Вечер укутал Сэнкчуари холодным покрывалом, готовым вот-вот перейти в ночь. Скудное уличное освещение из трёх тусклых фонарей едва ли разгоняло сгустившуюся темень. И только к горевшему на полянке перед большой беседкой костру она не решалась подступиться, словно оберегая свой чёрный шлейф от ярких горячих искр.

— Ну, кто сегодня рассказывает историю? ― громко спросил у всех Престон, накладывая себе рагу из общего чана, и подмигнул Элис. ― Может ты?

— О, нет. Я пас. Настроения как-то нет, – отмахнулась на это девушка, поглубже кутаясь в потрёпанную кожаную куртку с полуоторванной подкладкой из уже непонятно какого цвета ткани.

― Так что, если что, ― подвела итог разговора с Дрейком Беатара, ― наметится драка или что ещё, я поддержу тебя, братец, и прикрою твою задницу — только позови.

— Буду иметь ввиду, — хмыкнул на это турианец, словив на себе хищный взгляд Логана. Выражение глаз было таким, что Дрейку показалось, что ему мысленно оторвали пластины.

— А есть, что выпить? — осведомилась Беатара. — Немного... — добавила она, увидев неодобрительное выражение глаз Иллисты. Та покачала головой и махнула рукой.

— Если Заид всё не выпил сегодня ночью... – протянул Веном, провожая взглядом Логана, который резко встал со своего места и ушёл на кухню.

― Я могу его понять… Холод такой, что тело сводит, ― сказала Беатара.

На что Гарви невозмутимо пожал плечами:

― Осень. Скоро зима. Здесь всегда холодает. Но вот лето… жара стоит адская.

Логан вернулся спустя полминуты с бутылкой водки и кусочками вяленого мяса.

— Может мы сразу все запасы растратим за раз? — сухо уточнила Лора.

— Не тебе об этом говорить, — ворчливо проговорил Джеймс, садясь рядом с Тари и ставя рядом с ней тарелку с бутылкой. ― Если бы от тебя хоть какая польза была…

Лора фыркнула. С того момента, как Заид где-то выудил её в рейдерском лагере, пользы от неё не наблюдал никто. Пожалуй, кроме самого Заида, да и то специфическим образом и для весьма специфической цели. Зато она виртуозно умела оскорблять всех, кого она считала ниже себя достоинством. То есть практически всех. Массани не раз уже говорили, что она делает в Сэнкчуари и не погнать бы её с глаз долой, но тот только огрызался и ворчал что-то нецензурное.

— Если столь велика проблема с едой, я дня через два-три смогу выйти на охоту, — примирительно сказала Беатара, не зная ещё нрава Лоры. — И охотится я умею хорошо.

Иллиста прищурила глаза, наблюдая за странной дамой: эта женщина ей не нравилась.

— Не спеши с этим, — спокойно проговорил Логан, наливая в стакан Беатары русский напиток. Он поднял взгляд на Лору и добавил: — некоторые совершенно перестали знать своё место… Да и не знали никогда…

— Но я действительно смогу, — пожала плечами Беатара, понюхала напиток в стакане. — Ого... водка.

— Ты, я смотрю, оклемалась, — проворчала Иллиста. — Меньше суток назад помирала, а теперь уже водкой разжилась. Не рано ли?

Беатара сникла, отвела глаза.

― Да я… уже почти в порядке, чиида…

— Наш человек, — хмыкнул на это Логан и запнулся. — Ну, не совсем человек конечно, но так даже интереснее...

— Вот вообще не палишься, — расхохотался Веном, и Джеймс злобно на него зыркнул.

Иллиста проследила этот взгляд, почему-то посмотрела на Беатару, слегка нахмурилась и погрузилась в свои мысли, продолжая “исследовать” новый для них мир ― колючий, угрюмый, озлобленный и неуютный.

— Я не обижаюсь, — Беатара закинула в рот кусочек мяса, не замечая, что речь идёт не о ней. Вернее, не совсем о ней. — Чего скрывать? Кажется, все уже в курсе. Мм... Это что за зверь?

