Спустя шестьдесят лет реструктуризация Сети дала плодоносные результаты. Поделённые на кластеры базы Посредника обрабатывали информацию гораздо большего объёма, чем прежде. Агенты на каждой стратегической точке анализировали сведения по близлежащим к ним планетарным системам. Каждый или несколько работников сразу были задействованы в изучении определённой общественной, технической либо научной сферы кластера и не имели права обсуждать друг с другом взятые темы. Если только у самих работников не возникало вопросов из-за недостатка личных знаний, тогда разрешалось предъявить факт для анализа во внутрисетевой переписке по защищённым каналам.
В остальное время, не занятое сверкой сводок и подсчётами, подчинённые Посредника могли обсуждать что угодно и заниматься чем угодно. На базах поддерживался благоприятный организационный климат, в котором члены коллектива не чувствовали себя изолированными друг от друга и внешнего мира, и так оторванные от возможности вести нормальную гражданскую жизнь. Особенно хорошо перемены в отношении Посредника к подчинённым ощутил персонал на закрытых базах удалённых систем.
Безусловно, и полвека назад между работниками ходили слухи, снизошедшие до теории коллективного заговора, что истинного Посредника с садистическими наклонностями сместила группа миротворчески настроенных граждан, обладающих высоким интеллектуальным уровнем и стойкостью в идеалистических убеждениях. Но что там было на самом деле, эти полвека назад, никто не знал. Вслед за подстрекательствами поступали выговоры зачинщикам конфликтов и урезание финансовых выплат. Что же касается персональных взглядов, подчинённые были только рады смене мотивов в деятельности руководителя.
Как помнили немногие, изначальный Посредник активно набирал влияние во властных структурах, вступал в наиболее выгодные сделки и даже сотрудничал с Коллекционерами. Нынешний Посредник, кто бы им ни был, стремился поддержать порядок в галактике, и без того пострадавшей от двукратного нашествия Жнецов, уничтожения масс-ретрансляторной сети, политической неразберихи и вездесущего экономического кризиса.
Всем хотелось жить лучше, и каждый ощущал на своей шкуре, что маленькие решения приводят к большим изменениям в целых колониях. Не всегда, правда, удавалось установить точные причинно-следственные связи между действиями Посредника и естественным ходом вещей. Хотя бы потому, что никто не знал, к чему торговец секретами стремится на самом деле. Всё, что лежало за пределами его личного кабинета, было лишь домыслами отдельных персон, не имеющих целостного представления о его мотивах. Как оно и бывает, неопределённость и заблуждения рождали беспокойство, ожидания и страхи, подкрепляемые предрассудками.
А среди возможностей Серого Посредника лежал не только сбор массивных данных и компромата. Помимо кластеров Сети существовали службы, задачи которых включали контроль деятельности работников, медицинское и продовольственное снабжение, совершенствование кибербезопасности, обслуживание оборудования, защиту баз, учёт и распределение финансов, сбор и отправку ресурсов, разведку, слежку за отдельными личностями, собственными агентами и их ликвидацию при необходимости. Структура организации претерпевала реформы, с каждым годом Сеть расширялась.
С ростом информированности Посредника о происходящем в галактическом пространстве всё значимее становилось укрепление Тени как от внутренних, так и внешних атак. Если раньше торговцу информацией ничего не стоило развязать межрасовую войну за пять минут, то на нынешний момент, с учётом всех имеющихся ресурсов, он вполне мог выйти из галактической бойни победителем без единого фрегата.
Впечатляющий потенциал. И настораживающий для конкурентов.

Каждую секунду на цифровом мониторе обновлялись сведения, группируясь по звёздным системам и скоплениям обширного Млечного пути. Глиф разбирал поступающую от оперативников информацию колоссального объёма, но попеременно. Мощности дрона не хватало, чтобы обрабатывать пакеты данных одновременно с нескольких серверов с той скоростью и в том качестве, как хотелось бы.
