- Рекс, как меня слышно?

В ответ лишь невнятное рычание крогана, даже нескольких, заглушаемое белым шумом. Коммандер Джейн Шепард раздраженно хлопает по переговорному устройству и вновь подносит его к полным, обветренным сухим воздухом жестокой планеты губам:
- Рекс, черт возьми! Это коммандер Шепард! Ответь…

И вновь лишь белый шум. Шепард почему-то называет его «звуком испорченного радио». Джейн тяжело вздохнула и отключила переговорное устройство. Пол километрами жесткой каменистой землей Тучанки с вкраплениями огненно-рыжего песка нет никакой надежды поймать нормальный сигнал. Коммандер зажигает встроенный в броню на руке фонарик чуть ярче, дабы видеть своих спутников. В спертом воздухе висит неловкое молчание, неприятное, словно налипшая на лицо влажная паутина. Шепард совсем не хочется признавать, что они заплутали в развалинах Старого Города, но не могут же они не принимать это, как факт.

- Коммандер. – Явик глядит с нескрываемой укоризной, вразнобой моргая своими четырьмя янтарными глазами. Он скрещивает руки на груди, пряча за спину свой извечный, уже местами потрепанный штурмовой излучатель, и внимательно смотрит на Джейн. Ее лицо, с темными кругами под глазами, освещенное уже почти истратившим свой заряд бледно-желтым фонариком, выглядит жутко и на редкость уместно в древних руинах. Иссиня-черные волосы отбрасывают голубоватый рефлекс с той стороны, где с отстраненным равнодушием застыла СУЗИ. ЕЕ связь с Нормандией под землей часто прерывалась, и теперь… Теперь СУЗИ похожа больше на простоватый ВИ, нежели на полноценный искусственный интеллект. Стрелять – выстрелит, защитить – защитит, ответить – ответит. На большее ее сейчас не хватало.

Три существа хрен знает где. Таких разных. С одной целью.

Последний протеанин, полусинтетический герой этого цикла – человеческая женщина, и то, что с трудом называешь «существом.»

Джейн от усталости откидывается на прохладную стену и медленно сползает по ней. На и без того потрепанной броне остаются рыжие следы пыли, царапинки. Они блуждают тут уже добрые три часа. Ладно – налегке, прогулочным шагом. Но тут – порывистая беготня в полном обмундировании, с оружием наперевес… Еще час назад у Джейн язык свешивался набок. Явик держался и сейчас. СУЗИ… А что СУЗИ? Она машина.
Явик смотрит с легким презрением, в его взгляде почти можно прочитать: «Не время для отдыха, коммандер. Вы и так завели нас неизвестно куда.» Но Джейн все равно. Она действительно устала. Настолько, что хочется закричать от бессильной ярости, разрывая воспаленные, гудящие легкие, и ударить по стене, что есть сил. Но она этого не делает. Рука бессильно падает рядом, разбрасывая слабые биотические искорки. Где-то за правым ухом, под виском, греется привычным жаром усилитель. Даже он теперь бесит. Даже Явик и СУЗИ бесят. Впрочем, первый раздражал Шепард всегда. Она даже и не знала, чем именно. Характер – именно такой, какой должен быть у солдата. Правда, слишком язвителен. Таких не любят. У таких нет товарищей в бою. И именно это настораживает Шепард. У протеанина НЕТ верных союзников. Кто бы отдал жизнь за него? Никто…
А она?

…Может быть.

Действительно, отдала бы. Потому что он – ее боец, и привязалась она к каждому члену своего экипажа. Особенно – к Гаррусу, Тейну и Тали. Почему? Шепард не знает. Но к людям она почему-то более или менее равнодушна. Особенно после гибели Кайдена.

Джейн бессильно моргнула, отпуская винтовку. Та падает на сухой песок с глухим шорохом. Коммандер не плачет. Никогда. Она сжимает кулаки, глотая проклятую ярость и боль. И плевать на все и всех в такие моменты.
Ненавижу Сарена.

Ненавижу больше, чем всех прочих.

Больше даже, чем жнецов…

И кроганов теперь – тоже.

