– Ты труп, Грак’х.
Батарианец рассмеялся. Ему почему-то взаправду нравился этот дрелл.
– Я думал, ты уже удовлетворил свою жажду убийства.
Это было первое, что сделал дрелл, выйдя из камеры. И батарианец был чертовски рад, что обошлось одним трупом.
– О боже, старик, это был сраный ворча! Ты еще вмени мне в вину смерть случайно раздавленного таракана.
Да. Это был ворча. «Случайно» укокошенный выстрелом в голову. Стоит добавить, что выстрел был единственный. И это наинагляднейшим образом подтверждало, что Рейвен Галлеон был мастером своего дела. Грак’х не был уверен, что на всей Омеге найдется хотя бы десяток бойцов способных повторить этот «подвиг». Сложность заключалась в способности ворча к регенерации. Восстановление организма протекало феноменально быстро. Остановить сердце можно было, только разрядив в него обойму. Лишь небольшая область мозга, размером примерно с горошину, отвечающая как раз за регенерацию, была уязвима. Попадание в неё убивало ворча с первого выстрела.
– Рейв, у него, как и у тебя, пара рук, пара ног... ну хорошо, не ног, а копыт, но он вполне мог более-менее связно выражать свои мысли, пока ты его не угробил... И наверняка принадлежал какому-нибудь синдикату...
Дрелл вздохнул. Он понимал, к чему клонит четырехглазый. Не стоит создавать проблем на Омеге. Но тогда он просто сходил с ума от желания кого-нибудь отправить на тот свет... И тут этот ворча с клыкастой ухмылкой и злорадным шипением.... так напоминающий самодовольную Арию Т’Лоак, что просто не возможно было удержаться.
– А вы на Омеге любите братьев меньших... Не грусти, хотя ворча и мрут как мухи, зато плодятся как кролики. Одним больше, одним меньше – никто не заметит... И вообще, не переводи тему. Я сказал, что ты – труп.
Он был абсолютно невозможен. Эдакий результат симбиоза гениальности, психопатии и болезненной извращенности. Но вместо того чтобы отталкивать, он притягивал, будто головоломка, которую жизненно необходимо разгадать.
– Не понравился мальчик?
Дрелл включил инструментрон, чтобы еще раз взглянуть на фотографию Стивена Роуда.
И снова вместо предполагаемого «почетного трофея» с фотографии на него самодовольно и даже немного нахально пялился какой-то прыщ.
– Что он сделал, чтобы попасть в черный список Омеги? Онанировал на фото старушки Т’Лоак?
Да. Этот дрелл ему чертовски нравился.
Грак’х не спеша отхлебнул батарианского эля. Торопиться было некуда. Он собирался насладиться каждой минутой заказанного спектакля.
Они сидели в баре на нижнем этаже «Загробной жизни». Это было не лучшим местом, чтобы вести переговоры, но в программе дрелла на сегодня после убийства шла выпивка.
– Рейв, тебе не кажется, что напиваться в середине дня – не лучшая идея.
– Брось, старик. Ария гноила меня в камере два с половиной месяца. Будь я проклят, если не отмечу в полной мере свое освобождение. Убийство, алкоголь... потом секс... Я бы предпочел совместить эти три удовольствия, но ты же не дашь мне спокойно отрабатывать заказ, если на Омеге умрет еще хоть одна шлюха. Кстати, на официанток твое требование распространяется?
Батарианец посмотрел на девушку, стоящую в отдалении и готовую подбежать к их столику по первому зову. Её взгляд, обращенный на дрелла, был полон плохо скрываемого вожделения.
– Оно распространяется на всех женщин Омеги. Честно, Рейв, не понимаю, что их так влечет к тебе.
Дрелл немного самодовольно улыбнулся.
– Всё просто, старина. Что влечет мотыльков к огню?
– Отсутствие мозгов? Патологическая тупость?
Рейвен рассмеялся. Батарианец и вправду выглядел немного обескураженным.
– Тепло, свет, новый неизведанный мир... Выбирай, что больше нравится.
Слова дрелла были шуткой. Но батарианца посетило странное ощущение, что в этой шутке гораздо больше правды, чем кажется на первый взгляд.
– То есть поджаривание ночных бабочек ты оправдываешь природным парадоксом?
– Прекрасная аллегория, Грак’х. Мне нравится. – Дрелл отсалютовал батарианцу стаканом виски и осушил его одним глотком. – Но всё гораздо проще. Мне просто нравится секс, приправленный чьей-то болью. Боль усиливает ощущения. Рождает чистые неподдельные эмоции. И крики, и стоны, и дрожь тела становятся искренними, идут из недр души... Это заводит... помогает перейти грань. Но почти всегда после таких развлечений партнершу милосерднее убить. А я не изверг.