Строчки папок мигали всякий раз, когда Глиф приписывал новому письму, документу или статье специальный код. Отличные только названиями, в свёрнутом режиме темы напоминали парад выстроившихся в цепь планет. Ячейки кратко подсвечивались и затухали в ансамбле беззвучных информационных всплесков.
Более подробно вереница событий листалась в соседнем окне. Лента новостей летела со скоростью до десяти новых строк в секунду, так что следить за ней без обратной перемотки было просто невозможно. Раньше Глиф зачитывал синтетическим голосом те сведения, которые могли бы представлять для Посредника наибольший интерес, но уже несколько лет рисковать не хотелось на случай, что кто-то из дочерей может услышать содержание сообщений. Да и беспрестанный речитатив электронного помощника лишний раз перегружал информационным шумом. Было куда разумнее освободить реестр задач и перенаправить частотные ресурсы дрона на обработку сведений с серверов.
В третьем окне обновлялся перечень занятости всех агентов Посредника, разделённый интервалами по кластерам и штабам. Стоило работнику завершить работу над какой-то задачей, она тут же исчезала из списка в папку завершённых проектов, а стоило взять новую – он появлялся со взятой темой в верхней графе кластера. В среднем каждый агент обрабатывал за двадцать часов от шести до десяти задач, а целый кластер, не считая служб контроля качества, - до трёхсот операций в галактические сутки. Сколько в сумме обрабатывалось информации Сетью, учитывая количество баз, не знал никто, как и о предназначении данных.
В ещё одном окне отражался канал почты с прямыми и пересылаемыми сообщениями, адресованными самому Посреднику от оперативников и клиентов. Постоянной включенности в работу требовали персональные агенты, внедрённые в различные государственные структуры или собирающие информацию в полевом режиме, не осведомлённые о проводившихся в Сети операциях и удалённые на расстоянии от десятков метров до сотен световых лет друг от друга. Часто с ними приходилось выходить на голосовую связь через войс-чейнджер.
Иногда поступали заказы на предоставление стратегически важной информации и технологий, но продавать ли вообще эти сведения и за какую стоимость, глава организации решал только после тщательных размышлений. Он не предпринимал никаких действий, не зная всей картины последствий и отношений заказчика с влиятельными лицами. Чутко и дальновидно.
В случае, если заказчики были хорошо известны Посреднику и за просьбами не крылось «подводных камней», принятие решений занимало минуты. Но были и такие заказы, которые занимали несколько дней и откладывались на более поздний срок. Посредник не хотел рисковать ни своим статусом, ни жизнями тех, на ком могло отразиться выполнение заданий. Очень многие вещи приходилось держать только в голове, в чём неплохо помогал электронный ассистент и ворох заметок на столе. Пристального внимания требовали личные переписки и деятельность крупных бизнесменов, влиятельных активистов, революционеров, матриархов, политиков, чиновников, президентов, парламентариев, военных главнокомандующих и даже религиозных деятелей.
А была ещё персональная почта, не связанная с работой, страницы исследовательских институтов во всех направлениях современной науки, национальные и частные новостные каналы со всех обитаемых и колонизированных в галактике планет на случай, что какую-то информацию агенты не охватят. Их Посредник даже не успевал читать и откладывал на будущее, которое наступало только через несколько месяцев.
Работы было так много, что она занимала практически всё время жизни.
Последнее из поступивших Посреднику предложений настораживало. С виду сообщение не выделялось ничем примечательным, но поскольку торговец информацией обрабатывал все запросы вручную, он обнаружил некоторые закономерности. С интервалом приблизительно раз в двадцать шесть звёздных суток поступал запрос на приобретение компромата против ведущих руководителей корпораций, занимающихся добычей гелия-3. Таких сообщений было уже восемь. Посредник не ответил ни на одно, выжидая, на какие крайности пойдут заказчики.