Она не хочет вспоминать Кайдена так же, как Явик не хочет вспоминать своего прошлого – это слишком больно. И, возможно, в этом они и похожи.
Да и по всей галактике еще тысячи, миллионы таких, боящихся обжечься о прошлое. Но Шепард сейчас рядом только с одним.
- Неблагоприятное время для привала, Шепард. – говорит металлическим голосом без эмоций СУЗИ. ВИ, самый настоящий. Но это временно. И это раздражает Джейн. Нужен либо ИИ, либо ничего.

СУЗИ права. Едва она это сказала, и стены сотрясает грохот. Сыплется тысячелетняя штукатурка с барельефов, звенят нетронутые дары склепов где-то в сокровищницах.
- Калрос бушует. Хорошая сила. – усмехается Явик без намека на настоящую улыбку и подходит к Джейн. – Жнецы не должны получить «это» в свое распоряжение.
Вечное презрение ко всему.

Это ее тоже бесит.

Неужели нельзя уважать древнюю силу Тучанки и даже саму Шепард? Это было даже не сравнение. Просто негодование.

Она глядит на него сверху вниз а затем снова пытается связаться с кроганами. Тишина.

- СУЗИ, нам нужно поймать сигнал. – устало говорит коммандер, не глядя на ВИ. Действительно нужно. Иначе они могут плутать тут годами.

- Не могу связаться с общей сетью. – едва различимо в шипении динамиков, скрытых под губами. Шепард так и не разобралась, из чего они сделаны. СУЗИ объясняла, да Джейн – далеко не техник.

- СУЗИ, это приказ. Найди место, где сеть ловит лучше… Хотя бы с Нормандией свяжись, чтобы с картой разобраться.

- Принято.

И СУЗИ уходит. А Шепард продолжает сидеть на полу, водя отдыхающими пальцами по рельефным узорам на стенах.

- Коммандер, фонари вот-вот погаснут. – бесстрастно фыркает Явик, и, действительно, его освещение пропадает, заставляя протеанина с шипением выругать а родном языке. Протеанский – красивый, переливчатый. Даже тяжелый мат на нем мелодично звучит.

Джейн почему-то пробирает на смех. Тихий и истерический. На этой невеселой ноте гаснет и ее лампа, погружая тесную комнатку руин в непроглядный мрак.
«Как будто в каменном гробу. С тем, кто должен быть мертв. Как и я. Мы с ним оба мертвы.» И вновь хихикает. Уже две похожести.

- С тобой все в порядке, коммандер? – с поддельным, почти язвительным интересом, ненатуральным и фальшивым, говорит Явик. Джейн не видит протеанина, но чувствует, зная его, что глаза того блестели бы жутким презрением и усмешкой. «И это ли спасительница галактики? Пф… Коммандер, вы выглядите жалко!» Но, конечно, он не говорит этого.

Шепард не видит Явика – слишком слабо человеческое зрение. Но тот – хищник, и в темноте… различает фигуру коммандера, о чем она не подозревает.

- В полном. Это просто защитная реакция. – отмахивается она, продолжая скалиться в кривой усмешке больного человека. Думает, что Явик не видит, и поэтому все равно. Но это не так.

Он смотрит с подозрением. Он не видел коммандера… Такой. В темноте она другая. Еще «примитивнее», стала ближе к своим предкам.

- Ты странная. Как и все в этом цикле. – заявляет он и садится рядом. Ждать. Искать выход смысла нет, потому что они уже пытались, да и «машина», как называл Явик СУЗИ, обязана была найти их именно тут.

Джейн слышит, как шуршит черная броня бухнувшегося на песок протеанина справа от нее. Черный доспех ему шел, почему-то именно в этот момент подумала коммандер, хоть и не видела его теперь. Красный – должно быть, Явик никогда его раньше не сменял, изрядно обтрепался и разваливался на глазах. Этот же, темный, с красивыми узорами, что понравились бы и Касуми, искушенной в инопланетной моде, был совсем новым. Они, Шепард, непосредственно Явик и Гаррус нашли его в каких-то протеанских руинах на Кахье. Хорошо, хоть не с трупа сняли, в из кладовой. Джейн самолично вручила его Явику с довольной миной. У того же и мускул на остром лице не дернулся. Может, так было принято у протеан – не благодарить за подарки?...

Но на следующую миссию протеанин его надел.

И носил постоянно.