«Ты – долбаный псих», – пронеслось в голове у Грак’ха, но он решил не озвучивать это наблюдение. К тому же он знал: скелеты в шкафу есть у каждого. Просто большинство знает, что их нужно прятать.... Не рассказывает о них неприкрыто и откровенно, будто речь идет вовсе не о скелетах, а лишь о любимых носках из того же самого шкафа.
– Может, тебе просто влюбиться, если дело в чистоте и неподдельности?
Рейвен едва не поперхнулся. Старик говорил серьезно. В его голосе не было сарказма. Батарианцу принесли какой-то неправильный эль? Наркоту на Омеге можно было достать в любом баре. Может, официантка случайно уронила в стакан Грак’ха пару доз?
В этом было что-то сюрреалистичное. Самый жестокий и отмороженный наемник из всех, кого Рейвен знал (а знал он предостаточно), решил поговорить о любви. Размяк на Омеге? Вряд ли. Здесь не было ни морали, ни общепризнанных идеалов. Убежище пиратов, наемников, убийц, преступников, проституток, наркоторговцев, всех тех, кто решил жить вне законов Галактического Совета. У Омеги был лишь один закон – делай всё, чтобы выжить, но при этом не смей трахать Арию. Полная свобода, если умеешь грамотно составлять маршруты.
– Я не занимаюсь самообманом, старина. Мы с тобой лучше других знаем суть любви. Сколько раз тебе заказывали убить любовницу на глазах у мужа? Сколько ты убил жен просто потому, что они наскучили своим мужьям? Сколько раз ты обрывал жизнь из-за чьей-то ревности, обиды, досады из-за неспособности заполучить желаемое? – Дрелл рассмеялся. – Любовь – не более чем острое, почти болезненное, стремление использовать кого-то в своих личных целях, странное сочетание сексуального влечения, привычки, жалости и желания развеять собственную скуку. В ней нет ни чистоты, ни неподдельности. В ней даже больше лжи, чем в словах политиков.
Это было чертовски точное определение. Наемники не способны на иллюзии: они, как никто другой, знали неприглядную правду. Но всё-таки порой даже наемники способны преступить законы этого ублюдочного мира. Батарианец улыбнулся.
– Эй, четырехглазый, у меня от тебя мороз по коже. У тебя такой вид, будто ты собираешься мне предложить жить вместе, долго и счастливо. Имей в виду: я против.
Рейв выливал себе в стакан остатки виски из бутылки. Интересно, сколько нужно дреллам, чтобы напиться? Парень даже не захмелел.
– Немного мороза твоей коже не повредит.
Это было неправильно. Не то чтобы Рейвен не допускал дружеской беседы по душам, но он предпочитал сам лезть в чью-то душу, а не распахивать свою. Откровенность делает уязвимым. Стоит кому-то тебя разгадать, как он тут же придумает тысячи способов устроить пляски под свою дудку. Пора было переключиться на детали заказа.
– Самодовольный прыщ.
Батарианец с удивлением посмотрел на него, потом перевел взгляд на пустую бутылку и понимающе усмехнулся.
Дрелл зашелся от смеха, осознав, что Грак’х воспринял это определение на свой счет.
– Вообще-то, я про Стивена Роуда. Ты так и не сказал, что сделал этот парень, чтобы быть оцененным в пять миллионов...
– Вот только не надо его недооценивать. Одно прикосновение этого мальчика, и ты поверишь в то, что ты уже с десяток лет как его любимая женушка.
Тактильный гипноз? Дрелл никогда о таком не слышал. Но не сказать, что способности были интригующими. Давать этому парню себя лапать совершенно не входило в его планы.
– Он действительно может сделать из меня гея одним прикосновением?
Батарианец не был уверен. У Стива Роуда были поразительные способности... Но для того чтобы из Рейвена Галлеона сделать гомосексуалиста, нужна, как минимум, пересадка мозга.
– Мальчик может менять память любого, к кому прикасается. Так что если он захочет, то ты увидишь себя в пачке и балетках, танцующим фрик-данс.
– Надеюсь, у Стива Роуда не такая пугающая фантазия, как у тебя, старина. – Дрелл жестом приманил к себе официантку, что-то прошептал ей на ушко, после чего та, сияя счастливыми глазами, побежала к бармену. – И чью память он «исправил»?
Прежде чем ответить, батарианец проводил девушку взглядом и подумал, что не помешает к ней приставить охрану... Просто так... На всякий случай...
– Одной девочки. Алисы Моро.
А вот это уже было интересно. Причем настолько, что среагировало даже тело дрелла – напряжение пульсировало в каждой мышце. Они, наконец, подошли к «мотиву».