— Вообще… это рад-таракан, — Логан закашлялся, не зная какой реакции ожидать на пояснение. И тут же постарался разбавить: — Но белок, есть белок. И я считаю, что вполне себе сносно на вкус.

Беатара отпила водки, почувствовала, как начинает отступать холод, и проглотила ещё один кусок.

Сзади послышались тяжёлые громкие шаги, от которых тряслась и гудела земля, и Веном тут же встал со своего места.

— Я совсем забыл тебя покормить, прости, Малыш, — турианец виновато опустил мандибулы и снял с сушилки целую тушку кротокрыса. Он подкинул её в воздух, и Коготь на лету схватил свой ужин и единым махом проглотил его. Только челюсти клацнули пару раз. — Хоть бы растянул удовольствие... посмаковал… Ненасытная морда.

Коготь смерти недовольно вытянул шею и встряхнулся ― слюни с зубов полетели во все стороны.

— О, Духи! ― Беатара напрочь забыла про рад-таракана, увидев снова странную зверюгу, размерами сильно превышающую крогана. — Я всё хотела спросить... А как вы... откуда вы... Откуда он тут взялся?

— Да я как-то захотел попробовать яйца Когтей смерти, думал вкусно... — начал свою историю Дрейк, проведя рукой по чешуйчатой коже Малыша. — Выследил гнездо, отвлёк и упаковал в стазис матку. И спиздил яйцо. Хотел в золе запечь. А он взял и вылупился, паршивец... Маленький, кривенький уголёк с глазами. Я как-то проникся. А потом он вырос в эту громадину.

— Малыш хороший, — прохрипело животное.

Веном усмехнулся, похлопал зверя по шее.

— Да хороший-хороший. Прожорливый только ― пиздец.

— Подобное тянется к подобному… — уверенная, что изрекла высокую философскую мудрость, Лора высокомерно скривила лицо и чуть приподнялась, высматривая Заида.

Веном проигнорировал её высказывание и сел обратно рядом с остальными.

— Незавидная у тебя судьба. Характер твой скверный тебя сегодня сгубит, — подала голос мама Мёрфи, достав из внутреннего кармана куртки маленькую фляжку и разом её опустошив. Взгляд старушки ловил каждое движение женщины в шляпе и тёмно-синем, в светлых ромбиках, стильном, хотя и потёртом пальто, под которым было цветастое платье с широкой юбкой и заметно перетянутой талией.

— Давно пора, — не удержавшись, буркнула на это Элис.

— Не мечтай, старая полоумная кротокрыса... Ты сдохнешь раньше меня, кликуша недоделанная... — Лора изящно отвела в сторону руку с мундштуком и сигаретой и выпустила тонкую струйку дыма, стряхнула пепел. — А ты, малолетняя шлюха... Ааа!

Она вскрикнула, когда ей в руку влетело что-то небольшое и острое, оказавшееся кусочком гальки, выбившее из её пальцев мундштук ― тонкая изящная вещь улетела вместе с сигаретой в костер.

Стало тихо... Подняв перекошенное от злости лицо, Лора пересеклась взглядом с серо-стальными злыми глазами Беатары.

— В другой раз камень будет крупнее, ― пообещала турианка.

— Да как ты смеешь, насекомое? — прорычала Лора, хлопая ресницами и продолжая выискивать среди собравшихся Заида. Пальцы её выгнулись, как у Малыша, грозясь вцепиться в морду обидчице. Что, впрочем, было смешно, учитывая размер когтей Беатары и пластины на её лице.

— Блять, захлопни ты уже свою пасть! Если здесь и есть шлюха, так это только ты! — Элис резко встала с места и сжала кулаки от злости. — Заебала ты уже всех! Я тебя сейчас просто убью нахуй!

— Поблядушка кривомордая... Ты... я тебя... в канаве сгною! — заверещала Лора, пытаясь вцепиться Элис в рыжую гриву. ― Я тебя болотникам скормлю, малолетка пиздозадая, если ещё раз возле Заида увижу!

