Иногда Таэсу казалось, будто он смотрит на мир сквозь зарешёченное окно тюрьмы. Но вопреки распространённому убеждению, в плену находился не он, запертый на всю жизнь в скафандр, а окружающие – запертые в своих мыслях, одинокие, не подозревающие, что существует ещё кто-то, кроме них.

Для цивилизованных рас мир ограничивался тем, что они чувствуют. А чувства их ограничивались собственным телом – им не дано было, как Таэсу, ощутить чужую радость, перенять утомление проходящего мимо, стать тем ребёнком, самозабвенно играющим в фонтане. Свободный, притворяющийся пленником среди других пленников, тот, кто вышел из своей темницы – но кварианец не мог наделить других своим талантом, а потому, хотя бы из сострадания, эта свобода должна быть тайной. У азари есть подобный дар – но вызволять его даже они способны лишь с теми, кого хорошо знают. Их эмпатия – наука, умение, а потому требует усилий. Его же способность – это рок, стихия, неизбежность, он не может отказаться от этой способности. Более того – он не хочет.

Сплетение своих и чужих чувств – это отдельный, яркий, бесконечный и прекрасный мир. Это интереснее любых историй, переживание наиболее сильных эмоций увлекало Таэса сильнее, чем дреллов – их прошлое, заботливо сохранённое совершенной памятью. В этом единении кварианец искал вдохновение, черпал спокойствие, находил силы. Что может быть прекраснее, чем знать, что ты не один? Что есть миллиарды живых существ, разбросанных по галактике и достаточно лишь потянуться к ним мыслью, чтобы обрести опору. И что может быть прекраснее, чем любовь, которую тебе дарят? Редкий случай, когда чувство несомненно, его существование нельзя опровергнуть и от этого дара нельзя отказаться.

Тучанка, недалёкое прошлое

Кварианец стоял на холодном камне темницы, наблюдая за раненой Меу. Хилл показал себя достаточно честным – Таэс уже знал, что странный незнакомец не причинит зла азари. Но остальные были в опасности, оставить их – значит дать смерти лишний шанс. Для жизни Меу сделают всё возможное, а кварианец не простил бы себе гибели тех, кому мог помочь.

- Я не оставлю команду.

Шлюзы закрыты, реакторы запущены. Обратного пути уже нет. По стальной маске нельзя было прочитать, удивлён ли странный собеседник – полу-гет, полу-человек. Даже эмпатия давала сбои – уж слишком много функций мозга было реализовано через процессоры. Но кварианец знал, что азари действительно помогут.

Тессия, несколько часов назад

Таэс почувствовал, как из груди течёт кровь. Грудная клетка болела от попавшей в неё пули, а сердце еле билось. С трудом приподнявшись, кварианец повернулся к Меу.

Коснувшись в первый – и последний – раз кожи азари, Таэс закрыл веки девушки и вновь надел перчатку. Одновременно он понял, что его разум заперт – он не способен уловить что-либо. Даже его собственные чувства спрятались в глубинах подсознания, эмоциональная пустота казалась следом от раны, которую он нанёс любимой.
«Она думала, я его союзник, она пыталась защититься. Идиот, нужно было придти раньше, отдельно от них. Оооо!..»

Кварианец не мог ничего делать, он просто опустился на колени рядом с убитой. Мысли, слова, решения – это ничем не могло помочь любимой Меу. Но существовали ещё и другие – те, кто мог стать следующей жертвой Хилла и его странного корабля. Этот «Правильный путь» сменил нескольких хозяев, оставляя за собой след преступлений и смертей. Название корабля было подобрано неверно – какой бы ни была цель, средства ужасали. Но скоро это будет в прошлом. Кварианец уже знал, что скоро стены, возведённые его сознанием, исчезнут, он вновь сможет ощущать чужой разум. И ради тех, кому он сочувствовал, ради Меу, он должен прекратить блуждание одного из самых опасных кораблей галактики.

Медленно поднявшись на ноги, полуоглушённый, Таэс побрёл к лестнице, ведущей вниз. Ему нужно искать, записывать, изучать странный дар обитателей Тессии – к тому моменту, как вернётся эмпатия, он должен быть готов. И лишь на краю сознания, подчинённого кварианскому пониманию Долга, теплилась игнорируемая мысль: он должен изучать не для того, чтобы использовать дар подобно оружию, а для того, чтобы вновь ощущать других. Ведь суд и наказание без сострадания – всего лишь убийство.

Тессия, сейчас

Таэс, наконец, вышел на улицу небольшого посёлка. Буря загнала жительниц в дома, а потому никто не видел медленно бредущего, чуть пошатывающегося, словно от усталости, кварианца в сопровождении крупной змеи. Больше всего технику сейчас хотелось прострелить себе голову - но это вряд ли решило бы его проблемы. Вздохнув, он поплёлся дальше - к пристани. Утром надо будет нанять лодку, а пока… у него есть целая ночь на то, чтобы попытаться найти сверкающее чудо среди обжигающей пустоты.

Ссылка: клик