Впрочем, сам по себе этот «мотив» вряд ли можно назвать привлекательным. Фамилия Моро не должна была оставлять сомнений: в этом деле он не найдет ничего иного, кроме закулисных политических интриг. Только зачем это всё Омеге, которая была вне юрисдикции Цитадели? И, самое главное, зачем это Грак’ху, в послужном списке которого было «выгравировано» имя Элены Моро – матери девочки?
– Знаешь её? – нарушил тишину батарианец.
Он предпочел, чтобы дрелл фонтанировал идеями на тему любовного треугольника Ария – Стив Роуд – девушка с промытыми мозгами. Но вместо этого Рейвен продолжал вглядываться в него, будто волус перед началом торга.
«Черт, Рейв. Отреагируй хоть как-нибудь. Я же знаю, у тебя так и вертится на языке какая-нибудь шуточка».
– Разве её можно не знать? Она же почти принцесса для людей. Правнучка Шепард, остановившей Жнецов с их жатвой. Внучка Дэвида Моро, отстроившего Цитадель и ретрансляторы. Сестра нынешнего Советника людей. Но, что самое главное, дочь Джона Моро. – Дрелл несколько секунд помолчал, продолжая сверлить глазами батарианца. – Твой последний заказ, Грак’х.
Проклятье. Этот дрелл знал слишком много.
Организация должна была уничтожить все отчеты и данные о той миссии. Откуда и, главное, зачем он откопал эту информацию?
Но больше всего батарианец был обеспокоен выражением лица дрелла. Это было лицо мальчишки, который прямо сейчас обдумывает какую-нибудь пакость. Причем фантазия сводится к банальному: потыкать вилкой хомяка и посмотреть, что из этого получится.
Участвовать в этом спектакле, особенно в роли подопытной зверушки, Грак’х не испытывал никакого желания.
– Всё так. Именно её будет искать твой мозгопромыватель. Поэтому я хочу, чтобы ты понянчился с ней. Не против? – Батарианец старался говорить как можно беспечнее.
Но дрелл догадался, что скрывает этот наигранный тон: четырехглазый не чаял, как спихнуть девчонку.
Грак’ху поручили заботу о человеке?
В Организации это сочли бы чем-то вроде анекдота. Главное, не расхохотаться.
Старина Грак’х возвращал кредиты, если заказывали человека... Поскольку эта оплата шла в разрез с одним из его жизненных кредо: не брать денег за удовольствия, только за работу. Если бы правила Организации не сковывали его, то батарианец вырезал бы одного человека за другим, пока историки не назвали его действия геноцидом...
Рейвен почти сочувствовал батарианцу, но роль няньки брать на себя не спешил.
Его раздражали барышни из именитых семей.
Все они были поразительно схожи в своем убожестве. Как будто боги по какой-то понятной только им причине решили выдать этому классу дамочек один мозг на всех. Исключительность и индивидуализм каждой особи данного вида определялся лишь фамилией дизайнера, кутюрье или названием дома моды, к которым наиболее прикипела эта самая особь.
«Сказать просто “нет”? Или как-то отшить более изящно?»
Но в нахождении рядом с девчонкой был определенной смысл... Ведь приманкой была именно она...
– А ты уверен, старик? Пусть она не шлюха, но всё же человек. А значит, в группе риска.
Это было правильное замечание. Грак’х старался держаться максимально расслабленно, но Рейвен успел заметить, как на долю секунды напряглись мышцы его рук. Девочка ему не безразлична? Или имеет ценность для Омеги?
– Она Моро, Рейв. Ты ей ничего не сделаешь.
Спорное замечание. Два с половиной месяца взаперти, этот чертов запрет на привычные развлечения, невыносимо скучные дни ожидания появления на «сцене» Стива Роуда... Этого вполне достаточно для того, чтобы безмозглый раздражитель превратился в искушение, которому невозможно не поддаться.
Но стоит ли разубеждать Грак’ха?
Дрелл усмехнулся.
«Не сейчас».
– В чем подвох, Грак’х? Омега никогда не платит больше десяти процентов от реальной стоимости заказа.
Батарианец обрадовался возможности вернуться к деталям. Ему не хотелось обсуждать ни проваленное задание по убийству Джона Моро, ни оценивать вероятность того, что дрелл причинит вред Алисе. Слишком много сил уходило на то, чтобы сдерживать эмоции. А больше, чем убивать, Рейвен Галлеон любил только одно: играть на чьих-либо чувствах.
– Никакого подвоха, Рейв. С пареньком будет команда. – Грак’х включил инструментрон и перенаправил дреллу еще четыре досье. – Убивать их не обязательно, но, если попадут под пулю, плакать никто не будет. Разве что папаша Моро.