Мощный удар сбил её с ног, а потом сильная рука потянула женщину куда-то вверх, пока та не встретилась лицом с рычащей костяной маской.

— Ты не смеешь её оскорблять, стерва недоёбанная! — успев немного разобраться в ситуации, проревела Беатара. — Ни её, ни эту великомудрую женщину!

— По-мо-ги-те! — заголосила на всю округу Лора, переходя на ультразвук.

В этот момент Веном мягко опустил руку на плечо Беатары и, качая мандибулами, попросил усталым, полным брезгливости голосом:

— Не марай об неё руки. Она часто слишком много пиздит и порой способна довести до бешенства, но вполне безобидна. Отпусти её.

— Да пошли вы все! — продолжала орать женщина. — Ёбнутые на всю голову насекомые! А ты, рыжая потаскуха, отвали от моего Заида! Хватит перед ним жопой вертеть! Предупреждаю в последний раз!

Элис хотела, было, что-то ответить, открыла рот, но потом… просто развернулась и ушла, не желая больше участвовать в этом дерьме. Лора же отлетела в сторону и шлёпнулась на землю в шаге от костра. Жар палил нестерпимо, пропитанные неизвестного происхождения химией кудри спеклись в единую массу и только чудом не загорелись. Женщина с воем, осыпая мир проклятиями, откатилась в сторону — дико напуганная, но, в общем-то, практически невредимая, не считая ссадины на руке и свернувшихся жженым пластиком волос.

— Как скажешь, Дрейк, — ответила Беатара.

— Что тут, к херам, творится?! — раздался голос Заида.

Обнимая, он вывел из темноты обратно к костру Элис. Волосы её были растрёпаны, а по щекам ― размазаны слёзы.

Лора пыталась поправить причёску, но, заметив, как её любимый (конечно, по-своему, эгоистично и потребительски, но всё же любимый) прикасается к этой малолетке и даже обнимает её, резко вскочила на ноги. За долю секунды любовь перешла в ненависть.

— Ты! Ты проклятый старый извращенец, мать твою! — яростно взвыла Лора, тряхнув головой, отчего её спутанные опалённые волосы превратились в ещё большую паклеобразную массу. От дыма костра (или из-за обиды и злости) на глазах выступили слёзы, потекла тушь.

— Это пиздец... — с чувством выразился и одним словом описал происходящее Джеймс, отпив несколько глотков водки прямо из горла и наблюдая за происходящим.

— Захлопни ебальник, малохольная! — рявкнул Заид. — Элис, что. Тут. К ебеням собачьим. Произошло? Объясни мне.

— Да как ты смеешь затыкать мне рот?! — Лора подхватила подол платья и, кипя негодованием и злостью, приблизилась к ним. — Эта малолетняя мразота совсем мозги тебе прополоскала? И на веточку повесила сушиться?

— Остановись, пока не поздно, — посоветовала ей мама Мёрфи. — Назад пути не будет.

— Не лезь, старуха, куда тебя не просят! ― прошипела Лора. ― А то я тебе крысиной отравы плесну ― и Марси не заметит!

Беатара рванулась вперёд, но Иллиста крепко ухватила её за воротник и не терпящим возражений голосом прошипела на ухо:

— Не лезь...

Звонкая пощёчина уложила Лору на землю уже в который раз за последние четверть часа. Разводы на её лице от грязи и туши смешались и стали чем-то похожи на паука.

— Не смей про неё так говорить! И, блядь, не смей, со мной так разговаривать! Я тебя из-под рейдеров вытащил, подстилка дутнева, — уже второй день клокотавший в Массани гнев нашел себе выход и лавиной полился на Лору. — Ты мне теперь мозги ебать будешь? Будешь угрожать ей? — он крепче сжал рукой плечо Элис.

Лора охнула и заныла, ухватившись рукой за щёку, чувствуя себя униженной настолько, что хотелось провалиться сквозь землю. Она думала, за неё заступятся, пожалеют... а вместо этого... От неё отвернулись абсолютно все. Даже Заид.

