Часть первая

"Делай то, что тебе велено!"

Эти слова звучали к ушных отверстиях Ка'Хаирала Балака, капитана Гегемонии, лидера клана Балак и уважаемого представителями своего народа батарианца, словно шипение кхар'шанской змеи вперемежку с рычанием взбешенного, сорвавшегося с цепи варрена.

Эти слова не просто были оскорбительны - они были крайне унизительны, принижая все славные подвиги, ценные навыки и опыт капитана. И после разговора с Халиатом ему казалось, что на голову вылился огромный ушат дерьма.

Да, Совет Генералов Гегемонии решил передать всю операцию в руки презренного человека, чтобы потом было на кого свалить всю ответственность. Но генералы не были дураками, передавая всю власть и полномочия. Люди так предсказуемы. Любят получать в руки власть, но быстро забывают, кому обязаны своему возвышению.

Халиат сорвался с цепи, поставив свои личные мотивы превыше интересов Гегемонии. Он давно должен был понять, что весь его план, подобно колесу, катится по наклону вниз, и рано или поздно это колесо врежется с огромной силой в скалу прибывшего на помощь своей колонии Флота Альянса. От этого столкновения в лучшем случае вылетит несколько спиц, в худшем - колесо просто разлетится на куски.

Гегемония не стремилась к открытому конфликту. Ей нужно было лишь преподать своему врагу урок. Однако презренный пират, избранный генералами в лидеры операции "Молот", стал скорее угрозой для батарианского государства, нежели сообщником. И на этот случай Гегемония передала Балаку, отвечающему за пиратский флот, специальные полномочия.

Капитан, закрывшись у себя в каюте на крейсере "Меч Арбасата", одном из самых мощных и крупных суден в пиратском флоте, уступающему только дредноуту Халиата, вызвал по шифрованному каналу своего шпиона, засланного к человеку, чтобы "присматривать" за последним.

- Чарн, - обратился капитан, сразу решив перейти к делу. - Где ты? С Халиатом?

- Нет, капитан, - ответил тот несколько запыхавшимся голосом. - Я забрал своего раба и направился к плацдарму. Решил, пусть Халиат сводит личные счеты сам.

- Я всегда говорил, что ты способный, - одобрил Балак. - У тебя минимум полчаса. Покидай колонию, пока не поздно. Жду тебя на "Мече Арбасата".

- Мы уходим?

- Да, - последовал короткий ответ. - Увидишь Данаку - ничего не говори. Скажи, что Халиат приказал тебе вернуться. Если возникнут сложности, разберись с ним. Совет Генералов не слишком опечалится, если потеряет этого скользкого ублюдка.

- Понял, капитан, - в голосе Чарна промелькнуло злобное удовлетворение. Уж не подумал ли он, при всей своей толковости, воспользоваться этой оговоркой как предлогом прикончить генерала? Хотя, если даже такое случится, горевать Балак не станет. Данака был ценным союзником, но вся его ценность заключалась лишь в финансовой стороне. Ни патриотизма, ни чести у этого проклятого жмута не было.

В отличие от генерала Шабаха, но тот совсем обезумел в своей жажде крови.

Отключив связь, капитан ненадолго задумался. Он получил четкие указания от Совета не оставлять генералов в руках Альянса. Однако Гегемония допускала мысль, что ими придется пожертвовать. Разыскивать, в каком районе буйствует, вырезая человеческие семьи, Шабах, было крайне затруднительным. Поэтому капитан Балак пришел к мысли, что генералу пора встретиться со своим убитым сыном в садах Арбасата. Возможно, подсознательно обезумевший убийца того и добивался.

Осталась лишь одна проблема. Личный дредноут Халиата "Мечта Палавена". Однако и эта проблема разрешима. Капитан набрал на инструментроне короткое сообщение своим шпионам на судне, давая им разрешение начать активные действия. В этот самый момент его батарианская группа должна осуществить захват командного центра на корабле, расправиться с главными членами экипажа, сохраняющими лояльность своему боссу, а остальным предоставить выбор: затяжной, но заведомо проигрышный бой со всем остальным пиратским флотом, представляющим интересы Батарианской Гегемонии, либо сохранение собственной шкуры и в довесок - вознаграждение в виде кредитов.

Балак не сомневался, что пираты выберут второе. Халиат слишком переоценивал верность своих людей. Верность пирата распространялась лишь до тех пор, пока на его счет капали кредиты. А застревать на чужой территории в надежде на "недотурианца" не хотелось никому.

Покинув свою каюту, капитан вернулся на мостик.

- Готовьте бомбардировщики, - приказал он с легкой, предвкушающей улыбкой.

***

- Я убью эту суку!! Вспорю ему живот, как тому дохлому крогану! Отрежу этой пиратской мрази голову!!..

Как ни печально, Халиат добился чего хотел: Шепардом завладела ярость. Она была настолько взрывоопасной, что мозг, казалось, потерял всякую способность анализировать, отчего капитан едва опрометчиво не бросился в самое логово к пиратам, чтобы оторвать каждому из них голову.

Халиат не просто нажал на больное, убив если не любимую женщину, то хорошего друга. Пират выставил это напоказ, словно желая продемонстрировать неспособность солдата Альянса, а конкретно Шепарда, защитить не то чтобы гражданских, даже своих друзей!

Слава богу, под боком оказался Дормен. Он схватил командира за руку, приводя его в чувство:

- Сэр! Капитан Шепард! - проорал он. - Он этого и добивается! Хочет лишить вас ясности ума и разбить всех нас!