- Ты бы тоже был странный, если бы на тебя возлагала надежды вся галактика, тонущая в войне. – практически нараспев отвечает Шепард, глядя в черноту пола. Впрочем – вверх, вниз, в сторону Явика – все темнота. Разницы нет.

- Она и возлагала.

Равнодушный ответ, хлестнувший ее как плетью. Она совсем забыла. Если думать узко, без воображения – этот протеанин сам был Шепардом своего времени. И потерпел поражение. Кто знал, быть может, и ее ждет такая же участь?

Явик смотрит перед собой. Серый, едва различимый пол он все же видел. Может глядеть на Шепард – да зачем?... Сто раз видел эту «рожу». Красивая по меркам людей, что он считал в чужих и в ее мыслях, но для протеанина… Он просто не думал об этом. Никогда.

- Прости. – только и отвечает она, закрывая глаза. Так обостряются остальные чувства, хотя для зрения не меняется ровным счетом ничего. Она лучше слышит. Дыхание протеанина… Явик не дышит, легкие у него только для речи. Мордин объяснял, да Джейн не шибко разобралась. Он теперь просто гоняет по «легким» сухой воздух. Шепард кажется, что тот становится все удушливее и спертее. – Явик…

Он поворачивает голову. Конечно, волнение Шепард он не замечает. Потому что она не волнуется. Шепард человек только наполовину. Другая ее часть – машина. Но протеанин об этом не думает. И не думал. А голос женщины… Странен.

- Коммандер? – спрашивает он. Не потому, что должен ответить. Просто интересно, что ей опять пришло в голову. Безумное, как всегда.

- Мне кажется… Или кислорода становится меньше? А еще стало… Жарко? – она говорит это почти со смущением, хотя такое чувство кажется смешным после Сарена, Призрака и Предвестника с Коллекционерами. Явик понимает, и не язвит.
Он вдыхает воздух и шумно выдыхает обратно, не потребляя ни капли живительного газа. Действительно, кислость в нем пропала, почти не ощущается. И женщина дышать глубже и чаще. А насчет температуры… Протеане мало чувствительны к такому, но даже Явик чувствует, что она повышается. Потому что над Тучанкой встает ее умирающее солнце, обжигая ее до ядра, и человек с протеанином своими телами также греют воздух. Явик умен, он понял. А Шепард – нет, что подтверждает ее развитие на ступень ниже его.

- Кислород уходит, коммандер. Его может не хватить до прихода «машины». – спокойно говорит он.

Джейн должна паниковать.

Или экономить воздух.

Но она дышит дальше, спокойно и размеренно. Так научила ее жизнь. И это место… Оно позволяет смириться. С чем – даже ей непонятно.

Явик думает. Вот что это был за грохот… Осыпался туннель. «и как теперь выходить? Только если всем кроганам выдать казенные лопаты и отправить копать. Пф..» Он глядит на Шепард, что серым пятном маячит у стены. Ее угольные волосы сливаются с темнотой, и видно только алебастровое лицо. Она спокойно… Что напрягает Явика. Нет, жива. И будет жива в ближайшие минут пятнадцать, если будет так же рьяно тратить драгоценный воздух. Сэкономит – полчаса.

- Явик, жарко. – жалуется она, нервно сглатывая тот минимум слюны, что еще был в горле. Сухой воздух, жара градусов под шестьдесят. А ползет все выше и выше…
Его тоже мучает жара. Женщина права. Но… Ей проще. Люди потеют. Протеане – нет. Лишь иногда, но это отдельный курс анатомии.

Он смотрит на нее. Джейн нервно щелкает по клавишам на костюме, словно ищя какую-то особую кнопку. Забавно. Напоминает движения парашютиста в полете, когда он понимает, что вместо оборудования ему вручили суму с провизией. Или кирпичами.

- Черт… - ругается Шепард, безнадежно хлопнув в ладоши. – Терморегулятор отказал.

- Неудивительно. – фыркает протеанин, щеря под броне собственные хитиновые щитки. Его мягкая сетчатая структура на шее покрылась испариной, такая же.. на других местах – тоже. Стало немного легче.

Джейн, наплевав на правила приличия, что отсутствуют во мраке подземелья, щелкает застежкой нагрудника, и тот отпадает. Явик смотрит с интересом и удивлением. «Решила раздеться. Не слишком разумно, станет еще жарче. Она же человек.» Но он ничего не говорит. Ему плевать. Будет умирать – спасет. А пока надо самому охладиться.