— И это после того, что между нами было?.. — обиженно хныкнула женщина, и Заид почувствовал, как Элис вздрогнула у него в руках от этих слов.

Она уже не могла здесь находиться, не знала куда себя деть, не могла всё это слушать. Хотелось как следует прореветься где-нибудь в одиночестве подальше, эмоции лились через край, вместе со слезами.

— Хват-тит, – дрожащим голосом попросила Элис. — Я больше так не могу… Нет… Всё... Отъебитесь от меня!..

Девушка вырвалась из крепких пальцев Массани и побежала прочь из посёлка в темноту.

— Элис! — крикнул ей вслед мужчина, чувствуя, что готов разнести на атомы весь этот мир. — Элис!!! — Заид истошно заорал...

Словно выждав время, через пару минут на земле шевельнулось тело. Дождавшееся, пока соперница даст дёру, и почуявшее второй шанс.

— Заид... — Лора потянулась к Массани. — Милый…

Но шанс оказался лишь иллюзией в воображении Лоры.

— Я не могу тебя больше видеть... — глухо проговорил Заид, глядя в чёрную пустоту перед собой. — Уходи отсюда... Вон из посёлка... Сваливай, нахуй, куда хочешь... Хоть до Манхеттена... Увижу ещё раз — пристрелю...

— Может, не стоит так уж прям круто? — нарушая тишину, уточнил Престон, всегда до конца пытавшийся решить вопрос мирным путём. Тем более, что впереди были ночь и холод, и шансы дожить хотя бы до утра были крайне малы.

― Я сказал, пусть уёбывает отсюда нахуй! — зло повторил Заид. — Слышала меня?!

— Но... — хотела, было, начать умолять Лора, но вдруг резко взяла себя в руки, подскочила с земли и плюнула мужчине в лицо. — Да чтоб ты сдох!

И с этими словами, подхватив маленькую сумочку, гордой походкой она пошла прочь ― к мосту через ручей.

Беатара сделала попытку вырваться из когтей Иллисты.

— Не лезь! — уже в голос шикнула Фалькрус.

— Я за Элис, — негромко ответила Тари. — Ночь... Там опасно... Теперь это моя ответственность, ― пояснила она.

Иллиста пару секунд смотрела ей в глаза, поджала жвала, а потом кивнула и отпустила её куртку.

— Аккуратнее сама. Ты ещё не совсем здорова.

— Со мной мой подарок... — глаза Беатары сверкнули, она показала широкий меч, подаренный Джеймсом. Потом посерьёзнела и требовательно протянула к Иллисте руку. — Чиида, верни. Мало ли что...

Фалькрус скрипнула зубами, поворчала, но всё же отдала Тари наполовину пустую кассету. Пока все смотрели в сторону удаляющейся Лоры, турианка бесшумно растворилась в ночной темноте, намереваясь перебраться через забор с другой стороны, чтобы не пересекаться с этой женщиной на выходе из посёлка.

***

Элис, словно ураган, ворвалась на заправку "Красная Ракета" и забилась в подсобку, пытаясь остановить душившую её истерику. Однако слёзы лились неудержимо, бесконечным потоком.

— Чёрт, почему я такая дура?!. – жалобно пискнула она, делая глубокий вдох и пытаясь успокоиться.

Меньше всего ей хотелось, чтобы однажды всё вышло таким образом... И как же было хорошо, когда их отношения с Заидом не выходили за черту “дочь-приёмный отец” ― тогда всё было как-то спокойнее, проще...

Но время неумолимо двигалось вперёд, и однажды стало понятно, что черта осталась позади, и сил загнать обратно пустившее уже слишком глубоко корни чувство нет. Как, впрочем, нет и самого желания загонять его обратно. Она любила его. Любила не как отца, не как своего спасителя. Любила как мужчину… Как-то криво и неправильно, на её взгляд. Не так. Вернее… Такого вообще не должно было быть. И Элис не знала, что делать со своими чувствами.

