда они взялись у отшельницы? ― Игнис протянула Шеррату нож. ― Непохоже, что она сама ими пользовалась, иначе они бы хранились в жилой пещере и их наверняка бы забрали вместе с другими вещами.

Шеррат взглянул на находку. Пистолет удостоился лишь равнодушного взгляда, а вот нож Шеррат взял в руки.

― Такие использовались в старину, чтобы пробивать доспехи. Этот, правда, длинноват. Но острый. Не знаю, откуда они. Но, как ты уже, наверное, заметила, у каждого здесь есть оружие. Правда, в основном не для защиты, а как память. И раз оно лежит здесь, значит его либо забыли, либо потеряли.

― Похоже… ― кивнула Игнис и с какой-то мечтательной грустью добавила: ― Сколько же на этой планете ещё всего неизвестного… Сотни лет она, как губка, впитывала в себя культуры, традиции, характеры таких разных народностей. А мои научные руководители говорят, что это всё глупости и юношеский романтизм. Искать что-то стоящее, копаясь в мусоре старой помойки на планете на дальнем рубеже, куда всегда стекались исключительно отбросы общества, не нашедшие себе места ни в одном из других миров…

Она встряхнула и расправила тряпку, намереваясь завернуть обратно пистолет, не представлявший сейчас никакой ценности, кроме исторической. Раздалось приглушённое “цок”, и на пол упал ещё один свёрток ― маленький, похожий на грубо сшитый мешочек или кисет. Он был из той же дерюжной ткани, что и отрез, в котором хранились пистолет и нож. Похоже, мешочек был завёрнут вместе с ними.

Открыв его, Игнис достала небольшой контейнер, предназначенный для хранения ампул. Индикаторы контейнера не горели: энергия была давно израсходована. Но внутри всё ещё лежали две ампулы. Игнис извлекла их и осмотрела. Наполненные прозрачной жидкостью, они были герметично закрыты и не имели никаких других маркировок, кроме маленькой цифры “0” у самой крышки.

― Любопытно, ― пробормотала Игнис. ― Странное место для хранения образцов. Возможно, ― она перевела взгляд на оружие, ― всё это принадлежало одному и тому же человеку.

― Скорее всего. Ведь лежало это все вместе, ― ответил Шеррат. ― Меня больше интересует, что в этих ампулах.

― Не знаю, ― Игнис внимательно изучила ампулы на просвет. Но жидкость в них была прозрачна, как слеза юной азари. ― Что угодно. От минерального раствора до чего-то органического. Скорее последнее, учитывая, что ампулы хранились в термоконтейнере при заданной стабильной температуре. Но, если это так, оно уже должно было деградировать. Ампулы пролежали здесь много лет, контейнер давно разрядился. Так что… маловероятно, что получится узнать, что изначально было внутри.

Тем не менее Игнис убрала ампулы обратно в контейнер и отправила его вместе с пистолетом в сумку. Похоже, снаружи усиливался ветер: сквозняк в кладовке стал ощутимее, сильнее запахло плесенью и гнилью. Игнис поёжилась и взглянула на Шеррата, словно спрашивая, пора ли им уже идти. Охотник задумчиво смотрел куда-то мимо неё, и от этого ей вдруг стало ещё более неуютно. Неясное беспокойство потянулось к сердцу кривыми тонкими корешками. Игнис захотелось прижаться к Шеррату, почувствовать его тепло, от которого становилось так спокойно и уверенно… Она преодолела соблазн, грозивший обернуться неопределённой по времени задержкой с отправлением обратно в посёлок, и отвернулась. Всё потом… всё потом...

Игнис шагнула в коридор ― обратно к пещере ― чтобы немного навести в ней порядок перед уходом и убедиться, что они забрали всё необходимое. От сырости и холода, которыми тянуло со стороны выхода на поверхность, начинали дрожать руки, и блики от светильника заплясали по неровностям и трещинам стен и потолка. Тени шевельнулись, словно живые, и устремились вперёд, во тьму уходившего вверх коридора. На секунду Игнис даже показалось, что из мглы проступили очертания высокой крепкой фигуры, но следующий шаг и новое колебание светильника прогнали их, вырвав из мрака место сужения прохода ― там, где он разделялся на путь наверх, к выходу, и на коридор к пещере отшельницы.