Протеанин, плюя на то, видит его кто-то или нет, боги, да хотя вся Цитадель соберется – ему будет все равно, - бесшумно снял доспех. А после – и рубаху со штанами. Белья протеане не носили – прятать было нечего. Все самое важное, как говорили извращенные расы этого цикла, скрывалось до поры до времени под паховыми щитками.

Джейн слышит лишь шорох крыльев, но так и не поняла, что это за звук. Кажестя, что Явик просто устраивается поудобнее.

А он и устроился. Раскинув ноги, сидя на пятой точке почти в неприличной позе, щерил щитки, «вентилируя» тело. Что, кстати говоря, очень даже помогало. Шепард не знала. И не видела.

У Джейн дело шло в разы хуже. Она сняла всю броню и даже одежду, что была под ней, оставаясь лишь в тонкой маечке и трусиках. Было бы светло – в жизни бы не решилась перед мужчиной. А Явик – мужчина, Джейн было уверена, хоть и не спрашивала никогда: это прозвучало бы глупо. Хотя коммандер и не в таких переделках бывала. Ее полуголую Кайден тащил с поля боя, не способную идти. Но то – Кайден, любимый и… Теперь уж не живой. А это – инопланетный жук с манией величия. Шепард – не ксенофобка. Она с горя посещала и бордели на Омеге, и захаживала к старой знакомой Шаире, что всегда принимала Шепард без очереди. Так что о Явике она думала просто как о существе мужского пола. Плевать, сколько у него глаз, что вместо волос – жесткий гребень, и по три ловких пальца на руках. Пусть.

- Уффф… - выдыхает она, утирая тяжелые капли со лба. Все также жарко, душно и противно. И протеанин замолк. – Явик, ты жив хоть?

- Да, коммандер. – вибрирующий голос с акцентом, которому даже и переводчик не нужен, куда ближе, чем ожидала Джен. Она вздрагивает от неожиданности и чуть остраняется. Сбивается дыхание. – Не трать кислород, реже дыши. – советует Явик, насмешливо разглядывая тело Шепард. Он не видел голого человеческого тела, а тут – почти оное. К тому же, он и не интересовался никогда. Стройное для человека, худое для протеанина, с гладкой и мягкой на вид кожей и дурацкими наростами-холмами в области ребер. И редкие ниточки шрамов, сверкающих в темноте имплантантами из-под кожи. И волосы, эта глупая и бесполезная вещь, что уже никогда не будет отторгнута эволюцией. Нет больше естественного отбора.

- Не хочу. – бурчит она, тратя на слова много кислорода. Жара волной наползает на Шепард. «Градусов… Семьдесят? Да быть такого не может… Это ж смерть и прощай свернутая кровь.» Но она – не человек, и он – тем более. Живут.
Джейн почти теряет сознание и неуклюже заваливается назад, туда, где расслабленно сидит Явик. Он вздрагивает, когда она мягким плечом с бессвязным недовольным бормотанием утыкается ему в грудные щитки, и тут же плотно прижимает их. Рефлекс.
- Явик… - она шепчет почти любовно. На самом деле – благодарно. Пытается встать – но это сильнее ее. Падает вновь. – Ты холодный.
Его передергивает от отвращения и соприкосновения нагих тел. Протеанин ставит ментальный блок и с шипением старается отодвинуть девушку от себя. Но та начинает упорно протестовать, прижимаясь то шеей, то лицом к холодным щиткам. Явик не знает, почему они не нагреваются. Он не врач и не ученый. Но это могло быть полезно… «Она может умереть от жары. Если ей это поможет, то…» Внешне он смирился, но внутри – горит от негодования. Впрочем, рациональность протеане всегда ставили выше морали. Идти голым в бой, если так удобней и полезней – пожалуйста. Еще что-то – без проблем. Как и сейчас.

Экстренная ситуация.

Джейн плохо. Она, почти не соображая, водит липким от пота лицом по твердой груди протеанина, прилипает к ней ладонями.

Грейся, Тучанка, грейся.

Сжигай в себе собственное спасение.

Явику еще хуже. Он держит ментальный блок, сохраняя в себе жару сразу двух тел. И все равно он выносливее. Он отставляет руки назад, продолжая шевелить пластинами, немного щекоча девушку, разумеется, не специально. А ее дыхание становится чаще и напряженнее.

