За оконным стеклом скоростного городского монорельса мелькали неоновые вывески бесчисленных развлекательных мест, светились далекие холодные огни высоток, проносящиеся по проезжей части аэрокары моргали ярким светом фар...

Это был поздний пятничный вечер. Обычный, из сотен, множества сотен, точно таких же вечеров. Вагон был почти пуст. В его глубине сидела обнимающаяся парочка молодых людей. Он, улыбаясь, что-то нашептывал ей на ухо, а его спутница смущенно смеялась. Через пару пролетов от них на сиденье уже спал, судя по виду, не очень обеспеченный человек. Двое мужчин, переговаривались, готовясь к выходу, стояли возле дверей. В середине вагона, ближе к окну, сидела средних лет женщина. Она выглядела очень уставшей и погруженной в свои мысли. Задержав взгляд на своем отражении в стекле, женщина прокручивала в голове буквально полчаса назад завершившийся рабочий день, планируя завтрашний. На самом деле, завтра был ее законный выходной, но должность начальника отдела обязывала... Да что уж там. Ничего эта должность не обязывала. Все было прозаично — Хизер Ришал, а именно так звали эту женщину, любила свою работу. Она частенько оставалась допоздна, как, например, сегодня, перепроверяя, сверяясь, совершенствуя на чей-то взгляд и без того безупречно сделанную работу. Но её сфера деятельности — индивидуальное под каждого заказчика программирование охранных систем, не допускало недочетов, и женщина скрупулёзно проверяла все сделанные своими подчиненными действия. Ришал откинулась на спинку сиденья, чувствуя, что слишком напряглась, пытаясь хоть немного систематизировать ворох сумбурно вращающихся в её голове мыслей. Она глубоко вздохнула, и, активировав на своем инструметроне ежедневник, внесла несколько дел на завтрашний день. Закончив, Хизер вновь посмотрела на мерцающие огоньки за окном. Она не очень любила общественный транспорт, за последние несколько лет сильно прикипев к собственному удобному аэрокару. Но сейчас довольствоваться благами своего средства передвижения Хизер не могла по крайне банальной причине: оно было в ремонте. А не любила Ришал общественный транспорт именно за то, что в отличие от того времени, когда она была на работе, сидела за рулем своего аэрокара, была занята различными делами — она всегда была сосредоточена, дорогой ли, рабочими ли моментами, но её размышления никогда не прерывало щемящие чувство собственного одиночества... В отличие общественных мест. Когда-то давно Хизер не то читала, не то слышала, в последнее время всё чаще вспоминающуюся ей фразу: «Человек никогда не чувствует себя настолько одиноким, как в толпе других людей». Сложно было назвать толпой тех нескольких случайных попутчиков, но... их для возникновения этого чувства было вполне достаточно. Она перевела взгляд на своё отражение. Чёткие, даже можно сказать, резкие, черты лица с минимумом макияжа, обрамленные аккуратно уложенными тёмными волосами. Придирчивым взглядом оценив свой внешний вид, женщина не нашла в себе существенных изъянов, кроме, разве что, сильно заметной усталости. Выглядывающий из под серого приталенного пиджака белый воротник рубашки, словно бы с издевкой, напомнил ей причины этого одиночества — Хизер своими руками делала из себя эдакую «железную леди», не способную на какие бы то ни было проявления чувств. Она знала, что на работе её многие побаивались из-за этого. Женщина покачала головой, отвернувшись. Не зачем об этом думать. Ей есть, чем занять свой свободный вечер.