Как известно, изотоп гелия используется для синтеза в ядерных реакторах и применяется чаще в качестве топлива для звездолётов, реже - для создания взрывных устройств. Принудительное смещение директоров с постов - один из способов современной конкуренции. Широко применимый, пусть и не легальный. Тот, кто обладает наибольшим количеством добывающих гелий-3 точек, выигрывает самые крупные финансовые суммы в галактике.
Гелий и гелий. Кто не наблюдал соперничества на галактическом рынке?
Запросы поступали с нескольких адресных ящиков. Выйдя на заказчиков, Посредник только убедился в том, что построил верную гипотезу. Сообщения были написаны разными персонами, разной длины, в разном стиле, на разных языках, даже были отправлены, согласно координационным меткам, с разных планет. Однако все планеты, за которыми были закреплены отправители писем, находились в системах Туманности Полумесяц. А все заказчики – простыми штабными исполнителями. Похоже на стремление сэкономить на добыче ресурсов для топливного склада в системе Тазале, если бы не другая интересная деталь.
Все руководители добывающих компаний, которых стремились смести «заказчики», были средними фигурами, которых было относительно легко обвести вокруг пальца, ещё проще – убить. В Туманности Полумесяц не так сложно найти исполнителей подобной просьбы, тех же «Синих Светил» или «Затмение», к которым быстро примыкают новички.
Но те, кто хотели завладеть компаниями, не собирались купать руки в крови. Они стремились поглотить их без привлечения внимания, даже не сменив названий, только через принуждение и угрозы. Очевидно, что кто-то очень хотел увеличить прибыль посредством подминания под себя мелких организаций и вместе с тем не стремился разглашать своё имя. А так было бы намного проще выйти с юридического на физическое лицо.
Конечно, был способ пойти от обратного, чтобы вычислить, против какой компании не была направлена компрометирующая деятельность и что ещё связывало руководителей, на которых «заказчики» собирали дела. Оказалось, всё просто: мишенями выступали все, кто имел отношение к верхушке корпораций Предела Исмар, в особенности систем Файя и Элиста. А не выступал мишенью никто, что также означает непричастность «Синих Светил», вовсю орудующих на спутниках Хито и уже отгрызших свой кусок планетарного льда.
Что в таком случае объединяло все корпорации скопления? Пожалуй, криминальное прошлое тех, кто уехал туда жить. Если бы под заказами Посреднику лежала серия операций, тонко связанных намерением ликвидировать преступные группировки в Пределе Исмар, происходящее выглядело бы совсем по-другому: с Посредником напрямую связались бы чиновники или главы государств. Действовали не правительства.
Да и к чему эта системность в сообщениях? Как будто кто-то намеренно стремился привлечь внимание торговца секретами, чтобы убедить в серьёзности своих намерений.
Серый Посредник активировал клавиатуру терминала и принялся писать для подчинённых запрос на анализ всех возможных пересечений между персонами, с адресов которых были отправлены заявки на компромат. Возможно, когда-то они работали на одно лицо или несколько физических лиц, связанных каким-либо образом. Или имели долги перед какой-то неизвестной группировкой. Никогда не было лишним навести справки.

Когда Посредник заканчивал печатать письмо для рассылки агентам, рядом с клавиатурой показалась чашка. Т’Сони проследила за опустившей её рукой.
Внезапное появление дочери заставило насторожиться, хотя её присутствие в кабинете не было чем-то необычным. Скорее неожиданным как инородный объект, залетевший в зону покрытия спутника. Лиара поспешила позвать дочь прежде, чем Трея снова оставит её:
- Кажется, мы не виделись со вчера?
Младшая Т’Сони обернулась. Как показалось, немного удивлённо.
- Ага.
Лиара выдавила мягкую улыбку и пропела на выдохе, упрашивая путника, заблудшего в стены её обиталища, и единственного сожителя, связывающего её с внешним миром, остаться:
- Привет.
