Зубец. Зубец. Зубец… Беззвучно и ровно, как отсчитывают время часы. Пульс не менялся. Как и дыхание. Таира говорила, что это хорошо, но он боялся ей поверить. Боялся, что вспугнёт этот ровный сон и снова повторится: писк и треск аппаратуры, сумасшедшая кривая на экране и метания Таиры по медблоку. Только закончится иначе, хуже...
Арданис сидел рядом на кровати, ловя каждое движение или звук. Киль Беатары мерно поднимался и опускался. С тихим свистом вырывался из-под маски воздух. По трансфузионным системам медленно струились растворы…
Шли часы, но всё оставалось по-прежнему. Замерев над краем пропасти, Беатара не торопилась начинать путь назад. Как, впрочем, и к самой пропасти не делала ни полшага.
Он уже успел уснуть - тут же, рядом, уткнувшись ей лбом в бок. Попытки Таиры выставить Арданиса из лазарета и отправить его спать в каюту успехом не увенчались. Даже всегда безотказное средство в виде Феразии не помогло. Капитан вмешиваться не стала. Только посоветовала Таире не трогать его, что стало для той полной неожиданностью, поскольку Феразия в подобных случаях всегда вставала на её сторону и помогала навести порядок в медблоке.

Протяжный звук разбудил турианца. Арданис открыл глаза и увидел, что очередная капельница подошла к концу и аппаратура равнодушно оповещала, что выполнила свою работу. Тари продолжала спать. И цифры на мониторах над ней, насколько мог Арданис судить, своего значения не изменили за время, пока он дремал.
У края мандибулы он заметил кусочек перевязочного материала, осторожно смахнул его и погладил Беатару по скуле и виску. Тёплые… Кажется, что проснётся, стоит лишь погромче позвать по имени...
- Тари, - едва слышно прошептал Арданис. - Тари, где ты сейчас?
Ответом ему была тишина. Но, похоже, именно она его и вернула к реальности. Он закрыл глаза и уткнулся лицом ей в бок. Его плечи бесшумно вздрогнули, турианец снова зашептал ей на ухо:
- Тари, не уходи. Хоть ты останься со мной. Хоть ты… Я не хочу быть один, я… не смогу…
Так он и уснул снова возле неё и проснулся только часов через восемь или девять. Сильно болела спина: мышцы свело от долгого неподвижного пребывания в неудобной позе. Кряхтя, он встал, прошёлся по медблоку, разминая затёкшее тело, и вернулся на свой “пост”.

Дверь в лазарет бесшумно открылась, и внутрь вошла Таира.
- Ард, тебе надо поесть. Я приготовила. Поешь, пока не остыло.
Арданис бросил на неё короткий, полный безразличия взгляд и снова повернулся к Беатаре.
- Арданис, - голос Таиры стал твёрже, - тебе нужно есть. Нужно, чтобы восполнить кровь. Иди. Иди, я посмотрю за Тари.
Нехотя он поднялся, посмотрел на Беатару и побрёл к выходу. Таира прикоснулась к его плечу и ободряюще сказала:
- Она поправится. Скоро.
Турианец помолчал, кивнул и пошёл дальше. Он хотел, чтобы она поправилась, но боялся услышать её ответ. Насколько большое значение имело для неё право крови? В глубине души Арданис надеялся, что оно в её понимании не более, чем символическая дань традициям прошлого. А значит, особой важности Беатара ему не предаст. Не должна...

Наверное, мясо было вкусным. Насколько могло, учитывая стеснённые условия дальнего перелёта. Но Арданис ел лишь потому, что ему сказали “надо” и что предоставили время на это “надо”. Ни вкус, ни запах значения не имели. Он просто “восполнял силы”.
- Как там Тари? - услышал он показавшийся потусторонним голос Алексея. Громов поставил перед собой кружку с чаем и уселся за стол напротив Арданиса.
- Спит, - пусто ответил турианец и проглотил следующий кусок.
- Что говорит Таира? - неуверенно задал следующий вопрос человек.
- Что всё будет хорошо, - желания послать Леса в дальние дали тёмного космоса прибывало с каждой минутой.
Алексей же, наоборот, улыбнулся. Распрямившись, он откинулся на спинку стула и поморщился от тупой боли в боку, где от удара церберовца красовался роскошный синяк.
- Значит, так и есть.
Арданис издал глухой звук, похожий на “уг-р-хх”. Но Алексей расценил его, как “угу”, а не как нечто угрожающее. И продолжил развивать мысль, которую, на своё счастье, не успел закончить.