Как будто стало ещё холоднее и от того ― тревожнее. Похоже, снова начинали сдавать нервы, как тогда, в первую её “экскурсию” по тоннелям подземного посёлка в сопровождении Шаркана. Игнис неуверенно коснулась рукою стены, чувствуя, что у неё начинает кружиться голова.

― Всё хорошо, Игнис? ― крепкие руки охотника подхватили её, не дав упасть.

― Да… ― проговорила она, опираясь на плечо Шеррата. ― Устала… Наверное, устала. Очень много чего произошло. И теперь мы сможем выбраться… Это… эмоциональное. Я устала.

Но сама она не была полностью уверена в своих словах. Что-то менялось в ней и менялось стремительно. Именно перемена была причиной внезапно наступившей усталости. “Оно давит… Невозможно жить под землёй... ― попыталась мысленно объяснить себе Игнис. ― Когда же закончится этот дождь?..” ― но абсолютной уверенности в своих мыслях у неё тоже не было.

― Может немного повременим? Пойми, когда мы отправимся, дороги назад уже не будет, ― Шеррат обеспокоенно смотрел на неё.

Игнис замотала головой.

― Надо идти. Попью воды и пойдём. Всё хорошо. Я дойду, ― мысль оставаться в здешних коридорах дальше испугала её. Вдоль спины опять скользнул холод. Словно у каменных стен открылись десятки глаз и пристально посмотрели на неё. Игнис поняла, что начинает сходить с ума от пребывания в этом вынужденном уединении. Желание вернуться в посёлок стало нестерпимым.

Шеррат ещё раз внимательно взглянул на Игнис, пытаясь убедится в верности её слов. Он видел, что она вымотана, но не физически, а морально и эмоционально. Слишком уж это тяжело для наземников ― провести под землёй в сезон Ливня несколько месяцев.

― Хорошо, пошли, ― наконец, тяжело вздохнув, произнёс охотник, двигаясь к пещере отшельницы. Надо затушить огонь и посмотреть, все ли припасы мы забрали.

Печь почти угасла сама, когда они вернулись домой. Домой? Шеррат удивился тому, что так он только что назвал эту небольшую пещеру, давшую им приют на несколько дней. Стоя посреди комнаты и не слыша потрескивания тростника в печке, Шеррат почувствовал странную ноющую печаль. Уходить отсюда не хотелось ― он неожиданно и отчётливо это понял. Но не сразу догадался о причине. Просидеть до конца Ливня в пещере старухи не входило в его планы. Ни в тот день, когда они пришли сюда, ни сегодня утром. Чудесное спасение окрылило его и его спутницу. Через несколько часов они вернутся в посёлок, где их ждёт и наверняка не находит себе места от беспокойства Шаркан. Шеррат чувствовал это. Но… но сейчас он не хотел уходить. И голос Игнис, окликнувшей его, чтобы найти ещё один какой-то свёрток с едой, дал ему ответ на вопрос: “Почему?” Причина находилась рядом с ним. И имя у этой причины ― Игнис. Он хотел остаться здесь с ней вдвоём. Ливень, их отрезанность от остального мира, сохранявшаяся угроза нападения ишин-аров ― всё отошло на второй план. Возвращение в посёлок лишало их чего-то, что Шеррат терять не хотел. Возможно, именно это толкнуло его сказать “дом”, пусть даже в мыслях, о пещере старой турианки. Ему захотелось, чтобы и Игнис однажды назвала эти места домом.

Когда все дела были завершены, они вновь вернулись к черному зеву прохода. Шеррат внимательно изучил лаз. Тот оказался немногим шире его воротника и, похоже, некогда был руслом подземной реки. Промоина под небольшим наклоном уходила далеко вниз, и Шеррат не смог разглядеть, где она заканчивалась. Но одна вещь его обнадёжила: он не услышал плеска или журчания воды. Река давно ушла отсюда глубоко в недра скалы. Он подвязал на рот повязку и посоветовал Игнис поступить так же: за сотни, если не тысячи “безводных” лет стенки тоннеля успели растрескаться, и на полу было много мелкой каменной крошки и песка.