Трея уловила одинокий секундный сигнал, добравшийся до неё сквозь вакуум бессердечной загруженности. Обыденный и с тем завораживающий феномен, исключительный в своей редкости даже по меркам необъятного космоса. Дочь отправила ответный сигнал в том же частотном спектре:
- Привет.
Письмо требовательно посматривало на Лиару с укором незавершённости. Трея ждала продолжения разговора в проёме. Мать и дочь разделяли стол, экспонаты, голографические терминалы и слишком много невысказанных секретов. Объединяла чашка с дымящимся паром травяного чая. Т’Сони продолжила:
- Спасибо. Если хочешь поговорить, я закончу через пару минут.
- М, - коротко согласилась Трея и огляделась. - Я полью растения.
- Хорошо.
Когда дочь вышла за порог комнаты, Лиара судорожно вздохнула. Мир не рухнул, но она знала, что в моменты, подобные этому, пугает Трею своей холодностью.
Пальцы Посредника снова застучали по электронной клавиатуре.
Младшая Т’Сони вернулась с бутыльком воды и принялась выискивать кактусы, скромно спрятавшиеся от солнечного света среди книг. Растения в кабинете мамы оставила Элира перед отъездом на практику в другую звёздную систему, чтобы выращенные с заботой и усердием рассады не пропали зря. Хотя было бы лучше, оставь она все ростки на попечение сестры, поскольку старшая Т’Сони постоянно забывала о них.
Зато у Треи появилась причина чаще навещать маму за работой.
Кактусы не погибли. Они терпеливо продолжали свой фотосинтез, потягиваясь к свету и впитывая необходимые вещества из почвы, щедро удобренной Элирой в ходе ботанических экспериментов. Растения даже не росли и могли бы уместиться каждый на ладони, но на кромках стебельков появлялось больше красок и пушистости. Только обсудив условия ухода с сестрой-генетиком, Трея узнала, что виды отличались карликовостью. Пересади их даже в больший горшок, кактусы только пустят корни глубже, а наверху останутся по-прежнему непримечательные ростки-стрелки, хаотично выставленные в разные стороны, чтобы защититься от нападок любопытных рук.
Лиара согласилась принять осиротевших деток под крылом научных работ для обогащения атмосферы в кабинете кислородом. Похожие растения она держала на Нормандии для создания уюта. Если это вообще можно так назвать, ведь последнее её растеньице стояло на самой верхней полке под потолком каюты.
Трея подливала воды, едва покрывая верхнюю площадь почвы. Несколько капель жидкости замерли на шероховатых листках, как крупинки клейкого сока. Дева протянула руку, чтобы коснуться их. Росток с бархатной на ощупь тканью приятно погладил кожу.
Последним питательную порцию принял папоротник, названия которого Трея не знала. Лист-опахало лёг на гребни, чем вызвал щекотку, когда азари нагнулась над горшком. Этот гигант словно насмехался над миниатюрностью кактусов, ютившихся на стеллаже. Но малышам и так было хорошо. Папоротнику же стоило больше побеспокоиться о том, что рано или поздно высокий стебель упрётся в потолок, а детишек он дать не успеет.
Трея опустилась в кресло у окна. Прошло уже несколько минут, а мама всё ещё печатала что-то, с серьёзным видом всматриваясь в экран. Она не всегда была такой: возможно, какой-то вопрос требовал более внимательного изучения. Через несколько минут она снова станет нежной и чуткой, какой остановила дочь на пороге. Уж в этом Трея могла быть уверена.
Дева смотрела на десятки мониторов, вывешенных ровными рядами вдоль стены. Штук тридцать, и все были подключены к одному распределителю сигнала. На совокупных экранах отражалось какое-то скопление. Припоминая данные с астрографического диска, Трея пыталась догадаться, какое именно. Тем временем туманность расползалась в кристаллической площади облаками звёздной пыли и газов, а огоньки притягательно мигали, как праздничная гирлянда.