Грейся, Тучанка.

Уничтожай в огне их.

Джейн страдальчески стонет. В жаркой темноте это должно звучать постыдно, но слышится криком отчаяния. Явик поворачивает голову, разглядывая ее. Губы вспухли, воспалившиеся веки закрыты, а черные, как старый уголь, волосы липнут на лицо, его кожу и щитки.

Грейся.

Убивай героев.

Явик вздыхает, оценивая ситуацию. Кислорода еще… Хватает. На полчаса? Меньше. Он просчитался. Его все же больше, чем он ожидал. Протеанин почти не думает, продолжая жить инстинктами.

Он горел в огне, терял себя в ярко-алом луче жнеца, бывал в желудке торианина. Но нигде не было так плохо как тут.

Она была мертва два года, сражалась с сильнейшими существами галактики, горела заживо. Но никогда не было так паршиво.

Жарко. Жарко. Жарко. Это слово пульсирует в человеческом мозгу, воспаляя его, извращая мысли, выворачивая само сознание наизнанку. Что за бред?.. Джейн слабо провела рукой вдоль щитков протеанина – от горла и почти к паху, заставив того недовольно дернуться. «Они все холодные. Ему не жарко…» - глупая мысль, но именно так думает коммандер. Рука бессильно спадает вдоль протеанского бока и задевает нечто жесткое, тонкое, шуршащее. Почти выбрасывает Шепард из небытия.

- Ч-что это? – в испуге хрипит пересохшим горлом она, отдергивая ладонь и возвращая к «нечто». Шуршит, так мягко, тянется из лопаток…

- Крыло, коммандер. – так же устало поясняет Явик. Хочет съязвить, но как будто лень.

- Ты умеешь летать… - Шепард не знала, сказала она это, или лишь только подумала. Потому что ей сейчас все было одно.

Явик даже не стал складывать крылья. Это требует усилий. Их надо экономить. Силы. Да.

Шепард, опять поворачивая голову то одной щекой, то другой, словно жарящегося окуня на старой сковороде, возит носом по груди. Уже не груди. От слабости сползла ближе к животу, туда, где у человека был бы пресс, а у протеанина – лишь жесткие, но не менее приятные щитки. Джейн думает измененным жарой сознанием, что это даже лучше, чем у людей. Протеане не толстеют, им не надо ходить в спортзал и сидеть на диетах… Хи-хи.

- Коммандер? –удивленно протягивает Явик, чувствуя, как беззвучно смеется Шепард. А она не отвечает. Она просто водит пальцем по покрытой испариной естественной протеанской броне, вычерчивая невидимые узоры. Вот и паховые пластинки… «Что она делает… Плевать, она невменяема. У нее вот-вот свернется кровь от температуры, а я думаю о том, что она может домогаться. Это бред. Уже мой»
У Джейн схожие мысли. Почти пьяные.

«Он не похож на человека. Но у него красивые щитки… Почти как у Гарруса.» Она невольно вспоминает то, как они с Вакарианом «снимали стресс». Инопланетяне в некотором, именно этом, смысле куда лучше людей. Даже, как горько думать об этом Шепард, Кайдена. Которого она медленно но верно забывает. «Действительно. И не только щитки.»

Почему-то именно в тот момент Явик сделал перерыв для ментального блока и поймал эту кристально-честную человеческую мысль. Думает.

- Коммандер. – предупреждающе говорит он, когда Джейн беззастенчиво водит туда-сюда, как по ксилофону, пальцами по щиткам. Звона нет, но есть отклик тела. Явик дергается. «Она вот-вот умрет. Шарра…» И он ничего не предпринимает. Понимает: заставит ее нервничать – она потратит весь кислород. Уж лучше так – безумно, но размеренно.

Шепард плевать. На все. Ей нравится тело Явика. «Почему я думаю об этом в такой момент… Я схожу с ума. Или мне голову напекло. Определенно.» Но ей действительно плевать. Она переползает к горловым щиткам, что холоднее нижних. Странно, что те нагрелись лишь после нее… Она тыкается лицом почти в самую шею Явика и обжигает щеку о раскаленное красное горло. «Ему тоже плохо… Как и мне.» На сочувствие нет ни сил, ни желания. Теперь. Она обхватывает его за корпус, прижимаясь всем телом. Майка сползает, цепляясь за мокрое тело и затвердевшую от жары грудь. Гепард зачем-то раздраженно стягивает с себя промокшую насквозь одежду и бросает куда-то в сторону. Не нужна. То же и с бельем.