Слова снайпера подействовали отрезвляюще. Шепард сжал челюсть, прогоняя кипящую волну ярости и боли, готовую захлестнуть его с головой. Потом кулаком целой руки ударил по чердачной двери, два раза глубоко вздохнул и кивнул.

Дормен прав. Терять ясность ума сейчас под напором отупляющей ярости не время. Как говорилось в избитой, но чертовски верной фразе - горевать будем после. И все же Джону стоило огромных сил, чтобы усмирить внутри себя бурю эмоций. Где-то там, под буро-красным покровом ярости, зарождалась холодно-черное чувство вины за эту смерть, ведь Халиат не просто убил Мэрион Клай ради забавы, он убил Мэй с такой жестокостью лишь для того, чтобы нанести удар посильнее ему, Шепарду. И это зарождающееся черное чувство вины уже дало свои корни, однако капитан насильно приказал себе не думать ни о чем, кроме как о предстоящем бою.

- Дормен, они далеко?

- Пять минут, - доложил тот, вздохнув с облегчением от вернувшегося хладнокровия капитана.

Шепард активировал передатчик.

- Первая линия, - вызвал он сухим голосом. - Готовность три минуты.

Потом, дав знак Дормену быть начеку, спустился на этаж ниже, откуда обзор моста был максимальным.

Враг не спешил соваться на мост. Тяжелая техника и боевые машины остановились в метрах двадцати от начала, не желая высовывать носа дальше положенного. Шепард со злорадной горькой усмешкой подумал, что Халиат, несомненно, приберегает свою артиллерию на потом. Видимо, стало жалко. Интересно, а кого жалко не было?

Ответ не заставил себя ждать.

На мост полезли пешки. Осторожно, но все же безрассудно глупо повылазили, как тараканы, батарианцы, которым Пророк запудрил головы своими проповедями. Без должной экипировки, со старыми пистолетами и винтовками, у них все же хватило мозгов прижиматься к краям широкого моста в надежде, что их защитят боги, и с удивительно-тупой уверенностью, что они, верно, неуязвимы.

Стоило им доказать, что это далеко не так.

- Огонь только по моей команде, - предупредил Шепард всех своих из первой линии. -Дормен, будешь моими глазами. Докладывай каждые две минуты.

- Есть, сэр.

Разделившись на три небольшие группы, радикалы стали продвигаться вперед. Шепард не торопился отдавать приказ снайперам на уничтожение. Фанатиков было много, около тридцати, и чем кучнее они соберутся, тем меньше боезапаса уйдет на то, чтобы всех снести. Да и преграда на мосту для передвижения основных сил в виде горы трупов будет не лишней в добавок к тем, что соорудили повстанцы Кендалла.

Как Джон и предсказал мысленно самому себе, действия фанатиков особой продуманностью не блистали. Эти идиоты передвигались по несколько штук, не прикрывая друг друга, иногда даже мешая. Для Шепарда лишь оставалось вопросом, на что рассчитывал Халиат, посылая их в бой. Если только на пушечное мясо.

Догадки подтвердились, когда радикалы приблизились настолько, что попадали в зону огня первой линии и стали расчищать путь для тяжелой техники, в несколько рук пытаясь разгрести установленные баррикады и самодельные "ежи", и даже не удосужившись выставить прикрывающих. Ждать больше было нельзя.

- Огонь! - приказал Шепард, и через секунду загремели десятки выстрелов.

Это была даже не война и даже не бой. Какой-то тир. Радикалы пытались отстреливаться, но всё впустую: при такой кучности и неорганизованности они мешали друг другу и не знали, куда целиться, так как огонь велся с трех сторон. Через несколько минут все было кончено. В чем бы ни заключалась цель пиратов, свою задачу перед обороняющимися радикалы выполнили: оставили горы трупов, затрудняющих движение. Несколько из них, поддавшись инстинкту выживания, все же бросились назад, но Шепард приказал снайперам зачистить их.

О чем только думал Халиат?!

- Капитан! - прозвучал в передатчике голос Дормена. - Они разделились на две группы! Вторая группа - преимущественно пешие - пошла в обход канала, через второй и третий мост!

Так вот зачем пират использовал радикалов! Отвлек внимание, надеясь, что его пешие, хорошо вооруженные дружки, прорвутся через другой мост, зачистят противника и освободят тем самым проход.

- Бейтс! - позвал Шепард. - Слышал?

- Так точно, капитан! Сейчас мы их встретим! - лейтенант, кажется, весьма заскучал на своей позиции. С северной стороны зазвучала трель выстрелов, означавшая: Бейтс подключился.

Мост по-прежнему пустовал. Как будто Халиат чего-то ждал. Шепард ненароком уж подумал, а не пошел ли пират в обход - через Промышленный район, пусть это и чертовски долго и неудобно. Однако эта мысль быстро растаяла, сменившись тревожным беспокойством. Джон как будто в воздухе уловил, что надвигается что-то неприятное, а следующие слова Дормена лишь подтвердили это:

- "Летуны", капитан!!

- Сколько?

- Три!

Твою мать!! Кажется, Бог Беринга теперь на стороне пиратов.

С одним-двумя еще можно было справиться. Но не с тремя!

- Йетти, готовь огнеметы! - приказал Шепард напряженным голосом и в ту же минуту увидел, что в воздухе за мостом появились "Богомолы". - Дормен, вали с крыши!

- Понял!