За окном расстилался градиент переливающихся цветов. У самой земли нежно лиловая полоса тянулась за небоскрёбами и растворялась в тонком лазурном свете. Но небосводу не давали раскрыться тучи, расплавившиеся друг в друге над городом в одно сиреневое полотно.
Туман. Ночью будет дождь. Несмотря на угрожающее предзнаменование, выглядело природное явление вдохновляюще и величественно.
Трея обернулась на звук кресла. Мама закончила с работой и свернула экраны. Вместе с ними пропала туманность на мониторах. Комната погрузилась в вечерний полумрак.
- А можно оставить?
- Что? - Лиара удивлённо проследила за взглядом. - Ах, - только и вздохнула она.
На мониторах снова отразилась дымка звёздного скопления. Старшая Т’Сони устроилась напротив дочери, присев на край голографического стола. Тонкие зрелые пальцы держали чашку с чуть остывшим чаем. Поддержать температуру помогла электронная подставка. Трея даже не помнила, когда именно мама купила её. Кажется, она существовала с доисторических времён и была найдена среди прочих археологических безделушек.
Лучи мониторов были хорошо заметны при потускневшем небе и прорезали пространство кабинета, касаясь каждой частицы. Вместе с ними свет обнимал усталые плечи, гребни и нежные черты маминого лица. Глаза Лиары казались почти что серыми, как облака, закутавшие мегаполис в преждевременно навеянную сонливость. Теряли краски. Раньше Трея любила заглядывать в её яркие радужки, полные глубокой синевы.
- Красиво, - сказала она, наблюдая за мамой, залитой амарантом и маджентой.
Лиара сделала глоток, касаясь края чашки сухими от обезвоживания губами. Травяной чай отдал лёгкой пряностью. Кардамон. Какая-то свежесть, но на мяту не похоже. Кажется, розмарин. Нежность приправ выделялась на фоне лёгкой кислинки фруктов.
Мама ответила с задержкой, надзирая за подкрадывающейся дымкой тумана:
- Да.
На втором глотке её уже потянуло в сон. Чудесное вкусовое сочетание расслабляло, а пряность трав расширила сосуды. Лиара мягко улыбнулась, испытывая благодарность за заботу дочери, растопившую сердце. Трея хотела увести её от тяжёлых дум.
- Это же туманность Полумесяц, да?
Плечи Лиары дёрнулись вверх и снова опустились в лёгкость естества.
- Да, - повторилась она.
Трея разглядывала мигающие кружки на экранах. Она уже знала, что на обоях терминала отображается звёздное скопление, связанное с работой старшей Т’Сони. Кажется, в этот раз очень много научных сотрудников, которые нуждаются в советах доктора для написания дипломных, диссертационных и кандидатских работ. А ведь ещё даже не конец учебного года, какая же тогда неразбериха творилась на терминале в периоды сессий?
Лиара пила чай, делая вид, что не замечает интереса дочери. Она боялась вопросов о своей работе как тонко заострённых лезвий, проскальзывающих по кружеву, годами сплетаемому из лжи. Оставалось надеяться, что любопытство затронет астрофизику больше, чем направленность её исследований.
- Каждый раз, когда я к тебе захожу, - мечтательно продолжала Трея, - на мониторах отображается новое скопление. Даже не верится, что природа создаёт такие удивительные вещи, - дева ещё смотрела на изображение гигантского облака пыли и газов, рождённое больше двухсот пятидесяти тысяч лет назад. - Надеюсь, когда-нибудь мне удастся самой увидеть их из иллюминатора какого-нибудь корабля.
Доктор Т’Сони улыбнулась с молчаливой хитринкой и отставила опустевшую на половину чашку. «Красота в глазах смотрящего», - вспомнила она изречение землян.
- А ты была там?