Дрелл хмыкнул. «Папаша»... Это слово таило плохо скрываемую ненависть и, что казалось почти нереальным, ревность... Ненависть батарианца без проблем укладывалась в «систему восприятия этого гребаного мира» дрелла. С ревностью же были логические неувязки... Рейвен знал: это чувство рождается на стыке интересов к чему-то общему. Это может быть предмет, живое существо или какая-нибудь общность. И Джон Моро, и батарианец были выше борьбы за какую-нибудь игрушку. Живое существо тоже исключалось – оба были приверженцами идей расизма. Общность... Для Грак’ха Организация когда-то была всем – матерью, любимой женой, смыслом жизни, ответом на все вопросы. Могли ли быть «взаимные чувства» между Организацией и Джоном Моро?
– Может, посмотришь профайлы?
Дрелл со вздохом открыл один из полученных файлов и посмотрел на голографический экран. Женщина на снимке была не лишена привлекательности: длинные темные волосы, миндалевидные глаза с расширенными зрачками, «закрашивающими» радужку в бездонный черный цвет, тонкие черты лица.
– Энджил Широ, – «представил» женщину батарианец – Холодная и расчетливая сука. Нет ни одной клетки, способной её удержать, если, конечно, она сама не захочет в ней остаться. Её способность: излом пространства. Как бы невероятно это ни звучало, но для того, чтобы переместиться с Цитадели на Омегу, ей потребуется не более пяти минут. Как будто в неё встроен ретранслятор массы. Она просто открывает межпространственную дверь и, шагнув в неё, перемещается, куда нужно. Единственное условие для перемещения: в той точке, куда она хочет переместиться, должна находиться сделанная ею вещь. Называй её, как хочешь: принимающий ретранслятор, маяк. Предпочитает холодное оружие. Если палит, то сразу из гранатомета. И этой дряни даже не нужно таскать его с собой. Излом пространства позволяет Энджил без проблем достать свой гранатомет, где бы он ни находился. Впрочем, как и любое другое оружие. Так что не верь в её безоружность, даже если она будет перед тобой стоять голая.
Рассказ был немного сумбурен, да и верилось в него с трудом. Но дрелл видел, что Грак’х не шутит. И видимо, информация собрана тем, в ком батарианец не сомневался. Он только что столкнулся с чем-то новым... Но почему-то совсем не чувствовал волнения.
– Следующая – Барбара Уайт. – Грак’х дождался, пока дрелл откроет нужный профайл. – Думаю, любой ассасин, не раздумывая, отдал бы руку в обмен на её способность. Изменение свойств жидкостей и газов. Для того чтобы, к примеру, кислород преобразовать в иприт, девочке нужно лишь несколько секунд, чтобы вспомнить формулу. Ну и наличие поблизости нужных составных элементов. С этим проблем нет. У Барбары на всякий случай первоэлементы всей таблицы расфасованы по кармашкам. Думаю, ты понял, что не стоит принимать с ней ванну. Только прогулки на свежем воздухе и лучше всего в разных плоскостях. Любоваться через оптический прицел.
Батарианец посмотрел на дрелла. Рейв заливал в себя очередной стакан виски и изо всех сил старался изобразить интерес, преодолевая скуку.
– Тебя это не шокирует?
– Что? Невозможность принять с этой девочкой ванну? Отнюдь. Не люблю женщин, играющих роль маленького обиженного надутого ребенка, у которого отобрали куклу. А у неё именно такое выражение лица. Вот первая, Энджил, способна порождать занимательные фантазии... Очень выразительные глаза – взгляд человека, способного увидеть гораздо больше, чем доступно простому смертному. Чем-то роднит её с азари, но при этом является не расовой особенностью, а лишь свойством её исключительного интеллекта... Говоришь, нет клетки, способной удержать? Хм... ну есть же другие способы... наручники, связывание, парализатор в конце концов...
Грак’х не понимал: то ли дрелл снова шутит, то ли наконец надрался, то ли он взаправду конченый отморозок. Если, конечно, это понятие можно применить к тому, кто с превеликим удовольствием сжег бы всё, что шевелится.
– Их способности. Они же за гранью.
– Я верю тебе, Грак’х. Если ты об этом. Но не вижу повода напрягаться. Ты прекрасно знаешь, что итог охоты предопределяют не способности жертвы. И даже не способности охотника. Лишь выбор ролей. В большинстве случаев побеждает охотник. Особенно, когда жертва искренне верит в то, что она – царь зверей, и не утруждает себя оглядыванием по сторонам.
Грак’х сглотнул. Дрелл услышал только о двоих и уже понял самое главное, нашел самое уязвимое место. Был ли смысл рассказывать про оставшихся? Наверное, нет. Но правила есть правила. Он должен рассказать все детали.
– Лин Чжонг. Способность нагревать предметы, вызывая и ускоряя в них термоядерную реакцию. И Коэн Герхард. Способность управлять гравитацией тел. Единственное ограничение – все четверо не могут воздействовать на органиков. Если возможно, я хотел бы, чтобы Лин остался жив, после того как ты завершишь задание.