Летуны открыли огонь без церемоний. Просто начали палить по всему, что двигалось внизу. Солдаты, занявшие укрытия за баррикадами и на укрепленных огневых точках, бросились в близлежащие здания, пытаясь укрыться с удара сверху. Летуны, зависшие в воздухе, обстреливали каждое окно, откуда мог высунуться ствол.

- Йетти, где тебя черти носят?? - проорал Шепард в передатчик, прижавшись к полу, так как выглянуть в окно, чтобы не снесло щит, не получалось. А позарез нужно было. Халиат, руку на отсечение, должен был воспользоваться этим прикрытием и полезть на мост.

В этот момент откуда-то прогремел шум взрыва, и капитан, рискуя во второй раз получить порцию пулеметной очереди, быстро выглянул в окно. Так и есть: пушка уцелевшего при налете "Азенкура" "Гризли" взорвала баррикаду на мосту, и теперь груда металла агрессивно прорывалась вперед, отбрасывая в сторону самодельные "ежи" и топча под своими колесами трупы фанатиков. Этого стоило ожидать: никакая баррикада не выдержит ракетного удара. Тем не менее, Шепард не рассчитывал, что боевая машина расквитается со своей преградой так быстро.

Все же один из "ежей", очевидно, самый упорный, впился в шину М29, несколько задержав её. К этому моменту Шепард уже уловил в воздухе запах гари. Капрал Йетти со своим звеном поджарил с помощью огнеметов несколько собранных со всего района и установленных по периметру прилегающего квартала груд шин и быстровоспламеняющегося мусора, черный дым от поджога которых должен был затруднить "летунам" ведение огня и снизить и без того сумеречную видимость.

Разгорающиеся завалы дали короткую передышку на земле, отвлекая внимание "Богомолов" и позволив солдатам укрыться.

Шепард услышал какой-то шум рядом. Это был Дормен, тут же рухнувший на землю, так как один из летунов облюбовал это здание и намеренно обстреливал окна.

- Сковырни мне этого "летуна"! - приказал Шепард. - Я тебя прикрою!

Дормен кивнул и подполз к дальнему окну, прижавшись к полу. Капитан в это время подполз к противоположной стене. Проверил свой пистолет и, зажав его в левой руке, глубоко вздохнул.

Сильно не целясь и даже не позволяя автоматическому прицелу выполнить свою работу, Шепард стал просто палить по "летуну", отвлекая его внимание. Тот не заставил себя ждать, выпустив пулеметную очередь по окну. Дормен воспользовался этим моментом и успел сделать два выстрела. Не будучи дураком, пилот летуна быстро разгадал эту схему и то ли от страха, то ли чтоб показать, кто здесь главный, прошелся долгой очередью по всему этажу. Шепарду с Дорменом только и оставалось, что прижиматься к полу.

Когда очередь закончилась, Джон активировал свой передатчик.

- Стокмен! - проорал он, чтобы перекрыть шум развернувшегося на улице сражения. - Подключай гранатомет!

- Есть, сэр! - ответил тот без лишних вопросов.

- Дормен, еще раз!

Вторая попытка задеть "Богомол" оказалась более успешной. Шепард отвлек внимание, снайперка более крупным калибром зацепила щиты, а Стокмен, находящийся на первом этаже, успел выпустить две гранаты. У "летуна" пробило щиты, и он резко поднялся выше, чтобы уйти с линии огня и дать своим щитам время на восстановление.

- Смылся, зараза, - выругался Дормен.

- Зато есть время...

Шепард не успел договорить, так как в этот момент здание сотряс взрыв снизу. Строение вздрогнуло, как от пощечины, но выстояло.

- Стокмен!

Передатчик молчал. Шепард не стал утруждать себя подробностями - времени просто не было. Он смог осторожно выглянуть в окно, чтобы разобраться в происходящем. "Гризли" уже прорвался через мост и теперь угрожающе замер на одной точке, пуская ракеты, куда вздумается. Позади него, у основания моста, стали потихоньку вползать два "Мако", словно пара муравьев, несмело ползущих к своему более крепкому сородичу.

Самое время, чтобы перерезать эту жилу вместе с ними.

- 205ый! Деверо!!

- Слушаю, сэр!

- Взрывай первый мост! Сейчас!

- Так точно!

В этот момент о себе решил напомнить уже знакомый "летун", снова набравшийся храбрости и с уже восстановленными щитами. Без поддержки гранатомета схема опять стала до гениальности простой, и Шепард был не уверен, что в третий раз им повезет. Только не против бронированного "Богомола". Однако рядовой-взрывник Деверо из 205го взвода, укрывавшийся вместе со своим напарником под мостом, уже, очевидно, активировал взрывчатку, установленную на опорах.

Прогремел сильнейший взрыв, от которого не самая крепкая балочная конструкция взвыла и обрушилась, как и было задумано: ближайшая опора разлетелась на куски, обвалив всю конструкцию у прилегающей части. Один "Мако" улетел вниз, причем при падении его перевернуло боком; второй оказался отрезан и решил не рисковать, дал задний ход.

Сразу же за этим взрывом последовал второй: очевидно, Бейтс принял вверенное ему решение обвалить два остальных моста.

Как только шум от взрывов немного утих, эстафету перехватили "летуны" и прорвавшийся "Гризли", начав массированную атаку. Шепард понял, что пора уходить с первой линии.

- Отступаем на вторую! - передал он в передатчик всему составу. - Повторяю: отступаем на вторую линию! Придерживаемся плана!

Дав знак своему снайперу, они стали пробираться по разрушенной лестнице вниз. К сожалению, Стокмена все-таки задело ракетой. Он давно был мертв, вытаращив удивленные глаза наверх. Капитан быстро закрыл их рукой, потратив на это драгоценные секунды. Потом подхватил гранатомет и молча побежал за Дорменом, уже выбирающимся на улицу.