- Была, - ответила Лиара. - В этом округе мало что хорошего. Пару лет работала на Иллиуме, и у меня сохранились некоторые связи.
- Эти же люди тебе пишут сейчас по научным вопросам?
- В основном.
На самом деле, Трею совсем не беспокоило, как много писем поступало на мамин терминал. Она хотела задержаться подольше, пока Т’Сони снова не вернётся к работе.
- Можешь побольше рассказать о том, чем занимаешься?
Лиара постаралась припомнить детали из недавно прочтённых научных статей, которыми смогла бы сделать ложь более правдоподобной. Она ответила:
- Сама я уже давно не провожу исследований. Для этого пришлось бы выезжать на археологические раскопки в других системах. Я больше выполняю роль научного руководителя и эксперта, к которому обращаются по историческим вопросам, в особенности связанным с культурой протеан. Вылавливаю ошибки новичков, неточности в хронологии и заблуждения. Часто научные сотрудники, особенно студенты, полагаются на устаревшие литературные источники, имеющие мало общего с исторической достоверностью. Среди них и мои ранние работы. Это уже не важно. Есть много нюансов, которые стоит учитывать при расшифровке языка протеан, переводе летописей и книг, анализе предметов, чтобы датировать ископаемые правильно, - с губ Лиары слетел кроткий смешок. - Хотя последнее, в расшифровке чего я участвовала, был Горн.
- Почему? – спросила Трея с наивной неопытностью.
Старшая Т’Сони присела в кресло напротив неё. Лицо стало мягче, а взгляд яснее. Она словно помолодела лет на пятьдесят. В один момент вернулась в прошлое, заставляющее её чистую кровь течь быстрее в несколько раз.
- Мне не попадалось столь же потрясающих находок, как чертежи этого оружия. И вряд ли будут, - мягко засмеялась Лиара. - А изучать иероглифы на стенах не так интересно. Раньше - да, меня будоражило одно присутствие в руинах протеанских городов или близость к разгадке пока никому не открывшихся тайн. Мне нравилось быть причастной к открытиям и пробиваться с боем в научной среде, чтобы защитить свои теории. Но сейчас, - пожала она плечами, - я уже не жду, что найду что-то интересное. Я изучила всё вдоль и поперёк, что мне только было доступно с точки зрения тех сфер, которыми я владею. А когда нет ничего свежего, заставляющего посмотреть на что-то по-новому, пропадает азарт.
Лиара посмотрела на картину, открывающую вид на затянутые лианами руины Ила. Две тысячи сто восемьдесят третий год. Богиня, как же давно это было.
- Наверно, историю изучать легко, если сам много пережил.
Брови старшей Т’Сони взметнулись вверх.
- Точно.
Трея смущённо потеребила кончики пальцев.
- Вообще, знаешь…
Дева снова замолчала, чтобы подобрать слова получше тем, что пришли на ум. Опасалась сказать либо что-то не то, либо не так, чтобы не упустить момент откровения. В этом вся Трея.
Пока дочь размышляла, Лиара подтянулась за кружкой. Чай, к сожалению, остыл. Теперь кислинка в напитке ощущалась острее, а пряность исчезла. Но Т’Сони всё же сделала большой глоток.
Трея смотрела куда-то вперёд себя мимо рук, набрала в грудь побольше воздуха. Замерла, затаила дыхание. И сказала с какой-то решимостью, которой не нашлось объяснения сразу:
- Мне кажется, здорово, что изучение следов прошлого позволяет нам сейчас получить представление о том, каким был мир и как жили наша и другие расы задолго до нас. Ведь у каждого своя культура, свои взгляды на мир, это так необычно, - послышался тихий стук ногтей и кожи. - Я вот иногда думаю, знаешь, если бы мы с мамой Джейн не встретились, я бы не узнала столько о людях. Я бы вообще ничего не узнала, и даже если бы прочла что-нибудь в Экстранете или услышала от тебя, это не имело бы для меня такого значения, как имеет сейчас, когда во мне столько осталось от неё.