Она уже несколько часов ворочалась на кровати, не в силах уснуть. Хизер успела несколько раз прокрутить в голове день сегодняшний, день завтрашний, вспомнила пару допущенных своим помощником промахов, за которые она в спешке не успела сделать выговор, составила план действий на недавно выстреливший контакт, начинала считать про себя, помассировала виски и размяла тело... Но сон так и не шел. В конце концов, она не выдержала и, открыв глаза, села на кровати. Негромко скомандовав системе домашнего ВИ: «Свет!», Ришал откинула одеяло, и опустила ступни на пушистый ковер на полу. Бессонница ее хоть и не часто, но посещала. Хизер знала, что виной тому ее сбившийся режим, вечные поздние посиделки... Но что с этим поделаешь? Она пошевелила пальцами ног, касаясь мягких ворсинок коврового покрытия, и поднялась. Бросив взгляд на светящийся циферблат часов на прикроватной тумбочке, Ришал негромко выругалась — время было далеко за полночь, ей бы следовало давно спать и видеть десятый сон, вместо того, что бы сейчас включать терминал и искать себе не сильно напряженное для такого позднего времени занятие. Машина известила о процессе включения системы приглушенным звуковым эффектом. Хизер присела за свой рабочий стол, и, откинувшись на спинку стула, наблюдала, как экран, моргнув, загрузился, показывая поле десктопа. Она сразу же открыла почту, следуя своей давно выработанной привычке, и, удостоверившись, что новых писем нет, запустила рабочую программу. Но едва открыв последний проект, тут же его закрыла. Постукивая пальцами по столу, она быстро просмотрела последние новостные блоки, ещё раз зачем-то открыла почту и отвернулась от экрана. Ей не от кого было ждать писем, сообщений или звонков. Во всех её архивах за последний десяток лет были только рабочие документы, да еще, может, по забывчивости не удаленные, суховато-вежливые поздравления с праздниками от коллег и клиентов. Поднявшись, Хизер накинула на плечи халат, снятый со спинки стула. Если честно признаться самой себе, Ришал ненавидела эти пустые бессонные ночи. Гнетущая тишина в её небольшой однокомнатной квартире в вечно молчаливом спальном районе города, блеск чужих окон в многоэтажках напротив... Початая бутылка ирландского виски, покрытая тонкой ледяной пылью. Хизер поставила её на небольшой журнальный столик, и, смерив взглядом, горько улыбнулась. Если бы кто-то несколько лет назад сказал ей, что она, подающий надежды военный инженер, будет вот так вот коротать свои свободные ночи — Ришал бы просто расхохоталась. Тогда ей все в жизни казалось по-другому. Многим проще...
Хизер забралась с ногами на кресло, аккуратно держа в руке приятно холодящий пальцы стакан с крепким напитком. На стене быстро набирал яркость только что включенный ею телевизор. На экране, приятно улыбаясь, что-то рассказывала симпатичная азари, по низу бегущей строкой шла реклама. Ришал отпила большой глоток терпкого виски и, зажмурившись, наслаждалась обжигающим теплом, разливающимся по телу. Она покрутила стакан в руках, тихонько позвякивая плавающими льдинками, чувствуя, как расслабляющая волна проходит по её телу, пробегая мурашками вдоль позвоночника, как кровь быстрее бежит по венам и как, будто даже немножко щекотно, маленькими острыми иголочками покалывает кончики пальцев... Хизер приподняла веки, покосившись на щебечущую азари.
— И только сегодня у Вас есть возможность посетить живой эдем — попасть на Санвес в разгар праздника!
Глаза Ришал непроизвольно расширились, пальцы крепко сжали холодный стакан, когда её только что успокоенный алкоголем разум услышал знакомое название планеты. Она взглянула на экран, где образ ведущей сменился живописными видами Санвеса. Резко выдохнув, Хизер сделала ещё один глоток, но на этот раз расслабляющего чувства не последовало, появилась лишь подступающая к горлу горечь. Тогда же, когда Ришал была военным инженером, у неё была мечта — попасть на эту красивейшую планету. Точнее сказать, у них была общая мечта...
«Сколько мне тогда лет было, девятнадцать? Двадцать?» — вздохнув, подумала Хизер, погружаясь в воспоминания.
Она оканчивала последний курс военной академии. Шли экзамены. В тот день Ришал спешила на сдачу одной из своих любимых дисциплин, тактики ведения боя, благополучно проспав в то утро. Она искренне жалела, что прошлую ночь просидела за игрой в захватывающую виртуальную реальность, и сейчас бежала со всех ног, ругая себя и эту самую реальность на чем свет стоит. Опаздывать было не то что нехорошо, а просто непозволительно, это, всё-таки, не обычная школа, тут в почете строгая дисциплина... Хизер даже не столько волновалась за сам экзамен, предмет она знала на отлично, сколько за то, чем же объяснить свое опоздание. Ведь общежитие, в котором жила Ришал во время учебы находилась в пятнадцати минутах ходьбы от академии. Ну, или пяти минут бега.
