Название: My Way
Автор: Ilostana
Персонажи: азари/человек
Жанр: ангст, драма, повседневность, hurt/comfort, занавесочная история
Аннотация: Как азари переживают смерть своих половинок или просто близких? Как люди уходят, осознавая, что их короткий век - лишь капля в море жизни азари?
Предупреждения: возможно, необычайная скука)
От автора: На идею навели картина Джона Эткинсона Гримшоуе Озеро Раундхей, представленная как обложка этого фика (надеюсь, что он не обидится), ну и, разумеется, бесподобная песня Френка Синатры My Way. Не знаю вообще, что заставило меня написать этот рассказ. Возможно, просто то, что сильные чувства - это не всегда хорошо?
Статус: завершен

---

Космопорт бурлил как закипающий чайник, то тут, то там сновали шустрые мехи, голос ВИ беспрестанно объявлял прибывающие и отходящие корабли, пассажиры теряли сумки, встречались и обнимались, очень торопились или не спеша прохлаждались в барах. Страшно хотелось спать, да только чувство непонятной тревоги постоянно заставляло смотреть на часы и оглядываться.
- Объявлена регистрация на корабль, следующий на Землю, Местное скопление. Просим всех пассажиров подойти к терминалу А11.
Ей, собственно, идти было совершенно не нужно - вот он, новенький, сияющий неоновой вывеской, терминал. Активировать омни, набрать несколько символов и вуа-ля, считай, что ты на борту. Только сделать эти несколько шагов никак не представлялось возможным – она все лихорадочно соображала, сбежать ей или нет. Чуть поодаль, как фонарный столб, в компании таких же столбов, стоял человек и упрямо смотрел, отвлекая и не давая сосредоточиться.
«Псих какой-то», - подумала она и отвернулась.
- Вы Ларайя? - прохладная рука, размером с ее голову сначала притронулась к плечу, а потом резко исчезла. Она повернулась медленно, уже откровенно жалея, что в принципе оказалась тут.
- Да... А мы знакомы?
- Вы, возможно, меня не помните, но я работал с вашим мужем какое-то время, - он нервно дернул головой и поправил большую сумку на плече. Лицо его, курносое и веснушчатое, выражало удивление и смущение.
- С бывшим, - поправила азари мягко.
- Простите, что? - не понял мужчина.
- С бывшим мужем.
Он дернул бровями удивленно и даже как будто осуждающе, но осознав, что это не очень уж и вежливо, быстро справился со своим лицом.
- Вот как... - протянул он, неловко и как-то по-детски смущаясь и комкая лямку сумки.
Азари улыбнулась, с трудом подавив раздражение. Решение, такое трудное и неприятное, отдававшееся где-то в пятках пронизывающим холодком, было принято.
- Но я, знаете ли, как раз к нему лечу, - твердо сказала она. Сказала, даже не зная по сути, почему оправдывается именно перед этим человеком. Имени которого совсем не помнила.
- Вот как, - повторил он, но на этот раз словно бы и увереннее. – Мистер Доннаван будет рад.
И ободрительно улыбнулся. Морщинки вокруг его глаз разъехались, и азари вдруг поняла что это - тот самый мальчуган-репортер, который часто брал интервью у жен колонистов. Ну, и, собственно, у нее тоже. Потому что когда-то она и была женой того самого колониста. Неловкая пауза затягивалась, она даже не знала, куда деть руки, а руки нежданного попутчика уже совсем измяли лямку своей сумки.
- Я пойду, пожалуй, - азари протянула ему ладонь - на самом деле искренне благодаря, потому что такие странные встречи, судя по всему, и происходят для принятия действительно непростых решений.
Вообще-то она все так же стояла бы у терминала, если бы этот человек не подошел, пока ВИ космопорта не сообщил бы, что «посадка на рейс заканчивается, просим Ларайю Раверри срочно пройти регистрацию и занять свое место на корабле», после этого, видит Богиня, азари бы сбежала. Скорее всего, на какую-нибудь захолустную планету, где раскопки только-только начались и продолжаться будут лет двести, не меньше. И страшно бы жалела, что не полетела, но какая-то эгоистичная ее часть искренне бы радовалась, что сейчас она не с ним и его добрыми глазами. Короче говоря, парень этот избавил ее от сотен разных переживаний, ведь спокойствие, как известно, приходит после того, как решение все же принято.