Выпалив это, дева снова затихла и посмотрела на маму, чтобы убедиться, не отразились ли её слова болью большей, чем могли. Уголки губ опустились ниже, но лицо старшей Т’Сони выглядело больше спокойным, чем расстроенным.
А Лиара тем временем задумалась: «Так вот оно что. Вот оно что». Эта странная повторяющаяся мысль накрыла все её предположения.
Трея тосковала. Она пришла к ней как единственному родному человеку, с которым может пообщаться вживую, коснуться, почувствовать. И скучала по Джейн, с которой была особенно близка. В опустевшем доме, наполненном только тишиной и их дыханием, покинутом теперь ещё и Элирой, одиночество переживалось болезненно. И вот они обе, склонные по темпераментам к уединению и предоставленные сами себе, не знали теперь, что делать с рухнувшей в их руки свободой.
Иногда в нескольких словах Трея говорила больше, чем могли бы сказать кипы дневников, исписанных Элирой в период подросткового романтизма.
Если бы только Лиара обладала той же речевой проникновенностью, чтобы осторожно выбиваемые её пальцами слова впитывали больше смысла, она написала бы их с Шепард историю глубже. Она щедро влила бы в бумажные колонии фраз столько смысла, сколько вообще могла охватить своим пытливым умом, описала бы всё, что видела, вплоть до каждой грани светотени каждого места, где им довелось побывать. Она нашла бы нити, дёргающие слышимые внутри мягкие и острые ноты. Воскресила образы, реалистичнее воспоминаний в памяти. Чтобы их прошлое жило, подобно застывшим под витринами экспонатам музея, но было открыто для восприятия каждой из дочерей как реальное настоящее.
Приоткрытые губы Лиары впитывали воздух. Через разбитую броню обыденной собранности мамы Трея увидела мощный океан чувств, бьющийся о рифы рёбер и ключиц. Она знала, что не должна извиняться за слова, подчёркивающие ценность воспоминаний. И не звала её. Тем самым Трея спугнула бы безликого обитателя их дома.
Впервые за несколько месяцев пустое пространство между ними наполнилось плотной и звонкой тишиной. И амарант таинственной туманности осветил бездонность Лиариных глаз.
Она была прекрасна в своей глубине. Если бы только Трея нашла достаточно смелости сказать родной матери и это, она качнула бы судно, до краёв залитое сокровенными переживаниями, и вызвала оглушительный шторм, которого так жаждала в тайне.
Жаль, что не сказала.
Лиара умиротворила немую бурю и отпустила слова голосом мягким и грудным:
- Я рада, что ты ценишь то, сколько дала тебе Джейн при жизни.
Трея моментально отразила ответ:
- Я ценю и то, что родилась при её жизни.
Губы старшей Т’Сони вытянулись в скромной улыбке. Прикрыв глаза, мама снова перевела взгляд на туман. Спрятать смущение. Волны чувств покрылись ершистой рябью.
- Тебе нравится ставить людей в неловкое положение, не так ли?
Из груди Треи вырвалась пара смешков.
- Да нет же, всё не так.
Лиара коснулась её ноги носком и подзадорила:
- А как тогда?
Трея промычала с шутливым недовольством.
- Я просто говорю, как есть. Зачем ходить вокруг да около.
- Тем не менее, - мама вызвала щекотку в её лодыжке и последующий смешок, - именно этим ты смущаешь людей. Не делай вид, что я не предупредила, когда будут неприятности.
Дочь рывком подтянула ноги на кресло, чтобы не взвизгнуть.
- Ну с тобой-то можно.
- Со мной можно.
После шутливой несерьёзности взгляды матери и дочери наконец пересеклись и подтвердили, что всё сказанное между ними было более чем услышано.