– А ты стал лапидарен, четырехглазый. Или дело в том, что к девочкам ты проявляешь больший интерес?
Батарианец не знал, как относиться к этому парню. Тема «девочек» у него вызывала явно больший интерес, чем чьи-то паранормальные способности.
– Не хочу выделываться перед тем, кто вот-вот начнет зевать.
Дрелл виновато улыбнулся.
– Просто есть нечто, что не дает мне покоя.
Батарианец еле сдержался, чтобы не застонать.
«Черт, Рейв, молчи. Мы же проехали. Не стоит поднимать снова эти темы».
Нужно было как-то «увести» внимание дрелла.
– И что именно? Размер груди Энджил Широ? – Сейчас батарианец был готов обсуждать что угодно, лишь бы «переключить» Рейва.
– Мотивы Омеги.
Рейвен с удовлетворением отметил, как батарианец заерзал в кресле. Начиналась его самая любимая часть представления.
– Заказчик не обязан объяснять... – Но дрелл не дал договорить Грак’ху.
– Включаешь протокол, старик? Стоило ли тогда столько усилий тратить на непринужденную «типа дружескую» беседу?
Дрелл загнал его в угол. С самого начала он старался расположить парня к себе, надеясь, что так его пребывание на Омеге вызовет меньше последствий. К тому же, хоть это и было немного волнительно, но он рассчитывал, что дрелл станет телохранителем Алисы. Ей нужна была охрана, а предоставить кого-то из людей Арии значило бы нарушить хрупкий мир. Держать и дальше девушку взаперти не представлялось возможным: это всё равно как пытаться крогана запихнуть в консервную банку.
– Есть высокая доля вероятности, что смерть Стивена вернет реальные воспоминания девочке... Тебя интересует, какая выгода Омеге с этого? Никакой. Но Омега – это Ария Т’Лоак. И так уж вышло, что Ария искренне верит, что задолжала Шепард, а она не из тех, кто любит находиться среди должников.
Дрелл не повелся на объяснения. На батарианца впервые смотрели снисходительным взглядом взрослого, разглядывающего свое завирающееся дитя. Нужно придумать хоть какую-то полуправду, которая устроит этого психопата.
– Арии нравится девочка. Десять лет назад Алиса прилетела на Омегу и два года пробыла здесь. Сбежала от отца в поисках приключений. У людей такое случается. Сложности подросткового периода... – Грак’х задумался, не перегибает ли палку. Было бы катастрофой, реши дрелл, что у Арии глубокие чувства к девочке... – Когда кого-то опекаешь, прикипаешь к нему. Привычка. И хотя азари живут около тысячи лет...
– Я всё понял, старик. Девочка для неё нечто вроде любимого щеночка. – Дрелл просветлел. От недавней скуки не осталось и следа. И еще он очень нехорошо улыбался... совсем нехорошо... – Предположу, что животное забыло хозяйку. Да, вполне в духе Арии сочетать погашение долга с личным интересом и еще приправлять местью.
Повезло. Именно на это Грак’х и надеялся – дрелл сам придумает причину, которая его устроит. Это лучше любых пояснений.
Тогда батарианец еще не представлял насколько ошибся. Рейвен Галлеон не был легковерен. Но он никогда не пытался силой разрушить барьер, мешающий собеседникам говорить начистоту. В нем было достаточно снисходительности, чтобы изобразить веру в чью-то ложь.
«Т’Лоак никогда не выложит 5 миллионов ради питомца. Но нет здесь и глубоких чувств... Иначе королева Омеги сейчас сидела бы напротив...»
Разум дрелла зацепился за слово «напротив» и заставил взглянуть на Грак'ха по-новому...
«О боги! Держи себя в руках, приятель... Иначе всё испортишь...»
– Чисто из любопытства: у Алисы Моро осталось хоть одно реальное воспоминание? – мягко уточнил Рейвен.
Батарианцу следовало насторожиться этим внезапно сменившимся тоном дрелла, но он был невероятно рад тому, что разговор перетек в нужное русло, и перестал анализировать вопросы прежде, чем дать на них ответ.
– Да. О времени, проведенном на базе отца. Что было «до», что было «после» – одна сплошная ложь, – ответил батарианец, отхлебнув эля. – Много крови. Выпотрошенные турианцы, саларианцы, кроганы... ну и прочие расы... и всё во имя великой цели её папаши.
Джон Моро был редкостным ублюдком. Для того чтобы это понять, не нужно было взламывать архивы спецслужб: достаточно было обратиться к общедоступной информации в экстранете. Параноик, ксенофоб... в каждой расе он видел угрозу для Галактики, а своим долгом считал с этой угрозой бороться.