Земля всегда привлекает к себе кучу разных туристов, но настолько межгалактической, как Цитадель она не будет никогда. Впрочем, и замкнутой, как Тучанка или Тессия тоже. Еще двадцать лет назад, когда Ларайе было всего-то ничего, она влюбилась в Землю. Или в человека, который показал ей ее, но разницы сейчас она и не ощущала. Лондон, серый, наполненный аэромобилями, квадратными или наоборот вытянутыми зданиями, не слишком богатыми стеклом и округлостями, как постройки на ее родной планете, поражал воображение. Но главной ее земной любовью были леса - совершенно невероятные, правда, искусственно воссозданные, как рассказывал ей Фред. И если бы не ее всегда алкавшее приключений и знаний сознание, она, быть может, все-таки осталась бы тут. И, возможно, смогла бы быть счастлива.
Ее встретил мех, как она поняла, сиделка по имени Джо - Ларайя даже не удивилась, что Фред мог придумать такое дурацкое имя для робота. Тот помог ей с багажом, галантно, но совершенно равнодушно, проводил к парковке. Лондонский космопорт, немного необычный, с диковато выглядящими колонами и дворецкими в смешных костюмах остался позади. А аэромобиль, достаточно просторный для большой семьи и явно новенький с иголочки ждал их в самом дальнем секторе паркинга.
- Прибытие в место назначения ожидается через один час, тридцать восемь минут. Виды за окном могут быть идентифицированы как живописные на восемьдесят два процента.
- Спасибо, Джо, - чуть улыбнувшись, поблагодарила азари и удобно откинулась на спинку.
Путешествие, которое она начала почти сутки назад и, по сути, подходившее к концу, начиналось на самом деле только сейчас - в салоне этого аэромобиля с премилым терминалом связи и клевым минибаром, очевидно, совершенно никому ненужным. Именно сейчас Ларайе нужно было мысленно подготовиться к встрече с человеком, которого видела только изредка в виде рябящей голограммы, а в живую - лет двадцать назад. Следовало бы еще раз подумать над тем, что сказать ему и как поприветствовать. Решить для себя, как проведет с ним оставшееся время. И понять, в конце концов, что будет чувствовать. Вместо этого азари уткнулась лбом в прохладное стекло иллюминатора, рассматривая пролетающие живописные на восемьдесят два процента дали. Плотно застроенные улицы быстро сменились парками, а потом и вовсе уютными частными домами. Через какое-то время она уснула, и сны мелкими косможуками проскользнули через окошки мобиля, пролетели к ее плечам и зеленой тенью деревьев угнездились в мыслях.
Когда аэромобиль остановился, она будто бы даже не заметила, а дрему спугнул механический голос Джо.
- Мистер Фред ожидает вас в доме.
Сквозь зеленую чащу сосен (она словно бы и не просыпалась) огнями светился не очень большой светлый дом с широкими окнами и причудливым балконом на верхнем этаже. Она присвистнула, вспоминая свои контейнеры на раскопках, где очистители воздуха работали через раз, а кровать приходилось втискивать куда-то между экранами и регуляторами.
У разъехавшейся в стороны входной двери, эка невидаль, оперевшись о палку, стоял он. Фред, честно говоря, не слишком старый, только согбенный и чересчур улыбчивый, мало изменился.
- Эй, Рири! - орал он всегда отменно, это даже его подчиненные отмечали, а с возрастом голос как будто бы стал еще гуще, как комический мед.
- Да, Диди, я приехала, - она проглотила комок в горле. Джо неторопливо и методично вытаскивал ее сумки из багажника и уже собирался отнести их в дом, а Фред, немного хромая, поспешил навстречу, и через мгновение азари оказалась в странно теплых объятьях. Что уж и говорить, ведь Ларайя, как и любой другой исследователь, основную часть своей жизни проведший на отдаленных планетах, выискивая затерянные и никому не нужные реликвии протеан, не часто оказывалась в объятиях. И само собой она почувствовала себя неловко. Не говоря уже о том, что просто странно это - оказаться в объятиях бывшего умерающего мужа.