— Уважаемая, вы хоть под ноги-то смотрите! — обладатель недовольного голоса потирал плечо, в которое врезалась вывернувшая из-за угла Хизер.
— А нечего тут стоять! — огрызнулась та, не сбавляя скорости.
До входа в академию оставалась всего несколько метров, высокую лестницу девушка преодолевала размашистыми шагами, прижимая к себе сумку. Хорошо хоть нужная аудитория находилась на первом этаже, и не нужно было бежать куда-то еще. Подходя, девушка заметила стоявшую возле дверей толпу её однокурсников — что ж, по крайней мере, она не опоздала. По словам толпящихся студентов, преподаватель заболел, и прийти на экзамен не сможет, но экзамен всё-таки состоится, и принимать его будет практикант. Что же, раз практикант, то так даже лучше, все пройдет быстрее обычного.
Ну и... По иронии судьбы, конечно же, практикантом оказался тот самый парень, которого Ришал едва не сбила с ног. Она до сих пор помнила ту его ехидную улыбочку, когда парень завидел Хизер среди толпы у дверей. Тогда девушка просто отвернулась, делая вид, что ничего такого не заметила, мысленно показав ему язык. Вполне ожидаемо было, что практикант попытается её завалить, но уж этого Хизер боялась меньше всего. Она наблюдала, как он открывает дверь в аудиторию, набирая код на панели, но мыслями была уже в предстоящем вечере.
— Заходим, не стесняемся, — практикант перешагнул порог и махнул рукой. — Все сразу заходим, я думаю, вам тоже хочется освободиться поскорее. Если кого устраивает бал «C», — он расположил свой портфель на столе, — могут даже не рассаживаться, называем мне фамилии, и на выход.
Среди курсантов прошел довольный шепот, и несколько человек потянулись к преподавательскому столу. Тот же, окинув аудиторию взглядом, и заметив уже присевшую на скамью Хизер, снова ухмыльнулся.
— Ну-с, кто из присутствующих хочет «В»? — поинтересовался молодой человек, едва за последним, пожелавшим низкий бал, закрылась дверь.
К преподавательскому столу потянулось ещё с десяток человек.
— А остальные, значит, хотят красивый диплом... — откинувшись на спинку кресла, проговорил практикант. — Ну что ж, на него вам придется поработать. Предлагаю такой вариант. Вы разбиваетесь на группы. В каждой группе должен быть командир, — скрестив пальцы, он немного помолчал и продолжил. — Командиров назначу я.
Тогда, поймав брошенный в её сторону взгляд, Хизер никак не отреагировала. Хотя, разве её реакция каким-то образом не изменила бы ход событий? Команды собрались. Названым капитаном одной из которых этот практикант назначил Ришал, за что она мысленно обрушила на его голову стоящий рядом шкаф — при всей уверенности в своих знаниях этой дисциплины, Хизер абсолютно твердо знала: она никудышный командир. Работать в команде — да, работать в одиночку — запросто, но командовать...
С заданием на экзамен молодой человек подошел с юмором. Быстро набросав на терминале карту, он расположил четыре получившиеся команды по углам, а в центре пометил красным крестом, как он выразился, клад. Запустив по сети аудитории получившуюся «игрушку», он удовлетворенно откинулся в преподавательском кресле.
— Боритесь. Вы — вражеские войска друг другу. Клад — это балл «А».
«Справимся, мы справимся, это все равно, что игра» — повторяла про себя Ришал.
Пожалуй, можно было признать этот экзамен самым увлекательным из всех, и это не было бы преувеличением. Но вот только самым легким его было назвать сложно — команда Хизер продула, минутная заминка позволила одной из групп существенно опередить их, и в зачетной ведомости напротив фамилии «Ришал» значилась столь ненавистная девушкой оценка «B».
Тем же вечером в небольшом уютном баре собралась дружная компания студентов. Там же была и Хизер.
— Я до сих пор не могу поверить, — угрюмо глядя на табель оценок на своем инструметроне сказала девушка.
— Хватит тебе уже бурчать, ну, — её сосед, невысокий брюнет с явно латинскими корнями, пихнул Хизер в бок. — Я был бы даже рад, что мне «В» поставили. Вполне приличная оценка.