- Кто бы мог подумать, что так свезёт и… - в столовую вошёл Брант.
- Поел? - с порога, без церемоний, спросил он турианца. И, не дожидаясь ответа, добавил: - Раз поел, смени Киларе. Она почти сутки за штурвалом. Через четыре часа большое пылевое облако. Иди, займись делом.
Угрюмый взгляд не произвёл на крогана ни малейшего впечатления, и Арданис, буркнув что-то неразборчивое, поплёлся в пилотскую кабину.
- А ты иди к себе, - Брант ткнул пальцем в сторону Алексея. - Таира велела тебе лежать.
- Я в порядке, - вызывающе ответил человек.
- Иди! - рявкнул кроган так, что на столе вздрогнула посуда. Громов понял, что спорить будет дороже, и тоже исчез в коридоре. - Рознорогий (1).
Сам Брант пошёл следом, но на полпути свернул к медблоку. Феразия должна была быть ещё там.

И она была там. Смотрела через стекло, как Таира колдует над капельницами и проверяет результаты анализов. И время от времени поглядывала в сторону койки Беатары. “Свободолюбивая. Живучая. Вената… Охотница, значит…” - Феразия закрыла ладонью лицо, пытаясь сосредоточиться и собрать воедино неясные мысли. Что-то неуловимое ускользало, и она не могла понять, что именно.
- Выживет, - прогудел низким рокотом над ухом Брант. - Что-то не так? - он заметил, что подошёл несколько не вовремя.
Феразия покачала головой. Она и себе-то не могла сформулировать, что именно не так.
- Просто задумалась, - она рассеянно посмотрела, как за углом скрылся длинный хвост ки’нуура. - Ты отправил Арданиса сменить Киларе?
- Да.
- Спасибо. Я уже устала с ним. Тут ещё это… переливание, - она снова нахмурилась, как тогда, когда увидела Арданиса на соседней от Беатары кровати.
Брант внимательно следил за выражением лица Феразии, но проникнуть в её мысли у него не получилось. Что-то заметно беспокоило её. И причина беспокойства была не одна. Но командир молчала, и Брант знал, что допытываться бесполезно.
- Буду в оружейной, если что, - проворчал кроган.
Феразия рассеянно кивнула. Она сомневалась, что Брант понадобится ей ещё в ближайшее время. Арданис был приставлен к делу. Если только Лес решит снова прогуляться по кораблю и наведается в кокпит, чтобы ни о чём поболтать с турианцем. А допускать сейчас этого не следовало. Феразии не давала покоя мысль, что отношение Беатары к старому праву крови может быть более сложным и глубинным, чем думал Арданис. Во всяком случае, тревожить тему не стоило до пробуждения турианки. С тяжёлыми думами азари пошла в сторону, куда уполз ки’нуур и где была лестница к капитанской каюте.