Кроганы имеют слишком много парных органов и при этом не имеют мозга. Агрессивны. Тотальное уничтожение. Саларианцы размножаются яйцами – тотальное уничтожение. Кварианцы – доморощенные инженеры, цель которых воссоздать искусственный интеллект и наконец вылезти из скафандров, в которые их загнал предыдущий неудачный опыт создания ИИ – тотальное уничтожение. Батарианцы отмороженные работорговцы, здесь и говорить не о чем – тотальное уничтожение. Элкоры, ханары – животные, способные логически мыслить. Опасны. Тотальное уничтожение. Азари – однополые лесбиянки, использующие мужчин и (о боже!) женщин других рас для пополнения своего генофонда – тотальное уничтожение. Турианцы слишком милитаризированы и, наверняка, хотят завоевать Вселенную (иначе зачем им армия?) – тотальное уничтожение. Никто, кроме волусов, не знает, как выглядят эти самые волусы. Тотальное уничтожение. Ворча – разумная раса? Да вы шутите! Нет? Тогда – тотальное уничтожение!
Дреллы? Рейвен понятия не имел, знает ли вообще Моро-старший о существовании расы дреллов. В конце концов, тотальное уничтожение его расы уже свершилось. Наберется ли сейчас хотя бы сто тысяч дреллов? Рейвен Галлеон не был в этом уверен.
Не удивлял его поступивший двадцать четыре года назад заказ на ликвидацию Джона Моро, представлявшего тогда людей в галактическом Совете. Было вполне логично и то, что заказ исполнить было поручено Грак’ху: батарианец не имел никаких моральных препятствий на пути к цели. Если бы ему представилась возможность взорвать Цитадель вместе с объектом, он бы это, не раздумывая, сделал, не испытывая никаких угрызений совести из-за нескольких сотен тысяч невинных жертв.
Дрелл таки сумел добыть информацию из архива Спектров об этом инциденте. Грак’х спланировал всё идеально. Армия всегда окружала Джона Моро. Это делало невозможной атаку «в лоб», если, конечно, целью не являлось весьма извращенное самоубийство. Поэтому батарианец захватил исследовательский корабль, на котором находились жена и малолетняя дочь Советника людей. Весьма тонким ходом была тактическая маскировка под один из кораблей пиратского конгломерата Химеры. Несмотря на то, что Химера весьма досаждала Совету, захватывая торговые и грузовые суда, у адмирала Химеры – кварианца Лирана Зора, были весьма однозначные принципы в отношении заложников: убийство гражданских не допускалось. Грак’х создал иллюзию, что Джону Мору ничего не грозило, прежде чем пригласить на «переговоры». Было ли странным, что этот жалкий трусливый червяк так и не соизволил принять это приглашение? Отнюдь. Вполне предсказуемым было и то, что батарианец из-за безрезультатного ожидания и скуки перебил всех заложников, за исключением дочери Моро, отснял этот процесс на видео и направил запись Джону вместе с повторным приглашением. Не учел Грак’х только одного: запись может попасть к Спектрам, и будет дан приказ на уничтожение корабля. Жизнь одной девочки не стоила того, чтобы отпускать один из кораблей Химеры. Тем более если правила Химеры поменялись, и она не гнушается убийством гражданских. Не удивило дрелла и то, что оба Спектра, отдавшие приказ атаковать корабль, бесследно исчезли: свойство человеческой натуры – избавляться от чувства вины, перекладывая вину на другого. Почти сразу же после инцидента ушел в отставку и Джон Моро. Покинул Цитадель, чтобы осесть в одной из колоний и создать школу по спецподготовке бойцов – людей, которым сможет доверять и которые защитят его тщедушное тельце от возможных посягательств. Нелогично в этой истории было только одно...
– Старик, почему ты не убил Алису Моро? Ты же ведь не отпускаешь заложников...
Только сейчас батарианец понял, что попал в ловушку. Если что-то хочешь сохранить в тайне, не заикайся об этом. Скажешь «а» – из тебя обязательно вытащат «б». Можно было послать дрелла к чертовой матери, но это приведет к тому, что он просто выберет другие методы «дознания». Добренький и «душевный» психопат всё-таки лучше отмораживающегося маньяка. Конечно, если дрелл совсем уж зарвется, его можно просто убить. Но это крайняя мера.
– Ей тогда было 4 года. Я не убиваю детей.
Рейвен это знал. Но также знал, что это правило не абсолютно.
– Но при этом ты всегда заставляешь платить по счетам. Не играй словами Грак’х. Мы оба знаем, что неисполнение заказа карается смертью наемника. Ты проиграл и должен был умереть. Не важно как: ты мог сам убить себя, мог погибнуть, пытаясь прорваться к цели, или до тебя рано или поздно добрались бы каратели Организации... итог один – твоя смерть. И я просто не могу поверить в то, что нежелание причинить вред человеческому (!) детенышу пересилило твою жажду заставить Джона Моро заплатить.