Сквозь маленькое разбитое окошко внутрь подсобки проникали лунные лучи, слабо освещая забитое хламом крошечное помещение. Взгляд Элис безразлично переходил со ржавого остова байка на пустые коробки из-под нюка-колы и далее ― на гору пустых полусгнивших банок из-под консервов. На глаза попалась стеклянная бутылка с чем-то явно горячительным. Девушка подползла ближе, взяла её, открыла и проверила содержимое. Содержимым оказался виски, который она сама же здесь и припрятала несколько месяцев назад, а потом забыла про него.

Вдохнув, Элис сделала пару глотков и закашлялась. Занюхав локтем, она хлебнула ещё и почувствовала, как ноги становятся ватными, а дурные события последних дней понемногу начинает затягивать тонкой пеленой покоя и безразличия. Да-а… сейчас, пожалуй, действительно единственно верным решением для неё было напиться.

Выйдя на дорогу, Беатара увидела далеко впереди мелькавшую фигуру Лоры, которая быстро и уверенно удалялась прочь от посёлка, забирая куда-то вправо, под гору и вниз. Выдохнув, турианка огляделась, присела возле множественных цепочек следов, отпечатавшихся на влажной земле, и нашла среди них совсем свежие, лежавшие поверх остальных — миниатюрные, от женских сапожек. И, судя по виду следов, владелец сапожек бежал сломя голову. Тяжело ныла нога, да и надплечье и бок оставляли желать лучшего... Беатара вздохнула снова: она не знала, как далеко могла убежать Элис. Но вероятность наличия угрозы для неё толкнула турианку следом за девушкой во мглу пролегавшей через лес дороги.

Стараясь не терять из вида следы, Беатара похромала по мосту через реку, а потом ― по уходящей вверх по холму дороге и довольно скоро вышла к освещённой станции с изображением чего-то странного, красного цвета, напоминающего космический корабль или ракету. След уводил в сторону — к тонувшей в темени подсобке. Прислушиваясь к ночным звукам, Беатара подошла к двери, и до неё донеслись тихие сдавленные всхлипы. Она толкнула дверь — та скрипнула, приоткрылась тонкая щель...

— Элис... — тихо позвала турианка. — Ты тут? Это я, Беатара.

— Да... — девушка сдержала следующий всхлип, небрежно смахнула рукавом слёзы.

— Я могу войти? — осторожно спросила Фабэриум, зная, что в таких местах, как это, вход внутрь без разрешения может оказаться небезопасным.

— Конечно, — хрипло ответила Элис, а потом вдруг поджала губы и выматерилась: — Блядь… У тебя же нога болит. Ты за мной пришла... Сука, мне теперь стыдно, что ты из-за меня...

— Это уже не важно, — Беатара ввалилась в крошечную каморку, едва не стукнувшись головой о потолок. — Я сюда уже пришла. Чего сбежала? И ревёшь теперь здесь? И... — она повела носом, углядела бутылку на полу, — вискарь глушишь. Ночь-темень. Как ты обратно пойдёшь? Через лес. Твари по кустам шуршат.

Элис сделала ещё пару глотков, отложила бутылку в сторону, поводила плечами, разминая их, с затравленным видом ответила:

— Здесь прямая дорога, да и возвращаться я планировала только утром. Хотелось одной побыть. Я слишком запуталась в себе... и устала.

— Утром... — проворчала Беатара. — До утра ещё далеко. Мало ли какая тварь — что на двух, что хоть на восьми ногах — может сюда притащиться. Ты соображаешь? Лучше же меня этот мир знаешь. Я здесь всего два дня ― и то уже понимаю. Каждую минуту пиздец ждёшь... Элис… Ну, мозги-то надо иметь...

— Да откуда они у меня… — фыркнула Хилл. — Да и… смерти я не боюсь. Чему быть, того не миновать. Уж лучше сдохнуть, чем жить на этой помойке.

— Арр-ахар-р… Скрата,(1) и эта мне про смерть на помойке рассказывает... — всплеснув левой рукой, хлопнула себя по бедру Беатара. — Смерти она не боится... А ну подвинься... — кряхтя, турианка плюхнулась на пол рядом с Элис. — Бухать в одну морду она решила... Гони, давай, вискарь.

