Не знаю, сюда ли выкладывать, или в короткие фанфики. Решил сюда. Иногда Таэсу казалось, будто он смотрит на мир сквозь зарешёченное окно тюрьмы. Но вопреки распространённому убеждению, в плену находился не он, запертый на всю жизнь в скафандр, а окружающие – запертые в своих мыслях, одинокие, не подозревающие, что существует ещё кто-то, кроме них.
Для цивилизованных рас мир ограничивался тем, что они чувствуют. А чувства их ограничивались собственным телом – им не дано было, как Таэсу, ощутить чужую радость, перенять утомление проходящего мимо, стать тем ребёнком, самозабвенно играющим в фонтане. Свободный, притворяющийся пленником среди других пленников, тот, кто вышел из своей темницы – но кварианец не мог наделить других своим талантом, а потому, хотя бы из сострадания, эта свобода должна быть тайной. У азари есть подобный дар – но вызволять его даже они способны лишь с теми, кого хорошо знают. Их эмпатия – наука, умение, а потому требует усилий. Его же способность – это рок, стихия, неизбежность, он не может отказаться от этой способности. Более того – он не хочет.
Сплетение своих и чужих чувств – это отдельный, яркий, бесконечный и прекрасный мир. Это интереснее любых историй, переживание наиболее сильных эмоций увлекало Таэса сильнее, чем дреллов – их прошлое, заботливо сохранённое совершенной памятью. В этом единении кварианец искал вдохновение, черпал спокойствие, находил силы. Что может быть прекраснее, чем знать, что ты не один? Что есть миллиарды живых существ, разбросанных по галактике и достаточно лишь потянуться к ним мыслью, чтобы обрести опору. И что может быть прекраснее, чем любовь, которую тебе дарят? Редкий случай, когда чувство несомненно, его существование нельзя опровергнуть и от этого дара нельзя отказаться.
Кварианец стоял на холодном камне темницы, наблюдая за раненой Меу. Хилл показал себя достаточно честным – Таэс уже знал, что странный незнакомец не причинит зла азари. Но остальные были в опасности, оставить их – значит дать смерти лишний шанс. Для жизни Меу сделают всё возможное, а кварианец не простил бы себе гибели тех, кому мог помочь.
- Я не оставлю команду.
Шлюзы закрыты, реакторы запущены. Обратного пути уже нет. По стальной маске нельзя было прочитать, удивлён ли странный собеседник – полу-гет, полу-человек. Даже эмпатия давала сбои – уж слишком много функций мозга было реализовано через процессоры. Но кварианец знал, что азари действительно помогут.
…
Таэс почувствовал, как из груди течёт кровь. Грудная клетка болела от попавшей в ней пули, а сердце еле билось. С трудом приподнявшись, кварианец повернулся к Меу.
Коснувшись в первый – и последний – раз кожи азари, Таэс закрыл веки девушки и вновь надел перчатку. Одновременно он понял, что его разум заперт – он не способен уловить что-либо. Даже его собственные чувства спрятались в глубинах подсознания, эмоциональная пустота казалась следом от раны, которую он нанёс любимой.
«Она думала, я его союзник, она пыталась защититься. Идиот, нужно было придти раньше, отдельно от них. Оооо!..»
Кварианец не мог ничего делать, он просто опустился на колени рядом с убитой. Мысли, слова, решения – это ничем не могло помочь любимой Меу. Но существовали ещё и другие – те, кто мог стать следующей жертвой Хилла и его странного корабля. Этот «Правильный путь» сменил нескольких хозяев, оставляя за собой след преступлений и смертей. Название корабля было подобрано неверно – какой бы ни была цель, средства ужасали. Но скоро это будет в прошлом. Кварианец уже знал, что скоро стены, возведённые его сознанием, исчезнут, он вновь сможет ощущать чужой разум. И ради тех, кому он сочувствовал, ради Меу, он должен прекратить блуждание одного из самых опасных кораблей галактики.
Медленно поднявшись на ноги, полуоглушённый, Таэс побрёл к лестнице, ведущей вниз. Ему нужно искать, записывать, изучать странный дар обитателей Тессии – к тому моменту, как вернётся эмпатия, он должен быть готов. И лишь на краю сознания, подчинённого кварианскому пониманию Долга, теплилась игнорируемая мысль: он должен изучать не для того, чтобы использовать дар подобно оружию, а для того, чтобы вновь ощущать других. Ведь суд и наказание без сострадания – всего лишь убийство.
Было бы зачем)
Но, он же не разболтает)))