- Зараза… - проговорил Децимус, перезаряжая штурмовую винтовку.
Короткими перебежками турианец лавировал между укрытиями, стараясь не попадать под шквальный огонь батарианцев из «Синих Светил». Он еще до конца не понимал, чем же так насолил этим господам, что такого натворил, что перешел дорогу группировке. Жил себе спокойно на более-менее спокойном бульваре Закеры, никого не трогал. Нет, блин, пристали.

«О духи, когда эта чехарда закончится с гребанной перестрелкой, с преследованием… Что я им сделал? Всего-то пару заказов выполнил. Мне заказали пару бойцов из их группировки. Пфф, теперь все ясно с ними. » - подумал турианец, прильнув спиной к каким-то металлическим ящикам. Если сравнить его состояние с человеческим, то у него градом по со лба стекал от нервозности и патовости ситуации. Он один, а этих ублюдков – как минимум десяток, если не больше. И все равно это ситуцию накалившуюся никак не облегчало. Снял гранату с пояса, выдернул чеку и кинул тем гадам сверху, чтоб деру дали. Ан нет. Это только раззадорило их, если не разозлило. И это лишь начало того, что ждет молодого наемника-одиночку.

- Мразь ты, Децимус! – голос батарианца, как гром среди ясного неба, раздался на весь погрузочный док, - Хватит прятаться, вылазь! И я обещаю, что быстро и безболезненно разделаюсь с тобой. Слово Рэна.

У молодого наемника по спине пробежали мурашки. Он молча, не двигаясь, сидел за ящиками и вслушивался в отзвук шагов батарианца. У турианца в голове бегали шальные мысли о всевозможных исходах этого дрянного дела у него аж душа в пятки убежала. Децимус прижал винтовку к груди. Сердце его бешено отбивало свой почти что предсмертный ритм. Он слышал ровные и неспешные шаги батарианина. «О духи, дайте мне сил пережить этот ад… Мне помирать еще рано…» - молился турианец своим богам.

- Ладно тебе, Децимус, хватит прятаться! Ты вечно бегать не будешь от меня, паскудный наемник. Вылезай и дерись со мной, как мужчина с мужчиной! – проорал батарианец, снимая порядком надоевший шлем и бросая его в сторону вместе с огнестрельным оружием. Все, абсолютно. Другие члены банды «Синих Светил» тоже было хотели ринуться следом за командиром, но он их остановил, проведя по воздуху лезвием ножа, которое достал из голенища сапога.

Децимус вздохнул. Положил «Фестон» на пол, снял пояс с гранатами, набедренную сумку с термозарядами. Все это дело отложил в сторону, как и свой визор зеленоватого оттенка. Вытащил из ножен нож. Провел когтистым пальцем по продолговатому и острому лезвию. Турианец вышел из укрытия, гордо выпрямившись. Узрел своего противниками зелеными, по-кошачьи устроенными глазами. Батарианец ухмыльнулся, зло уставившись на Децимуса. Похрустел шеей. Турианец на расстоянии вытянутой руки стоял перед оппонентом. И лишь одну фразу произнес:

- Бой насмерть.

Батарианец лишь ухмыльнулся и напал, стиснув рукоять ножа в кулаке. Лезвия скрестились в бою, подобно мечам на рыцарском турнире. И все бы ничего, если бы не одно маленько «но» - чертов батарианец оказался на редкость проворным и быстрым, от чего измотанный прятками и беготней турианец не успел толком парировать атаки его. Рэн просто напросто обрушивал свои атаки на Децимуса. Атаки то сверху, то снизу, то сбоку и наискось. Безумный и своеобразный танец смерти исполнял батарианец, втягивая в него молодого наемника. Члены банды "Синих Светил", стоявшие в стороне, шепотом переговаривались между собой, пытаясь предугадать исход поединка. Турианец еле-еле уворачивался от атак батарианца, а тот все настигал его и настигал, не давая продыху. Мгновенный взмах рукой -блеснуло лезвие ножа в свете промышленного освещения складов Закеры. Децимус отпрянул назад, закрыл левый глаз рукой.

- Что, малыш, больно? - издевался батарианец над Децимусом, как хотел. Он наслаждался мучениями юноши, но и отдавал дань уважения ему. "А он достойный противник, несмотря ни на что. Стойко держится, гаденыш," - подумал батарианец.