Чарн слышал отголоски эхо и понял, что где-то далеко позади идет нешуточный бой. И еще раз порадовался мысленно, что у него хватило ума послать Халиата к черту и сбежать оттуда еще до того, как заварилась вся каша.

Нет, не сбежать. Принять разумное решение, которое оказалось достаточно верным, так как капитан Балак все равно приказал уходить.

Последней каплей терпения оказался воздушный удар. Второй по счету. Каким бы местом ни думал Эланус Халиат, но он явно оказался не готов к такому противостоянию, к тому, что Элизиум может оскалиться. Более того, это осознание зацепило его самолюбие, заставив принимать неразумные решения. Если бы Чарн возглавлял операцию, уже давно приказал бы отступать и убираться восвояси, а потом - разнести всю колонию с орбиты. Что, собственно, и собирался сделать капитан Балак.

При дезертирстве батарианец взял только две своих вещи: винтовку и нового раба. Пришелец рассчитывал, что в уже загруженных рабами грузоходах Данаки он найдет себе еще парочку подходящих, чтобы выгодно продать на рынках Кхар'Шана.

- Быстрее, человек!! - приказал он своему медлительному рабу, которого тащил за собой на привязи. Руки у покалеченного солдата были связаны, весь рот перемазан в крови от вырванных зубов, все лицо в слезах, соплях и грязи. Чарн для верности отрезал своему новому рабу язык, чтобы тот не мог никого позвать на помощь, однако даже без языка тот стонал и мычал так, что его хозяин даже пару раз испытал желание просто пристрелить этого плаксу!

Полчаса могло не хватить, чтобы добраться до плацдарма пиратов, расположенного на северо-западе. Тем более, с таким медлительным рабом, то и дело спотыкающимся и падающим на землю. Это заставило Чарна задуматься о перспективах, и вскоре он нашел на небольшой стоянке такси брошенный аэрокар. Быстро вскрыл панель управления и восстановил питание.

Хвала богам Кхар'Шана, он уже добрался до той части города, где были проложены полосы для аэрокаров! Поэтому он мог воспользоваться одной из них, предварительно её активировав.

Запихнув свое движимое имущество на заднее сиденье и пригрозив расправой за малейшее неповиновение, Чарн все же для верности проверил веревку, связывающую руки Плаксе. Так про себя он прозвал своего нового раба. Потом поднял аэрокар над землей, отрегулировав расстояние от специального сцепления с дорогой, на которой была проложена полоса.

Полет сэкономил ему десять минут. Направив аэрокар к плацдарму, Чарн увидел внизу Имеджион-стрит, не так давно ставшую местом первого столкновения с защитниками колонии. Еще тогда батарианец был полностью уверен, что последние не протянут и часа, но, как показало время, солдаты Альянса держатся до сих пор. Как жаль, что ему в руки попал Плакса, а не Шепард, к примеру. Хотя Шепарда Халиат бы не отдал. У этих двоих, похоже, личные счеты.

Но Плакса тоже сойдет. Главное - вовремя убраться.

Так как полоса движения аэрокаров не пролегала до самой окраины города, пришлось оставить транспорт и снова пойти пешком. Чарн здорово торопился, угрозами, пинками и плевками заставляя своего раба двигаться быстрее.

Наконец, он добрался до плацдарма, коим служило широкое открытое пространство за городом, занятое тремя большими грузоходами для перевозки рабов и добра, личным челноком Данаки и двумя челноками средней вместимости, сейчас пустующими. Мало того, что Халиат почти угробил весь свой десант, так еще и забрал у Данаки две его группы, предназначенные только для поимки рабов.

"Все-таки людям куда важнее сводить собственные счеты, чем заниматься делом", - высокомерно думал Чарн, шагая к челноку генерала. Он прошел мимо одного из грузоходов, полностью забитого рабами. Об этом свидетельствовала плотно закрытая дверь шлюза с красной отметкой, означающей, что вместимость транспорта на максимуме. Там, по примерным подсчетам, должно быть человек триста пятьдесят. Второй грузоход был забит лишь частично, а третий пустовал. Хотя по плану еще ко второй половине дня грузоходы должны были дважды заполниться и дважды выгрузить живой товар на специальном судне пиратского Флота, подготовленного как раз для этой цели. Но опять же, все пошло не по плану. На пути встретился этот Шепард. Да и сами боги как будто выказывали свое недовольство: сначала не хватило транспорта для высадки всего десанта, отчего пришлось затратить на спуск в два раза больше времени, потом вышла из строя электроника "Богомолов", и это притом, что транспорт проверяли перед началом активных действий. Странно, что все это входило в ту сферу полномочий, за которую отвечал генерал Данака. Могло ли это быть совпадением?

Челнок генерала был заперт. Но что удивительнее: двигатели были включены, прогреваясь.

Чарн привязал своего раба снаружи к магнитным зажимам, а сам осторожно вскрыл электронный замок двери и стал тихо пробираться внутрь, гадая, куда делся генерал и почему на укрепленном плацдарме сейчас никого не оказалось. Неужели Данака дал свое согласие на то, чтобы Халиат забрал у него всех своих людей? Это было непохоже на немного трусливого генерала.

Но Чарн сразу же понял, что что-то не так. А увидев в пилотной рубке челнока двух своих сородичей с перерезанным горлом, сразу же насторожился. Вытащил пистолет и стал тихо красться к пассажирскому отделению.