– Ты идиот, Рейв. Идиот с извращенным чувством восприятия действительности. О какой расплате ты говоришь? Джон Моро отдал приказ уничтожить корабль, на котором находилась его, пока еще живая, дочь.
Дрелл несколько секунд выглядел ошарашенным, но потом вдруг расхохотался.
Так вот, что было на самом деле.
Пазл наконец сложился. Без сомнений, «папаша» знал, что корабль не принадлежит Химере. Знал он и о том, кто руководит операцией. Но мстить наемникам глупо. Тем более, если месть оплачивается жизнью дочери. Наемники просто исполняют чью-то волю. А уничтожение исполнителей – чересчур «оригинальный» способ досадить заказчику.
Джон Моро должен был приобрести что-то очень ценное за этот шаг. Настолько ценное, что вполне окупит все бессонные ночи, сомнения, приступы раскаянья или убьет в зародыше чувство вины за содеянное.
Если добавить к этой истории побег Грак’ха и предательство Организации, всё становится очевидным.
Заказ был фикцией. На самом деле жертвой был Грак’х. Охота шла именно на него. И устроить её могла только сама Организация. Почему было просто и открыто не ликвидировать батарианца? Издержки системы. Для большинства Грак’х был олицетворением этой самой Организации. Выше него стояли только ханары-создатели, которые выражали свою волю через руководителей секторов. Тогда сектора было всего три. И все контролировались карателями, которых возглавлял именно Грак’х.
Резюмируя, батарианца знали, уважали и боялись все ассасины, ханары же создатели были чем-то вроде мифа, в который лишь верили. Никто бы не стал исполнять приказ. Более того, он бы привел к полной потере контроля над структурой.
Больше таких ошибок ханары не допускали и не позволяли власти сосредоточиться в одних «руках». Количество секторов было увеличено до двенадцати, каратели упразднены. Если кого-то из наемников нужно было наказать за нарушение устава, ханары лично отдавали приказ одному из секторов, а не полагались на работу специальной службы.
Дрелла не очень интересовало, что именно «папаша Моро» должен был бы получить от Организации, если бы атака на корабль Грак’ха увенчалась успехом. Конечно, было любопытно узнать, что может стоить жизни жены и ребенка, но гораздо интереснее было другое. Почему Организация решила ликвидировать батарианца? Слишком высоко взлетел? При той фанатичной преданности, что он демонстрировал, опасения за потерю власти были безосновательны. Ханары же обладают исключительной способностью чувствовать мотивы. Что-то другое... Знания. Да. Без вариантов. Батарианец сумел раскопать чертовски опасную для Организации информацию, раскрытие которой способно уничтожить структуру изнутри. Дрелл был готов на всё, чтобы получить эти данные. Даже быть любимой женушкой самодовольного прыща Стивена Роуда.
– Я не против понянчиться с ней, старик. Кстати, ты действительно хочешь, чтобы к ней вернулись воспоминания, в которых ты убиваешь её мать?
Грак’х начинал ненавидеть манеру дрелла вести диалог. Невозможно было уследить за ходом его мысли. В следующую секунду он мог начать говорить о погоде на Цитадели или переключиться на шлюх.
– Сильнее, чем ты можешь себе вообразить... – в голосе батарианца проскользнул сарказм, но дрелла посетило ощущение, что Грак’х всё же искренен. – Спасибо, Рейв. И запасись терпением. У неё дьявольски... хм... сложный характер, но не забывай: она – Моро.
Четырехглазый испытывал глубокие и сильные чувства к девушке. Теперь у дрелла не было сомнений. Язык бы не повернулся назвать любовью этот самый взаправдашний коллапс. В чем причина? Жалость? Сожаление? Раскаянье? Стечение обстоятельств? Они оба одновременно пережили потерю: их мир в одночасье был необратимо разрушен. Он потерял то единственное, во что верил. Она потеряла дом, в котором могла найти покой, защиту, утешение и объятья матери.
– Характер меня меньше всего... волнует в женщинах.
«Волнует...». Намек был прозрачен. Вкупе с гаденькой улыбкой этого ублюдка, сомневаться во вложенном подтексте не приходилось.
– Надо запретить батарианцам таращить глаза. Это ужасно, когда тебя сверлят аж четыре глаза.
– Рейв, пойми меня правильно. Я не против, если мальчик хочет девочку, девочка хочет мальчика и это заканчивается сексом по обоюдному согласию. Но, надеюсь, ты понимаешь, что твои привычные методы совокупления недопустимы?