- Ты ничуть не изменился, - она даже почти не лгала, ведь, если не считать опустившихся плеч, морщин на лице и поседевших волос, Фред остался прежним.
- Вздор, Рири! - Фред крепко сжал ее плечи и широко улыбнулся, а азари с трудом удержала улыбку на дрожжащих губах - этим своим повторением ее давнишего прозвища он как будто возвращал их в прошлое. А, видит Богиня, Ларайя не слишком бы хотела этого.
- Вот ты действительно не изменилась, как картинка! - он прищелкнул языком и потянул ее за руку в дом. - Пошли, Ри, пошли. Ты же, наверное, устала с дороги.
Ларайя позволила себя увлечь в просторный холл дома, на ходу поправляя дорожный скафандр.
Легкий полумрак гостиной разбавлял неяркий свет, что лился из панорамных окон. Почти вся мебель была темно-коричневой, отчего создавалось впечатление, что азари попала в кружку горячего шоколада. Фред отпустил ее руку, видимо, почувствовав себя так же неловко, как и она.
- Как жарко, - рассеянно произнесла азари, оттягивая ворот комбинезона.
- Мне в последнее время всегда холодно, - сухо ответил Фред, отворачиваясь к окну. - Если хочешь, я могу...
- Нет, все замечательно, не волнуйся, - прервала Ларайя поспешно, шагнула к нему, а потом так же внезапно остановилась в нерешительности. Где-то спиной Джо, как сварливый дворецкий, тащил по лестнице ее чемоданы, громко ударяя их углами о ступеньки. Ларайя зажмурилась на секунду, но все же собралась с мыслями. - Мне правда все очень нравиться. У тебя шикарный дом, уж поверь мне.
Она чуть помолчала, видя только его напряженные плечи на фоне света, исходящего из окна, а потом продолжила, стремясь сгладить эту самую пресловутую неловкость.
- Хотя я вряд ли могу назваться ценителем шикарных домов, я-то последние года все больше по коробкам, размером в четверть этой комнаты таскалась.
Плечи его дрогнули, он рассмеялся искренне и живо, а потом энергично обернулся. В глазах его прочесть что-либо было совершенно невозможно.
- Да уж, ты такая, - он снова приобнял азари за плечи, а она уже в который раз подумала, что для сегодняшнего дня объятий и касаний куда как много.
- Что на счет плотного ужина и поспать, м? - он похлопал ее по животу сухой жилистой рукой, и жест этот получился очень старческим. Как будто дедуля, дразнясь, поучает свою внучку. И все бы ничего, если бы она не была его бывшей женой. Которая почти не стареет.
- Отличная мысль.

Сначала ей показалось, что это гостевая комната. Или была ей, пока она не решилась на эту поездку. Но нежилой эту комнату назвать было никак нельзя - большая гардеробная, даже пахнущая по-новому, очевидно не могла казаться пустой: несколько ее старых платьев, плащ и новехонькие сапоги. На полках давнишние находки и голограммы. Даже картины - те, которые она любила. И плед в кресле, что лежал раньше на их постели в квартире в колонии. Все то, что она оставила без сожаления, сбежав от... от чего? Или куда?
Сейчас вся эта обстановка казалась пугающей и явно издевательской. Только поменять ничего не то что не хотелось, скорее, казалось невежливым. И тот факт, что Фред сам себе закрыл доступ в ее апартаменты, поменяв систему доступа на панели, казался абсурдным. Словно, она боялась его или не хотела видеть. Полный бред - ведь, если она все же приехала сюда, то будет с ним до конца. Даже если он сам этого уже не хочет.
- Ты не должен запирать двери своего дома от себя же, - укоризненно покачала она головой во время ужина. В доме все также было невыносимо жарко и влажно, как в теплице. Блюда, очень аппетитные и явно дорогие, все равно оказались полуфабрикатами - безупречно ровные края стейков и идеально выложенный гарнир выдавал явно ненатуральное происхождение.
