Планета Шаньси, колония «Альянса», восьмой месяц 2157 года

Когда Ситус выбежал из лазарета, Дженуса уже не было видно. Невдалеке стоял, опираясь на костыль, Данис и вглядывался вдаль. Возле вездехода лежал майор Дорус — в его грудной пластине были два отверстия, из которых сочилась кровь. Вокруг него уже натекла приличная лужица, но он еще был в сознании. Ситус подбежал к нему и опустился рядом на колени, осматривая повреждения.
— Ос...тавь, — с трудом прохрипел Дорус, касаясь рукой пытающегося помочь Ситуса.
Террон беспомощно опустил руки и посмотрел на майора. Раны действительно были смертельными, Дорус это понимал, и счет уже шел буквально на минуты. Он приподнял голову и попытался что-то сказать, но из его горла вырвался только хрип. Майор поднял руку и ткнул пальцем в грудь Ситуса. Тот в ответ кивнул и отдал честь.
Сбоку, из-за вездехода, подошел, прихрамывая, Серпентус. Но Дорус к этому времени уже был мертв. Ситус так и сидел возле тела майора, не решаясь что-либо предпринять.
— Это был человек, — злобно прошипел Данис. — Человек стрелял в него. Упрямые ублюдки!
— Где Дженус? — спросил Террон, все еще не решаясь отвести взгляд от мертвого командира.
— Побежал за стрелявшим, — махнул рукой Серпентус и с трудом присел на землю, вытягивая заживающую ногу.
— Надеюсь ты человека привязал? — спросил Данис, прислонясь спиной к вездеходу. — А то это может его дружки прибежали и стрелять начали?
Услышав слова капитана, Ситус подскочил и побежал обратно в палатку и очень вовремя. Женщина уже подкралась к выходу, держа в руках один из хирургических ножей Террона, который она, по-видимому, взяла из автоклава. Как только турианец вошел, она сразу же бросилась на него, целясь ножом в шею. Не ожидающий этого, Ситус еле успел среагировать и в самый последний момент уклонился от лезвия, ударив женщину по руке. Резак выпал и со звоном улетел под одну из коек. Турианец схватил женщину за руки, но она, издав некое подобие рычания, пнула его тяжелым ботинком по ноге. Тут уже настала очередь Ситуса зарычать от боли. От неожиданности он выпустил одну из рук человека и тут же получил достаточно сильный удар в нижнюю челюсть. Это дезориентировало его на какое-то мгновение, но все же он смог удержать женщину обеими руками, обхватив ее не сильно, но крепко.
Не обращая внимания на попытки человека вырваться из его стального захвата, Ситус подтащил ее обратно к койке и положил на нее, придавив сверху руками. Затем он вытянул одной рукой из-под койки ремни, которыми они раньше пристегивали особо буйных раненых, и крепко привязал человека к горизонтальной поверхности лежака.
Поняв, что вырваться у нее не выйдет, женщина принялась яростно выкрикивать какие-то слова. Человеческого языка Ситус не знал, но по эмоциональности сказанного догадался, что это были ругательства.
«Где-то был у нас переводчик, — подумал Террон, — вроде в вездеходе была парочка, надо будет поискать…»
Ситус вышел из медблока, оставив человеческую женщину изрыгать проклятия в одиночестве.
Снаружи было спокойно — ветер утих и, на удивление, даже тучи на небе немного посветлели, притворившись белыми и пушистыми облачками. Но зная неприветливый климат этой планеты, Ситус подумал, что это ненадолго. Тело майора Доруса все еще лежало около вездехода, но кто-то уже заботливо накрыл его тканью. Террон решил, что кроме санитара Дженуса сделать это было некому. Видимо тот уже вернулся, никого не догнав. Ситус забрался в вездеход в поисках прибора для перевода с любого языка, известного в галактике. Человеческий язык был запрограммирован в прибор совсем недавно, буквально почти сразу, с начала конфликта у ретранслятора. Переводчик нашелся под сиденьем пассажира. С виду — небольшая коробочка с узким экраном и несколькими кнопками. Заряда аккумулятора там должно было хватить еще на достаточно долгое время, и Ситус, обрадовавшись, прицепил коробочку к поясному ремню.
Выбравшись из машины, он увидел, как Дженус и капитан выносят из палатки персонала сумки с вещами и некоторым оборудованием.
— Что происходит? Дженус? — обратился Террон к санитару. — Вы куда-то собираетесь?
— Мы уходим, — ответил за Дженуса Серпентус. — Ваш командир мертв, да и больных у вас не осталось. Нечего нам тут больше делать. Мы намерены добраться до еще целого передатчика, который не успели взорвать эти гуманоиды. Попробуем дать сигнал, чтобы нас подобрали. А ты можешь со своей зверушкой оставаться тут, если тебе так хочется. Мы «это» с собой не возьмем. А лучше — убей его и поехали с нами.