― Я пойду первым. Ты ― следом, ― произнёс охотник и забрался в лаз.

“Шкуродёр” оказался несколько длиннее, чем предполагал Шеррат. Во всяком случае, ему так показалось. Двигались они медленно, опасаясь зацепиться за очередной выступ воротником, или попасть пластиной или гребнем в узкую трещину и застрять. Это было бы равносильно гибели. Вытаскивать их здесь было некому.

Способность видеть в темноте хорошо выручала, позволяя двигаться без светильника и освобождая таким образом, вторую руку. Пусть не на много, но это ускоряло продвижение вперёд. Следовавшая за Шерратом Игнис не без удивления отметила, как долгое обитание под землёй обострило и её зрение тоже. Прежде тусклый свет химических светильников не позволял ей замечать это, но сейчас, двигаясь в кромешной тьме по проходу, никогда не знавшему солнечного луча, она в полной мере осознала, как раздвинулись границы её световосприятия. В начале мутные бурые стены теперь виделись ей намного более отчётливо. Дальность же не позволяла оценить теснота лаза. Впереди двигался Шеррат, а оглянуться назад было невозможно. Как и самому охотнику. А желание у него возникало. Он знал, что Игнис идёт следом на расстоянии всего в несколько локтей, но чем дальше они уходили по тоннелю, тем сильнее ему хотелось посмотреть назад и убедиться, что она не отстала.

Наконец, когда обоим уже начало казаться, что тоннель бесконечен, стены резко ушли в стороны, пол тоже ― и они вывалились на неровную площадку на локоть ниже лаза, больно ударившись боками о камень. Воздух как-будто стал более сырым, запах гнили усилился. Похоже, где-то недалеко был водоём со стоячей водой, полной микроскопической, а возможно не только микроскопической жизнью.

Шеррат огляделся. Пещера, куда они пришли, была достаточно большой и высокой, чтобы дальние её края и потолок терялись во мраке. Свисавшие с потолка сталактиты и тянувшиеся им навстречу сталагмиты сливались местами в толстые колонны. Пещера была очень старой и естественного происхождения. В отдалении едва слышно капала вода.

Попытавшись встать на ноги, Игнис поняла, что “шкуродёр” отобрал больше сил, чем она рассчитывала, и попросила дать ей немного отдохнуть. Долгий путь истощил силы не только у неё, но и у Шеррата, и он согласился сделать небольшой привал. И пока она отдыхала, решил получше осмотреться.

В этой пещере он никогда не бывал, но отметил её схожесть с той, из-за обвала которой они оказались у жилища старухи. Основным отличием этой пещеры был более затхлый, гнилой воздух. Неровный пол покрывал толстый слой каменной пыли. Шеррат присмотрелся и облегчённо вздохнул: следов на полу не было. Он вернулся к Игнис и присел рядом.

― Это место мне не знакомо. Но мы где-то рядом с поселком.

― Почему ты так уверен? ― спросила она, разворачивая карту и зажигая химический светильник. ― Здесь не указан масштаб. Мы даже толком не знаем, сколько уже прошли. А дорога к жилью отшельницы была долгой.

Игнис сунула карту обратно в сумку и принялась искать там мешочек с сухими ягодами, придававшими бодрости, который она также решила взять с собой в дорогу. Под руку попался маленький свёрток. Вытащив его, она увидела, что это не мешочек, а завёрнутый контейнер с ампулами. Поймав осуждающий взгляд Шеррата, который понял, что и зачем она искала, и был явно не рад, что она уже в который раз за последние пару дней собирается подкрепить свои силы подобным образом, Игнис вздохнула, прекратила копаться в сумке и потянулась к контейнеру, чтобы убрать его обратно.

Контейнер лежал рядом со светильником, и, поднимая его, она обратила внимание на нечто, чего раньше не замечала. Игинс достала одну из ампул и поднесла её ближе к светильнику. Крышка ампулы имела характерные насечки. Такие насечки были на всех ампулах, которые заправлялись в инъектор, и служили направляющими для аппарата.

― Это не образцы, ― пробормотала она вслух. ― Это какие-то препараты. Такое заряжают медики в инъекторы ― для прививок, или когда вводят лекарства. Наверное, это были её медикаменты.