- Это искусственное мясо, - пояснил Фред, указывая ножом на ее тарелку. Сам с болезненным отсутствием аппетита старательно делал вид, что ему просто сегодня не хочется есть. - Я помню, что ты не ешь натуральное.
- Дело не в мясе! - она нахмурилась, отбросила, пожалуй, довольно резко, приборы в сторону и приложила ко лбу ладонь. В ее привычном рабочем костюме здесь было невыносимо жарко, мысли путались все сильнее, а сказать Фреду нужно было так много. - Дело не в мясе...
- А в чем? - спокойно поинтересовался он, отрезая идеально ровный кусочек от идеального стейка. Долго смотрел на него, но в итоге решился попробовать. И даже проглотил.
- Просто... - она тряхнула головой и снова взялась за приборы, устыдившись своего импульса. - Просто ты не должен запираться. Я здесь, чтобы быть с тобой рядом в любое время, как только потребуется.
- Как только потребуется, - передразнил он, кривляясь, очевидно, полагая это очень остроумным. И опять отрезал кусочек.
- Ты можешь говорить, все, что хочешь, - она раздражалась все сильнее, от жары ли, от неловкости ситуации, она не понимала. - Но это правда.
И снова перевела взгляд на его тарелку. Он медленно жевал, недовольно и бессмысленно, напоминая своей неторопливостью элкора. И это тоже дико раздражало.
- О, Богини ради! Если не хочешь - не ешь! - она добавила еще несколько крепких слов про себя, но вслух так и не решилась. Фред даже поперхнулся от смеха, закашлялся и сразу же принялся стучать себя по груди.
- Джо... кхм-кхм... Джо мне не разрешит встать из-за стола, пока я все не съем.
Ларайя, мрачно разглядывающая коллекцию ваз на полке, сначала просто обалдела, а потом, захлопнув распахнувшийся от удивления рот, все-таки посмотрела на Фреда.
- И не подумаю тебя жалеть, - в конце концов выдала она и все-таки улыбнулась. А затем запихнула в себя несколько кусков похожего на траву мяса и решила, что с завтрашнего дня будет готовить сама - пусть даже настоящее мясо, если так ему хочется.
- Ты живешь далеко от города, не скучно? - брякнула она первое, что пришло в голову. Тягучее течение вечера, нескромно прерванное ее этим маленьким психом, возобновилось.
- Ох, нет, - поспешно покачал головой он. - По пятницам прилетает экспресс доставка продуктов, иногда - приятели.
А ведь Ларайя обещала не жалеть его, еще в тот момент, как получила письмо от врача с описанием болезни и шансов на выздоровление - нулевых, к слову. Просто потому, что таблеток от естественного угасания жизни так и не придумали, да и незачем, если честно. Она совершенно точно дала себе зарок, вести себя с ним так же, как и с любым другим человеком. Просто потому, что это низко - жалеть его, такого сильного и несгибаемого. Однако же ни варрена в итоге не вышло - сочувствие вперемешку с чувством вины, от того, что она так редко звонила ему, не говоря уже о том, что бы прилетать хоть пару раз в несколько лет, тут же охватило с головой. Азари подумала, что это его старческое брюзжание и немощь, и желание согреться - и ее вина тоже, ведь на самом деле, сейчас его друзья обнимают своих жен, таких же пожилых как и они, дают советы уже взрослым детям и балуют внуков. А она так и не подарила ему ребенка...
- Я думаю, здесь прекрасные прогулочные дорожки, - изящно перевела Ларайя тему.
- Никогда об этом не думал, - отозвался Фред, тщательно жуя очередной кусок. - Не люблю гулять.
И вновь затих, как потухшая искра. Азари вздохнула.
- Я помню.
Разговор, испорченный в самом начале, уже ничто не могло исправить. Отвратительный ужин растягивался все сильнее, даже неловкий и пофигистичный Джо никак не подавал признаков жизни, вытянувшись в постойке смирно в тенях угла. И в этот момент Ларайя вспомнила, почему тогда сбежала и от чего - от этой нудной жизни с неловкими беседами и взаимными упреками.
- Наверное, я пойду спать, сегодня был длинный и тяжелый день... - она неуверенно отбросила салфетку, вопросительно подняв глаза на Фреда. Выдрессированный Джо оказался у стола в секунду, готовый отодвинуть стул дамы.