Тонкой струйкой стекала синяя кровь . Батарианцу удалось нехило рассечь бровь турианца, но хотя бы не удалось ослепить, как он того желал. Децимус еле дышал. Рэн отпускал издевательские шуточки и комментарии по поводу не очень светлого прошлого турианца. Децимуса это сильно злило и бесило. Нелюбовь отца к сыну, холодное и равнодушное отношение братьев, смерть матери при невыясненных обстоятельствах, издевательства со стороны командира и сверстников из учебного лагеря. Турианец с трудом все это пережил. Подался в наемники, но из-за добродушного характера иногда долго не мог выполнять заказы. А этот бой… Здесь молодой турианец должен проявить свой характер, как тогда, в учебном лагере, когда при всех отметелил старшего курсанта из другого отряда за то, что тот оскорбил и помянул родную мать.
Одним ударом кулаком в живот батарианец поставил на колени Децимуса. Стал ходить вокруг него, с ухмылкой смотря, как тот откашливается, сплевывая кровь на почти зеркально-матовый пол складов.

- Чувствуешь, турианец? Чувствуешь, как смерть дышит тебе в спину? Жалко, что такой молодой, подающий надежды наемник погибает, а ведь ты мог запросто вступить в ряды «Синих Светил» и жить себе припеваючи, - продолжал издеваться над ним Рэн, - но ты решил с нами потягаться, строя из себя благородного Архангела? Не ту дорогу ты выбрал, парень.
Децимус приподнял голову и просипел в полголоса:

- Да пошел ты, паскуда…

Рэн злобно расхохотался и со всей силы пнул турианца, да так, что тот отлетел в железные ящики спиной, от чего опять поперхнулся собственной кровью. Батарианец быстро зашагал в сторону раненного Децимуса. «Это мой последний шанс с ним покончить…» - пронеслось в мыслях измотанного и покалеченного турианца. Сжал рукоять ножа покрепче. Рэн подходил все ближе и ближе. Децимус вновь приподнялся на колени, прокашлявшись. Казалось бы, исход поединка предрешен. По крайней мере, так думал батарианец. Думал.

- Ты не захотел по хорошему… - начал было Рэн, но он договорить не успел. Капли багровой крови изо рта батарианца упали на пол.

- Много треплешься, тварь… - Децимус прошипел сквозь зубы, если можно так сказать.

«Я успел..» - шальные вновь посетили юношу. Лезвие ножа турианца по самую рукоять торчало в шее батарианца, что уже закатил все свои четыре глаза. Бойцы «Синих Светил» были ошеломлены произошедшим. Уже практически морально сломленный турианец резко встал и один ударом вонзил лезвие ножа по самую рукоять в глотку Рэна. На лице турианца не было эмоций. Хладнокровие в его глазах говорило об одном лишь – он сын своей Родины, сын Турианской Иерархии, сын Палавена. Ни больше, ни меньше. А турианцы всегда славились своей стойкостью. Вот он, наглядный пример. Да и сам юноша удивлялся, как еще держится на ногах. И в мыслях только одно - как бы не помереть раньше часа. Предкам стыдно будет. Сердце молодого наемника не переставало отбивать свой бешеный ритм даже после того, как опасность смерти миновала его.

Со смертью батарианца пришел конец кошмарам Децимуса. Теперь он мог спокойно вдохнуть полной грудью. Перевести дух.
Бойцы «Синих Светил» предпочли таки отомстить за смерть своего командира, да вот не успели - на место бойни направлялось несколько машин СБЦ. Один боец подошел к турианцу, нанес удар кулаком в живот, от которого Децимус упал на колени. Ударивший присел перед молодым наемником на корточки, снял шлем. Юноша нисколько не удивился тому факту, что ударивший был турианцем. Иногда представители этой расы частенько шли в эту группировку, нежели в другие.

- Ладно парень. На этот раз ты победил, твоя взяла. Можешь радоваться, хоть на голове плясать - мне откровенно плевать, как ты будешь свою жалкую победу праздновать, но мы тебе смерть нашего командира не простим. Так и знай.Где бы ты не был, куда бы не пошел - достанем даже в Аду. Клянусь своими предками, ты сдохнешь медленно и мучительно.

После этих слов безымянный турианец встал на ноги, надел шлем и ушел вместе с остальными товарищами. Зашумели двигатели аэромашин. Они покинули склады, оставив Децимуса наедине со своими мыслями.

Он победил, да, но какой ценой? И была это вообще победа? Он не знал ответа на вопрос. Децимусу крайне повезло. Но жив, и хвала духам. Он устал. Слишком сильно устал. Сон, отдых. Да и ему нужен отдых, полная реабилитация. Турианец едва различал среди гула мотор промышленных аппаратов и вентиляции звуки сирен. СБЦ на место происшествия нагрянуло. Он слабо различал, кто вышел из аэрокаров. Децимус был слаб до стыда. Его подсознание впало в сон, как и он сам. Лишь иногда что-то бормотал, когда медики, прибывшие после сотрудников СБЦ, увозили его в госпиталь.

Быть может, он потом вспомнит, что с ним произошло.