– Я от тебя балдею, четырехглазый, ты заговорил, как какой-нибудь саларианец. Не могу ничего обещать. Может, я решу, что посидеть пару лет в камере или даже умереть – вполне достойная плата за то удовольствие, что она может мне доставить...
Выдержка начинала отказывать Грак’ху.
«Сукин сын думает, что нащупал слабое место? Но слабые места есть у каждого».
– Смерть за удовольствие? А ты, оказывается, не только шутник, но и романтик, Рейв. Но красивой, в твоем понимании, истории не получится. Ты, конечно, посидишь в камере. Но не долго. Ровно столько, сколько мне понадобится, чтобы освежевать Вэйл у тебя на глазах. И, если это мне покажется недостаточным, я буду по маленькому кусочку срезать мясо, пока не доберусь до кости. И поверь мне, я не дам ей умереть раньше, чем в полной мере наслажусь тем, как ты сходишь с ума.
Это не было пустой угрозой. И даже не было преувеличением. Дрелл почувствовал, что находится на тонком льду, который в любой момент может треснуть. Это всё же тот самый Грак’х. И он ничуть не изменился.
Дреллу хотелось простонать: «Ты же не убиваешь детей». Но можно ли считать ребенком семнадцатилетнюю девушку?
– Я могу быть очень хорошей нянькой, старик. Любая роль – преданный телохранитель, остроумный знакомый, нежный друг, если захочет – пылкий воздыхатель. Но мне нужен стимул. Ты знаешь о моих пристрастиях, и я не скрываю то, что не могу вполне их контролировать. Решил выбрать угрозы? Не сработает. Всегда находил некое очарование в ядах. Чтобы избавиться от некоторых из них, нужно принимать противоядие в течение года. У тебя сын на Омеге, Грак’х. Так что в итоге мы всё равно придем к сделке: мы оба знаем, что месть – это дорога в никуда. Так почему бы не заключить сделку сейчас? У тебя есть то, что мне нужно.
Ублюдок не блефовал. Грак’х знал, кто был его учителем. Файрон – гений... без преувеличений... Если нужно создать видимость естественной смерти, то ему не было равных. Даже консилиум ведущих медиков очень редко мог распознать, что причиной летального исхода стал яд, а не болезнь.
– И что ты хочешь получить, приятель? Как я понимаю, речь не о кредитах.
Можно было расслабиться. Батарианец принял условия. Дреллу даже показалось: он не только не потерял расположение Грак’ха, но и приобрел нечто вроде уважения. Батарианец не пытался больше ничего скрыть. А это значит: они, наконец, были на равных.
– Всего лишь ответ на один простой вопрос. Почему Организация заказала тебя папаше Моро? Я знаю, что ответом будет информация. Мне она нужна. Вся.
Желание было сродни безумию, но Грак’ху захотелось, чтобы этот мальчик остался на Омеге. Плевать, даже если он зажарит всех шлюх.
Наверное, стоило себе напомнить о том, что дрелл несколько секунд назад угрожал отравить его сына. Десять лет назад ответом батарианца стала бы пуля промеж глаз. Но теперь... Что это? Свойство возраста? Когда переходишь рубеж с отметкой в пятьдесят, мировоззрение меняется. Всё чаще появляется мысль: а не является ли сложившаяся ситуация результатом твоих несвоевременных или ошибочных действий?
Он был рад предложенной Рейвом сделке.
Тем более информация ничего не стоила. Он даже не пытался её продать: бесполезная растрата времени. Пожалуй, лишь Совет сумел бы использовать эти данные с пользой для себя. Но батарианец скорее подписал бы контракт на спаривание с саларианцем, чем хоть в чем-то помог Совету. Более того, он не просто хотел досадить Организации – он хотел её полного уничтожения. И сейчас перед ним сидел тот, кто смог бы использовать эту «бомбу» по назначению. Анархичный и неуправляемый Рейвен Галлеон. Казалось, он нес на себе отпечаток разрушения.
Ирония судьбы. Найдя того, кто сможет использовать информацию как оружие, он больше всего надеялся, что дрелл сможет удержаться. В этой войне Рейвена поджидало только забвение и смерть. Шансы на успех были ничтожно малы.
– Ты её получишь. Но есть три условия: Стив Роуд должен быть мертв, Алиса Моро должна быть жива, ну и, самое главное, до исполнения первых двух условий девочка не должна прибежать ко мне с требованием: «Убери от меня этого ящероподобного гомодрилла, пока меня не привлекли к ответственности за уничтожение этого вымирающего вида». Ну, или с чем-то подобным. Она всегда очень витиевато выражается и никогда не повторяется.
Глядя на ошарашенное лицо дрелла, батарианец, не удержавшись, рассмеялся. Похоже, ему удалось пронять этого парня.
– Да, знаю, Рейв. Она действительно бесподобна.