- Угу... доброй ночи, - Фред хмуро продолжал разрезать стейк. Складка над его бровями, чуть затемненная тенью серой челки казалось настоящим ущельем. Он не поднимал глаза, жевал и только покашливал, как старый приемник.
Бесконечно длинный день остался позади.

Комната эта, наполненная призраками прошлого равно, как и их вещами, могла напугать кого угодно. И Ларайя не стала исключением - просто потому, что отмахнуться от всех этих дрязг никак не получалось. Азари ворочалась с боку на бок в любезно предоставленных пижамных штанах в клетку - очень веселых к слову, куда веселее, чем все остальное вокруг. И эти рябящие клеточки сами складывались в обидную фразу: «Он-то о тебе позаботился, а ты о нем - нет». Самое неприятное в таком укоре от штанов, конечно, заключалось в том, что это была чистая правда. Ведь, если разобраться, Фред посылал ей на счет кредиты, даже после того, как она отправилась покорять неизведанные архипелаги дальних планет. И ни слова ей так и не сказал, только попросил хоть изредка высылать изображения пространств, что ее окружают. Ланайя, что уж греха таить, очень исправно, на протяжении двадцати с хвостиком лет слала фотокарточки со своего омни, сопровождая их однотипными приписками: «Прекрасный рассвет над Онтааэтром» или «Иллиум в это время чудесен». А в конце всегда одно и тоже – «с любовью Ларайя, не болей».
Азари вспомнила эти свои письма и смутилась еще больше - теперь над азари давлело не только осуждение ее пижамы, но и собственная совесть. Чтобы перестать думать об этом, она отвернулась к окну, за которым серебряным светом разливалась Луна. От нечего делать (сон все никак не хотел принимать ее в свои объятия), азари принялась считать звезды на небе - абсолютно глупое занятие для археолога, глядящего исключительно в прошлое.
И когда все-таки разблокированная сразу после ужина панель на двери слабо пискнула и замигала зеленым светом, Ларайя вздрогнула. Створки распахнулись, и в комнату очень одинокий и белый, как прохворавший полтергейст, неуверенно вошел Фред.
- Ты говорила, что я могу заходить к тебе, когда пожелаю, - он это даже не сказал, а как-то просипел. Волосы его, призрачные в свете Луны, давали какой-то мистический эффект. Азари присела и подтянула к себе ноги.
- Устраивайся, Фред, поудобнее, - она похлопала по кровати рядом ладошкой.
- Я хотел поговорить, - прокряхтел он, присаживаясь на самый краешек напротив Ларайи. - О прошлом.
Азари рассеянно кивнула, но все-таки поежилась - разговоры об этом пресловутом прошлом вызывали у нее если не икоту, то хотя бы нервическое подергивание. Она вообще не слишком любила чувствовать себя виноватой, а тут Фред, такой обиженный, но молчаливый и не осуждающий. Лучше бы кричал на нее, избавился от их свадебного фото и проклял ее именем Богини - так было бы не в пример легче.
- Ты много путешествовала, Рири. Расскажешь? - когда он это произнес все так же глухо и хрипло, она окаменела. Никак не ожидала услышать именно это - все что угодно, но точно не эту такую дурацкую просьбу.
- Конечно, - она ответила торопливо, но не справилась с голосом и закашлялась. Голова совсем не работала, она откровенно растерялась - как в той ситуации, когда на вечеринке кто-нибудь внезапно просит тебя: «Ну-ка пошути!»
- Что именно ты хочешь услышать? - осторожно поинтересовалась азари. Фред согнулся, сложив руки на набалдашнике клюки, и, вместо того, чтобы включить свет и обнаружить смущенное лицо своей бывшей жены, он активировал омни.
- У меня остались все голограммы, что ты мне высылала, - он медлительно по-старчески набрал несколько символов. Распугивая мелких призраков и просто тьму по углам, пространство озарили яркие картинки далеких планет.
- Я никогда не бывал так далеко, - он стукнул сухой рукой по своей другой ладони и сощурился, разглядывая пейзажи.