Там тоже было пусто, не считая мертвого личного телохранителя генерала. А вот из каюты последнего доносился какой-то тихий шум. Сделав пару шагов в том направлении, батарианец замер, прислушиваясь к чьему-то диалогу.

- ...приказ был отдан двадцать стандартных минут назад... - голос принадлежал генералу Данаке. - ...скоро Балак начнет бомбардировку. И прикажет выдвигаться к ретранслятору. Вы еще можете перехватить его там.

- Массовая орбитальная бомбардировка не входила в нашу договоренность, генерал, - отвечал чей-то строгий, бескомпромиссный голос. - Нам не нужны такие жертвы. И нам не нужны руины.

- Но что я могу сделать? Халиат ввел это в официальный план сразу же перед нападением! Я не мог сообщить вам раньше! Да и то, что капитан Балак перехватит командование - разве мог я предугадать?! Должно быть, он получил от Совета Генералов специальный указ принять на себя командование Флотом, если Халиат выйдет из-под контроля! Но откуда мне знать? Балак даже мне не сообщил, что готовится уходить, решив угробить и меня! Сообщение я получил исключительно благодаря своим шпионам на его крейсере!

- Мне плевать на то, что происходит между вами, Данака, - отрезал незнакомый голос. - Вам нужно всеми силами оттянуть использование бомбардировщиков. Мы прибудем к планете только минимум через полчаса, и я не хочу увидеть колонию в руинах! Сделайте все возможное, чтобы остановить Балака! Пусть ваш шпион на крейсере устроит диверсию, убьет капитана или что-нибудь еще! Если вы не выполните это условие, нашей сделке конец! Вы должны были сообщать мне о каждом действии пиратов, но вместо этого вышли на связь лишь в третий раз за целый день!

- Это было опасным! Меня могли разоблачить! - испуганно отвечал генерал. - Я и так сделал много! Задержал высадку! Повредил "летунов"! Если бы я сделал что-то еще, это было бы крайне подозрительно! Я даже убил собственных телохранителей и пилотов, чтобы сообщить вам о планах Балака!

- Повторяю: мне плевать, как и в чем вы барахтаетесь, генерал. Главное: следовать нашей договоренности. Вы получаете ваши деньги, мы получаем то, за что заплатили. Если мы прибудем и я увижу колонию в руинах, я лично прикажу отлавливать вас по всей галактике, а потом выставлю на суд своего государства и публики, как грушу для битья! От Альянса вы помощи не дождетесь! Как и от Гегемонии, потому что я сделаю так, чтобы народ узнал о вашем предательстве! Ну а в системах Терминус вас и без того любить не будут - награда за вашу голову будет слишком высокой!... - голос сделал паузу, а потом, став намного мягче, почти по-дружески продолжил: - Или есть другой вариант. Прикажите вашему шпиону задержать бомбардировку - как именно, сообразите сами, - и вы получите щедрое вознаграждение от нас. Политическое убежище, собственную виллу где-нибудь на Земле и многочисленную прислугу. Это что-то вроде рабов на нашей планете. Сделайте так, как я прошу: и вы в выигрыше. Обманите мое доверие: и пожалеете. Конец связи.

Очевидно, связь оборвалась, так как Данака начал громко ругаться на батарианском, обзывая недавнего собеседника последними словами. Чарн почувствовал, как внутри разгорелась настоящая злость. Он активировал свой резотрон и стал подкрадываться ближе к генералу.

Тот как раз стоял спиной, пытаясь снова с кем-то связаться. Этот кто-то сразу же ответил, и генерал едва ли не панически завопил:

- Надо всеми силами остановить.... - но как раз в этот момент Чарн вонзил в него лезвие, заставив предателя умолкнуть. Два резких удара настигли Данаку, а потом батарианец зло принялся пинать уже мертвое тело, выражая тем самым свое презрение.

На том конце связи прозвучал вопрос:

- Генерал?... я вас не понял! Повторите!...

Чарн переключился на коммуникатор на небольшом столе и разбил его, превратив электронный прибор в груду мусора.

Потом быстро затащил своего раба на борт, а тело предателя выкинул, заблокировал все двери и, стащив с кресла мертвое тело бывшего пилота, сам принялся за это дело. Его вдруг посетила мысль, а не воспользоваться ли грузоходом, ведь груз внутри был необычайно ценен, но он сразу же передумал. На прогрев двигателей этого судна и подготовку к взлету уйдет много времени, а времени сейчас как раз и не хватает. Придется отказаться от соблазнительной перспективы стать очень богатым работорговцем и удовольствоваться одним лишь Плаксой.

Смирившись с этой мыслью, батарианец поднял челнок в воздух и направил его прочь от города.



Прятаться никогда не было почетным занятием. И капитана Эдвина Румена не раз посещала мысль, что, возможно, стоит помочь наземному сопротивлению города с воздуха? Но он быстро отговаривал себя от этой мысли. И дело тут не в трусости. Генерал Уильямс тоже не был трусом. Он просто реально оценивал шансы, что сейчас делал и капитан "Азенкура". Он должен был прежде всего думать о своем экипаже. Недавняя вылазка едва не стоила им жизней. Больше не стоило так рисковать. Или это все отговорки и он просто сам боится потерпеть поражение и не справиться?

Вопросы стали одолевать Румена, как только он вернулся в свою каюту. Пока они прятались в Скиллианском Кратере, присутствие капитана на мостике не было необходимостью. Брайсон справлялся сам. И Эдвин наивно предположил, что может наконец исполнить настояния собственного организма и немного отдохнуть.