Это место не менялось никогда. Всего лишь два цвета: синий и жёлто-бежевый, с редкими вкраплениями белых облаков, серых и чёрных кустов с бледно-зелёными листьями, что вырастают лишь после дождя, да коричневой скальной породы, прорывавшейся местами на поверхность сквозь толщу песка. Высокое жёлтое светило, от жара которого пластины порой нагревались так, что под ними начинало припекать кожу. Редкие оазисы, жавшиеся к выходившим из-под дюн источникам или к старым, почти сожранным ржой колонкам, из которых тонкой струйкой вытекала вода. И ещё более редкие животные, кочевавшие от одного зелёного островка к другому. Вот, пожалуй, и всё.
Такой Беатара помнила пустыню, и по такой пустыне шла она сейчас. Не одна: рядом шла та, кого она вслед за Виратусом привыкла называть наставницей, или, как говорили теперь очень и очень немногие, чиидой. Невысокая женщина со светло-серыми пластинами, покрытыми сложным узором из мелких трещинок и выщербленок, какие оставляют после себя песчинки, выдававшем её немалый уже возраст. Колониальных меток на пластинах не было, и только жёлто-зелёные, подвыцветшие с годами глаза придавали живости её лицу. Серая просторная одежда из грубой ткани почти полностью скрывала тело женщины, оставляя обнажёнными, благодаря подвёрнутым рукавам, сухие жилистые руки с надетой на них парой браслетов из разноцветных кусочков дерева. Тонкие пальцы рук оканчивались крепкими когтями, уже давно не знавшими иного точильного инструмента, кроме местных скал, а ноги бывали обуты в невысокие сапожки из кожи лоопиры только когда чииде выпадала редкая необходимость посетить здешний пограничный гарнизон. Сейчас же она шла босая, как и сама Беатара, оставляя за собой едва заметные следы, почти сразу исчезавшие под гонимыми ветром песчинками.

В руке Беатара держала древко, к которому сверху было прикреплено чуть изогнутое двустороннее лезвие в полметра длиной и в половину ладони шириной - рсешру. Поношенного вида рубаха, схваченная широким поясом, закрывала плечи и воротник от горячих лучей стоявшего в зените светила. На уровне чресел рубаха раздваивалась и двумя боковыми фалдами ниспадала с бедренных шипов до колен. Ноги до середины икр закрывали короткие штаны. За пояс был заткнут длинный нож трёхранного сечения, с рукоятью в форме обратного серпа.
Посмотреть на чииду Беатара решалась лишь мельком, старательно пряча глаза каждый раз, когда та начинала говорить с ней. Её мучала совесть. Данное обещание о возмездии отрезало ей пути в Иерархию. И даже здесь, на пограничных территориях, она не решалась появиться, хотя прежде каждый год прилетала сюда вместе со своим командиром. А ведь чиида её ждала и в этот раз… Пусть даже и одну, без Виктиана...
- Пески хорошо расцвели, - отвлечённо проронила старая женщина.
Переборов наконец смущение, Беатара спросила:
- Как… как у вас тут? Пока меня не было…
Чииде таки удалось поймать её взгляд, отчего Беатару обдало настолько жгучей волной стыда, что в ногах появилась слабость. Ответ последовал не сразу, словно чиида раздумывала, что именно стоит или не стоит говорить.
- В этом году дожди продолжались на месяц дольше обычного.

Несмотря на середину дня, Беатара поёжилась словно от холодного ночного ветра. Она понимала, каким мог быть этот лишний месяц.
- Вам… хватило продуктов?
Снова пауза и снова точно взвешенный ответ:
- Зерна хватило. Без мяса было тяжело.
Рука сильнее сжала рсешру. Чиида заметила её движение и поняла, в чём причина. Голос старухи стал более воркующим и мягким.
- Ты не можешь кормить всю общину, - но попытка утешить Беатару оказалась безуспешной.
- Если бы я не побоялась прилететь к тебе в этом году, вы бы не голодали, - процедила она сквозь зубы.
Но чиида с ней не согласилась.
- Хороший добытчик - дар, а не слуга. Ты вольна поступать так, как считаешь нужным, как тебе советуют Духи. Твоя кровь даёт тебе такое право.
- Это не меняет главного, - Беатара была беспощадна к себе. - Я струсила. Ещё тогда струсила. Моя клятва - это трусость. Я просто побоялась возвращаться в Иерархию.
- Это не так, - возразила чиида. - Напротив. Ты поступила мужественнее, чем можно было ожидать. Хотя и безрассудно во многом, - она вздохнула. - Но твой поступок был совершён по чести.
- У меня больше нет чести, - упрямо мотнула головой Беатара.
- Ты ошибаешься, - голос старухи сделался ещё более скрипучим и тихим. - Твоя воля в тебе. Твоя кровь не опозорена.
Разведчица нашла в себе силы посмотреть на чииду.
- Я должна была прибыть сюда.
Старая женщина снова вздохнула и принялась искать что-то в своём балахоне.
- Прибудешь ещё.
- Как? Я же…