- Мне очень приятно, что ты сохранил их, - если бы она могла, то, конечно, сейчас бы заплакала. Но она не могла - просто потому, что Фреду бы это очень не понравилось. Изображения менялись, подрагивали и окрашивали их фигуры в веселые пестрые цвета.
- Ты надолго ко мне? - этот вопрос явно вертелся на его языке с самого начала, даже, наверное, с той секунды, как она переступила порог его дома.
- До конца, - ответила она, и в это же мгновение угасла последняя голограмма.

***

Земля привлекает к себе тысячи туристов, но эти укромные уголки они едва ли посетили хоть раз - кому интересен туманный лес и не слишком чистый пруд, цветущий почти круглый год? Вероятно, именно по этой причине Фред тут и поселился, подальше от шумного трафика аэрокаров, кишаших как муравейники центров и блаженных жилых районов.
Ларайя жила тут уже почти месяц, ежедневно старательно и аккуратно выготавливая разные вкусности, выслушивая брюзжание и капризы и заставляя гулять. Много-много гулять. Они даже съездили в Лондон, втроем с Джо, и наведались в художественны музей искусств, не слишком, правда, разбираясь в том - в каком случае сохранившиеся сокровища - подлинники, а где - воссозданные копии. Фред, конечно, чувствовал себя совсем неважно, но храбро предложил ей слетать на следующих выходных в Париж или Вену, не особо осознавая, правда, почему они это должны делать на выходных, если их ничего не держит в любой день недели - по всей видимости, только из-за привычки.
Но и она, и он, и даже Джо прекрасно понимали, что, ни Париж, ни Рим, ни Вена, ни Москва им не светят.
Дни, похожие один на другой, скоротечно сменялись - отследить их можно было только по прибывающим к поместью аэрокарами с доставкой провизии и заходу солнца. Фред все чаще оставался с утра в постели, а Ларайя, не зная, чем еще их занять, кроме игр в голографические шахматы, читала ему вслух - начиная от Макбета с его сумасшедшей женушкой (азари даже подумала, что Фред не случайно выбрал именно это произведение), заканчивая саларианскими преданиями.
- Зря ты подалась в свои раскопки, - сказал он однажды, когда Ларайя, отчаянно зевая, добивала последние строки «Войны и мира».
- А куда мне стоило, по-твоему, податься? - уточнила она, благодарно кивая Джо, что поправил свет лампы прямо на ее планшет.
Фред закашлялся, хватаясь за свою рубашку на груди и безумно отмахиваясь от азари, что поспешила к нему на выручку.
- Ты должна была идти в кино, - наконец, откашлявшись, прохрипел он.
За окном темнели ветви елей, скреблись в окно, и на мгновение Ларайя почувствовала себя сумасшедшей Кэтрин, ожидающей криков Хитклиффа под окном.
- Мы с тобой слишком много читаем, Фред, - устало ответила она, потирая пальцами лоб и гребни. - И ты чересчур превозносишь мои навыки чтеца.
- А ты можешь внезапно умереть от скромности, - улыбнулся Фред и, медленно приподнявшись, подъехал на каталке к окну. - Рири, ты видела, что творится на улице?
Азари отложила планшет, зевнула, потянулась и только потом последовала за согбенной фигурой Фреда. Большими плавными мухами на раскисшие дорожки у дома опускался белый пух.
- Ты только посмотри - матушка Метелица снова перину взбивает, - рассмеялся он, помолодев вдруг на десяток лет. Сумрак долины, закрытой от взоров бором, теперь можно было различать в отражении белого савана.
- Нет, Диди, просто наступила зима, - Ларайя положила руку на его плечо, любуясь снегопадом, а Фред похлопал по тыльной стороне ее ладони.
- Это значит, скоро Рождество, - он задумался на мгновение, а потом вдруг добавил. - Ты ведь можешь его провести со мной, если хочешь.
И снова закашлялся.
- Конечно, я проведу его с тобой! - она рассмеялась и выскользнула из-под его руки. - Уже двадцать лет не отмечала Рождество.
Фред медленно последовал к своей кровати. Майка его совсем измялась, но лицо, на удивление, просветлело и разгладилось.