Серпентус постоял немного, ожидая ответа от Террона, а затем, не дождавшись, махнул рукой и зашел обратно в палатку за остальными вещами. Неподалеку Дженус пытался застегнуть вещмешок и ругался вполголоса. Ситус подошел к нему, и тот сразу выпрямился, глядя в глаза своему новому командиру.
— Если прикажешь — я останусь. Но капитан прав — здесь больше нечего делать.
Он виновато опустил голову, но Ситус похлопал его по плечу и попытался приободрить.
— Ничего, Дженус. Я останусь один. Иди с капитаном, и доберитесь до дома поскорей.
Террон помог загрузить уже упакованные вещи в вездеход. Тело майора они так же погрузили в транспорт, чтобы похоронить его на родной земле. Дженус на прощание крепко обнял Ситуса и влез на водительское место. Из палатки выбрался Серпентус, неся еще в каждой руке по объемному контейнеру.
— Не волнуйся, Террон, тебе там тоже осталось. Мы взяли запасов еды и медикаментов только на три-четыре дня. Дальше, я надеюсь, нас уже подберут. Бывай, — Данис хлопнул Ситуса по спине. — Если передумаешь — мы едем на северо-восток, догоняй.
Он забросил контейнеры в машину, а затем забрался сам. Вездеход тронулся, постепенно набирая скорость, и вскоре скрылся из виду. Посмотрев еще немного вслед небольшому пылевому облачку, оставшемуся от машины, Ситус взглянул в небо. Темные тучи вновь наползали с запада — возможно снова зарядит ливень. Террон поежился, почувствовав холодный ветер, и пошел внутрь палатки, где оставил привязанного к койке человека.
Женщина была все там же, где Ситус ее и оставил. Только больше она не буйствовала, а лежала спокойно, глядя в потолок. Турианец подошел к ней и присел на соседнюю койку. Привязанная даже не повернула головы, как будто смирилась с участью пленницы и теперь ее судьба была ей безразлична.
— Тебе нечего меня бояться, — заговорил с ней Террон. — Мы не враги больше. Я помочь тебе хочу… А! Духи! Ты ж не понимаешь меня!
Ситус снял с пояса коробочку переводчика и включил. Набрав на панели нужные символы он прикрепил его обратно на пояс и спросил:
— Теперь ты понимаешь?
Женщина вздрогнула, когда из переводчика прозвучали знакомые для нее звуки человеческой речи, и повернула голову к турианцу. Затем она медленно и четко произнесла на своем языке несколько слов.
— Да, я понимаю тебя. Я в плену? — прозвучало из переводчика.
— Нет, это не плен. Война закончена. Это медицинский центр. Твой шаттл разбился — я помогаю. Я врач.
Ситус старался говорить очень медленно. Словарь переводчика был неполным и было опасение, что некоторые слова он не переведет. Поэтому Террон тщательно подбирал предложения. После того, как Ситус произнес последние слова, женщина еще раз внимательно осмотрела его и произнесла:
— Для врача ты слишком (непереводимо) и (непереводимо).
Это был как раз тот случай, о котором беспокоился Ситус — переводчику не хватало словарного запаса. Но, за неимением ничего другого, сойдет и это.
— Ты пока отдыхай, а я приду позже, — сказал он человеку, надеясь, что эти слова-то уж переводчик знает. Подождав, пока речь из прибора закончит звучать, Ситус вышел на улицу и вздохнул полной грудью. В воздухе отчетливо пахло дождем. Ветер усилился, а небо уже затянуло темными тучами. Судя по всему, ожидался серьезный ураган с ливнем. Нужно было подготовиться.
Для начала он зашел в палатку персонала, откуда Данис с Дженусом вынесли почти все, что было необходимо им в дороге. Там царил бардак. Видимо Серпентус не церемонился и отбрасывал в сторону все, что не было ему нужно. Эта палатка была меньше по размеру, и все припасы находились здесь, так что Ситус решил привести ее в порядок, и пересидеть бурю с человеком в этом помещении. Поэтому он, не откладывая, принялся за уборку. Он оставил только две койки, а остальные перевернул на бок и укрепил ими стены. Затем он достал и пересчитал пищевые брикеты и консервы. Учитывая количество, ему должно было хватить на месяц проживания тут одному. Но их теперь было двое. Тут Ситусу вдруг пришла в голову мысль, что он не знает, чем на самом деле нужно кормить его пленницу. Припасы для турианцев человеку не подойдут, это еще в учебке рассказывали. Террон решил, что займется этим после того, как погода успокоится, а пока он сгреб все одеяла в кучу и кинул их на одну из коек. Затем он сбегал в палатку для пациентов и перенес оттуда все что могло пригодиться: небольшой генератор электричества, пару подушек и еще одеяла. Забрал некоторый инструмент и бутыль с питьевой водой. Чтобы отнести эти вещи, ему пришлось сбегать туда сюда не один раз, и все это время женщина с интересом следила за его перемещениями. На улице уже упали первые капли, небо помрачнело и стало слишком темно, несмотря на то, что был еще ранний вечер.