Голая коммандер Шепард на столько же голом коммандере Явике.

Джокер бы пошутил. Лиара бы заплакала от ревности к обоим. Гаррус бы похвалил Джейн, хлопнув по плечу.

…И что?

Лицо Джейн сантиметрах в пяти от лица же Явика. От обоих – жуткая испарина и почти что адский жар. Впору баню топить… Уде сжигать, пожалуй.

- Явик… - зачем-то стонет она. Ясное дело, он страдания, жары, тяжелого дыхания. Но как со стороны слышит: желание. Которого на самом деле нет.

Он смотрит с отстраненным равнодушием. «Пусть делает что угодно и думает что угодно. Лишь бы выжила. Все разговоры – потом.» А на самом деле – отвращение к неароматному теперь телу и самой женщине, как неразумной самке. А еще – жжение там, где продолжала уже ненамеренно ерзать Джейн. Паховые пластинки. Она знает, что место чувствительно, как и у всех. Намеренно ли? Раньше – да. Теперь – не знает. И не хочет знать, потому что поставил почти каменный ментальный блок.
Она неприятна, как женщина. Другой вид. Другие стандарты.
Мысль пропадает в пульсирующем в мозгу и внизу живота: жар-жар-жар… Тьфу. Примитивно.

Шепард чувствует, что протеанин нервничает, зачем-то проводит ладонью по его гребню на голове. Он говорил, что протеане не любят этого. Она не помнит.
Она сближается с его губами, стремясь поцеловать Явика. Бесполезная затея – протеане не знали поцелуев. Вот и он смотрит недоуменно, мигая рыжими, невидимыми для нее глазами. «Что ей надо от меня… Глупая женщина. Я знаю, что.»
Шепард разочарованно проводит горячим, сухим языком по выемке на протеанском подбородке, лаская его.

Явик вздрагивает. Так ласкали женщина его народа. Откуда ей было знать… Он невольно обхватывает ее за плечи. Пусть Явик и считал всех примитивами, сам же был заложником рефлексов и инстинктов.

Джейн все равно. Кожа горит, как при лихорадке, и новое прикосновение не меняет ничего. Она немного раздвигает ноги, чтобы «поудобнее было сидеть» и охлаждаться. Ее горячее промежье, конечно, оказывается прямиком на паховых щитках.
Протеанин не держится. «Я не хочу. Или хочу. Нет не хочу: она истратит кислород. – вдох, оценивает ситуацию. – Будет часто дышать – минут пятнадцать. Не позволю… При истерике минут пять. Или просто умрет от замедления работы сердца, что произойдет при понижении тонуса.» Безвыходная ситуация. Абсолютно.
И Явик, конечно, не выдерживает.

Пластинки на паху покорно расползаются, выпуская наружу горячую плоть, обжигающую, но явно холоднее, чем все вокруг.

И Джейн сдается. В конце концов, она это все и затеяла. Зачем…
Она сверху – он снизу, известная всем народам классика. Явик пыхтит и рычит, жмурясь от жары и удовольствия, животного, грязного, неприемлемого для протеанина. Шепард в открытую заходится в полустонах, закидывая мутную голову.

Стены слушают и запоминают. Протеанин иногда смотрит и тоже запоминает. Не сливается с нею ментально – слишком интимно даже для такой ситуации. Особенно в такой ситуации.

Грейся, Тучанка.

Согревай согретых. Жги разгоряченных. Убивай живых.

***
Спустя минут двадцать их найдет СУЗИ. С подкрученными усилителями, совершенный ИИ, имеющий связь с кораблем и исправный навигатор. Увидит, освещая комнату, что оказалась святилищем какой-то кроганской богини любви, два обнаженных тела: протеанина и человека. У Шепард – что-то с легкими и барахлит сердце. Протеанин – с синдромом повышенной самодовольности и манией величия. Оба без сознания.

И СУЗИ молча улыбнется, одев их, и только потом разбудив.

И оба будут помнить, но молчать.

До поры до времени.