Устроившись, Тари положила рядом с собой на пол подаренный Логаном меч, взяла бутылку. Элис молча смотрела, как турианка делает глоток, тихо усмехнулась и сказала с вызовом:.

— Думаешь, что я дура, да? Впрочем, ты пока единственная, кто не талдычит мне про возраст... ― она оглушительно чихнула от поднятой Беатарой пыли, хлюпнула носом. ― Да, я часто делаю глупые поступки, но…

— Я не думаю, что ты дура, — возразила турианка. — Была бы дура — тут бы не выжила. Хотя глупости, даже, порой, большие глупости, буду честна, раз уж теперь я тебя учу, ты творишь ― здесь возразить нечего... — Беатара сделала ещё один глоток. Виски был жёсткий на вкус и вызывал сильные сомнения в отсутствии в нём денатурата. — Возраст... тебе лет-то сколько?

― Двадцать один. Скоро будет двадцать два.

— Двадцать два... Двадцать два… Тоже мне... дитё малое… В двадцать два я уже шесть лет как в спецуре служила, всю галактику облетела. Побывала в таких ебенях и в такой заднице, что... ладно... И уже пять лет, как знала, что я тшарда и половина моих проблем с характером из-за этого. И проходила обучение. Я молчу про Заида и Дрейка…

Элис потёрла плечи, сжалась в комок, крепко обхватив руками ноги.

— Знаешь, мне было всего тринадцать, когда рейдеры на моих глазах закололи родителей, а перед этим несколько часов насиловали мать. А я что делала? Я лежала под кроватью и смотрела на всё это дерьмо и тряслась от страха, как ебучая псина. Когда же рейдеры ушли, я два дня копала могилы для родителей, чтобы похоронить их более-менее достойно. Не знаю как, но потом я дошла до города и попрошайничала несколько лет. Приходилось даже иногда идти на крайние меры… Чтобы хоть как-то выжить. Если ты понимаешь о чём я… ― Элис закрыла лицо руками в отчаянной попытке не зарыдать во всё горло. ― Однажды меня поймали на улице и продали в рабство рейдерам. Меня держали в клетке, трахали, как безвольную куклу, избивали. Ещё бы немного и я бы просто подохла от истощения. Но… в их форт заявился Массани с Логаном и Дрейком. Они меня спасли. Я увязалась за ними... Ёбанный пиздец, одним словом… Конечно, я как-то стараюсь сохранять позитив. Но мужчин по-прежнему боюсь. И этот поцелуй сегодня... Во мне словно переклинило что-то, и я не знаю, что теперь с этим делать.

Беатара сделала пару больших глотков из бутылки, помолчала, глядя прямо перед собой рассеянным взглядом, вернула виски Элис.

— Я тебя... могу понять... — она обняла её за плечо, прижала к себе. — Могу представить... И хочу сказать три вещи... Реви, пока плачется — так легче, и в этом нет ничего постыдного. Закидоны Дрейка и Заида про возраст можно слать нахуй. Дрейка наверняка самого к двадцати двум годам жизнь так вздрючила, что наёмничество за счастье стало. У Массани, скорее всего, тоже самое... Будто я не знаю... как оно бывает. И третье... — Тари помедлила. — Поговори с Иллистой. Она... умеет помогать. Так, чтобы... боли внутри больше не было.

Снаружи послышался звук, Беатара насторожилась, но это оказалась лишь чёрная ночная птица, пролетевшая за окном.

— Я справлюсь. Я всегда справлялась... просто сейчас стало… сложнее, — Элис сделала глоток, поморщилась, всхлипнула. — Заид простил Лору?

Турианка глухо заворчала, щёлкнула пару раз мандибулами, огладила лежавший рядом меч. Что-то недоброе начинало беспокоить её при упоминании об этой женщине.

— Нет. Он выгнал её из посёлка. И сказал, что пристрелит, если она попробует вернуться.

Девушка поперхнулась и ошарашенно уставилась на турианку..