Однако он не учел того, что собственные мысли, сомнения и тысячи вопросов иногда страшнее самой страшной чумы.

Связи с Шепардом не было. То ли его убили, то ли ему было некогда, то ли они лишились связи. Неизвестно, что происходило в колонии. Возможно, там гибли тысячи невинных жителей, но отсюда Румен ничем не мог им помочь.

"Азенкур" затерялся в скалистой местности, но их по-прежнему искали. Разведывательные дроны были стянуты ближе к планете, чтобы тут же сообщить своей базе, если какое-либо судно попытается улететь. Прошмыгнуть мимо дронов являлось возможным, но крайне рискованным занятием. Да и куда, собственно, брать курс?

Эдвин перебрал в голове сотни вариантов действий, но все они имели общий камень преткновения: отсутствие связи с внешним миром и невозможность позвать Флот Альянса на помощь. В одиночку "Азенкур", даже при всем своем героизме, не сможет выиграть этот бой.

Было еще кое-что неприятное. Состояние капитана только ухудшалось. Он не знал, с чем это было связано: с действием стимулятора или общим ранением при том ужасном взрыве на мостике. Как бы то ни было, вызывать Клариссу Румен не стал, чтобы не беспокоить её понапрасну. Вместо этого позвал к себе энсина Кловерли, который в силу своего низкого офицерского звания и некоторых познаний в медицине был назначен помощником доктора Малон.

Кловерли, тайком пробравшись в каюту капитана с инструментами, осмотрел пациента и нахмурился. Потом стал снимать какие-то показания с кардио-анализатора и нахмурился еще больше. Румена это здорово напугало, но он не показал и виду.

- Что-то не так? - спросил капитан, стараясь прогнать из голоса намеки на взволнованность.

- Кое-что меня смущает, - признался энсин. - У вас очень неровный сердечный ритм. Сфигмография дает очень неоднозначные данные. Дайте я проверю еще раз.

Кловерли прощупал пульс на предплечье, зажав лучевую артерию, на одной руке капитана, потом на другой. Потом одновременно. При этом озадаченное выражение не сходило с его лица.

- Вы что-либо принимали, капитан? Сильнодействующие препараты? - наконец, спросил энсин.

- Стимуляторы, - признался тот.

- Вы получили сильный удар при падении, у вас серьезные травмы, - тревожно ответил тот. - Прием стимуляторов оказывает на ваш организм просто колоссальную нагрузку. Вам немедленно нужно воспользоваться медицинской капсулой.

- Нет, - четко отрезал Румен. - Я не буду принимать ванны, пока мой корабль под прицелом.

- Но позвольте хотя бы доктору Малон снять показатели и сделать пару тестов! - не отставал тот.

- Нет, - последовал такой же ответ.

- Но почему? - искренне недоумевал энсин, но Эдвин промолчал, не собираясь вдаваться в пояснения. Беспокоить Клариссу сейчас капитан не собирался. Все равно она будет настаивать на применении медицинской капсулы. А это означает, что капитан будет недееспособен, а его команда предоставлена самой себе. После случившегося у Тайра Румен просто не мог вот так оставить свой экипаж. Только не сегодня.

- Коли стимулятор, - строго велел он и вытянул руку.

- Я не могу, сэр! - испугался тот. - Мало того, что вам сейчас это противопоказано, так еще и у меня просто нет таких полномочий! Только доктор Малон может решать, к кому применять эти препараты!

- Кловерли, это приказ, - устало, но все же без намека на компромисс заявил Румен и красноречиво уставился на медицинский чемоданчик с лекарствами. - Живо. Не то под Трибунал отдам.

Такая угроза подействовала на несчастного энсина. Он быстро набрал шприц и сделал укол. Капитан застегнул свою рубаху и надел китель, сразу же ощутив приятную бодрую волну. Правда, в этот раз ему на пару секунд стало плохо - сердце заколотилось, как бешеное, - однако он быстро справился с собой, успев скрыть этот приступ слабости от своего младшего офицера. Потом отпустил его и велел под страхом Трибунала молчать обо всем.

Как раз в эту минуту его с мостика вызвал Брайсон.

- Капитан! "Наш" дрон прислал новую информацию. Мне переслать её вам или вы подниметесь?

- Я поднимусь.

- Если хотите, сэр, я мог бы сам проанализировать данные... - пытался отговорить его старпом, но Румен и слышать не хотел. Теперь, когда стимулятор подействовал, капитан был готов ко всему. Или по крайней мере, так ему казалось.

Но вернувшись на мостик и просмотрев данные, Эдвин вдруг понял, что переоценил свою готовность.

- Что случилось? - спросил он, стараясь держаться прямо.

Брайсон оценивающе оглядел его с головы до ног и, кажется, увиденное не очень порадовало старпома, однако, памятуя о недавних разногласиях, в этот раз старпом решил все же промолчать. И сразу перешел к делу, указывая на ряд каких-то данных на датападе.

- Последняя информация от "нашего" дрона, - пояснил он. - Связки стягивают к базе. Дроны уходят.

- Пираты решили оставить колонию? - сам себе задал вопрос Румен, вглядываясь в датапад. - Или это очередная их уловка?

- Не думаю, сэр. Дрон переслал нам информацию от своего "коллеги", расположенного в непосредственной близости к пиратскому флоту. Судя по всему, они действительно собираются уходить. Однако кое-что меня тревожит.

Очевидно, Брайсон уже проанализировал данные, которые сам пять минут назад просил разрешения проанализировать, на что получил отказ. Ну что ж, инициатива старпома вполне объяснима. Румен не стал придираться.