- Можем нарядить Джо Сантой, - предложил он. Очевидно было, что сам он стесняется и своего предложения и, собственно, своей необычайно счастливой реакции на все происходящее. - Только Джо может быть против.
Ларайя ободрительно улыбнулась и с размаху уселась в кресло - настроение Фреда, такое праздничное и непривычное, передалось и ней.
- Не думаю, что мы будем его спрашивать, - прошептала она заговорчески, деланно таясь и прикрывая ладонью рот. - Мы его возьмем штурмом!
Идея Фреду понравилась, он даже протянул ей руку в шутливом жесте и дал пять.

Время ускользало безумными песчинками сквозь их ладони. Через несколько дней Ларайя, основательно покопавшись в экстранете и значительно распотрошив кредитку Фреда, ждала экспресс доставку. Снег, с вечера наваливший целые сугробы, теперь расстаял и превратился в неприглядную кашу, и утренняя ее прогулка, к великой радости Диди, была отменена.
В тот момент, когда к дому подъехал почтовый мобиль, она усиленно изучала в зеркале свое лицо, сравнивая его с голограммой почти тридцатилетней давности: Фред, еще не старый, но вполне уже в солидном возрасте собственнически притягивает ее, такую же как и сейчас молоденькую, но куда более счастливую, к себе. Ларайя помнила, как мать Фреда, женщина очень строгих правил, устроила истерику из-за того лишь, что не смогла прицепить на невесту «кое-что старое» на счастье - этим самым старым оказалась заколка, передающаяся из поколения в поколение семьи Доннаван почти триста лет.
Ларайя вздохнула, отключив голограмму - быть может, если бы мама все таки впихнула в ее гребни эту демонову заколку, они были бы счастливы. И даже, быть может, она не сбежала бы. Хотя это вряд ли: уж лучше бы они тогда обратились к ведьмам, пусть ее, азари, превратили бы в человека - тогда бы не было никаких проблем ни с ее сроком жизни, ни с тем, что происходит сейчас.
- Почтовая доставка с пакетами прибыла. На данный момент они разгружены в фойе, - отрапортовал Джо, неделикатно прерывая ее раздумья.
- Да, Джо, спасибо, - она поспешила к лестнице, поманив за собой меха. - Мне понадобиться твоя помощь.
Она ловко распаковала все ящики, разрывая упаковку ножом, отдавала длинные, словно пояс Андромеды, связки омелы и искусственной ели Джо, указывая попутно, как их нужно развешивать.
Последним штрихом была ель. Ларайя помнила, как они украшали ее вместе с Фредом, не слишком красиво и откровенно халявя - задняя часть их многострадальных рождественских деревьев всегда была абсолютно голой, то ли от их совместного нежелания заморачиваться на мелочи, то ли от недостатка игрушек. На сей раз азари хотела сделать все правильно - так, как делают это в других семьях: с бутылкой вина и праздничными песнями на заднем плане.
- Джо, будь любезен, приведи мистера Фреда вниз.
- Склоняюсь к тому, чтобы отвергнуть ваше предложение как нежелательное в состоянии мистера Доннавана. Состояние пациента нестабильно - за сегодняшнюю ночь все показания ухудшились.
Азари устало выдохнула и замахала руками - показания ухудшались ежедневно, но до Рождества оставалось всего ничего. Она сама, ловко перепрыгивая через две ступени и попутно регулируя звук музыки на своем омни, поспешила наверх, в его комнату.
Фред лежал с закрытыми глазами, но очевидно не спал. Комната, как обычно тепло натопленная и пахнущая лекарствами, обволакивала со всех сторон, погружая в бездну смертельного отчаяния.
- Диди?... - она провела по его морщинистому лицу легко, касаясь нежнее крыльев бабочек.
- Ммм?.. - он приподнял брови, но глаза не открыл, только пошевелил недовольно пальцами.
- Там внизу тебя ждет сюрприз, - азари присела на свое привычное кресло и уложила свою голову на его грудь, совсем рядом с руками Фреда. Он заморгал, часто, стараясь понять, что происходит, и нехотя погладил ее гребни.
- Мне не слишком хорошо... - начал было он, но азари его перебила.