— Пиздец... — она помолчала пару секунд, а потом внезапно рассмеялась. – Впрочем, так ей и надо суке… Она уже весь посёлок заебала.

С едва слышным рычанием Беатара покачала головой.

— Плохой выбор… Слишком часто от подобных мразей потом дерьмо случается... Надеюсь, что я ошибаюсь.

— Жаль, что она не ёбнулась в костёр и не сгорела, как ведьма, — с досадой отозвалась Элис. — А Заид… он сильно расквасился в последнее время. Он и раньше был не подарок. А сейчас злой и нервный стал ― пиздец. И пьёт почти постоянно.

Рычание Беатары стало чуть громче. Судить о Заиде объективно ей явно не хотелось. И тем не менее, она сказала:

— Я могу только предположить… Но, если ты ему действительно нравишься, если он счёл неправильным поговорить с тобой и Лору держал тут только за то, что есть, кого выебать, когда совсем припёрло... — она отхлебнула из бутыли. — Я ему не могу позавидовать... При всём моём желании оторвать ему башку.

— Понимаю. Мне часто хочется сделать тоже самое, — теперь отхлебнула Элис, чувствуя, как всё сильнее мутнеет в голове: после полного эмоций вечера, на пустой желудок…

Беатара улыбнулась.

— Ты его любишь?

― Люблю... и одновременно терпеть не могу, — Элис пнула ногой старый деревянный ящик и грустно усмехнулась. — Свалилась ему на голову...

— Бля... тогда на кой вы ебёте друг другу мозги?.. — Тари с сомнением посмотрела на бутыль. — Есть ещё бухло? Чиида мне за него пиздюлей выпишет, но... я на то согласна.

Элис пожала плечами и принялась искать по коробкам и полкам ещё выпивку.

— Он боится, что такой старый мне не нужен, а я просто ебанутая на всю голову, и у меня сносит крышу, когда он рядом со мной. Так и живём... Блядь, нет нихуя больше. Да и мне точно хватит...

— Тогда допивай ты... ― Беатара брать бутылку в свою очередь не стала. — Старый? Ему-то лет сколько?.. В нашем мире люди живут по полтораста лет. Здесь он живёт всего шесть. Так что... Не особо и стар, я думаю... Не знаю... Не нужно тебе... Было бы ненужно — не сбежала бы сюда нахуяриваться в одиночестве.

— Ему всего сорок, — пояснила Элис и заметила удивление в глазах турианки. — Просто он плохо сохранился. Судя всему, ему тоже было несладко, хотя он особо ничего не рассказывал никогда о своей жизни.

Девушка взяла бутылку виски и посмотрела, сколько осталось. Что-то на пару глотков плескалось на дне, и она залпом допила содержимое.

― Чем в большую задницу мы попадаем, тем меньше любим об этом рассказывать, ― проворчала Беатара. ― Разве что во время вот таких вот пьянок в подсобке или в дальнем углу ангара звездолёта...

Она посмотрела на захмелевшую Элис.

― Ну, так что? Когда домой пойдём? ― турианка поймала себя на мысли, что назвала приютивший их сутки назад поселок "домом".

— Можем идти сейчас. Желания кого-нибудь убить у меня больше нет, — с улыбкой отозвалась Хилл.

Турианка, стараясь как можно меньше тревожить ногу, цепляясь когтями за стену, встала, закрепила на поясе шиш-кебаб и поковыляла к выходу. Открыв дверь, она увидела, как к станции быстрым шагом, почти бегом, идут Джеймс и Веном.

Заметив Элис и Беатару выходящими из подсобного строения заправки, мужчины быстро нагнали их и турианец с ходу начал разнос:

— Какого, мать твою, хуя, Элис?! — затем он повернулся к Беатаре и продолжил орать: — И ты тоже хромая, косая, попёрлась её искать!

— Пиздец, приехали. Теперь я это ещё неделю буду слушать, — слегка заплетающимся языком, проговорила Элис и, даже не взглянув на Дрейка, пошла дальше, к мосту через ручей.

Логан подозрительно прищурился, уловив спиртовое амбрэ в воздухе.