Шеррат согласно кивнул и, уже назидательным тоном, проговорил:

― Кира, не стоит злоупотреблять этими ягодами. Они сожгут тебя изнутри. Лучше попей.

Игнис неохотно потянулась к меху. Сделав несколько глотков, она убедилась, что Шеррат был прав: вода придала ей сил.

― Иногда ты начинаешь ворчать, как Шаркан, ― Игнис улыбнулась. Отщипнув крошечный кусочек от пищевого брикета, она закинула его в рот и глотнула ещё немного воды.

Шеррат в ответ усмехнулся и так же, в свою очередь, отщипнул кусочек брикета.

― Надо идти дальше, ― сказал он после недолгого отдыха. ― Если посидим ещё немного, то дальше не пойдём уже никогда, ― хотя Шеррату хотелось отдохнуть не меньше Игнис, он понимал, что долгий отдых в незнакомой местности им не поможет. Сейчас следовало добраться до посёлка ― а вот там уже можно будет отдыхать.

Шеррат подал пример, первым поднявшись на ноги и двинувшись к ближайшей каменной колонне.

― Если впереди ещё один шкуродёр, не восстановив силы, мы его не пройдём. Не говоря уже про ишин-аров, если они попадутся нам на подходах к посёлку и придётся драться или бежать от них, ― возразила Игнис, подкрепив сказанное старым мудрым изречением: ― Собираясь пересечь на крурисе пустыню, дай ему роздыха возле ручья и травы, ибо ты не знаешь, сколь широка пустыня и куда она тебя заведёт. Здесь недалеко источник воды, у нас с собой есть еда и схема подземелий. Надо хорошо отдохнуть.

Шеррат с улыбкой выслушал её ворчание. Когда Игнис закончила говорить, он вернулся к тому, для чего выбрал это место ― возле каменной колонны ― продолжил изучать неизвестную ему местность. Слух, обоняние, зрение ― существенной информации они не дали. Тишину нарушало только мерное капанье воды. В дальнем углу пещеры он разглядел озерцо, в которое собиралась капавшая с потолка влага и которое было источником гнилостного запаха. В глубь горы уходили два или три прохода ― такие же промоины, как и та, по которой они пришли сюда, только в несколько раз шире. Вот, пожалуй, и всё. Тогда Шеррат прислонился лбом к поверхности сталактита и прислушался к окружающему пространству уже иным образом. Грот, где они оказались, был огромен. Широкие трещины в потолке поднимались высоко вверх ― именно по ним из верхних слоёв и приходила сюда вода. В остальном же (и эта новость Шеррата скорее порадовала) здешние места были пустынны. Многие годы здесь не бывала ни одна живая душа. Но… быть может, она не бывала здесь лишь потому, что не было повода?..

Отойдя от колонны, Шеррат смочил слюной палец, поводил рукой по воздуху, помрачнел и вернулся к Игнис.

― Ну, ты не крурис, да и тут у нас не пустыня. Не совсем пустыня. Пустыня над нами, на поверхности. И туда ещё надо добраться. Как и в посёлок. Пойдём. Сидя на месте, мы ишинов не одолеем. Надо двигаться, пока ещё есть силы. Это место слишком уж располагает ко сну, а оставаться здесь надолго нельзя. Воздух уходит отсюда глубже в Лабиринт. Через несколько часов наш запах распространится далеко. Его могут учуять ишины, и тогда они придут проверить заброшенные пещеры. У нас не так много времени.

И они пошли дальше. Путь к посёлку пролегал через правый выход из большого грота. Влажность увеличилась, стало трудно дышать. Пол был кривым и скользким из-за широких минеральных натёков. Шеррат и Игнис шли медленно, цепляясь когтями за стены, чтобы не упасть. Потом “каток” закончился, но передышка оказалась недолгой. Миновав два или три естественных зала, они вышли к развилке, где на полу на песке виднелись большие полустёртые следы.

Шеррат знаком велел остановиться, прислушался, а потом присел возле цепочки следов, уходившей в самый левый коридор ― именно тот, в который требовалось свернуть и им самим. Следы принадлежали двум зверям, были уже довольно старые и едва заметные под слоем пыли. Свежих следов видно не было. Но, тем не менее, это означало, что они зашли на обитаемую ишин-арами территорию.