- Все будет просто отлично, Диди, я тебе помогу, - она обхватила его руками, окружая их объятия биотическими всполохами, и потянула на себя. Он изо всех сил напрягся и старательно опустил ноги на пол.
- Видишь, не все так сложно, - светло улыбнулась она и, подхватив, повела за собой. Джо, очевидно, обредший какую-то своеобразную робосовесть, помог Ларайе, приобняв Фреда с другой стороны. Уже внизу, когда ступеньки были наконец преодолены, Джо попытался опять возразить, но Ларайя, окрыленная успехом натянула на его голову колпак Санты.
- Не могу поверить, Рири, - хрипло просипел Фред и рассмеялся. - Ты никогда не украшала дом.
- Азари не отмечают Рождество, - ухмыльнулась Ларайя, поигрывая с маленькой елочной ханарой-игрушкой. - Но сегодня мы с тобой устроим праздник!
Маленький помощник Санты Джо угрюмо стоял возле елки, подавая азари игрушку за игрушкой.
- Ты действительно украсишь и даже заднюю часть? - Фред беспрестанно улыбался и только изредка закрывал глаза, давая себе передохнуть.
- Ну, разумеется. Больше никакой голой елки! - азари ловко возгрузила на верхушку звезду и обрадовано обернулась. - Только это не все подарки, Фред.
Она уселась около него и приглушила свет - лишь разноцветные маячки на елке да красный нос Джо продолжали уютно мигать. Азари активировала омни и запустила голограммы: все те моменты, когда они были вместе. Время, когда они были семьей.
- Ты ведь скучала по мне все эти годы, Ларайя? – глухо спросил Фред, несильно сжимая ладонь азари.
- Да, Фред, я скучала по тебе, - она притянула осунувшуюся и похудевшую фигуру некогда ее мужа к себе. Темная энергия сверкнула, перекрывая все рождественские огоньки в доме и вот - он и она, оба молодые и полные сил, рядом держаться за руки.
- Я хотела, чтобы ты был счастлив, Фред, - она улыбнулась ему через плечо, озорно протягивая ладонь и призывая побегать.
Он рассмеялся, подхватил азари на руки и с удовольствием прижал к груди. Смех, такой счастливый и безудержный распирал его изнутри, да так, что остановить это непрекращающееся чувство он просто не мог. Окружающая действительность, невероятная, усыпанная миллиардами созвездий, заполняла все сознание, вот только что-то, что беспрестанно стучало куда-то в самое темечко, не давая насладиться этим мигом, жутко отвлекало.
- Ты ведь знаешь, что это конец, верно? – он остановился, поставил Ларайю на ноги и заглянул в ее глаза. Азари смотрела в ответ, не отводила взгляда и даже не моргала – как могла она лгать, если Фред спросил ее прямо?
- Да, Диди, это конец.
Фред обхватил ладонью ее запястье, немного покачал его из стороны в сторону и сумрачно улыбнулся.
- А ведь не самый плохой, верно? – он запихнул другую свою руку поглубже в карман пижамных штанов и шаркнул тапочкой. – Ловко ты это придумала – мне ведь теперь совсем не больно.
Азари провела по его щеке кончиками пальцев и ободрительно улыбнулась.
- Ты ведь очень хороший, ты знаешь это?
- Куда там, - он отрицательно покачал головой и пристально вгляделся в приближающийся горизонт. – Ты, Ларайя…
Азари моргнула все-таки, удивленно утерла беглянку-слезу со своей щеки и, торопясь, перебила.
- Ты простишь меня, Фред?
- Я никогда и не обижался, Рири, для меня ты всегда была целой Вселенной, - он произнес это спокойно, уже исчезая во всепоглощающем свете галактики, и в следующее мгновение она открыла глаза в его гостиной, обнимая расслабленное тело Фреда и слушая Синатру. Ларайя очень аккуратно, словно боясь разбудить его, уложила на подушки и легко прикоснулась губами к закрытым глазам Диди. Неспешными волнами их окутывала музыка, погружая всю комнату в светлую грусть, а добрый забытый голос успокаивающе вторил:
And now, the end is near,
And so I face the final curtain.
My friend, I'll say it clear,
I'll state my case of which I am certain…