— Туко, ты был бы рад, даже если тебе пересдачу поставили, — отозвался сидящий рядом парень. — Хизер, — обратился он к ней, — ещё же можно пересдать. Одна, ты же сама говорила, ты справишься лучше.
— Лучше, — кивнула та. — Да вот только с баллом выше «С» пересдавать не разрешают. Впрочем... спасибо и на этом, Джо.
Повисло молчание.
— Давайте выпьем, что ли, — заговорил Туко.
Ришал подняла свой бокал пива вслед за остальными, и отпив глоток, посмотрела на свет, как маленькие юркие пузырьки спешат подняться наверх, к белой пене. Сверкнула полоска света — кто-то открыл входную дверь. Девушка опустила бокал, стремясь разглядеть новоприбывшего.
— Слышь, — она толкнула Туко локтем, — практикант припёрся.
— Ха, а может позовем? — отозвался тот.
— Да вы тронулись? Я ж его... — Хизер не успела договорить.
— Мистер Лаен! — крикнул Джо. — Мистер Лаен, а идите к нам!
— Придушу, — закончила фразу Ришал. — И вас, придурки, за компанию.
— Привет-привет, — практикант подошел к столу и оглядел присутствующих. — А разве вам уже можно? — указывая на пиво, спросил мистер Лаен.
Хизер фыркнула, не удостоив его взглядом.
— Уже можно, мистер Лаен, — заверил его Туко.
— Тони. Меня зовут Тони. Я не намного старше вас, ребята, — улыбнулся практикант. — Так я присяду?
Парни дружно закивали.
— А вы уже служили? — спросил Джо, едва только Тони присел на свободный стул.
«Ну началось. Сейчас он будет травить байки про солдатскую жизнь» — мысленно пробурчала Хизер, запивая мысль большим глотком.
— Служил. Я закончил вашу же академию в две тысячи...

К концу беседы Джо и Туко порядком напились, а Хизер, на удивление, так заслушалась рассказами Лаена о военной службе, что совсем забыла про не удовлетворивший её балл. И когда они наконец-таки усадили парней в такси, отправив их по домам, Тони предложил проводить девушку до университетского общежития. Хизер согласилась. Он был... забавным. С ним было легко, можно было болтать часами, перескакивая с одной темы на другую, и, внезапно, вспомнив что-то важное, возвращаться к прошлой, можно было несерьезно спорить, иронично подкалывать...
Они договаривались о встрече каждый день. Тони забирал Хизер после своей работы, и парочка молодых людей отправлялась бродить по улицам города почти до темноты. Кажется, они бы гуляли и дольше, если бы не комендантский час, введённый в общежитии Ришал. Хотя, один раз они его всё-таки нарушили.
Это была пятница. Почему Хизер запомнила, что тот день был именно пятницей — а черт его знает. Пара шла по тенистой аллее городского парка. Переплетённые пальцы, рука в руке. Слышно было тихий плеск воды в небольшом искусственном озере, чистом, отражающим небесную голубизну. Особенный был день.
По узкой тропинке, посыпанной шуршащим гравием, они спустили к самой воде.
— У меня заканчивается практика, — сказал Тони.
Подняв с земли небольшой гладкий камушек, парень кинул его в воду. Тот подпрыгнул несколько раз на водной глади, оставляя за собой растущие круги, и погрузился в глубину.
— Когда? — спросила Хизер, посмотрев на него.
— Завтра. Завтра нас, как дополнительную группу разведки отправляют на границу Скиллирианского предела, — он опустил голову. — Когда-то это должно было случится, конечно. Но я не думал, что так скоро.
Девушка перевела взгляд на дрожащую поверхность воды.
— Чем раньше уедешь, тем раньше вернешься. Правда ведь?
— Если бы, — он с силой сдавил в ладони другой поднятый камушек с земли, — это как минимум на семь месяцев. А там ещё неизвестно, что найдем, и как с этим быть.
Хизер взяла его сжатый кулак в свои ладони.
— Будем писать друг другу, верно? — она ласково улыбнулась, посмотрев ему в глаза.
— Верно.
В ту пятницу Хизер не вернулась в общежитие. И всё субботнее утро она простояла в порту, ожидая отправления рейса. И когда корабль с Тони на борту скрылся в небесной синеве, она стояла ещё долго, наблюдая как ветер гонит пушистые облака.