- Что именно?

- Посмотрите вот сюда, - указал Брайсон на датапад. - Координаты этих трех суден. И их размеры.

Какое-то время капитан пытался ухватить, о чем ему толкует его помощник. И даже на секунду почувствовал раздражение от того, что его способность анализировать информацию значительно снизилась за последние часы. А что он хотел? Стимулятор давал силы, чтобы двигать руками-ногами, но не стимулировал умственную деятельность.

И все же последней хватило, чтобы понять, что именно так встревожило старпома.

- Бомбардировщики, - выдохнул негромко капитан. - Изменили курс, нависли над городом, чтобы кучность удара была не такой разбросанной.

- Пираты хотят уничтожить город и дать деру, - кивнул Брайсон. - И судя по данным дрона, бомбардировка будет произведена в ближайшие двадцать-пятнадцать минут.

Румен молча вглядывался в данные, хотя разыскивать там еще-то было уже бессмысленно. Мысли лихорадочно трепыхались в голове, бросаясь от трусливой "мы ничем не можем помочь" до героической "мы всех спасем". Правда, к последнему варианту список действий не прилагался. Брайсон решил нарушить застывшую тишину в диалоге, выразив реальную оценку, за которую другой капитан был бы благодарен, но только не Румен:

- Боюсь, сэр, тут мы бессильны.

Кажется, именно эта очевидная истина и заставила мысли в голове капитана выстроиться в ровный строй и сделать перекличку. Одна, самая последняя, была и самой опасной, стояла с самого дальнего края и молча ожидала, когда капитан Румен поймет, что другого выхода просто нет.

Это случилось через минуту долгого молчания. Эдвин глубоко вздохнул, признавая необходимость столь крайних мер и смиряясь с тем, что именно он и должен все провернуть.

- Сколько у нас челноков на борту? - спросил он, хотя ответ знал заранее.

- Два, сэр, - кажется, аналитические способности Брайсона в этот раз ему изменили, так как он свел брови к переносице.

- Сколько у нас взрывчатки? - последовал уже другой вопрос.

- Я...точно не скажу, сэр, - наконец, лицо старпома начало изглаживаться, когда он стал соображать, к чему клонит капитан. - Сэр... не хотите же вы...

- Хочу, - Румен не стал выслушивать уже готовые сорваться с языка старпома возражения, сделав резкий жест рукой. Потом быстро связался со стармехом.

- Ломов, сколько у нас на борту взрывчатки?

Тот несколько секунд прикидывал количество в уме, но ответ дал не очень конкретный:

- Хватит на небольшой фейерверк, сэр.

- А если мне нужен большой?

Этот вопрос поставил стармеха в тупик.

- Никак не могу знать, сэр, - ответил тот. - В арсенале фрегатов не слишком много взрывчатки.

Румен какое-то время обдумывал эти слова, стараясь прогнать назойливый страх, паразитирующий его решимость.

- Прикажи кому-нибудь притащить все на челнок. На тот, что пошустрее. А сам спустись в боевое отделение, деактивируй одну "каплю". Прикажи инженерам, чтобы её загрузили также в челнок. У вас на все десять минут.

Ничего пояснять Румен не стал, сразу же отключив связь. Брайсон снова было открыл рот, чтобы возразить или по крайней мере поспорить, но капитан, бросив короткий взгляд на командный пункт и свой занятый делом экипаж, стал, слегка хромая, спускаться с мостика, направляясь к лифту. Отвязаться от Брайсона все же не получилось. Тот, проявив чудеса сноровки, увеличил свою скорость и нырнул за капитаном, задев своим выступающим животом створки, но не обратив на это никакого внимания.

Лифт стал спускаться в ангар, но старпом резким движением руки нажал кнопку блокировки.

- Я вам не позволю, сэр, - с этими почти угрожающими словами он завис перед капитаном, перегородив ему выход. - Только не так. Только не вы.

- А разве я могу просить о таком кого-нибудь, Брайсон? - нахмурился тот. - Но это нужно сделать. Сам знаешь, какова цена нашего промедления.

- Сэр, но это уже крайние меры! Вы не можете!

- Уйди с дороги, старпом! - капитан уже не мог сдерживаться, так как за целый день уже объелся возражениями своего помощника. - Это чертов приказ, мать твою!!

Однако тот и не собирался. Выставил руки в стороны, опершись ими о стены. Лицо его внезапно побледнело.

- Капитан, я знаю, что вы хотите спасти всех нас и всех в колонии, - попытался он говорить разумно. - Но это не вариант.

- Это единственный вариант, идиот, - зло прошептал Эдвин, хватая своей ладонью за руку старпома и сильно сдавливая её. - И ты это знаешь. Я вижу это по твоим глазам, Билл. Не пытайся меня остановить. Или отговорить. Это все впустую. Но времени остается мало, и если ты не уйдешь с дороги, мне придется вызвать диспетчера и приказать, чтобы тебя арестовали!

Несколько бесконечно долгих секунд старпом глядел прямо в глаза капитану, словно желая удостовериться, что тот полон решимости и не будет отступать. Потом лицо Брайсона вдруг изгладилось, он шумно сглотнул, прежде чем сказать:

- Тогда я. У меня никого нет. Ни семьи, ни привязанностей. А у вас дети. И доктор Малон. Не удивляйтесь, я все знаю. Разрешите мне. Или я вас вообще отсюда не выпущу!

- Ты в курсе, что шантажируешь своего старшего офицера?