Когда все необходимое было перенесено, Ситус подошел к привязанной женщине и, предварительно включив переводчик, медленно произнес:
— Я тебя отвяжу, только прошу, не пытайся бежать. Я — не враг.
Женщина кивнула, и турианец аккуратно отвязал скрепляющие ее ремни. Террон заметил, как она с надеждой посмотрела на вход в палатку и решил пояснить:
— Там сильный дождь. Очень плохо, Далеко не уйти. Я отведу в безопасное место.
Переводчик закончил издавать текучие звуки человеческой речи и женщина снова кивнула, но на этот раз уже не так уверенно. Ситус повернулся к ней спиной, морально приготовившись к удару. Он рисковал, но таким образом хотел показать, что доверяет и не боится. Удара, вопреки опасениям турианца, не последовало, и он направился к двери, показывая куда идти. Он облегченно выдохнул, когда краем глаза заметил, что женщина все-таки идет за ним.
Снаружи уже бушевала стихия и Ситус даже сначала отшатнулся от ветра, когда открыл дверь. Он обернулся и подал человеку руку, не тратя время на объяснения. На его радость, женщина оказалась из сообразительных. Она крепко схватилась за предложенную руку турианца и они быстро выбежали под дождь. В два прыжка достигнув дверей другой палатки, они ворвались внутрь и Ситус захлопнул дверь, прижимая ее одной из коек, лежащих на боку. На улице они пробыли несколько секунд, но этого хватило, чтобы одежда на них промокла до нитки. Турианец протянул человеку одеяло, взял себе другое и сел на койку, предлагая жестом женщине сделать то же самое. Она приняла одеяло, кивнула в знак благодарности, и сразу же закуталась в него, присев на соседнюю кровать.
Несколько минут они смотрели друг на друга под, слегка мигающий из-за бури, свет лампочек под потолком. Затем Ситус все же решил нарушить молчание:
— Меня зовут Ситус Террон. Я врач военного госпиталя. Как тебя зовут?
Женщина послушала перевод из прибора, который турианец предварительно выложил рядом с собой на койку, и ответила, сначала помолчав немного:
— Ирма Харрис, — она подумала и добавила. — Второй пилот.
Имя женщины прибор не перевел, но Ситус услышал как она его произносит.
— Ирма, — он опробовал произношение человеческого имени своим артикуляционным аппаратом. Имя приятно прокатывалось по языку и отдавалось в кончиках мандибул легкой вибрацией.
— Ситас? — вопросительно произнесла женщина.
— Нет. Си-тус, — по слогам проговорил турианец и улыбнулся.
— Ситус, скажи мне, как я тут оказалась, что ты собираешься со мной делать и где (непереводимо)? — затараторила женщина так быстро, что переводчик едва справлялся с потоком поступающих в него слов.
— Я увидел падающий шаттл, он разбился в лесу. Я тебя вытащил, принес сюда. Ничего с тобой делать не буду, кроме медицинской помощи, если она тебе нужна. А что такое Гххоршш, про который ты спросила?
— Джордж! Это мой напарник. Он тоже тут?
— Мне очень жаль, Ирма, но он мертв, — турианец протянул руку, чтобы сочувственно прикоснуться к плечу женщины, но та испуганно отпрянула, и Ситус руку убрал.
— Ты его убил? — округлив в ужасе глаза, спросила она.
— Нет, он умер в результате аварии. Я видел… Ему не было больно, я уверен, — поспешил сказать Террон, увидев выступившие на лице женщины слезы.
Турианец поймал себя на том, что очень пристально рассматривает человека. Какое-то странное было у нее лицо, как будто нарисованное турианским ребенком, который еще не умеет ходить. И эта удивительная гладкая и длинная шерсть вместо гребня. И очень мягкое тело, это он заметил, взяв ее тогда за руку, когда они перебегали под дождем из палатки в палатку. Ничем не защищенное мягкое и очень уязвимое тело было у человека. Как будто с турианца содрали весь костяной панцирь, обнажив беззащитную плоть. Ситус поежился, представив подобную картину. Женщина как будто заметила его взгляд и закуталась поглубже в одеяло.
— У тебя есть (непереводимо)? — спросила она.
— Что? — непонимающе наклонился к ней Ситус.
— Еда, — Ирма подняла руку ко рту и показала жестом прием пищи.