Письма от Тони приходили каждый день. Иногда это были совсем короткие сообщения, с кратким описание дня или просто строчкой «скучаю». А иногда это были длинные, полные рассуждений письма. Тони часто писал о том, что в космосе столько всего неизведанного, неизвестного и неизученного... И ему иногда жаль, что он пошёл в военное дело, ведь для науки мозгов не хватило. Из этих же писем Хизер узнала о планете, которую прозвали раем, о Санвесе. Тони был вдохновлен той небольшой информацией, которая просачивалась в экстранет об этой планете. И атмосфера там приятная, и природа там красивая, и население неплотное. Тогда они с Хизер и условились, что как только у Тони кончается задание, он берет несколько дней отпуска и они вместе отправятся на Санвес. Вдвоём.
После выпускных экзаменов Ришал отправили на корабль «Дюна» , охраняющий территорию в системах Млечного пути. Отец, офицер Вооруженных Сил Альянса постарался. Не сказать, что Хизер была против, но она надеялась, что первое место ее работы будет поближе к Солнечной системе.
С экипажем корабля она довольно быстро подружилась. А вот письма... письма стали приходить намного реже, частенько были сбои в сети. А иногда Хизер и сама писала ответ дольше обычного. Просто отвыкала, наверное.
Когда закончились те семь месяцев, что Тони должен был провести в полете, на её корабле как раз отключился доступ в экстранет. И связаться не получилось. Да и потом, кто бы её отпустил. Ришал на тот момент и года не проработала... Тогда они не увиделись.
Менялся состав сослуживцев на корабле, менялось начальство, было получено новое задание. Неизвестная группа батарианцев, предположительно, пираты, атаковали научную экспедицию на Чохе. Высадиться и защитить.
Гомон голосов, топот бегущих ног, вой сирены. Душный салон «Мако», вдоль стен которого сидят бойцы. На каждом надет шлем, скрывающий лицо владельца. Так странно, сними шлем — и ты увидишь знакомого тебе человека, с которым ты делил кров, которому мог отдать свой обед, мог подать руку. А в шлеме все чужаки.
Была страшная бойня. Грохот орудий, принадлежавших колонии Альянса, но обратившихся против них. Батарианские солдаты, кричащие приказы на тарабарском языке, крики, выстрелы, взрывы и запах, который ни с чем не перепутаешь, запах страха и боли.
Хизер управляла дронами из импровизированного укрытия: она спряталась за огромной кадкой раскидистых цветов. Поглядывая на раскрытую на инструметроне карту, она направляла дрон в самую гущу врагов и взрывала. И отправляла следующий.
— Помогите! — женский слабый голос отвлек Ришал от карты. — Пожалуйста, прошу вас, помогите...
Оглядевшись, Хизер заметила раненую девушку, совсем подростка, пытающуюся убежать от следующего за ней батарианца. Рука инженера нащупала лежащий на земле пистолет. Противник её не заметил, и судя по всему, не понимал человеческую речь. Прицелившись, Хизер выстрелила несколько раз, зная, что первые пули всё равно удержат щиты. Грузное тело чужого солдата мягко осело наземь. Хизер оглянулась в поисках жертвы батарианаца. Девушка лежала на некотором расстоянии от солдата, в неестественной, неудобной позе. Слабеющий взгляд быстро оглядел комнату и остановился на Ришал.

Они отстояли колонию. Несколько дней после боя Хизер часто открывала бланк письма и пыталась написать... Пыталась сказать, признаться, что она не смогла спасти человека. По несколько часов она смотрела, как на чистом листе моргает курсор. Когда в последний раз Хизер закрыла окно почты, то в исходящем письме была написана только одна строчка. «Дали старшего сержанта. Здорово, да?»

Много ли убийц помнят свою первую жертву? Пожалуй, что все. А много ли помнят последнюю?...
Зима, сильная метель, хлопья снега размером с пол ладони, кусачий ветер. Они едва не ткнулись носом в землю, когда приземлялся челнок. Название планеты было мудреным. Окрестности какого-то городка. Гористая местность, несколько пещер, зияющих черными ртами. В одной из них укрытие, в котором спряталась дюжина военных. Среди них Ришал, с открытой картой местности, сидит в глубине, что бы свечение инструметрона не выдало её. Отряд ждёт команды.