— Вы бухали? ― с грозным видом спросил он, а затем улыбнулся: — И без меня!

Дрейк бросил на него испепеляющий взгляд и уткнул руки в бёдра. Манера поведения Джеймса мешала проведению воспитательного процесса.

— Ты серьёзно?

Но тут в атаку, в ответ на разнос, пошла Беатара.

― Дрейк, я давно уже взрослая девочка, стрелять и чистить гребни умею, и потому это моё, нахуй, личное дело, куда я хромая попёрлась. И Элис тоже уже несколько лет как взрослая девочка ― может пить, курить и трахаться с кем угодно и когда угодно, не спрашивая ни у кого на то благословения.

— Отлично… Ты нашёл себе единомышленницу, — Веном махнул рукой в сторону Джеймса и не стал больше спорить.

— Вы идёте, не? — громко крикнула Элис. Она уже стояла на мосту и, скривив лицо, ожидала турианцев и Джеймса.

— Как ты... — проворчал Веном и с оскалом посмотрел на Беатару. — Твоё влияние, да? У нашей оторвы появилась протекция…

― Очень жаль, что её не было раньше, ― начала заводиться уже Фабэриум. ― Вы её в гнезде в подгузнике до старости держать собрались? Дрейк… Вот только не надо мне заправлять про желторотые годы. Мне не надо, ― она аккуратно взяла его когтем за край куртки, притянула к себе. ― Веном. Ты же палавенский. Хотя метки у тебя... странные... Но ты с пристоличных областей Палавена. И я тоже. И обоим было пятнадцать, когда нам дали пинка под зад во взрослую жизнь. Учебку хорошо помнишь? По морде вижу, что помнишь. И всё остальное помнишь. Так что не надо мне тут херню по гребням развешивать про малолетство безгребневое.

— Может и вправду мы слегка перегибаем палку иногда... — Дрейк тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как Элис лазает по перилам моста, балансируя порой над водой на самом краю, рискуя свалиться вниз в любой момент. — Но это не на ровном месте, Фабэриум! Она постоянно влипает в какое-нибудь дерьмо!

— Неправда! Идите нахуй! — запротестовала девушка, услышав его раскатистый бас.

— Осторожнее, — лениво крикнул ей Логан, понимая, что любые слова сейчас для неё абсолютно бесполезны.

— И ты тоже иди нахуй!

― Если безобразие невозможно пресечь, его надо возглавить, ― парировала Беатара. ― Если птенец лезет в дерьмо, расскажи ему про сапоги, а не хватай за воротник. Если курсант хочет нажраться ночью, напомни ему про нормативы и перспективу их невыполнения. Кстати о нормативах... Элис! Кто просил чему-то там тебя обучать? Начало уже сегодня, ты помнишь? Так вот, с восходом быть у ворот. Покажешь мне, где тут что. Можешь кутить хоть до рассвета, но в пределах посёлка, чтоб у меня зубы не болели. А с восходом быть на месте ― целой, живой и работоспособной до вечера. Потому постарайся не сломать себе шею или ногу. И слазь с перил. От твоей техники у меня пластины ноют. Марш в поселок!

— Есть, сэр! То есть, мэм. То есть, маантар! — Элис отдала ей честь и спокойно спрыгнула с перил. Она поклонилась всей компании и бодро поскакала в сторону своего дома.

— Мне нравится твой подход к делу, — весело сказал Джеймс, глядя на турианку. — Она тебя послушалась... Хотя вы знакомы всего сутки.

― Возможно, если бы вы не баюкали её в люльке "ничего нельзя", она бы к вам тоже прислушивалась... ― сказала Беатара. ― Она выросла. И давно выросла. И ей толпа нянек не нужна.

Она ехидно посмотрела на Джеймса, показала Веному язык и, прихрамывая, пошла в сторону моста.

Мужчины переглянулись между собой ― хищно и раздражённо. И молча последовали за Беатарой.

А между тем на улице продолжало холодать…

_______________________

1. Скрата ― блядь (тур.).