- Мне все равно, - покачал головой тот. - Но вас я туда не отпущу, если не разрешите мне самому осуществить задуманное.

Решимость старпома, как и решимость капитана, была железной. Ради пущей демонстрации оной Брайсон даже ноги широко расставил и вцепился взглядом в своего друга с полной готовностью стоять до последнего, если потребуется.

Эдвин коротко кивнул.

- Хорошо, Билл. Договорились.

Тот побледнел еще сильнее, несмотря на свои старания ничем не выдать своего страха. Потом тоже кивнул и принял обычную позу, разблокировал лифт, и двое почти минуту молча буравили стены перед собой, не произнеся больше ни слова.

Створки открылись, и Румен увидел, что работа шла полным ходом: несколько человек перетаскивали в челнок взрывчатку из арсенальной, другая группа, воспользовавшись инженерными носилками, с помощью которых перемещали малогабаритные детали для суден, катила "каплю" - двухметровую дезинтегрирующую торпеду, чей стальной, поразительно гладкий корпус причудливо отражал свет.

Увидев своего капитана, все вытянулись по струнке, но Румен быстро велел браться за дело, не теряя время на учебники. Уже не скрывая свою хромоту, он преодолел расстояние до челнока, возле которого крутился старший механик Ломов.

- Сэр!

- Грузите все на челнок! - повторил свой приказ капитан и запрыгнул внутрь, сразу же, введя свой персональный код, разблокировав панель управления. Поскольку времени было в обрез, на прогреве двигателей придется сэкономить.

Румен быстро запустил двигатель в холостую, проверил все системы, пока несколько его людей загружали в пассажирский отсек опасный груз. Все это время Брайсон, словно проглотив язык, стоял рядом и буравил взглядом пол. Подобный отупляющий сомнамбулизм был вполне объясним: старпом, очевидно, переваривал то, что ему предстояло, - поэтому капитан не стал к нему приставать, оставив в покое, и сам стал командовать загрузкой торпеды, сыпля своим приказами:

- Привяжите её ремнями! Вот так! Осторожно! Ломов, ты, надеюсь, её деактивировал?

- Так точно, сэр! Иначе мы бы уже все...

- А теперь сними панель корпуса, отключи маршевые двигатели, и запрограммируй детонацию на принудительную активацию механического характера!

- Что, сэр?... - не понял тот.

- На ручную активацию! - гаркнул капитан, повысив тон.

- Но тогда кому-то придется нажать на кнопку, сэр, - удивился тот, все еще ничего не соображая.

- Выполнять!

- Есть, капитан!

Пока техник возился, Румен быстрыми движениями осмотрел имеющуюся взрывчатку. Даже всей этой утвари не хватило бы, чтобы оцарапать бронированную обшивку. Но с торпедой шансы резко устремлялись ввысь, поскольку создаваемые ею поля эффекта массы при всей своей нестабильности смогут проделать дыру где угодно. Главное, направить куда нужно. Сохраняя ледяное молчание, капитан соединил детонаторы взрывчатки на синхронную активацию с торпедой. Это должно усилить эффект.

Потом, дождавшись, когда техники и инженеры покинут челнок, повернулся к Брайсону с главным вопросом:

- Ты готов?

Тот, снова шумно сглотнув, глубоко вздохнул и кивнул. На лбу у него выступил пот, но он быстро стер его ладонью.

- Сэр... - старпом покосился на Ломова, но все же продолжил, - передайте Клоду, что я им горжусь. И всеми вами я горжусь тоже.

Ломов, эта дурья башка, хмыкнул, не догадавшись, что вообще происходит. Потом, когда до него дошло, беззаботное выражение покинуло его лицо, и он с ужасом и недоверием уставился на своих старших офицеров.

- Обязательно, - сухо ответил Румен. - Вот, возьми.

Капитан протянул Брайсону что-то в руку, и, воспользовавшись тем, что старпом склонил голову, резко врезал ему в висок. Да так сильно, что тот тут же рухнул на пол.

Глаза у Ломова полезли на лоб.

- Что... я... что..

Румен быстро оттащил своего старпома от рубки пилота к выходу и аккуратно спустил вниз, не обращая внимания на то, что все присутствующие в ангаре члены экипажа смотрели на его действия с полным непониманием.

- Ломов, на выход, - приказал Румен, и стармех быстро подчинился. Однако капитан все же остановил его на миг.

- Передай Брайсону, что это мой корабль. И я тут командую. Как только шлюз закроется, приведи старпома в чувство. Пусть принимает командование. И еще... скажи ему, чтобы передал Клариссе кольцо. И мои извинения. Я не хотел, чтобы так вышло. А теперь пошел!

Почти выпихнув механика из челнока, Румен тут же закрыл и заблокировал двери. Убедившись, что Ломов оттащил старпома на безопасное расстояние, врубил стартовые. Снова ввел свой код доступа при запросе ВИ, и тот не стал возражать: сразу же дал дистанционную команду на развертывание кинетического барьера и открытие шлюза.

Палуба озарилась красным, предупреждая всех членов экипажа об открытии шлюза. От Виммера тут же пришел запрос о назначении полета, но капитан его проигнорировал. Его код доступа к системам корабля позволял обойти эти правила.

Подняв челнок в воздух, Эдвин запустил маршевые двигатели, и челнок выскользнул из ангара "Азенкура", как новорожденный младенец. Бросив свой последний взгляд на фрегат, с которым так не хотелось расставаться, Румен, чувствуя какое-то почти ледяное спокойствие в эту минуту, устремил транспорт ко звездам.