— К нам кто-то идёт, — раздается её шепот. — Но этот кто-то один.
— Может, животина какая, — отмахивается один из бойцов.
— Да слишком уж тяжёлая. Будьте наготове.
Хизер не отрывает глаз от мерцающей точки на карте. Когда точка оказывается совсем близко ко входу в пещеру, слышно несколько выстрелов.
— Не животина, — губы чуть дрогнули в улыбке, но тут же замерли.
Яркая вспышка света освещает вход в пещеру. Становится видно мелкие детали, как разлетается застывший снег и трескается лёд, покрывающий потолок. За долю секунды Хизер успевает разглядеть солдат, как кто-то поднял вверх винтовку, а кто-то упал на землю.
«Взрыв», — проносится в её голове.
Сильной воздушной волной девушку отбрасывает назад, и последнее, что Хизер увидела — это кусок снежной платформы, падающей на неё сверху.

Женщина поставила стакан на стекло журнального столика. Это всё было так давно, а вспоминалось так явственно, словно происходило вчера. То было её последнее задание. Их нашли, но в живых остались немногие. Тех, кто стоял на передовой, разорвало взрывом, а Хизер и еще пара людей, кто был в глубине пещеры, отделались переломами и обморожением. Самой же Ришал пришлось ампутировать руку.
Она посмотрела на протез. До чего дошли современные технологии! Пошевелив пальцами, в который раз Хизер отметила, что протез заметит только опытный врач.
С военной карьерой было покончено. Сменив множество работ, она, наконец, попала туда, где соображала лучше всего — техника.
После того взрыва Хизер долго не писала Тони. В больнице это было сложно, потом было страшно, ведь она инвалид, что он подумает... Потом Тони как-то позвонил ей, сам. А Хизер сидела, слушала, как пищит сигнал вызова, и смотрела на свою культю. Так и не ответила она тогда. И больше ему не писала.
До того случая со взрывом в пещере, они с Тони , можно сказать, случайно увиделись встретились на Элизиуме. Корабль мужчины стоял в доке на техосмотре, а Хизер приехала на похороны отца. Прощание с родителем далось ей на удивление легко. Увы, они никогда не были особенно близки, офицер Ришал был твёрдым, иногда даже жестоким человеком и редкостным упрямцем. Тони каким-то образом узнал о случившемся и связался с ней.
Они несколько часов просидели в каком-то темном баре, где Хизер напилась до отвратительного состояния. Весь вечер она рассказывала Тони про отца, которого видела в лучшем случае раз в полгода, да и хоть бы не по видеосвязи, про мать, единственная память о которой была в нескольких фотографиях в семейном альбоме и паре дипломов военного хирурга. Она умерла, когда Хизер было около трёх лет, подхватила какую-то заразу, и вылечить Ришал старшую не удалось. Когда Хизер утром проснулась в квартире отца от запаха жареного бекона, девушка смутилась. Но завидев на кухне напевающего какую-то мелодию Тони, который раскладывал по тарелкам золотистый прожаренный омлет Хизер не смогла сдержать улыбки. Они провели вместе те несколько дней, пока корабль Тони не покинул док Элизиума.
Посмотрев на телевизор, Хизер заметила, что азари уже давно нет, да и Санвес больше не показывают. Очередной сериал про самоотверженного солдата, который спасает мир. Сделав жест рукой, Ришал выключила телевизор и поднялась с кресла.
Нестерпимо захотелось ему написать. Или позвонить. Просто услышать голос единственного человека, который был с ней все эти годы. На редкость глупая мысль. Что она скажет ему? Почему она молчала все эти годы? Может, он уже женат, счастлив со своей семьей... Перед глазами Хизер явственно нарисовалась картинка: улыбающийся Тони, совсем не постаревший, безликая женщина рядом с ним и трое светящихся радостью детишек. А что... что, если его уже нет в живых? Женщина покачала головой, замечая, что её взгляд затуманился от подступивших слёз. Взглянув на остатки виски в стакане, Хизер глубоко вздохнула, и отпила глоток, пытаясь будто бы проглотить эту мысль.