— У меня есть еда, но тебе ее нельзя есть. Она декстроаминокислотная.
— Ну не все же нельзя, может там есть то, что можно? Я могу глянуть? — спросила женщина и ее живот предательски заурчал.
Ситус разрешающе махнул рукой в сторону коробки с припасами. Ирма выскользнула из одеяла и опустилась на колени около ящика, роясь в брикетах и пакетиках.
— Это что? — она подняла над головой серебристый прямоугольный брикет, на котором по-туриански было написано «Паек № 2».
— Смесь нужных организму белков, жиров и углеводов. В сублимированном виде.
— Белки, понятно. (Непереводимо). Не подходит, — с сожалением сказала Ирма и продолжила копаться в коробке. — А это что? Нарисовано какое-то (непереводимо).
— Это консервированный компот из фруктов. А что там нарисовано?
— (Непереводимо) какое-то. Страшное.
— Это фрукты, которые растут на моей родной планете. Название тебе все равно ничего не скажет.
— В них белков нет?
— Нет.
— Отлично! — женщина взяла узкую длинную банку с компотом и, заглянув в коробку еще раз, прихватила со дна флягу майора Доруса, которую тот по всей видимости туда спрятал. Ирма открыла и понюхала содержимое.
— (Непереводимо), это ж алкоголь! Тут уж точно никакого белка не может быть.
— Это гирд, — сказал Ситус. — Да, белка там тоже нет. Стой, он очень креп…
Но он не успел предупредить, Ирма уже отхлебнула из фляжки и закашлялась.
— Ты чего не сказал, что это крепкое такое?! (Непереводимо)!
Ситус встал и тоже порылся в коробке с припасами. Достав оттуда пару небольших пакетиков, он надорвал один и высыпал в небольшую пластиковую миску круглые сухие хлебцы.
— Вот возьми. Это хлеб, в нем минимальное содержание белка, может ничего с тобой не случится. А то с одним гирдом и компотом ты очень быстро вырубишься, а то и несварение с непривычки заработаешь.
Ирма сгребла из тарелки горсть хлебцов и засунула в рот. Затем она повертела в разные стороны жестяную банку с компотом, не понимая, как ее открыть. Ситус непроизвольно улыбнулся и протянул руку.
— Давай я открою, — сказал он и подхватил жестянку из ее рук. Дернув когтем металлическое кольцо, охватывающее банку по периметру, он отсоединил крышку и передал получившийся стакан с компотом и кусочками фруктов женщине.
— А ты ничего для (непереводимо), — сказала она, жуя хлебцы и запивая компотом. Кусочки фруктов она доставала пальцами и отправляла в рот вслед за хлебцами, которых почти не осталось в миске.
— Для кого? — не понял Ситус.
— Ну для турианцев. Нам рассказывали, что вы детей едите.
— А нам в учебке говорили, что у вас омерзительные мокрые рты, как присоски.
— Чего? — Ирма выпучила на него глаза. — Я правильно поняла перевод слова? Ты сказал — присоски?
— Ну, я сейчас вижу, что это не так. У тебя очень симпатичный рот… для человека, — турианец заметно смутился и опустил голову, чтобы она не заметила. Но Ирма была увлечена доставанием кусочков из стакана и не обратила на это внимание. Доев хлебцы, женщина еще раз отхлебнула из фляги и снова закашлялась.
— Ну, и крепкий этот ваш … как ты сказал? Гирд? — она попыталась произнести это слово, как слышала его от Ситуса. Получилось как-то очень нежно и с придыханием. «Гхиирт». — Выпей ты тоже. Раз уж мы тут застряли, и в знак того, что наши народы больше не враги.
Ирма протянула Ситусу флягу, тот принял ее и отхлебнул. Человек и турианец улыбнулись друг другу. За стенами их небольшого домика бушевала стихия.
Спустя еще некоторое время они улеглись спать на оставшихся койках. Ситус выключил генератор и выдал Ирме еще пару одеял, так как ночь предстояла холодная, а турианец видел, что без дополнительной защиты человеческое неукрепленное тело очень быстро теряет тепло. Женщина заснула почти сразу, а турианец еще долго смотрел в потолок и думал о том, что же ему делать дальше. Потом и он уснул под звуки ливня, размеренно стучащего по крыше палатки…

Среди ночи раздался резкий звук, и вход, который Ситус так тщательно укреплял от стихии, не выдержал натиска грубой силы. В помещение вместе с ветром и дождем ворвались несколько фигур. Ситус не успел в темноте разглядеть их и отреагировать, как его стащили с кровати и выволокли на улицу под холодные струи неприветливого ливня Шаньси. Затем последнее, что он успел почувствовать — это сильный удар слева по голове. А потом он потерял сознание.