В комнате было душно и воняло сигаретным дымом. Через крохотное решетчатое окно поступал желтоватый свет, слышался гул работающих двигателей и редкие выстрелы. Лампы на стенах то и дело гасли, погружая комнату в тусклый полумрак. «Мы на Тучанке?» - спросил я в какой-то момент. Агенты переглянулись, но промолчали. Ну конечно, Тучанка – эту помойку ни с чем не спутаешь! Воздух здесь тяжел как свинец, всюду запах гари и испражнений варренов. Шквалистый ветер гонит по руинам радиоактивный песок, а солнце столетиями не выходит сквозь плотную пелену облаков. Ад на земле. В таком месте невольно задумываешься о красоте родной планеты.

Допрос шел полным ходом. Было выкурено три пачки сигарет, сломано два стула и палец на правой руке. Сукины дети! Никто не знал чем это дерьмо закончится. Это была игра, и каждый полагал, что задает собственные правила.

- Вам напомнить вопрос, мистер Коул? – спросил один из агентов, прервав долгое молчание. Кажется, его звали Фрингс или Прингс – так он представился. Но у него была ужасная дикция, я не понимал и половины его слов. Поэтому моим ответом стало объяснение в любви к его матери. Так я лишился двух зубов.

- Не нужно с нами играть, мистер Коул! – предупредил второй агент. Этот чернокожий ублюдок выглядел весьма внушительно и потому я не рисковал дерзить с ним. Звали его Снайпс. Игра в хороших и плохих парней могла закончиться от одного удара этого верзилы, что резко противоречило моему желанию дожить до заката.

- Вы задали мне слишком много вопросов. Я не знаю, что именно вы хотите услышать... – я тянул время и делал вид, что удар Фрингса серьезно подкосил мое здоровье. Я лукавил. Молекулярная игла уже разрезала ремень, которым были связаны мои руки. Что делать с ремнём на ногах я пока не придумал.

- Вопрос всего один... - проговорил Снайпс и закурил очередную сигарету. Двадцать третью по счету. Пепельница уже давно была полна окурками, поэтому стряхивать пепел ему пришлось прямо на стол. Только в этот момент я понял, как долго мы сидим в этой вонючей комнате и вдыхаем запах собственного пота.

- Хилл! – рявкнул Фрингс. – Нам нужен человек по имени Хилл!

После этих слов, моё окровавленное лицо исказилось в такой дикой ухмылке, что агенты снова переглянулись. Конечно им был нужен Хилл… И как я сразу не догадался? Все это дерьмо было организовано лишь затем, чтобы разыскать Хилла. Припомнив, как тот старый ублюдок надрал зад Альянсу, ухмылка на моем лице переросла в злорадный смех.

- Вы были знакомы с Хиллом, не так ли? – спросил агент Снайпс.

- Да, - ответил я. Отрицать уже не имело смысла. У этих парней было досье на меня и на Хилла. Второе интересовало меня больше всего.

Молекулярная игла продолжала резать проклятый ремень...

* * *

- Я познакомился с Хиллом в 82-м. Черт, как давно это было...

Я начал свой рассказ с воспоминаний о славных восьмидесятых. Два федерала, слушавшие мою речь, даже не понимали о чём я говорю. Ониродились когда эхо войны в последний раз прокатилось по Галактике и навсегда сгинуло в тёмном космосе. С тех пор много воды утекло. Факты исказились, правда оказалась забыта... Но вычеркнуть из памяти то, что происходило во времена Жатвы, оказалось невозможно. Ветеранов, способных рассказать о самых первых днях Вторжения, осталось слишком мало. А тех, кто знает и помнит о «Кайнсирстезе» - этих и вовсе можно пересчитать по пальцам одной руки.

Когда умерли родители, Альянс обделил меня своим вниманием. В ВКС попасть не удалось, дорога в инженерные войска без высшего образования также была закрыта. Всё, что я тогда умел – чинить старые корабли, снятые с производства, да взламывать банковские терминалы, чтобы купить новое оборудование для мастерской. Потом я попал на Иден Прайм. Чудо, едва не закончившееся для меня гибелью. Моя жизнь могла закончиться вместе с жизнями других колонистов, истреблённых Сареном Артериусом. Но за год до этого к орбите планеты подошёл корабль-призрак... Я помню точную дату - это случилось 14 июля 2182 года. Тогда я впервые увидел Хилла. «Кайнсирстеза» приняла меня за своего...