За окном уже брезжил рассвет, солнце расправляло нежные лучи, окрашивая в теплые тона её серый спальный район. Хизер это напомнило тот самый рассвет, с пятницы на субботу, который они провели вместе с Тони, перед его отъездом. Они провели вместе целую ночь, и ей никогда не было так весело. И грустно. Одновременно.
Ей нужно проветриться. Если остаться в стенах квартиры, можно сойти с ума. Быстро одевшись, Хизер накинула на плечи толстовку. Сунула руки в карманы, по давней, армейской привычке, и нащупала там холодный металлический прямоугольник. Достав жетон на цепочке, провела пальцем по выбитому на нем имени. Хизер спрятала его специально. Каждый раз, когда она находила жетон, перед глазами всплывали картины из прошлого. Лица тех людей, которые с ней служили, то, как эти люди умерли... Как она получила известия о смерти Джо и Туко. Туко двух дней не дожил до своего двадцатипятилетия, Джо собирался обручится, но не успел. Хизер сжала жетон в ладони. Глупо его прятать. Ведь её память живет в ней самой, а не в железной вещице с выбитым именем «Хизер Ришал».
Когда дверь за Ришал закрылась с привычным шипением, и индикатор замка загорелся красным, она уже знала куда пойдет. Накинув капюшон, женщина брела по пустынным улицам ещё не проснувшегося города до станции монорельса. Сидя в пустом вагоне, она наблюдала, как тухнут огни ночных баров и зажигается свет в маленьких окошках квартир, как по чистым, вымытым машинами за прошедшую ночь улицам, идут люди, держа на поводках собак разных пород.
Выйдя на нужной станции, Хизер снова достала армейский жетон из кармана. Повертев его в пальцах, она улыбнулась какой-то мысли, промелькнувшей в её голове, и надела его себе на шею. Спустившись к тенистой аллее, женщина прошла по дорожке, посыпанной шуршащим гравием, и села у самой кромки воды. Улыбка снова тронула её губы. Подняв с земли небольшой гладкий камушек, Хизер кинула его в воду. Камень несколько раз подпрыгнул на водной глади и скрылся.

Хизер крепко зажмурилась. Слушая, как шумят от ветра кроны деревьев, как тихо плещется вода в озере, как медленно просыпается мегаполис, в её голову снова пришла весьма несерьёзная мысль.
Закатив рукава на толстовке, Ришал что-то ловко набирала пальцами своей не настоящей руки. Когда появился экран видеовызова, она, смущённо улыбаясь, стала поправлять прическу. Слушая, как идут гудки, эхом отдаваясь ударами её сердца, женщина мысленно начала ругать себя за поведение, недостойное взрослого человека. Она уже было хотела оборвать вызов, как собеседник откликнулся.
— Хизер? Неужели это и правда ты? — изображение мужчины чуть дрожало помехами, вызванными большим расстоянием.
— Да... Как ты?
Он постарел. Тёмные волосы слегка тронуты сединой, возле уголков глаз паутинкой расположились морщины, между бровями пролегла вертикальная складка, будто бы он вечно хмурится.
— Я... я жив, здоров, — Тони провел рукой по голове, ероша короткий ёжик волос. — Что-то случилось? Я сто лет тебя не слышал, ты в порядке?
— В полном, — слова извинения застряли в горле. Хизер не могла перестать улыбаться, глядя на его лицо. — Я позвонила просто так. Соскучилась. Хотела предложить встречу.
— Не думал, что когда-нибудь ещё тебя увижу.
Ришал набрала побольше воздуха в легкие. Ей-богу, как девчонка на том экзамене, сердце сейчас выпрыгнет из груди.
— Прости меня, что я так долго не отвечала.
— Я думал ты погибла там, под завалом, — Тони не отрывал взгляда от лица женщины. — Пытался найти хоть крупицу информации, на уши всех поставил.
Хизер нервно крутила пальцами круглый камешек, поднятый с земли.
— Сколько лет, а ума так нет, — со смехом проговорил мужчина. — Сейчас уже это не важно. Сейчас я вижу тебя здесь, живой. Ты говорила о встрече?
— Да, о встрече, — Хизер наконец перестала мучить камень, и вновь посмотрела на Тони. — Надеюсь, у моего предложения не кончился срок годности, — она нервно усмехнулась. — Давай слетаем на Санвес?..