Глаза чииды хитро блеснули.
- Пустыня - не Иерархия. Законы здесь свои.
- Не идти через космодром? - мелькнула догадка в голове Беатары.
- Духи с тобой, - улыбнулась, едва заметно кивая, чиида. - Значит, и честь с тобой. И ты сможешь быть здесь. Надо забрать забытое, - она протянула ей небольшой плоский контейнер с шестью горящими синим цветом светодиодами. - Ты оставила, когда улетела.
Дрожащие пальцы сжали контейнер.
- Батареи хватило, - продолжала чиида. - Капсулы целы. Ты отказалась от них, но они уцелели. И были нужны тебе.
Беатара отвернулась. Наставница была права: в том, чем были наполнены капсулы, она нуждалась во время боя в пещере. Живительный огонь подсказал бы ей верное решение. Но его не было при ней.
- Теперь они Духи тшаи откажутся от меня? - спросила она.
- Нет, - покачала головой чиида. - Они всегда с твоей кровью.
Как будто ей был отменён приговор… Положив рсешру на песок, Беатара опустилась на колени и, держа капсулы обеими руками, поднесла их к лобной пластине.
- Им-ар шанги, им-ар тшаи, (2) - внутри словно стало легче. От волнения мир вокруг поплыл. А чиида смотрела на неё и улыбалась.



Громов, как и подозревала Феразия, не пошёл к себе. Улизнув от крогана, он решил наведаться в кают-компанию и обнаружил там Бреннана. Ник сидел в дальнем углу, возле него на маленьком столике стояли початая бутылка бурбона, полупустой стакан и пепельница с несколькими затушенными сигаретами, а на коленях лежала электронная рамка с фотографией. По его внешнему виду было заметно, что он успел уже порядком нагрузиться.
- Как там Тари? - спросил он, не поворачивая к Алексею головы. Вопреки мутному взгляду голос Ника был твёрд, хотя и звучал несколько глухо и хрипло.
- Таира оптимистична, Ард сказал, - ответил Громов, придвинул стул и присел рядом. - Ты-то с чего нажраться решил?
Ник беззвучно допил стакан. Его рука легла на фотографию, и только сейчас Алексей заметил, чья она.

- Катя? - он странно посмотрел на Бреннана, а его лицо стало ещё бледнее.
- Она не проснулась. Её я не дотащил… - мутные глаза блуждали по фотографии, словно перезаучивали черты, которые Ник и так знал наизусть. - Сам как?
Алексей махнул рукой.
- Царапины. А почему ты сейчас… о Кате? - он вспомнил рыжеволосую девушку, в которую Ник был когда-то влюблён и которой не было с ними вот уже почти семь лет.
- Это Хеддок её застрелил, - голос Ника перешёл на полу-скрип, полу-шёпот, как будто он грезил наяву.
- Кто? - не понял Алексей.
- Ублюдок, что тебя допрашивал.
Ник потянулся за новой порцией бурбона.
Поражённый Громов смотрел на него, и только тут до него начало доходить, что именно имел в виду Бреннан, когда произнёс в шаттле: “За вас, девочки…”
- Так это с ним вы… - начал он, но умолк.
Ник продолжил за него, сразу завершая вопрос и давая на него ответ:
- Да. Он был моим помощником. И это он нашёл тебя на Иллиуме. Через Катю. Он выследил её. И похитил. Я не успел её вытащить. Только тебя. Только тебя…
Становившаяся уже бессвязной речь Ника прервалась. Он замолчал, погружаясь в воспоминания и дремотное тепло бурбона. Молчал и Алексей. Подойдя к бару, он достал себе бокал и, несмотря на запрет Таиры, не глядя, плеснул себе из той же бутылки и залпом проглотил налитое. В памяти всколыхнулись воспоминания семилетней давности...

_________________________

1. Рознорогий - тот, у кого ещё не срослись в единый гребень пластины на голове. Для кроганов - сленговый аналог слова “юнец” (прим. авт.).
2. Взываю к крови, взываю к истоку/началу (тур. архаизм, прим. авт.).