― Что будем делать? ― спросила Игнис и испугалась собственного голоса. Она сверилась со схемой ― судя по ней, до посёлка оставалось пройти совсем немного. Но проходы перед ними выглядели слишком заброшенными для окрестностей поселения. ― Не понимаю. Мы свернули не туда? Посёлок должен быть совсем рядом.

Сейчас опасность была невелика, но Шеррат справедливо считал, что осторожность никогда не бывает лишней. Он взглянул на Игнис, прислонив первый палец ко рту. И более не говоря ни звука, единым плавным, текучим движением достал ножи и шагнул в проход.

Старый тоннель... Им явно пользовались очень редко: следы искусственной обработки на стенах и полу отсутствовали. Ещё пару раз попадались следы ишинов ― такие же старые, как и те, что они видели у входа. Через некоторое время послышался звук льющийся воды.

― Помнишь ту решётку, которая ведёт на поверхность и которую выломали ишины? Она близко, ― прошептал Шеррат. Сделав ещё несколько шагов он неожиданно остановился и замер. Игнис поняла: тоннель закончился. ― Мы у входа в зал с колоннами.

После тесных коридоров зал показался им огромным. Но не узнать его они не могли ― те же колонны, тот же постамент в центре и та же лужа с мерзко пахнущей кровью ишин-аров. Правда от внимания Шеррата и Игнис не ускользнули и некоторые перемены: часть колонн покрывала сеть трещин, которой несколько дней назад не было. Отдельные каменные столбы лопнули и обвалились. Большой обвал из грота с водным резервуаром докатился и сюда.

Шеррат внимательно вглядывался в темноту. Но пещера была пуста, и лишь ветер гулял среди колонн. Со всей возможной поспешностью они миновали зал и, собрав последние силы, двинулись ко входу в посёлок.

― Надеюсь, коридор к решётке цел, ― Игнис с тревогой смотрела на трещины на стенах и подросший слой щебня на полу. А потом она вспомнила про то, как закрывали за ними решётку анахорры. Духи… какими же далёкими ей показались события, произошедшие всего несколько дней назад. ― Шеррат, а кто нас выпустит из Лабиринта? Решётка же закрыта. А если в зале никого не будет?. Никто не знает, что мы пришли обратно. Я думаю, нас вообще уже не ждут. Спустя столько дней… Все наверняка считают нас мёртвыми.

― У входа должны быть часовые, ― ответил охотник. ― Они стояли там всегда. Вряд ли Дэнир снял охрану после обвала. И… я не думаю, что Шаркан мог поверить в то, что мы погибли.

За очередным поворотом показалась развилка, которую Игнис вспомнила ― это должна была быть последняя развилка перед входом в посёлок. Далее последовал знакомый подъем ― и впереди сверкнул тусклый свет светильников, пробивающийся сквозь прутья решётки. Реальность поплыла. Игнис показалось, что сердце её вот-вот выскочит из груди от переполнявшей её радости. Рядом чаще и тяжелее дышал Шеррат, испытывавший схожие чувства, но привыкший держать себя в руках.

Ноги сами несли вперёд. Усталость отступила, словно этот проблеск света вдохнул в тело новые силы. Он становился всё ближе и ярче, и, наконец, их руки коснулись стальной решётки. Она была закрыта.

― Эй, дозорные, хватит бока на лежаках мять! ― что было сил крикнул Шеррат.

Послышались шорох, частые шаги, и по ту сторону решётки один за другим появились два турианца. Увидев, кто их позвал, они застыли на месте, не веря своим глазам.

― Что встали? Открывайте решётку, олухи!

Охранники, не отрывая полных изумления взглядов от тех, кого старейшины уже успели признать погибшими, машинально потянулись к рычагам и принялись крутить подъёмное колесо. До боли в костях мерзко заскрежетала решётка, эхо многократно усилило отвратительный лязг, но для двух путников, которых каменный лабиринт выпустил из своих крепких объятий живыми, более прекрасных звуков найти сейчас было невозможно.